Впрочем, кто сказал, что эта девица — человек?
— С каких времён он тут валяется? — невольно понизив голос, прошептал юноша. — Неужели... с Эпохи Становления? И почему же, если парень сумел сюда забраться, то не смог выбраться? И что искал?
Вирлисс задумчиво повёл ухом. Эет скупо улыбнулся и положил изящную находку в карман.
— Прости, приятель, — встав, сказал он мёртвому. — Думаю, тебе эта побрякушка уже ни к чему. Если ты не собираешься вставать и драться за неё, значит, особой важности для тебя она не представляет. Лежишь? Ну вот и лежи... Идём, Вир! Посмотрим, что там дальше, — улыбнулся он другу.
Белый тигр с безмолвным укором глянул на молодого некроманта, не одобряя подобный юмор, но встал и пошёл вперёд.
— Вир... — немного виновато сказал Эет. — Я не циник. Просто мы, например, тоже далеко не живы, но, если бы у тебя или у меня была вещь... память о возлюбленной... и я, и ты глотку бы порвали, попробовал бы кто забрать! Разве нет? А этой груде костей действительно всё равно, валяется под рёбрами медальон или нет. Что же до души парня... может, она уж и встретилась с душой той девицы, что на портрете. Так что... ну, сорвалось, прости!
Вирлисс хмуро глянул через плечо и коротко рыкнул. Эет вздохнул.
— Это у тебя юмор солнечный. А у меня мрачный...
Вирлисс фыркнул, на ходу подмигнул — и двинулся дальше. Вскоре в свете факела друзья увидели конец хода. Тупик.
— Всё? Это — всё? — не веря себе, остановился Эет. Юноша чувствовал себя едва ли не обманутым.
Вирлисс вздохнул — и ушёл в стену. А потом высунул из каменной кладки довольнющую морду, приглашающе мотнул головой и снова пропал.
— Ещё потайная дверь? — осенило Эета, и молодой маг кинулся к стене. Едва его руки коснулись её, она откатилась в сторону.
Он очутился в небольшой квадратной комнате. В дальнем углу стоял стол, на нём древняя проржавевшая лампа, вся в лохмотьях пыли. У стены напротив сиротливо щерился рассохшимися покосившимися створками шкаф, на полу кое-где угадывались смутные белые штрихи: некогда, видимо, какой-то магический знак нарисовали на всё пространство комнатушки.
Больше ничего тут не было.
Эет чуть присвистнул.
— Интересно, что за волшебство тут творили? Сейчас уже и не понять... Ну ладно! А что тут ещё?
Юноша подошёл и осторожно потянул на себя дверцы шкафа. Древняя мебель жалобно застонала — и с грохотом обрушилась кучей прогнивших досок. Эет и Вир едва успели отскочить.
В воздух поднялось целое облако пыли.
Чертыхаясь и разбивая её ладонью, Эет нагнулся над обломками.
Бумажная труха — всё, что осталось от стопки пожелтевших листов, когда-то лежавших на полках шкафа.
— Вир, это маразм! — выругался юноша. — Ты так не считаешь? Магически сохранять постельное бельё — и позволить сгнить уникальным записям!
Вирлисс скептически приподнял брови.
— Думаешь, раз им позволили сгнить, записи не представляли интереса?
Эет нахмурился. В доводе друга был резон, и всё же... Что-то в глубине души неприятно кололо. Судя по запущенности этого подземелья, о нём давным-давно забыли. Почему? Какую тайну оно должно было унести в небытиё?
Эет призвал легчайший ветерок и позволил невесомому току воздуха поднять уцелевший клочок бумаги к глазам.
Женская рука, державшая розу.
Юноша готов был поклясться, что знает, как выглядит полное изображение. Он видел его. Видел.
На фреске в Общем храме.
Истинный лик богини, о котором упоминали дневниковые записи прежнего хозяина кельи, где сейчас поселился Эет.
— Вир... — еле шевеля губами, прошептал юноша. — Посмотри... Ты помнишь, я говорил о розе в руке Мортис?
Вирлисс быстро повернул голову и изумлённо взглянул на друга.
— Вот она... смотри... Это часть той картины, что тогда мне явилась...
Вир впился глазами в листок.
— Богиня... неужели мы наткнулись на архивы документов...из того мира?..
Эет осторожно долевитировал листок до стола.
— Пусть пока полежит... потом я вернусь сюда с Жезлом Власти и попробую если не восстановить, то хотя бы укрепить рисунок.
Вир кивнул и наклонился к остаткам шкафа.
— Больше там ничего нет... — начал было Эет. Вир прервал его коротким рыком.
— Что там?
Тигр кивнул, указывая на миниатюрные дверные петли на задней стенке шкафа.
Она открывалась. Причём, судя по конструкции петель, не внутрь шкафа, а наружу. В стену.
Значит...
— Должна быть ещё потайная дверь!
Эет одним прыжком перелетел через остатки мебели и принялся ощупывать стену. На сей раз, несмотря на все усилия хранителя Храма, она не открылась.
— Либо это обычная стена, и шкаф передвинули из другого места, либо там что-то воистину бесценное!
Пламя факела колыхнулось от досадливого вздоха, и тени заметались по комнатушке.
— Я могу, конечно, обстукать тут все углы, но надо больше света... Лампа!
Юноша кинулся к столу и, смахнув липкие нити пыли с древнего светильника, дёрнул его вверх.
— Какой идиот привинчивает!.. — сквозь зубы выругался Эет... и осёкся.
— Ви-ир... — протянул он. — А если...
Эет попробовал подвинуть лампу на столе. От себя... Ничего. К себе...
Ржавая подставка дёрнулась — и в стене, что раньше скрывалась шкафом, что-то заскрипело. Пришёл в движение тысячелетний механизм.
Вирлисс с уважением бросил взгляд на друга — и перенёс всё своё внимание на стену.
Повернувшись вокруг оси, каменная плита открыла тёмный проход. Воздух, который пахнул оттуда, оказался чуть суше воздуха подвалов. Вниз уводил ровный покатый коридор из чёрного блестящего камня.
Магический кристалл.
Правда, здесь он не светился.
Губы Эета пересохли. Юноша невольно сделал шаг назад. Оттуда, из подземелья, веяло такой мощью, что от неё, как от ветра, шевелились волосы на голове.
У Вирлисса на затылке шерсть встала дыбом, и он, тоже попятившись, зарычал.
Друзья переглянулись.
— Пойдём?.. — одними губами спросил Эет.
Чёрт возьми, если бы Вир сейчас отказался, он развернулся бы и ушёл!
Убежал бы.
Тигр облизнул пересохший нос, покосился на Эета, потом на ход — и медленно ступил внутрь.
Эет, глубоко вздохнув, как перед прыжком в ледяную воду, двинулся следом.
Дверь, заскрипев, попыталась закрыться, но ржавые петли заело, и она осталась распахнутой.
Эет мысленно вознёс хвалу Мортис.
Сводчатый коридор изогнутой дугой уводил вниз, и Эет начал подозревать, что ход идёт спиралью — символом вечности.
Наконец спуск окончился. Стена перед друзьями бесшумно раздвинулась — без прикосновения Эета.
Ровный зелёный свет коснулся глаз. Эет и Вирлисс стояли на пороге просторной комнаты. Посредине её высился алтарный столик, а рядом, на постаменте из магического кристалла — Алтарь.
Из противоположного конца комнаты через распахнутые двери на них смотрела темнота Лабиринта. И в мерцании светильников отчётливо можно было рассмотреть тёмное пятно на полу, возле алтарного столика.
Место, где столько лет Эет просидел неподвижно, охраняя Алтарь...
— Вир... — горло перехватывало. — Это же... Мы нашли безопасный путь... к Святилищу! Хвала Мортис...
На глаза навернулись слёзы. Богиня, до сей поры он и не подозревал, как тяготила его невозможность приходить сюда! Только скинув эту тяжесть с плеч, Эет оценил её гнёт.
— Вир... — сам не замечая, что плачет, прошептал он. — Я могу... я снова могу... буквально исполнять приказ Госпожи! Без оговорок и изворотов...
Он уронил факел на каменный пол, вбежал в Святилище, с пылкой благодарностью облобызал подножие Алтаря и простёрся ниц на ступенях.
— Ну, здесь мило, конечно, но, надеюсь, ты не собираешься торчать тут сутками напролёт?
Эет подскочил и обернулся.
Вирлисс стоял, скрестив руки на груди, и ехидно улыбался. Серебристые волосы рассыпались по плечам в чёрном плаще — двойнике того, что сейчас висел наверху, в комнате Эета.
Юноша закашлялся, поперхнувшись от изумления собственной слюной. Вир рассмеялся.
— Значит, это и есть тот самый Алтарь... — он поднял факел с пола, пристроил его в чашу ближайшего светильника и медленно прошёл вдоль стены, рассматривая барельефы. Любуясь тонкой работой. — Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу его.
— Вир... — прошептал Эет. — Как же?.. Ты...
Вирлисс бросил через плечо на друга лукавый взгляд.
— Воля Мортис, — пожал он плечами. — Животные в её Святилище неуместны, я так думаю. — И тише добавил: — А может, здесь всё просто выглядит так, как должно...
Вампир подошёл к Алтарю и преклонил колени. Эет опустился рядом с ним.
Оба безмолвно молились Мортис, каждый — о своём, и каждый -о друге. О благе Атариды.
Оба благодарили богиню за милость.
А потом, повинуясь необъяснимому порыву, одновременно подняли головы и взглянули на фреску.
Хрупкая девушка с пепельными волосами смотрела на них. Её чёрные глаза лучились радостью и гордостью, улыбка таилась в уголках чуть розовеющих губ. Богиня походила на видение, сотканное из вечернего тумана... Которое запретно для прямых взоров.
Она зачаровывала.
Эет и Вирлисс смотрели на неё.
— Ты её видишь? — прошептал Эет.
— А ты?.. — так же шёпотом ответил Вирлисс.
— Пепельные волосы...
— Пепельные.
— И чёрные глаза?
— Да...
— И она улыбается.
Эет посмотрел на друга.
— Вир, она улыбается нам!
— Я...
Вирлисс не находил слов. Он замолчал. А потом вдруг прошептал:
— Если это — Ларинна, то я — белый кролик!
Эет непонимающе посмотрел на него. Вир чуть поморщился, ничего не желая объяснять. Во всяком случае, не сейчас...
— Вир, тогда, в Общем храме... она была такой грустной! И ты не мог её увидеть. А сейчас... Ты понимаешь, что это значит?
Вирлисс молчал, не сводя взора, полного восхищения и благоговения, с фрески.
— Я думаю, если ты её видишь, значит, теперь пред её ликом мы с тобой равны. Понимаешь? И она...
Вирлисс обернулся.
— Эт, ну что у тебя за страсть озвучивать очевидное? — с досадой осведомился он. — Ты можешь просто помолчать?
Эет улыбнулся и оставил друга в покое. И, повинуясь необъяснимому внутреннему велению, обхватил руками чашу для воскурений. Вирлисс посмотрел на него — и положил свои руки поверх рук Эета.
По ободку проскочила слабая зелёная искорка — и, мигнув, на дне затеплился огонёк. Слабый и неуверенный, он, тем не менее, мерцал и не гас.
Хотя и не мог разгореться сильнее...
Призрак и зомби переглянулись, боясь вздохнуть.
— Мы... — начал было Эет, но Вир лишь покачал головой, прикусив губу, чтобы не улыбаться.
Наконец оба решились разжать пальцы и, совсем без сил, сели, почти упали, на ступени Алтаря. И глядели на пустынное Святилище, залитое изумрудным светом.
Они сидели на величайшей святыне Атариды, причём спиной к изображению богини — но не испытывали ни малейшей вины или неловкости. Они просто знали: им — можно.
После того, что они сделали, они могут вести себя здесь — как и в любом храме Мортис — как дома.
Потом Вир, покосившись на Эета, рассмеялся:
— А ведь всего-то хотели найти комнату для экспериментов...
Эет улыбнулся.
— Мы её нашли. — И, помолчав, добавил: — Знаешь, ты прав... Не стоит шарахаться по подвалам жрецов, не зная боевых заклинаний. Думаю, та комната над Алтарём... она вполне подойдёт для практикумов.
Вирлисс на секунду опустил голову — волосы скользнули вдоль лица, — а потом небрежным движением отбросил пряди за плечи.
— Эт, ты потрясающий парень, — сказал вдруг он. — И великий маг.
— Что не мешает мне быть ослом? — поддразнил юноша.
— Иной раз, — усмехнулся Вир. — И невероятным. — Он помолчал и вдруг тихо признался: — Иногда я тебе даже завидую. Немного. Ты можешь учиться, совершенствоваться... и однажды станешь настоящим некромантом. Да что там, "некромантом"... Тебе по силам любая дисциплина! Ты станешь величайшим магом, какой когда-либо рождался на Атариде. А я... Я даже обычную книгу не могу теперь самостоятельно прочитать. Богиня, если бы ты знал, как я стосковался по чтению...
Вирлисс снова опустил голову.
— Вир... — Эет положил руку ему на плечо. — Слушай... я болван. Я сам должен был понять... Давай учиться вместе? Да оно и легче...
— Как? — невесело спросил Вирлисс. — Если я не могу ни произнести заклинание, ни взять в руки Жезл Власти? Потому что, к сожалению, у тигров нет рук.
— Здесь! — сверкнул глазами Эет. — Здесь ты можешь и разговаривать, и руки у тебя на месте... А учебники... книги читать можно где угодно. Листать я могу. А тренироваться можно тут.
В глазах Вира блеснула робкая искорка, похожая на надежду.
— Эт... Но... это же Святилище...
Эет обернулся.
— Богиня, если ты против, дай нам знак. Сейчас или никогда!
Оба, затаив дыхание, сидели, ожидая непонятно чего. Наконец Вирлисс расхохотался.
— Нет, у этого парня классный способ общаться с богиней! "Сейчас или никогда"! И чего я удивлялся его манере разговора с Бессмертными?.. Так, мелочи...
Теперь хохотали оба.
— Ну, значит, решено! — Эет вскочил от возбуждения. — Теперь тебе только сделать Жезл Власти. Выбери себе кристалл из тех, что я приволок, а потом присмотри дерево. Я помогу тебе, если что.
— Да справлюсь я, — хмыкнул Вир.
— Ну, тогда идём?
— Сядь, — коротко ответил Вирлисс. — Ещё не идём.
Эет медленно опустился на ступени Алтаря.
— Ты спрашивал меня о Фрери... — Вирлисс смотрел мимо Эета, в темноту Лабиринта. — Так вот, слушай...
Вир говорил долго. Он рассказывал о Госпоже своего друга, об её связи с Мортис, о Фрейре и богах Асгарда и Ванахейма...
И о падении Атариды.
— И последнее. О том, как мне помочь. С одной стороны, элементарно. Я знаю, где лежит моё тело. Чувствую. Его надо просто достать вместе с телом Фрей и засунуть в ванну с человеческой кровью. Есть две небольшие проблемы: как ты раскопаешь такой слой земли и где ты найдёшь такую прорву свежей крови...
— М-да...
— В том-то и дело! — Вирлисс досадливо дёрнул уголком рта. — Не надо ничего изобретать и выдумывать. Всё до обидного просто! И невыполнимо.
Эет положил руку на плечо вампира.
— Вир, вечность — очень большой срок. Кто знает, что будет завтра? И если кто может позволить себе роскошь ждать у моря погоды, так это бессмертные существа.
Вирлисс с благодарной улыбкой посмотрел на Эета.
— Спасибо, — серьёзно сказал он. — Но мы ведь не просто будем ждать у моря погоды. А изучать магию.
— Именно! — Эет хлопнул друга по спине. — Кстати... — он смущённо запнулся.
— Что?
— А ты видел... богиню? Вы с ней разговаривали?
Вирлисс улыбнулся.
— Вот всё тебе расскажи! — Молодой человек посерьёзнел. — Знаешь, Эет... Ты сейчас меня спрашиваешь о посмертии. Ты сам помнишь владения Мортис?
Эет нахмурился.
— Иногда... мне кажется, что...да. Я помню серый туман. И больше ничего.
Вирлисс прерывисто вздохнул.
— Эт, я был рождён немёртвым. В смысле... как бы тебе объяснить... Я просто родился, рос как все дети... Учился. Мечтал. Ну, у меня были определённые потребности. У других детей, рождённых вампиров, они тоже были... и я никогда не ощущал себя каким-то... иным. Я... — он прямо посмотрел на Эета. — Я не знал смерти, понимаешь? Для меня слова "нежить по рождению"... ну... Звучали просто как констатация факта. Так же, что у меня тёмно-синие глаза, например. Наверное, для моих родителей разница всё же ощущалась... они родились смертными. Живыми людьми. Они прошли через смерть в сознательном возрасте, а... не в утробе матери, как рождённые вампиры или личи... Я никогда не мог понять это разделение внутри Бессмертных. Чем так чванились перед Нежитью по рождению Живые Рождённые? Только тем, что им не нужно охотиться? Так этим чваниться глупо. У нежити такая природа! Можно подумать, мы сами её выбрали...выбрали себе родителей. Или они с выбором природы угадали. Кстати, охотиться тоже можно по-разному. И по-разному можно относиться к Смертным...даже если тебе не требуется охота, — Вир закусил губы. — Я к чему всё это веду... В тот день... я впервые понял, что всегда чувствовал себя живым, понимаешь? Я понял, что люблю жизнь. Что не хочу умирать... а ещё больше не хочу смерти любимых людей. В тот день немёртвые гибли с той же лёгкостью, что и живые. — Вампир тяжело вздохнул. -Вокруг — только смерть. Мёртвые яблони, мёртвое небо. И по земле ветер гонит пепел вместо лепестков...
