Я был на борту "Полтавы", когда рано утром из штаба флота от князя Черкасского было получено сообщение.
В нём говорилось, наши дозорные эсминцы, дежурившие возле песчаной банки, обнаружили что, к стоящему на мели "Пиллау" подходит отряд немецких кораблей в составе двух броненосцев, трёх крейсеров и шести эсминцев. Вдалеке наблюдались ещё дымы, но что за корабли там были, определить не смогли.
Тут и ребёнку ясно, что без линкоров здесь не обошлось. Германцы их на всякий случай вывели. А вдруг русские возьмут и надумают, прогнать их броненосцы к чёртовой матери от "Пиллау", выведя свои линкоры из залива. Да разве Канин на это пойдет, на что он осмелится, так это подымить их трубами возле минно-артиллерийской позиции. У нас тут в каких-то двадцати милях перед Финским заливом в дозоре находилось два крейсера-старичка — "Россия" и "Громобой". Но немцы их не боялись, да и что их боятся, когда за спиной броненосцев находились корабли прикрытия. Взлетевший с Даго на разведку лейтенант Гарковенко обнаружил в море большую эскадру: четыре линкора, два линейных крейсера с эскортом из крейсеров и эсминцев, всего девятнадцать вымпелов. Хороший мы им урок преподнесли, два раза тумаков получили, сразу уважать начали. Ишь ты, какие силы против нас держат, чтобы только их броненосцы кто-то, ненароком, не обидел.
Я получил приказ подготовить свою группу к выходу в район песчаной косы. Группа это линкор "Полтава", три крейсера — "Баян", "Богатырь", "Олег" и шесть эсминцев. Остальные корабли в ремонте. Готовилась к выходу и вторая полубригада дредноутов адмирала Максимова.
-Наконец-то приманка сработала! Я ни на минуту не сомневался, что немцы пошлют свои корабли — поделился я новостью с Вяземским. Но он почему-то не разделил моей радости на этот счет.
-Сергей Сергеевич, что-то вы сегодня не в духе? Негоже перед выходом печалится.
-Да я просто подсчитывал наши шансы, выстоять против шести германских дредноутов.
-Шансы у нас отличные, так как я сомневаюсь, что адмирал Канин отважится нас выпустить дальше минно-артиллерийской позиции. Но, на всякий случай, мы продемонстрируем перед немцами готовность к выходу из залива, давая понять, что мы не слишком-то боимся их превосходства.
Так оно и вышло. Пока мы собирались и вытягивались с рейда, у песчаной косы всё закончилось.
Отогнав огнём от "Пиллау" наши эсминцы, германские броненосцы приступили к обстрелу крейсера. Как шли курсом на север, так и начали пристрелку правым бортом с расстояния шести миль.
Немцы спешили как можно быстрей уничтожить корабль, но именно из-за этого они никак не могли поразить его. Может, потому что мешали друг другу своей стрельбой. Броненосцы, пройдя немного на север, повернули на новый галс и стали сближаться с крейсером. Чтобы с близкой дистанции расстрелять его наверняка. Они подходили всё ближе и ближе, как и к самому крейсеру, так и к точке, где они могли быть атакованы одной из двух подлодок. В крейсер, который они обстреливали, попало уже несколько снарядов, на нём начинался пожар. Немцы были уверены, что ещё несколько попаданий и с ним будет покончено навсегда, и можно уходить отсюда. У них на сегодня есть ещё одно задание — обстрелять русские позиции на курляндском побережье. Внезапно над морем прогремел сдвоенный взрыв, и над броненосцем "Лотринген" поднялось огромное облако дыма, с пламенем, вверх взлетели обломки конструкций, и броненосец стал быстро валиться на левый борт. В первую минуту на немецких кораблях подумали, что он наскочил на русскую мину. К гибнущему кораблю поспешили эсминцы, чтобы спасти тех немногих, кто уцелел при взрыве. Из более семи сотен членов экипажа спаслось менее сотни. Это "Акула" нашла свою жертву, оправдав своё название.
III
Подводная лодка "Акула" под командованием капитана второго ранга Гудима находилась в пяти милях на юго-запад от стоящего на мели немецкого крейсера. Примерно в миле от него на юг находилась подлодка "Гепард" под командованием старшего лейтенанта Подгорного. Это была, только что вступившая в строй, новейшая подлодка, почти в семьсот тонн, с мощным торпедным вооружением, не то что "Акула". Но и "Акула" не была ветераном Российского подводного флота, так как вошла в состав флота четыре года назад. Правда, на самом-то деле, её заложили через год после русско-японской войны. Вот как быстро у нас умеют строить боевые корабли для флота! И ведь это всего-то подлодка, менее четырёхсот тонн водоизмещением. Про остальных представительниц подводных сил на Балтике можно сказать, что они все, или почти все, родились в русско-японскую войну, и в данный момент никакой боевой ценности не представляли, хотя роль пугала для Германского флота играли исправно. Да, в те времена все очень боялись подлодок, и как только кто-то видел перископ, или что-то, похожее на него, так в это место, с перепуга, до половины боезапаса всаживается...
Накануне командир "Акулы" получил приказ, срочно идти к полуострову Дагерорт, и встать в засаду на удалении шести миль от разбитого германского крейсера. В самое ближайшее время там ожидается появление немецких кораблей. На пару с ним пойдет старший лейтенант Подгорный на подлодке "Гепард".
И вот они здесь. Ещё со вчерашнего вечера заняв свои позиции, как им показалось на самом верном курсе подхода немецких кораблей. Если только это правда, что тут в ближайшее время появятся немцы, для того чтобы окончательно привести в негодность повреждённый крейсер.
"Акула" и её напарница уже почти восемь часов качались на поверхности моря в ожидании противника. Закачали свежий воздух и провентилировали отсеки, зарядили аккумуляторные батареи. В двух милях ближе к полуразрушенному крейсеру стояли в дозоре два наших эсминца. Вторая пара эсминцев ушла ещё вчера, после того как из этого района были изгнаны подлодки противника. Это случилось за час до прихода на позицию наших подводников.
На крохотном ходовом мостике "Акулы" с трудом но, всё же не толкая друг друга, смогло уместиться четверо, сам командир, штурман лейтенант Копец и два сигнальщика. Ещё двое находились на корпусе, это минный офицер, старший лейтенант Калчев со своим подчинённым унтер-офицером Гончаровым, они проверяли исправность торпед в наружных аппаратах.
-Почему они так уверены, что именно в ближайшее время Кайзеровский флот надумает бомбардировать этот крейсер? — задал вопрос штурман своему командиру, — они что думают, мы потащим его к себе да начнем восстанавливать, — кивая в сторону разбитого "Пиллау". Тогда почему же "Магдебург" не сняли с камней, да не отбуксировали в Кронштадт, или хотя бы в Ревель? Он-то находился в каких-то пятидесяти милях от базы, а отсюда более сотни.
-Лейтенант, я не знаю, как решили поступить с этим, будут его снимать, или нет, нас послали сюда устроить засаду, и сделать так, чтобы она, по возможности, была результативна. А что до "Магдебурга", то там и спасать-то практически было нечего, немцы его основательно взорвали, да и наши крейсера хорошо постарались. А этот ещё вполне целый, возможно смогут его восстановить, или, на худой конец, снимут всё годное.
-Стефан Афанасьевич, наши рыбки не подведут? — вопрос был задан минному офицеру
-Не должны, Николай Александрович, я всё проверил, сработают как надо, лишь бы мы не зря тут простояли.
-В штабе уверяют, что в самое ближайшее время, германский флот пошлёт сюда корабли, чтобы разнести свой крейсер на мелкие обломки.
-Если уверяют, тогда ждем.
-Ваш высокоблагородь, семафор с "Гепарда", — доложил сигнальщик.
С "Гепарда" первыми увидели приближение дымов с юга, и предупредили об этом "Акулу".
-Похоже, что не обманулись на "Кречете", всё по их вышло — обмолвился Калчев.
-Теперь дело за нами.
Я вот сомневаюсь, правильно ли мы выбрали место для засады? Они могут и ближе или дальше от нас пройти.
Могут. Но я думаю, что самая подходящая дистанция для расстрела корабля, это три-четыре мили. Потому-то мы и находимся посередине.
Вскоре и с "Акулы" увидели на горизонте дымы приближающих кораблей. Время шло, наконец, показались мачты, впереди идущих небольших судов, по всей видимости, это передовой дозор из эсминцев, а дальше более массивные мачты, не иначе броненосцы.
Вот они-то и есть наша главная цель — размышлял Гудим глядя на увеличивающие в размерах мачты.
-Ваш высокоблагородь, "Гепард" погружается — доложил сигнальщик.
Быстрый взгляд на "Гепард" — точно, пошел на погружение.
-Нам тоже пора. Покинуть мостик, все вниз. Приготовиться к погружению — скомандовал Гудим.
Через три минуты над водой торчала только рубка подлодки. Подлодка ещё несколько минут находилась в позиционном положении, но вот и рубка скрылась под водой, оставляя только кончик перископа.
Погрузившись под воду, наши подводники стали ожидать, когда в приделах видимости покажутся корабли.
В томительном ожидании прошло еще несколько минут и вот первыми в перископе, — в который наблюдал Гудим — показались эсминцы противника, за ними шла пара крейсеров и только потом два трехтрубных броненосца. Продолжая наблюдать за противником, до которого было ещё далеко, он увидел, как башня головного броненосца выплюнула облако дыма. Вначале создалось такое впечатление, что противник заметил твой перископ и открыл по нему огонь. Но это оказалось не так. Сильно дальше и восточнее подлодки послышались подводные взрывы. Гудим всё понял, это немцы отгоняют наши эсминцы со своей дороги. Да и что их отгонять, они там не сумасшедшие, чтобы вставать на пути закованных в броню броненосцев, им бы и одного крейсера хватило, чтобы уйти отсюда. Здесь они не для того чтобы с крейсерами связываться, и тем более, с броненосцами. А чтобы не допустить подлодки противника к этому крейсеру. Наше командование уверено, что, после ремонта этот корабль ещё послужит России.
Эсминцы быстренько ретировались, от греха подальше, при этом оставались и в пределах видимости, и вне досягаемости орудий броненосцев.
Гудим в который раз поднимал перископ, но до кораблей было ещё далеко. Было видно, что эсминцы разделились, четверка и пара крейсеров, держались севернее и за кормой броненосцев, чтобы не мешать им расстреливать свой крейсер. А также приглядывать за нашими эсминцами и за горизонтом, вдруг с севера подойдут русские корабли. Ещё один крейсер и пара эсминцев ходила галсами в миле от броненосцев западнее. Броненосцы вначале шли курсом на север, ведя огонь по своему поврежденному крейсеру правым бортом. Потом они развернулись и легли почти на обратный курс, открыв огонь по крейсеру уже левым бортом. Но этот курс вел их не только на сближение со своей целью, но и выводил броненосцы прямо на подводную лодку Гудима. Командир "Акулы" решал, как ему поступить — оставаться на месте, отходить назад, или нырять на глубину, чтобы не попасть под таран. Приняли решения отойти назад.
Броненосцы приближались, Гудим спешил убраться с дороги, он боялся, что с такого близкого расстояния торпеды не сработают. Ему удалось отойти метров на пятьсот с линии курса, а всё равно казалось, что этот броненосец шел прямо на него. Всё уже было готово оставалось какое-то мгновение до команды "пли". Гудим выстрелил сразу двумя торпедами и обе попали, да и как с такого расстояния не попасть. Лодку, которая находилась в каких-то трех кабельтовых, так тряхнуло под водой после этого взрыва, что многие не закрепленные вещи полетели на пайолы, жалобно звякнули и высыпались из креплений стёкла на некоторых приборах. Потекли сальники на перископе, они, правда, и до этого подтекали, но после взрыва потекли ещё сильнее. Решено было оставаться на месте, только погрузиться ещё метров на пятнадцать и лечь на грунт, кто же будет искать подлодку, можно сказать, у самого борта уходящего под воду броненосца. Немецкие эсминцы бросились на помощь к броненосцу, но какая может быть помощь, если он уже скрывался под водой.
Выловив остатки экипажа ушедшего на дно корабля, эсминцы бросились догонять удаляющийся броненосец, который, как только его собрат, как решили германские моряки, подорвался на мине, сразу прекратил огонь. Он резко переложил руля, чтобы не врезаться в корму уже ложащемуся на бок броненосцу, и обойдя его по правому борту, стал удаляться на юго-запад. За ним следовал крейсер. Державшиеся до этого севернее немецкие корабли также повернули назад и направились домой.
Старшему лейтенанту Подгорному фатально не повезло. Он видел, как после попадания торпед Гудима, броненосец в течение пары минут пошел на дно, А также заметил, что "Акулу" никто не преследует, оба эсминца, что держались рядом с броненосцами, заняты спасением экипажа. Оставалось только посетовать, что не он на месте Гудима, иначе атаковал бы эсминцы, стоявшие без хода и спасавшие людей. Ещё он понял, что после изменения курса, второй броненосец пройдет значительно дальше его засады, и пошел на перехват с такой скоростью, насколько позволяли его электромоторы. Но он опаздывал, броненосец проходил в двадцати кабельтов от него, за ним шел крейсер. Понимая, что дистанция не убойная, и что с такого расстояния вероятность поразить цель меньше, чем попасть снежком в шпиль Адмиралтейства, всё-таки выстрелил. И промахнутся. И, с досады, так двинул кулаком по перископу, что взвыл от боли. Ну почему Гудим не атаковал концевой броненосец, тогда наверняка бы вот этот вышел на меня гораздо ближе, и мне не пришлось надрывать электромоторы, так ещё и батарею заряжать.
В какой-то миг показалось, что фортуна ему улыбнулась — приближалась вторая группа немецких кораблей, которые до этого находились севернее, она была и более многочисленной. Подгорный решил атаковать врага из аппаратов Джевецкого-Подгорного, ведь, если выпустить все торпеды сразу, то будет хороший шанс в кого-то попасть.
(Примечание. Это он в 1910 году предложил модернизацию торпедного аппарата Джевецкого. И в последующем, эти аппараты, под названием "Аппарат Джевецкого, измененный лейтенантом Подгорным", были приняты на вооружение российских подводных лодок.)
"Вот эти корабли, судя по курсу, должны пройти недалеко от подводной лодки" понял Подгорный, и лодка заняла позицию для встречи.
В то время на наших подводных лодках, внутри прочного корпуса, не предусматривалось хранение запасных торпед, а носовые торпедные аппараты были пустые. Вражеские корабли приближались, но они держали такую высокую скорость, как будто за ними гнался весь русский флот. Были приготовлены все восемь аппаратов, что находились на корпусе, они были повернуты на пятнадцать градусов на каждый борт. Когда время подошло, был произведён залп, вначале правым бортом, почти навстречу кораблям, под острым носовым углом. Три торпеды сошли нормально, четвёртая зацепилась хвостовыми рулями за раму, было слышно, как работает её винт. Все внутри подлодки замерли, ожидая, что торпеда вот-вот взорвется и в пробоину хлынет вода. При таких обстоятельствах погибнут все, так как на этих лодках никаких герметичных переборок нет, и это будет одна большая, железная и мокрая братская могила.
