Год 2077-й

     Трудовая армия Содружества насчитывала 168 человек рабочих (124 мужика и 44 бабы). Охраняли эту армию 30 искателей.

     Главного командира над всей этой маленькой армией не было. Командиром был Комитет Безопасности, члены которого занимали в трудовой армии разные руководящие должности и действовали согласованно. Комендантом Объекта — всего того, что было спрятано под землёй: складов, бункеров, пусковых шахт, связывавших их тоннелей и вспомогательных сооружений — стал Иван Кувалда, командир вскрывшего Объект отряда, а его помощником и заместителем — Лёха Длинный, бывший в отряде вторым после командира. Начальствование над внешней охраной Объекта взял на себя Дед Кондрат, представлявший в Комитете Безопасности хутор Красный. Должности коменданта и начальника охраны лагеря в Жемчужном Комитет возложил на плечи махновца Вагона, недолго пробывшего рядовым в отряде Кувалды, и Дрона, искателя и писателя из Прикубанского.

     Начальственные должности и командирские звания не ставили комитетчиков в привилегированное положение перед рабочими и рядовыми искателями, а скорее даже наоборот, — Кувалда, Длинный, Дед Кондрат, Вагон и Дрон были везде крайними и отвечали перед Содружеством за довольствие и безопасность каждого, кто трудился сейчас в Верхнебаканском и Жемчужном.

     К вечеру первого дня работ демонтировали шестьсот метров железнодорожного полотна. Попросту развинтили (где смогли, а где не смогли — там срезали) болты и разобрали рельсошпальную решётку: рельсы — отдельно, шпалы — отдельно. Поднять и переместить двадцатипятитонный кусок железной дороги целиком, как это делалось при её укладке, без специальной техники было задачей непосильной, да и просто ненужной. Для прокладки ветки вокруг озера-воронки не потребуется такого количества тяжёлых железобетонных шпал, какое требовалось прежде, когда по рельсам ходили настоящие поезда; достаточно будет третьей части шпал, — как раз у примерно такого их количества после демонтажа рельсов остались целыми крепёжные болты. Негодным для прокладки рельсов шпалам применение тоже нашлось: рабочие из Красного их забрали для укрепления насыпи.

     Ветку от тоннеля до переезда, откуда грузы дальше можно будет отправлять и по железной, и по обычной асфальтированной дорогам, несмотря на местами большой уклон, решили тянуть вдоль юго-восточного берега озера, отступив от воды на десять метров (если прокладывать путь по северо-западному берегу, более пологому и ровному, ветка получится на сотню метров длиннее, что увеличит время строительства, а сейчас каждый день на счету).

     Там, где пройдёт ветка, раньше была улица с названием Железнодорожные Дома. Сейчас никаких домов в том месте не было, не было даже фундаментов. Только поросшее сочной муравой поле, от берега озера и до тянувшейся в трёхстах метрах выше по гладкому склону автодороги А-146. По другую сторону озера, там, где сейчас лежало поле, раньше были улицы Почтовая, Привокзальная, Шкуро́ (бывшая Свердлóва) и другие второстепенные. Часть улицы Улагáя (бывшей Ленина), от цемзавода и до перекрёстка со Шкуро, тоже была стёрта с карты посёлка, — там сейчас был край поля, за которым начиналась полоса руин. К слову, улицу Улагая заинтересовавшиеся личностью этого самого Улагая колхозники быстро переименовали в улицу Уебана и так же стали называть переезд, по довоенной карте находившийся в самом начале этой улицы: «переезд на Уебана».

     Негодные шпалы выложили вдоль берега пологой дугой, укрепив вбитыми в скалу железнодорожными костылями, которые без больших усилий добыли на ведущей к цемзаводу ветке с деревянными шпалами. Шпалы там были гнилые и трухлявые, костыли из них извлекались легко. (Поначалу у проектировавших строительство ветки товарищей возникла мысль использовать и рельсы с этой ветки, но от мысли этой быстро отказались по той причине, что рельсы там были короткие 12,5-метровые и имели против 25-метровых, что на главной магистрали, ровно в два раза больше стыковых скреплений. А это: и дополнительное время на демонтаж, и потом монтаж пути, и неудобство укладки более короткого рельса на совсем не прямой ветке. Да и разбор магистральной рельсошпальной решётки с практически вечными железобетонными шпалами давал нужное количество более удобных для монтирования 25-метровых рельсов.)

     Бригады закончили работу в семь вечера. К этому времени лошади, пасшиеся весь день на горных полянах близ посёлка, были приведены к месту сбора возле переезда на Уебана-Улагая и запряжены в повозки. До лагеря в Жемчужном двенадцать километров пути по заставленной ржавыми машинами трассе (которые, к слову, ещё предстояло убрать с дороги), — лучше преодолеть этот путь посветлу. Вряд ли, конечно, найдутся настолько отмороженные выродки, что осмелятся напасть на вооружённый до зубов обоз, охраняемый искателями, но не стóит пренебрегать безопасностью товарищей. Ровно в 19:15 обоз из двадцати повозок в сопровождении частью велосипедизированного, частью конного отряда искателей выдвинулся из Верхнебаканского. Но работа на Объекте на этом не закачивалась...

     Ретроспектива. Сын

     16 августа 2019 года, Россия, Кубанская область, Екатеринодар, улица Николая II, 22, вечер

     Полковник Ракетных войск стратегического назначения Владимир Степанович Беленко уже без малого двадцать лет проживал в трёхкомнатной квартире на первом этаже дома №22 по улице Николая 2-го в городе Екатеринодаре. Улица раньше называлась иначе, как и город, но номер дома остался прежним. Как, впрочем, и номер квартиры. Последние двенадцать лет Владимир Степанович жил один.

     Двадцать лет назад он, будучи в то время ещё капитаном, вселился в эту квартиру вместе с женой Ларой и их шестилетним сыном Андрюшей. Квартира — три меблированные просторные комнаты и небольшой потайной кабинет в подвале дома, в который вела потайная механическая лестница — была подарком отца Владимира Степановича, генерала ФСБ. Отец пошёл тогда на повышение и переехал с новой женой, бывшей всего на пару лет старше Владимира Степановича, в Москву. Широкий жест отца навсегда определил отношение молодой мачехи к пасынку и его семье, и в дальнейшем чета Беленко младшего существовала уже автономно, исключительно на средства Владимира Степановича.

     Первое время они с Ларой были счастливы, но потом их брачные узы дали трещину. Владимир Степанович проводил много времени в командировках по необъятным лесным просторам России, где были разбросаны гарнизоны ракетчиков, а Лара сидела дома в Краснодаре (так тогда назывался Екатеринодар). Бóльшую часть времени Лара была предоставлена себе самой, поскольку сын был то в школе, то на дополнительных занятиях, то в спортивной секции. И Лара загуляла...

     Некоторое время Владимир Степанович ни о чём не догадывался. Просто в отношениях с женой появился едва заметный холодок. Лара была чувственная, темпераментная женщина, — это в ней с самого начала привлекало Владимира Степановича. И она это знала, и потому первое время пыталась играть. Но актриса из Лары была никудышная. Андрею исполнилось двенадцать, когда Владимир Степанович с Ларой стали спать в разных комнатах.

     А ещё Лара стала пить. Сначала понемногу, потом — больше.

     Тяжела жизнь обеспеченной домохозяйки в трёхкомнатной квартире с пылесосом, стиральной машиной и полностью автоматизированной кухней. А ведь ещё и единственным ребёнком нужно когда-то заниматься — воспитывать его после учителей и репетиторов... или когда он под вечер из бассейна домой возвращается... А в Интернете ухоженную миловидную женщину чуть старше тридцати ждут подписчики, число которых увеличивается с каждой новой залитой фотографией. Особенно если на фото она в дорогом нижнем белье, или вовсе без... А для самых преданных поклонников, готовых платить (в деньгах Лара не нуждалась, но зачем связываться с нищебродами?) у «Лары MILF» была дорогая HD веб-камера и множество особых игрушек, какие детям не показывают.

     Сын поначалу ничего не понимал, — мал он был тогда, да и Лара в то время никого в дом не приводила. Во всяком случае, когда мальчик был дома. Но когда стал постарше, начал догадываться. Мальчику было тяжело переживать редкие, но очень уж бурные семейные ссоры, которые случались всегда, как только отец возвращался из очередной командировки. С матерью Андрей проводил много больше времени, чем с отцом, и потому рос маменькиным сынком. Лет до тринадцати понимания того, что его мать — блядь, у Андрея не было. А когда понимание пришло, он всё равно остался на стороне матери, и во всём происходившем винил только отца.

     Дело шло к разводу. И они бы непременно развелись, даже несмотря на сына, но внезапная болезнь Лары сделала развод ненужным. Лара сгорела за десять месяцев. Рак. Печени и прямой кишки. Ничего поделать с болезнью было уже нельзя — слишком поздно выявили.

     Те месяцы стали для Владимира Степановича особенно тяжёлыми. Почти всё время он находился в Краснодаре с сыном, который к тому времени стал его тихо ненавидеть.

     Несмотря на болезнь, Лара до последних дней пила — точнее сказать, бухала — и открыто блядовала, изощряясь вступать в связь единовременно с несколькими любовниками и даже с любовницами. При этом «товарный вид» Лара стремительно теряла. Интернет-онанисты от неё массово отписывались. Удержать аудиторию не помогали даже вываливаемые Ларой на порносайты видеозаписи разнузданных пьяных оргий с её участием.

     За два месяца до смерти, Лара завершила карьеру «актрисы» и просто пьянствовала на «вписке» у знакомой лесбиянки — идейной феминистки и «бодипозитивщицы» — жирной, покрытой татуировками и пирсингом сине-зелёно-розововолосой бабищи с мохнатыми как у дикой свиньи ногами, ненавидевшей весь мужской пол. С бабищей той Лара познакомилась чуть раньше, и быстро оказалась под её влиянием. И тогда к её, ставшими к тому времени уже обычными, выходкам добавился дикий перманентный бред про «патриархат» и «угнетение». Оказалось, что Лару, не работавшую за пятнадцать лет замужества ни дня, Владимир Степанович — офицер-ракетчик, верный муж и отец — нещадно «эксплуатировал», «угнетал» и «абьюзил». Даже четырнадцатилетнему Андрею бывало от такого бреда не по себе. Ведь, по словам мамы, получалось, что он — тоже «угнетатель».

     Из феминистско-лесбиянского притона Лару увезла «скорая». Спустя двое суток она скончалась в краевой (Кубанская область была тогда Краснодарским краем) клинической больнице №1.

     Смерть матери стала тяжёлым ударом для мальчика. А для Владимира Степановича — нет. Для него Лара «умерла» раньше. То, во что она постепенно превратилась, — развращённая, вечно пьяная или под «веществами», стремительно покрывающаяся татуировками, вульгарная баба, — не было его Ларой. Это было чудовище, моральный урод, позор семьи. Он принял её смерть как неизбежное, даже с некоторым облегчением, которого не скрывал. И за это сын возненавидел его ещё больше.

     Они остались вдвоём. Он и сын. Бабок у Андрея не было, — Лара была круглой сиротой, — имелся один только дед-ФСБшник, который активного участия в воспитании внука в то время не принимал. Тётке — старшей сестре Владимира Степановича — до племянника дела не было: старую бездетную вдову, кандидата культурологии, интересовали только её кошки (их поголовье в четырёхкомнатной квартире женщины порой достигало дюжины) и домашние растения в горшках больших и малых, занимавших примерно треть пространства её жилища. (За все детские годы мальчик провёл в тёткином доме едва ли неделю в общей сложности, — и это при том, что жила та тоже в Краснодаре.) Все попытки установить с сыном связь натыкались на глухую стену тупой подростковой неприязни и нежелания находить общий язык с отцом. Итогом такого одностороннего диалога стала отправка Андрея в кадетскую школу-интернат.

     В интернате Андрей проучился два года, и в шестнадцать, с дедовой помощью, поступил в Академию Федеральной службы безопасности Российской Федерации на факультет спецтехники и безопасности компьютерных систем.

     В двадцать один год лейтенант Андрей Владимирович Беленко окончил академию с отличием и поступил на службу.

     Когда Андрей учился в академии, отношения с ним, благодаря участию деда-генерала, стали понемногу выправляться. Но по-настоящему близкими отец и сын так и не стали...

     Тёплым августовским вечером 2019-го Владимир Степанович был дома. Один.

     Последние полгода в квартире регулярно появлялась женщина, — именно появлялась, не жила. Съезжаться они не спешили, хотя всё к тому шло. Просто нужно было немного времени. Владимир Степанович — вдовец и считай бездетный, и она — тоже вдова, но у неё трое детей. Старшему — девятнадцать, младшей — одиннадцать. Тут требовались осторожность и такт. Владимир Степанович уже познакомился с детьми Надежды — так звали его женщину — и отношения с ними складывались положительно. Так что, до времени, когда все они смогли бы зажить одной большой семьёй, оставалось недолго. Но время это так никогда и не наступило.

     Через неделю, все они — и Владимир Степанович, и Надежда, и её дети — сгорят в испепеляющем пламени ракетно-ядерных ударов. Но это будет только через неделю, а 16-го августа, в пятницу вечером Владимир Степанович Беленко, полковник РВСН ждал приезда сына Андрея, старшего лейтенанта ФСБ.

     Андрей позвонил Владимиру Степановичу утром, сказал, что вечером прилетает в Екатеринодар по службе, и пробудет дня три или четыре. Спросил, сможет ли остановиться в эти дни у него. Владимир Степанович, конечно же, согласился принять сына, нечасто бывавшего в его доме. То, что сын решил пойти к нему, а не в оплачиваемую службой гостиницу, Владимир Степанович счёл хорошим знаком. Лара давно мертва, а из родных у парня были только он да дед, который неизвестно сколько ещё протянет. Пора бы Андрею отбросить глупые детские обиды. Он ведь и сам уже не мальчик — должен понимать отца, как мужчина мужчину.