Окончание 'разные сопляки' врач не произнес. Интаро дорисовал его сам. И на миг ощутил себя виноватым.
Но сильнее вины пробивалось...
— Она точно в порядке?
— Она сейчас под капельницей. Спит.
— к ней можно зайти? Ненадолго?
Врач сдвинул брови.
Но спорить и ругаться с адмиралом он себе позволял до известного предела.
— Можно. На пять минут.
— Благодарю, доктор.
— Время пошло.
Доктор выразительно поглядел на часы.
Интаро зашел в палату.
Аврора осталась на флагмане. Переправлять ее куда-то в таком состоянии было бы слишком жестоко. Ее рвало до появления врачей — жестоко и болезненно. Желчью с кровью, спазмами, она корчилась на полу от боли, не в силах даже застонать... ковер был испорчен бесповоротно, Аврора хрипела и корчилась, а Интаро даже не мог ей ничем помочь...
Но сейчас...
Сейчас Интаро смотрел на девушку — и она казалась нереальным видением. Миражом дальнего космоса.
Абсолютная белизна палаты.
Хромированные детали.
И на фоне этого — матово-белое лицо и белые волосы.
Распущенные.
Они стелются волной, перекинутые через спинку кровати. Ниспадают на пол, заставляют хозяйку запрокидывать голову — и шея кажется очень тонкой, синяя жилка бьется ровно...
Интаро не знает, что Аврора, хоть и погруженная в сон, остается смертельно опасной.
Верхнее сознание, так называемое 'Активное Я' отключилось. И на передний план выходит подсознание. Инстинкты.
Инстинкты хищника.
Живого корабля.
Для которого нет друзей. Есть только противники.
Будь она спящей — она не была бы так опасна. Но разум был надежно отключен снотворным. И не мог помочь своей хозяйке.
А тело... Кугуар натаскивал девушку на убийство. Жестокое и мгновенное. Чтобы противника не спасли.
Волосы же...
Аврора не выносила, когда к ним прикасались посторонние. Никак.
В спарринге ее можно было бросать, валять, делать что угодно, но за волосы ее не решался трогать даже Кугуар. Девушка воспринимала это даже не агрессией, нет. Командой — уничтожить противника. Или — нанести ему максимальные повреждения.
Сначала воспринимала, потом думала...
Интаро провел рукой по белым прядям.
Сначала робко, неуверенно. А потом смелее...
Ощущение было такое, словно он гладит не просто волосы. У Авроры они были жесткие, непослушные, словно очень-очень тонкая проволока.
Странно...
Но приятно.
Аврора застонала во сне. Даже под действием лекарств она ощущала, что кто-то прикасается к ее волосам. И подсознание было весьма недовольна.
Инстинкты действовали.
И они требовали не позволять к себе прикасаться.
Интаро не обратил на стон никакого внимания.
Зарылся в массу волос уже обеими руками, поднес густые пряди к лицу, пытаясь ощутить их аромат...
Он еще успел уловить легкий запах машинного масла.
Аврора взмахнула рукой, вырывая иглу капельницы.
Сильно, резко...
Будь она в сознании — она никогда бы так не поступила. Но разум был отключен. Управление взяли на себя инстинкты.
Последнее, что осознал Интаро Висен — тонкая рука, вылетающая из густой массы волос.
И темнота.
* * *
Когда на грохот в палату вбежал доктор — он обнаружил Аврору, по-прежнему без сознания. Капельница была вырвана чуть ли не с мясом, и из руки девушки текла кровь.
Рядом с кроватью на полу лежал адмирал в бессознательном состоянии.
Тренировки у Кугуара пошли на пользу девушке.
Траектория удара оказалась безупречной.
Точно в горло.
* * *
Аврора очнулась через сутки.
Учения были отменены из-за травмы адмирала, и эскадра двигалась домой.
Но девушку никто ни в чем не обвинял.
Никто кроме доктора не знал, что произошло, а тот, рассудив, что такое лучше не обнародовать — промолчал. Сам перенес адмирала в соседнюю палату, поместил в регенератор — и никому ничего не сказал. Что Интаро весьма одобрил, придя в себя.
Это ж надо — адмирала уложила на больничную койку девчонка, находящаяся в бессознательном состоянии. Флот оценит. Годом шуток и анекдотов.
Лучше обойтись без такой популярности.
Хвала звездам, на флагмане есть регенератор. Дорого, да. Каждого матроса лечить не будешь, но адмирал — это же другое дело! Три часа — и как новенький. А мог бы и две стандарт-недели проваляться. И два стандарт-месяца. Запросто.
Самой Авроре врач рекомендовал полежать пару дней.
Девушка надулась, но спорить не стала.
Впрочем, ей врач рассказал о травме адмирала. Неизвестно, какого эффекта он ожидал, но девушка равнодушно пожала плечами.
— Я прошла курс рукопашного боя. Иногда я сама не осознаю, что творю.
— Полагаю, когда адмирал поправится, он может попросить у вас пару уроков.
Ехидство звучало в каждом слове. Адмирал доктору сильно не нравился. Аврора нахмурилась.
— Когда же он поправится?
— Разговаривать он может уже сейчас. Регенератор — отличная штука. Вас я туда класть не стал, а вот его — пришлось.
Регенератор?!
— повреждения были настолько серьезны?
— разбитая гортань — это несерьезно?
— м-да. Доктор, я должна сказать вам спасибо. Если бы не вы — я бы точно попала под трибунал.
Доктор кивнул.
Он полагал, что бессознательное состояние не стало бы оправданием для Висена-старшего.
— Не волнуйтесь. Помощь пришла вовремя. Но кое-что я должен вам сказать.
— Что же?
— Боюсь, вы для адмирала стали idee fix.
— Что это такое?
— Он вас хочет. Сильно. Его на вас заклинило.
Аврора кивнула. Кажется, да. Еще там, в кабинете. Она рассчитывала, что оттолкнет мужчину своим видом, но...
— Я это знаю.
— И вам это не нравится.
— Да.
— Возможно, вам лучше подать прошение о переводе?
— Оно ведь попадет на стол адмиралу?
— Да.
Аврора подумала. И кивнула.
— доктор, вы ведь дадите мне его написать?
— безусловно. Я помогу вам.
— Вам не нравится адмирал?
— полагаю, на некоторые вопросы отвечать не стоит?
Аврора опустила глаза.
М-да.
Вляпалась.
И именно в то, о чем предупреждала мать.
Когда скотина при высоких чинах кладет глаз на девушку-старлея, для девушки все складывается двумя путями.
Либо — добровольно. Либо — добровольно-принудительно.
Чаще, конечно, первое.
Если скотина не слишком дурна собой девушка рассуждает, что от нее не сотрется — и уступает. Чаще — поломавшись для приличия.
И получает маленькие приятные бонусы. Деньги, подарки, продвижение по службе...
Если же скотина дурна собой... ну тогда ломаются дольше, а бонусов просят больше.
Это первый вариант.
Второй же....
Если девушка не желает — тут в ход идет много разных методов. От уговоров — до прямого изнасилования.
Последнего Аврора не боялась, но было уязвимое место и у нее. Даже три места.
Калерия.
Космос.
Рон.
При нажатии на любую из этих кнопок — она сломается.
Вопрос стоит так.
Знает ли об этом Инттаро Висен.
И если знает — как скоро начнет давить?
В то, что адмирал проявит благородство и оставит ее в покое, верилось с трудом.
Вообще не верилось.
Оставалось только подать прошение о переводе — и надеяться на лучшее.
Вдруг повезет и удастся удрать?
* * *
* * *
В следующий раз Аврора увидела адмирала через два дня.
Врач пообещал изолировать ее и сдержал слово. Жаль, что так ненадолго.
То есть сначала в палате появился букет каких-то цветов.
Аврора даже не подозревала, что это сайремские орхидеи, что стоят они безумно дорого, что их дарят по одной штучке, а не букетами... на кой звездолет ей те цветы? Даже из личной оранжереи адмирала?
Лучше бы кабели заказали в пластикатовой оплетке — вечно не хватает там, где нужно!
Так что порыв адмирала остался без внимания и понимания.
Как и вежливый поклон.
— Тэри Аврора, я рад видеть, что вы поправляетесь.
Интаро разглядывал девушку.
И первое что ему приходило в голову — ледяная лилия.
Тонкая, хрупкая, белоснежная... роскошные волосы заплетены в тугую косу, но от этого спокойное лицо кажется только моложе. Ни морщинки, ни каких-либо изъянов. Фигура полускрыта под тонким одеялом. Руки лежат сверху, вытянутые вдоль туловища. Руки аристократки. Длинные пальцы, миндалевидные ногти...
Аврора рада была бы послать адмирала туда, куда мужчины нормальной ориентации не ходят.
Нельзя.
Старший по званию. А у нее контракт с армией. Ей двадцать лет служить за свое обучение. Если она расторгает его в одностороннем порядке — ей надо либо выплатить громадную неустойку, либо ее вообще могут посадить в тюрьму.
Так-то...
Хотя Аврора и не боялась. Было просто очень... противно.
— Так точно, поправляюсь, тэр адмирал.
— Без чинов, тэри Аврора.
— Как прикажете.
Интаро Висен нахмурился.
Нет, он не так представлял себе этот разговор. Ему с первых слов давали понять, что терпят. Всего лишь терпят его. И то — от безвыходности.
Что ж.
Адмиралы атак не боятся.
— Тэри Аврора, я вам не нравлюсь?
— Тэр адмирал, вы не можете нравиться мне или нет.
Интаро ьприщурился. Вот как? Молчим? Изворачиваемся?
— а если оставить увертки?
— Тэр адмирал, вы хороший военный.
— А человек?
Аврора, в свою очередь, сдвинула брови. Ты желаешь откровенности? Что ж, ты ее получишь. Все равно сам разрешил — без чинов.
— Как человек вы мне безразличны, тэр адмирал.
Вообще?
Интаро ушам своим не верил.
Соплюшка, лежащая на кровати, не врала. Она спокойно и равнодушно сообщала, что ей — наплевать. Он ее просто не интересовал, как мужчина. Но...
— У вас стандартные сексуальные предпочтения?
Вопрос сорвался с губ прежде, чем Интаро осознал, что такое у женщин не спрашивают.
Впрочем, Аврору он не шокировал.
— У меня стандартные предпочтения. Все это есть в моем личном деле, тэр адмирал.
— и все же...
— Дело в том, что вы мне просто безразличны, тэр адмирал.
— Но... почему?!
Звучало глупо, но для любимца женщин, избалованного вниманием, это было жизненно важно. Аврора пожала плечами.
— Тэр адмирал, почему я должна испытывать к вам какие-либо чувства? Полагаю, вы сделали вывод, основываясь на своем прошлом опыте.
Аврора не спрашивала, она утверждала. Отличное знание психологии сыграло с ней злую шутку — побуждения Висена были ясны, словно под стеклом. А легкие успокоительные, на которых ее держали (доктор не врал, вино действительно было для девушки ядом) подействовали на создание Эрасмиуса Гризмера не совсем так, как ожидалось.
Они не успокоили. А сделали девушку слегка... неадекватной. В обычном состоянии она лучше понимала, что и кому стоит говорить. А сейчас сознание словно бы слегка плыло. И она могла говорить все что хотела.
Она внимательно смотрела на адмирала — и дождавшись выражения согласия на его лице — продолжила.
— Тэр адмирал, вы молоды, красивы, богаты, вы адмирал — разве этого мало? Полагаю, большинству женщин этого довольно.
— А вам, тэри?
Интаро едва не зашипел от злости. Ну да!
И молодость, и богатство, и красота... но это же не все!!! Почему она так перечисляет?! Словно без этого...
— А что вы представляете из себя, адмирал Висен, — голос лежащей наполнился иронией. — Раз уж без чинов, так слушайте. То, что я перечислила — это всего лишь фантик от конфеты. Красивая обертка. Вот вы приходите в магазин, покупаете конфету, разворачиваете ее — и начинаете жевать обертку. Нет?
Интаро неожиданно для себя улыбнулся. Картина была смешной.
— Нет, тэри.
— Тогда почему вы удивляетесь. Человек не может нравиться за то, в чем нет его заслуги. Внешность, деньги, должность — это наносное. А вот доброта, ум, порядочность, смелость, честность, верность... мне продолжать список?
— не стоит, тэри. Я понял. Вы хотите сказать, что вам нужно узнать человека поближе.
— Нет, тэр адмирал. Мне нужно знать, что человек представляет из себя. Что у него в душе.
— а если я предоставлю вам возможность узнать меня поближе?
— Вы адмирал, тэр.
Интаро кивнул. Кажется, он уже начинал понимать девушку.
— Вы хотите сказать, что по эскадре пойдут слухи.
— Для вас это не в укор, тэр адмирал. А я могу и не отбиться.
— Раньше у вас это неплохо получалось, — не удержался Интаро. За что тут же и поплатился.
Черные глаза на миг сверкнули огнями звездного неба.
— Полагаю, сейчас тоже.
Рука адмирала сама собой метнулась к горлу.
— У вас страшная реакция, тэри.
Аврора опустила ресницы. Она не ощущала себя виноватой, но сочла нужным пояснить.
— Не выношу, когда прикасаются к моим волосам.
Это была чистая правда. В детстве было полегче. Но и тогда Аврора доверяла волосы только маме и Марте. Еще Рон мог свободно прикасаться к ней. Но Рон не считался. Он был почти свой.
Интаро же...
Аврора не понимала почему, но адмирал вызывал у нее неприязнь.
Своей самонадеянностью и самоуверенностью?
Или это потому, что она уже была настроена против?
Слышала про него много всякого — вот и...?
Ответа не было.
Было глухое раздражение.
Ну почему ты меня не оставишь в покое?! Неужели тебе мало женщин по эскадре?! Почему я?
И сама себе отвечала — потому что недоступна. Потому что мне наплевать. Потому что обладаю приятной внешностью.
Ох, мама... неужели я действительно вляпалась...
— Я больше не буду так делать без вашего разрешения.
Аврора опустила ресницы.
Не будешь. Только вот от звания 'адмиральской подстилки' меня это не избавит.
— Тэри Аврора, мы возвращаемся с учений. Мне надо ходить на процедуры. Полагаю, вы тоже пока задержитесь в госпитале...
Аврора кивнула.
Задержится. Выбора ей врачи не давали.
— Вы не будете возражать, если я навещу вас?
Лицо девушки было полностью безразличным.
— Мои возражения что-то изменят?
— Нет, тэри. Но я обязан был спросить.
Аврора вздохнула.
— Хорошо. Я возражаю, тэр адмирал.
— Тогда я зайду завтра.
Интаро взял руку девушки и коснулся ее губами.
— такая тонкая. И такая сила... До завтра, тэри.
Дверь закрылась. Девушка посмотрела на нее — и вдруг принялась остервенело оттирать руку о простыню.
Накатило.
Орхидеи она скормила утилизатору.
* * *
Интаро откровенно злился.
Нет, ну надо же!
Душа!!!
Что она там перечисляла?!
Доброта, ум, порядочность, смелость, честность, верность...
Надо полагать, у него вышеперечисленных качеств не обнаружили. Хотя... положа руку на сердце... Интаро мог быть жестоким, мстительным, непредсказуемым... сам он полагал себя героем, но было немало людей, которые изрядно пострадали от его капризов.
Что ж.
Ты все равно будешь моей, Аврора.
Но не сразу, да...
И это будет славная охота.
* * *
Эрасмиус Гризмер блаженствовал.
Сейчас она находился внутри матки. Хотя... называть ее так уже было смешно.
Матка! Да она уже размером со спутник! И диаметром почти двадцать километров.
