Прочтя такое, я загорелся купить такую технологию.
Однако, как говорил кот Матроскин из Простоквашино: «Чтоб что-то купить — сперва надо что-то продать»!
Фирма «REDA» отказывалась иметь с большевиками дело, даже за большие деньги.
А нельзя ли так сказать «баш на баш»?
Поменять одну прорывную технологию на другую?
Заманчиво, заманчиво…
Заманчиво, чёрт меня побери!
А имеется ли такая в стране победившего социализма?
Конечно!
Ведь Россия — Родина слонов!
* * *
Хм, гкхм…
Оказывается «Родина слонов» — вовсе не Россия, а Америка — где в 1880-е годы изобрели вращательное бурение нефтяных скважин, то есть применили нечто-то вроде принципа «буравчика» — огромного сверла для дырявлевания Земли-матушки, говоря своими словами. Буровая колонна с долотом или коронкой на конце опускалась в скважину и приводилась во вращение паровым двигателем. Однако, такой метод позволял работать только на относительно небольших глубинах — ибо, было необходимо крутить всю буровую колонну — то есть длинный, тяжёлый, трущийся о стенки скважины снаряд. На вращение всего этого уходила львиная доля мощности, оттого общий КПД установки был смехотворно мал.
В конце XIX века появилась ещё одна разновидность бурения — роторное, когда вращение инструмента осуществляется через длинный привод, проходящий через всю колонну.
Хрен, конечно редьки «слаще», но ненамного.
Заместитель начальника технического бюро «Азнефти» инженер Капелюшников, ещё в 1922 году запатентовал совершенно новое устройство для бурения — «турбобур», в котором вращение рабочего инструмента осуществляется давлением подаваемой в скважину промывочной жидкости. Специальным глинистым раствором, если кто не в курсе.
Турбобур сулил стать технологическим прорывом, но…
При полной поддержке Сергея Мироновича Кирова, на тот момент первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана, была изготовлена опытная партия турбобуров по проекту Капелюшникова, затем уже в 1923 году — были проведены первые успешные испытания.
Правда, результаты оказались несколько неоднозначными: с одной стороны — турбобур работал на 60% быстрее, чем традиционные в то время роторные установки, а энергии расходовал в 3 раза меньше. С другой стороны — новшество оказалось более технически сложным и значительно дорогостоящим приспособлением. К тому же, как обычно при изобретении чего-то нового — полезли «детские болезни»: турбобур перегревался, его турбина очень часто выходила из строя. Короче, подобный механизм был менее экономичным простой «доброй», старой бурильной колонны.
В общем, технологического прорыва не получилось…
Турбобур надо было ещё дорабатывать и дорабатывать, а под производство его выделить отдельный, специализированный завод. Но Киров получив новое назначение в Москву, а затем в Ленинград — уехал из Азербайджана, а новое руководство «Азнефти» состоящее из пламенных революционеров — отнеслась к изобретению и изобретателю пассивно-равнодушно.
В результате, несмотря на то, что турбобур был признан на Западе, запатентован в Британии и САСШ, работы в СССР над ним прекратились. Капелюшникову досталась слава первооткрывателя — да и, только.
Однако, патент был действующим!
Предложения о праве использования или даже продаже патента поступили от многих фирм — производителей нефтедобывающего оборудования. Можно было согласиться и поторговавшись — договориться об совместном производстве, или хотя бы об поставках турбобуров в страну.
Но…:
«У советских — собственная гордость,
На буржуев они смотрят свысока!» -
Писал Владимир Маяковский, когда он ещё был поэтом, а не как сейчас — главным режиссёром киностудии «Красная Русь — Межрабпом».
Гордыня — самый тяжкий грех из всех возможных и, до добра — она ещё никогда и никого не доводила.
…Но Советское правительство в политических целях отказалось от взаимовыгодного сотрудничества. И свершилось то, что должно было свершиться — СССР был вышвырнут из технологической гонки.
Американец Чарльз Шарпенберг, основатель компании «Scharpenberg», обойдя советский патент на турбобур получил привилегию на более эффективную многоступенчатую турбину.
Советский Союз, руками Сталина избавившись от наиболее одиозных руководителей в своём правительстве, в 30-е годы бросился навёрстывать упущенное время. В «Государственном исследовательским нефтяном институте», был разработан и к сороковым годам внедрён в производство турбобур с многоступенчатой аксиальной гидравлической турбиной.
Но, как говорится — «дорого яичко к Христову дню»!
* * *
Однако, «реальную» историю — уже поимело сослагательное наклонение, отчего она стала «альтернативной».
Я же начал суетиться раньше!
Мой компаньон Иохель Гейдлих запатентовал многоступенчатую аксиальную турбину в 1927 году и, после недолгой судебной тяжбы продал её Чарльзу Шарпенбергу, за акции его компании «Schlumberger».
У Армаиса Арутюнова дела шли не так хорошо, как в моём «послезнании» писалось. Его «установка погружного электроцентробежного насоса» (УЭЦН) сперва американскими нефтепромышленниками всерьёз не воспринималась и, моему пронырливому еврею — удалось навязаться тому в компаньоны при основании компании «REDA».
Ну, а когда грянула «Великая депрессия», мне вообще захорошело!
Вырученных на этой беде денег хватило, чтоб подрядить обе эти фирмы построить «под ключ» в Навашино заводы по производству нефтедобывающего оборудования. Кстати, включённые в планы Второй — уже всесоюзной трёхлетки.
Далее — более!
Советско-американское инвестиционно-технологическое общество «Red Fannie Mae» и американская нефтехимическая компания «Phillips Petroleum Company», взяли в концессию участок близ посёлка с романтическим названием «Ромашкино». По условиям, в случае обнаружения нефти, «Филлипс петролеум» должна была построить нефтеперерабатывающий комбинат полного цикла.
В 1931 году — на десять лет раньше, чем «в реале», ударил первый фонтан нефти.
Так появился четвёртый (после «Азнефти», «Грознефти» и «Ухтнефти») советский нефтяной трест — «Волгнефть»…
Это я очень далеко забежал вперёд, давайте вернёмся в конец 20-х годов.
* * *
Однако, опять не слава Марксу!
Даже «установка погружного электроцентробежного насоса» (УЭЦН), оказывается — не годится для откачки нефти из заброшенных скважин из-за наличия в ней кроме воды, множественных части грунта с обрушившихся стенок. Не говоря уже про нефтяные пруды, где кроме обычной грязи, могло плавать всё, что угодно — вплоть до чьих-нибудь безжизненных трупов.
Я бы за такое дело и не взялся ни за что, если бы изначально не знал про установку петербургского инженера Бориса Григорьева из моего времени. Добавив вращающиеся лопасти в камеру обыкновенного водяного насоса, тот получил механизм который при необходимой мощности — может очистить водоём, содержание грязи в которых доходит до восьмидесяти процентов23.
Рисунок 53. Шиберный насос инженера Григорьева со снятой крышкой.
Нипочём ему даже затонувшие ветки деревьев и камыши!
Ну что, если объединить это устройство с «установкой погружного электроцентробежного насоса»?
Конечно, инженерам «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007) это стоило изрядного количества бессонных ночей и не восстанавливающихся нервных клеток, но оно того стоило. Так называемые «шиберные насосы» имели способность перекачивать практически любую вязкую суспензию:
Нефть, битум, парафин.
Клей, лак, шпаклевка.
Жидкое стекло, креозот, смола.
Жир, жидкое мыло, чернила.
Мед, шоколад, растительное масло.
Особо приятным бонусом такой конструкции стали большой срок службы изделия, низкая стоимость и простота в обслуживании.
С применением стационарных двигателей АО «Россредмаш» и глубинно-шиберных насосов советско-американской фирмы «REDA» «нефтяные озёра» осушались, а заброшенные было скважины — начинали функционировать вновь…
Правда, не все.
Всё это добро под наименованием «нефтяных отходов», за денюжки нефтяных трестов отправлялось к побережью. Самый дешёвый транспорт — трубопроводный и, я б этом хорошо помнил. Поэтому «Красная весна» уже в конце 1927 года обзавелась несколькими трубопроводами локального значения. В стране был острый дефицит материалов и ресурсов, поэтому трубы начали вытачивать на станках из…
Правильно: из дерева24!
Трубы для нефтепроводов, как и обсадные трубы для скважин — в «Красном рассвете» делали из пластифицированного дерева, соединяя их меж собой металлическими муфтами для герметичности.
Нефтяные отходы вывозились в Нижегородскую губернию и перерабатывались на предприятиях АО «Красная звёздочка». Мда… «Реальная» история, к тому времени — уже неотвратимо превратилась в «альтернативную».
* * *
Сперва переработка «обезжиренной» нефти не поспевала за её ввозом и нефтяные «озёра» стали образовываться уже на Нижегородчине. В панике, «Красный рассвет» объявил об свободной продаже «нефтяных остатков» и, в поисках практического использования практически дармового ресурса — всяк изощрялся на что горазд. Я объявил конкурс и, например — один очень способный юноша из Ульяновского рабфака, своим умом додумался нефтяными остатками в горячем виде пропитывать сухой торф — который потом выжимался и, прессовался в брикеты и крупные гранулы. Первые реализовались в виде топлива всем видам потребителей, гранулы подвергались пиролизу и превращались в «нефте-торфяной кокс».
Здесь, фишка в чём?
Давно уже производились опыты по коксованию торфа, в частности Вавиловым Петром Михайлович — директором Выксунского металлургического завода. Но, торф не един — как кусок угля, а состоит из отдельных остатков упругих волокон-стеблей, которые от жары расправляются. «Склеенные» же нефтепродуктами, сжатые и предварительно обожжённые — они обладают «монолитностью» антрацита.
«В реале», Кулебакскому металлургическому заводу из-за нехватки привозного кокса пришлось прекратить в 1925 году доменное производство чугуна… А в «альтернативе», оно ещё очень долго продолжалось, давая металл для производства тракторов «Мужик» и не только для него. Нефте-торфяной кокс, в отличии от каменноугольного или чисто нефтяного, содержал значительно меньше нежелательных веществ и, несколько позже после описываемых событий применялся для производства так называемых «карбидо-сталей» — ферросплавов на основе титано-циркониевых песков Лукояновского месторождения, в также для производства карбида кальция и абразивных материалов. Когда был построен Уральский алюминиевый комбинат (УАЗ) в городе Каменск-Уральский Свердловской области, начались поставки ульяновского кокса и туда.
Кроме нефте-торфяного кокса — соперничающего с каменноугольным донецким, особенно по более низкой себестоимости, при пиролизе получали множество полезных веществ для химии — аммиак, фенол, толуол…
«И несть им числа!».
Однако, это уже химия, а ей у нас будет посвящён отдельный раздел.
* * *
Затем, ближе к знаковому 1929 году, стал не поспевать за переработкой уже ввоз «нефтеостатков» — по большей части из-за нехватки нефтеналивных судов. Большим «затыком» также являлась грузоперевалка в устье Волги, где нефтепродукты (и не только) перекачивались-перегружались из морских судов Каспийского пароходства на речные Волжского. Кроме того, как шерсть на загривке у оборотня, просто дыбом встала проблема нехватки мобильных и стационарных цистерн, баков и прочих крупных ёмкостей для хранения и транспортировки нефти и её производных.
В этом случае хорошо помог «рояль» — доставшийся нам с Дыренковым вместе с Приокским горным округом, из которого образовалось АО «Россредмаш». Вместе с Верхне-Выксунским, Нижне-Выксунским, Вильским, Досчатинским, Бушуевским, Кулебакским заводами и самостоятельным объединением «Райруда» — в него в то время входила так называемая Мордовщиковская судоверфь.
А это — очень интересное судостроительное предприятие!
Мордовщиковская (иначе — «Окская») судоверфь, была построена в 1907 году «Обществом Коломенского машиностроительного завода» в очень удобном месте — в городке Навашино на берегу Оки, близ принадлежащего ей же Кулебакского металлургического завода и железнодорожной ветки «Кулебаки-Липня».
Получившееся довольно мощное судостроительное производство, успело до Революции построить более 60 судов общей грузоподъемностью свыше 200 тысяч тонн, в том числе — нефтеналивные баржи для «Общества братьев Нобель», землеотвозные шаланды, а также грузопассажирские теплоходы, буксир и даже одну морскую шхуну. Кроме того, здесь же производились всевозможные резервуары всех видов, кессонов, конструкции железнодорожных мостов, паровозных тендерных баков, железнодорожных цистерн, шахтных труб…
И тому подобное.
Сказать по правде, я сперва посчитал это предприятие «чемоданом без ручки» и, по своему пятилетнему плану хотел было даже избавиться от этого «непрофильного» актива… Но Председатель совета директоров «Россредмаша» вцепился в него как энцефалитный клещ в бродячую собаку.
И оказался в конечном итоге прав!
С кадрами в первое время, была просто бЯда… Например, очень долго искали директора для судоверфи — пока Дыренков не обратил внимания на Заведующего хозяйственно-строительным отделом на соседнем, на Кулебакском металлургическом заводе.
Хотя, Александр Александрович Яковлев по профессии был архитектором и строил в Болгарии Храм Александра Невского, в Санкт-Петербурге — пятиэтажный детский приют, в Охте — цеха завода взрывчатых веществ. Не знаю, какая нелёгкая его занесла в Кулебу, но и здесь он уже успел спроектировать и построить несколько хозяйственных построек и рабочий посёлок.
Дыренков, от безнадёги видать, назначил Александра Александровича директором25 и не прогадал: тот, строил всё плавучее так же хорошо — как и всё наземное. Естественно — с помощью «ОПТБ-007» и «Красного рассвета». Мордовщиковская судоверфь сперва входила в АО «Россредмаш», но к 1927 году, вышла из него под новым брэндом Акционерное общество «Красное Навашино» — по аналогии с «Красным Сормово», если кто не понял.
Сперва конечно, делали что попроще — сварные баки, цистерны да резервуары, которых требовалась просто тьма тьмущая. Затем, восстановили производство нефтеналивных барж, на которых Виктор Петрович Вологдин — Заведующий «Лаборатории газовой и электрической сварки», оттачивал технологию сварки корпусов судов…
