Небо шамана. 1 часть

Разгадку я нашёл в своих воспоминаниях, как-то совершенно вылетела из головы обязательная завершающая процедура, при правке клинков, которую я считал почти глупостью и данью ритуальности, которой обставляют почти все свои действия наши шаманы. Но потом понял, что это не просто так, ведь эта, как я думал, "заключительная помывка" клинка, на самом деле выполняет задачу фиксации полученного результата и словно консервирует достигнутые изменения. Вот только сейчас я уже понимаю, что консервирует не помывка и ритуал, а воздействие в могучем магическом фоне моего мира, то есть здесь это работать не будет, вернее, чтобы сработало нужно думать и принципиально переделывать весь ритуал. У меня руны работают только потому, что я вокруг себя создаю достаточно большую зону воздействия на окружающую реальность, даже, когда я просто стоял рядом при моём первом опыте с винтом на заводе. В местной скудной магически реальности я почти как магический факел и вокруг меня магический фон намного выше, не потому, что Сила из меня истекает постоянно, нет, природа Силы иного плана, её наличие словно создаёт вокруг магическое поле, что особенно заметно в местной бедной реальности.

Вот и получается, что мне для удержания полученных изменений свойств обшивки самолёта "магическое закрепление" не требуется, если можно так выразиться. А если я здесь попробую провести наш обычный ритуал "магической фиксации", то он ничего не даст, ему просто не хватит окружающих магических потоков, то есть для этой процедуры нужно как-то собрать и за раз высвободить достаточно много Силы. То есть, если я уеду в отпуск или лягу в госпиталь, скорее всего все сделанные изменения в моей машине вернутся к исходным. Прикинул, что на это потребуется три-четыре недели, может немного больше, особенно, если машина в это время будет летать, а мне потом придётся все проведённые манипуляции проводить заново. Фактически я просто использовал свойство временно накапливать Силу при перемещении неживого предмета сквозь линии Силы. Но я использовал это не для накопления Силы, тем более, что неживые предметы её не удержат, а для активации моих рунических команд и изменения свойств вещества. Конкретно я закладывал твёрдость и упругость, фактически делающие обшивку моего самолёта эквивалентной броне, если не крепче. Как только воздействие моего повышенного магического фона прекратится, произошедшие изменения начнут обратную инволюцию, потому, что я не смог в местных условиях повторить "правку", как у нас, для этого здесь слишком бедный фон. Я всего-лишь заставил руны набивать в материалы Силу и менять их свойства. При окончании воздействия Сила начнёт развеиваться в окружающей среде, и материалы вернутся к исходному состоянию...

Хотя в возникшей ситуации был полезный момент. Когда я озаботился вопросами укрепления других самолётов, мне пришли в голову ещё два пути по улучшению качеств моей машины. Во-первых, нужно что-то делать с мотором, который за месяц полётов исчерпал свой ресурс и сейчас начал брызгаться маслом и после посадки нос машины не очень сильно отличался по степени замызганности от маслопупов-механиков, а главное, забрызгивает стёкла фонаря и значительно ухудшает видимость. Но это бы не так страшно, не в красоте дело и моё зрение помогает. Гораздо хуже, что у мотора просели характеристики из-за снижения компрессии в цилиндрах, а это мощность машины. Про второе направление — мне подумалось, что если я нанесу с помощью заряженного раствора на поверхность машины состав со свойством эффекта воздушного сродства, то удерживаемый на поверхности миллиметровый слой воздуха значительно повысит "скользкость" машины. То есть поверхность станет более обтекаемая и это должно повысить скорость и уменьшит риск срыва обшивки при критических скоростях. Вообще, об этом я подумал, из-за забрызгивания остекления маслом из двигателя, чтобы капли масла соскальзывали с обработанного таким составом стекла и только потом возникла мысль про обтекаемость.

Вот над решением этих вопросов я и стал думать. А почему не срабатывает схема "фиксации", я перестал ломать голову. Пробные куски обшивки без моего присутствия не желают изменяться и это доказанный факт. Если бы я был более сильным магом и имел больше опыта и знаний, может смог бы разобраться в сложившейся ситуации, но я всего лишь ученик шамана. И по своим знаниям я очень мало умею, в основном то, что в объёме моих сил мог использовать в той жизни. А ведь уже видел в своих мечтах, как смогу обеспечить растворами и нанесением рун наши танки, и они станут неуязвимы. Даже имеющуюся броню ни один снаряд пробить не сможет. Или неуязвимые для вражеского огня самолёты, да даже просто пехотинцы могут пользоваться лёгкими непробиваемыми щитами, но увы... Наверно здесь, как говорил старый шаман, природа или местные Боги ввели свои ограничения, чтобы из-за одного или нескольких не нарушить мировое равновесие... А может дело просто в том, что здесь слишком бедный на магию фон и Боги не при чём? А люди и сами уже придумали столько способов друг друга убить. Даже представить себе появление в нашем мире просто пулемётов жутко становится, особенно если дураку или негодяю в руки попадёт. Хотя, там быстренько Богиня вмешается и никому мало не будет. Это здесь местные могут бравировать своим атеизмом или поклонением тем или другим религиозным догматам. У нас всё лапидано просто — БОГИНЯ ЕСТЬ! То есть вопроса верить или нет в этот факт уже не стоит...

С мотором всё оказалось достаточно просто и очень интересно. Хоть своего моториста у меня так пока и не появилось, но я пошёл прямо к старшему инженеру и Сергей Петрович очень обрадовался моему желанию лучше изучить вверенную матчасть, так он меня понял. Поначалу не очень просто было понять, как двигатель работает, но разобраться удалось. Как мне кажется, основная проблема — это износ стенок рабочих цилиндров, поршней, уплотнительных колец... Особенно, нужно учитывать, что износ мотора резко возрастает при прогреве и в форсированных режимах, из-за чего начинает пропускать масло и могут даже образовываться задиры стенок цилиндров или на коленвале под вкладышами шатунов, а в условиях предельных нагрузок это приводит к быстрому выходу мотора из строя. Я могу изменить структуру самых нагруженных деталей двигателя и тогда ресурс двигателя возрастёт многократно, а ещё, если двигатель будет более качественно собран и подогнан, то только на этом у него можно мощность поднять за счёт более высоких характеристик движущихся деталей.

Но для этого снова нужны опыты, доступ к двигателю и его сборка после правки всех составляющих его деталей, это называется стенд, где можно заставить работать мотор не на самолёте, смотреть на него и менять режимы работы. Вот только откуда здесь взяться стенду? Кто меня к нему подпустит? И кто вместо меня станет летать? То есть просто нанести сверху на крышку двигателя или стенку блока двигателя руны укрепления и усиления — почти ничего не даст, нужно многие детали отдельно обрабатывать, а многие пары в трущихся местах ещё и прирабатывать перед воздействием. В разговоре прозвучало, что даже детали двигателей с двух соседних самолётов не всегда поменять можно, а чаще всего их нужно напильником подгонять, а то и кувалдой на место вколачивать. И гениальность наших конструкций не в том, что они просты, как веник, а в том, что при наших безумных допусках и низком качестве сборки они всё-таки работают. А из этого следует их фантастическая живучесть и ремонтопригодность. Наш Петрович успел послужить в НИИ ВВС и посмотрел изнутри на немецкие самолёты. Так с его слов, будь на месте наших "Илов" какие-нибудь "Мессеры" или "Юнкерсы", мы бы при таких повреждениях уже через неделю летать не смогли, а в условиях полевых мастерских смогли бы отремонтировать один из тридцати самолётов с повреждённой обшивкой и не более. А про то, что было бы с их моторами, если бы в них, как в наши лили то, что порой нам поступает в качестве топлива и на чём мы летаем, он даже представить не берётся. То есть, вроде бы техника лучше и качественнее и многие характеристики у неё выше, но в жизни далеко не всё определяется только этими свойствами. Так самолёт, который они здесь на коленке и кувалдой отремонтировали, немцы должны на завод везти, потом обратно, а это время и ресурсы, лишняя цена, траты на перевозки. А ведь ремонтировать — часто гораздо сложнее, чем сделать новое, ведь ремонт — это неизвестность, в которой нужно искать свои ходы и решения для каждого случая, а новое на уже отлаженном конвейере — только детали для сборки подвози. Невольно возникла аналогия, что качественные немецкие изделия похожи на великолепные изысканные ресторанные блюда от хорошего шеф-повара, а наши — незамысловатая каша на костерке сваренная. Первые — конечно вкуснее, но война требует всех голодных накормить, и ресторанными изысками этого не сделаешь, а вот кашей можно накормить, пусть это не так вкусно и без красивой сервировки...

Разобрался немного и теперь стараюсь найти общий язык с мотористами, чтобы мне дали возможность себе новый мотор собрать после нужной правки деталей. Вернее, чтобы до установки на мою машину успеть "выправить" часть деталей, а на остальные надо нанести руны и "правку" они будут проходить в первых полётах, в которых двигатель официально будет проходить обкатку. Из того, что я понял во время возни с моторами, я своей правкой не только смогу увеличить раз в пять ресурс двигателя, но и увеличу мощность если не в полтора-два раза, то на треть точно. А почему не могу из уже "выправленных" частей собрать себе двигатель? Так, а кто мне позволит с собой в полёт брать блоки и валы нового двигателя? Да и многие детали для более эффективной работы должны по месту приработаться. Эх, стенд бы мне...

И не надо забывать, что просто прийти и попросить поменять мне двигатель не получится. Двигатель с позиции оценки его износа осматривает комиссия из инженеров и мотористов, поднимают ведомости учёта эксплуатации этого мотора, оценивается износ и остаточный ресурс и только после этого принимается решение о замене двигателя в порядке очереди, по мере поступления новых моторов или из ремонта. И вот во всех этих хитрых и непонятных процессах пришлось потихоньку разбираться, а потихоньку, потому, что совершенно не хочу привлекать к себе лишнее внимание, да и прав у меня почти никаких. И пусть я уже несколько месяцев в этом теле, но этот мир очень сильно отличается, слишком много тонкостей, даже интонаций порой, и я очень часто узнаю что-нибудь новенькое и в самые неожиданные моменты. В общем, если я начну делать глупости и поступать непонятно или подозрительно, это совершенно точно не останется без внимания со стороны. И пусть даже меня не положат в психиатрическую больницу, но оказаться без неба я уже точно не желаю. К сожалению, до замены двигателя на моём самолёте не успел ничего сделать и теперь задуманные доработки двигателя придётся отложить, а мне придётся летать на том, что есть...

Решил всё-таки попробовать что-нибудь сделать с боеприпасами, когда в бою увидел, как рой пуль от моего ШКАСа совершенно безболезненно для противника расплескался по обшивке Юнкерса и если бы не прилетевшие следом двадцатимиллиметровые аргументы ШВАКов, пикировщик мог улететь со всего-лишь испорченной краской, ну, и может вмятины бы в дюрале остались. Нет, у любого самолёта есть уязвимые места, куда даже попадание винтовочной пули ШКАСа может оказаться фатальным, но таких мест очень мало и шанс в них попасть не слишком велик. Вернее, в воздушном бою попасть хоть куда-нибудь в самолёт противника уже сродни выигрыша в лотерее, при скоростях сближения, угловых скоростях, и том, что прицеливание происходит всем самолётом и нужно не пропустить миг, когда вылетевшие пули и снаряды попадут в упреждённую точку, где оказался враг за время их полёта после выстрела. Поэтому умелый воздушный боец не просто прицеливается и стреляет подобно стрелку или боксёру ведущему бой, он должен выстроить свою скорость, маневр во времени так, чтобы рассчитать сведение во времени и пространстве себя и цели ради этого удачного для выстрела мига. Поэтому фантастическая скорострельность этих пулемётов и достаточно большой боезапас мне очень нравятся.

Очень не понравилось, как во время штурмовки я точно положил очередь из пушек в моторный отсек танка позади башни и танк это не заметил и продолжил стрелять и двигаться. А ведь над моторным отсеком у танка броня не толще пары сантиметров, а значит, наши двадцатимиллиметровые снаряды при достаточной бронепробиваемости обязаны быть фатальными для танков, но у осколочно-фугасных снарядов бронепробиваемость оставляет желать большего. Очень чуткий взрыватель обеспечивает взрыв снарядов на обшивке и на этом всё. А вот если носики моих пуль и снарядов станут твёрдыми, то как минимум в половине случаев это будет приводить к пробитию и дальше всё, что за этим следовать должно. Вопрос со снарядами и пулями для пулемёта решился удивительно просто. Сложный разговор с Подгорным, в котором я даже не знал поначалу, как подойти к нужной теме закрутился и как-то само собой оказалось, что его бабка или тётя азартно баловались мистикой. Поэтому легко прошёл вариант — макать все снаряды и патроны носиками в раствор, который хранится в банке с надписью "Смерть фашистам!" и потому напитывается "зарядом" ненависти к фашистам, что сделает эти пули и снаряды более смертоносными. Только пришлось уточнить, что макать нужно самые кончики, не хотелось иметь сверхтвёрдые снаряды, которые могут застрять в нарезах стволов и спилят нарезы, не смотря на то, что стволы уже давно укреплены магически. Тут уж пришлось сделать загадочное лицо, что здесь как в аптеке очень важна дозировка, и что это как раз случай, когда больше будет хуже.

Каково же было моё восхищённое удивление, когда во время очередной штурмовки разглядел, как снаряд пушки ШВАКа не взорвался на броне бронетранспортёра, а пробил броню, влетел под бронированный капот и взорвался внутри моторного отсека нанося гораздо более серьёзные повреждения, чем если бы как всегда громко хлопнул на броне. Конечно, и в этом случае есть шанс, что от близкого взрыва осколки могут влететь внутрь и повредить мотор. Тут же перевёл гашетку на пулемёты и прошёлся очередью ШКАСов по позиции противотанковой "колотушки", чётко разглядев дырки в щите от попадания моих "обычных" и "трассирующих" пуль. То есть теперь точно не будет ситуации, когда мои пули только постучатся в борт вражеского самолёта не нанеся серьёзного вреда...

После начала нашего контрнаступления у всех возникло второе дыхание. Хотя из лётчиков полка остались только командир с комиссаром, наш комэск, Лёша Лашкевич, Серёга Польчиков, Самат Кабаев, Лёша Гордеев и я. Последним выбыл из строя после неудачной посадки на одну стойку шасси Блинов, у него наш доктор обнаружил перелом шейных позвонков и Мишку отправили лечиться. Старший сержант Гордеев летал с нами весь ноябрь, а вот младший лейтенант Кабаев прилетел двадцатого декабря на одном из двух новых самолётов, наконец заработавшего восемнадцатого завода в Куйбышеве. К числу нашего лётно-подъёмного состава можно причислить оружейника машины комиссара младшего сержанта Устинова, который сначала летал с установленным на турели ШКАСом, а теперь установил двадцатимиллиметровый ШВАК. Очень радуется и утверждает, что одного немца из этой пушки точно сбил. Понятно, что для заднего стрелка больше бы подошёл крупнокалиберный пулемёт Березина, но у нас такого не было, да и возможные проблемы с боеприпасами не очень стимулировали на его поиск. А ШВАК из повреждённой машины отремонтировали, вот только не удалось восстановить механизм перезарядки, то есть стрелок мог вести только огонь одиночными выстрелами, да и боезапас всего сорок снарядов. Но Фома Устинов чего-то наколдовал с пушкой и приспособил рычаг для ручной перезарядки, а ради калибра он готов терпеть и не такие сложности. Как бы мы не посмеивались над Устиновым, но от самолёта комиссара он всех немцев отгоняет качественно и успешно, ведь немцы не знают что у него за волшебная стрелялка, а когда бухает пушечный калибр желающие рисковать разбегаются, ведь никто не знает, что от этих сумасшедших русских можно ожидать.