При этом, вольные несанкционированные псайкеры были, зачастую, даже не беглецы, просто “так сложилось”. Но сам факт их бытия был преступлением, в том числе и их, что в целом логично.
И вот, преступивших закон санкционированных, ну и нарушивших его самим своим существованием несанкционированных псайкеров коллеги брали в “кающиеся еретики”, что заключалось в том, что таковой еретик принимает на себя большую часть психической атаки варпа при использовании Инквизитором своих сил либо псионической атаке демона. В большинстве своем жили недолго, сходили с ума, ломались, но не все и не всегда: например, из незарегистрированных, при благой воле и желании Инквизитора за счет ещё более жесткой, чем в Схоластике, закалке, выходили неплохие аколиты. И, даже несколько Инквизиторов, вполне достойно себя показавших, хотя последнее — редкость.
Так вот, я предполагал, если переформатирование Лагинии пройдет нормально, и будет её добрая воля без принуждения, пустить часть мажоров на ритуал, а получившегося демонхоста позиционировать как “кающегося еретика” с переходом в аколиты со временем. Ну, опять же, если всё будет нормально.
Вообще, я бы мог, в теории, использовать и демонхоста без обходных маневров, ранг Инквизитора бы это позволил… Но делать этого точно не стоило: во-первых, за мной приглядывают собратья. Во-вторых, это СЛИШКОМ радикально, то есть собрать десятку Инквизиторов из трёх основных Ордосов и спалить “ультрарадикала с демонхостом” труда бы не составило. В общем, в теории можно, а на практике к чёрту такие расклады, традиционный кающийся еретик — более чем подходящее амплуа для возможной будущей сотрудницы.
По прилету к Карпатии я направился к крепости Арбитрес, где содержались недоказненные. Явно чувствующий себя не в своей тарелке глава Арбитров (ну ещё бы, после подобного пердимонокля прошлого главы!) предоставил свой кабинет и предоставил отчеты по узникам.
Ну что можно сказать, “папаши” шаливших чад, которые зачастую были “мамашами”, в целом, кроме укрывательства псайкеров и покрывания их преступлений, были “средние по Империуму” чиновники высшего и средне-высшего звена планетарной власти. Арбитр — да, тут была казнь публичная, и аколиты Мальвы постарались, меня даже пробрало, хоть запись двухчасовой казни я проматывал. Впрочем, снисхождения не заслуживали и остальные. Так что ждёт их сопло стационарно смонтированного плазменного двигателя.
А вот чадушки, в возрасте от шестнадцати до тридцати, отжигали. Не просто не по-детски, а… слов нет, как. Почти десять тысяч жертв за пять лет от компании в дюжину мажоров. А уж подробности… Я даже подумал, а не повторить ли перфоманс аколитов Мальвы, впрочем, по здравому размышлению, решил, что гори лишние огнём.
Проглядывая допросные листы и протоколы, я отметил нужную мне персону. Точнее, вполне подходящую: стихийный мозгокрут, не менее, чем Бета. И изощренная мразь, принцесска, мать её, всепланетарная. Дочка уже сожённого губернатора. Просмотрел остальных, но лучшим вариантом была эта девица.
— Чистое от записи и наблюдения помещение, — уведомил я главу арбитров. — В нём должно быть три ложа с кандалами. Этих троих туда, — кинул я три дела дядьке. — И не думай, что ты подумал, — сверкнул я раскаленным золотом глаз на едва заметную гримасу арбитра.
— Слушаюсь, Инквизитор! Дозволите исполнять? — аж вскочил дядька.
— Исполняйте, — кивнул я, прогоняя в голове детали ритуала и свои действия, если все пойдет как обычно.
Ну и действия, если мне повезет, также прокрутил в голове. Через десять минут явился арбитр и провел меня в потребную комнату, где троица мажоров, прикованных и с ошейниками с символом Астра Астропатики уже были на месте.
— Почему голые? — с некоторым недовольством осведомился я.
— Простите, Инквизитор, норма допроса, неудобство допрашиваемого… — зачастил дядька, но я прервал его взмахом руки.
— Приемлемо, но в случае с этими — излишне, да и не факт, что поможет. Арбитр, повторно напоминаю, после закрытия сей двери ни звук, ни образ не должны покинуть эту комнату. Выявив подобное, я буду воспринимать совершившего подобное врагом Империума, — подчеркнул я, начиная проверку сервочерепом.
— Полностью чистая от записывающих и следящих устройств камера, по слову вашему, милостью Императора клянусь! — поимперился арбитр. — А вы…
— Пресвятая Терра, — закатил я глаза. — Нет. Возможное влияние демонов и распространение культа. И знаете, арбитр, прочитав о деяниях этого, — ядовито сказал я, окинув рукой мажоров, — воспринимать их людьми нельзя. Не то что желать. Они хуже ксеносов!
— Молю о прощении… — низко склонился Арбитр.
— Прощаю. Оставьте камеру, — отрезал я, ответом на что был скрежет замыкающихся запоров.
Сервочереп не отметил ни камер, ни следильных отверстий, так что я приступил к “ритуалу”. Суть его была довольно проста — напитать гадкую книжонку энергией жертв, после чего обратить её на сосуд для демона. Жалости выродки не вызывали, так что к двум скованным я подошёл с книжкой в руке. Так как я не был псайкером, мне пришлось насиловать горло эльдарской тарабарщиной, которая в переводе звучала как “прими жертву”. Цепи на книжке исправно, через ушные отверстия, пробили головы двоим, а книжка стала наливаться голубым светом с запахом дождя.
Наконец, я подошел к сосуду для демонхоста. Прям эталон принцесски, равнодушно окинул я взглядом двадцатилетнюю голубоглазую блондинку. Красивая, сучка, но как человек, я с трудом удерживался от желания к чёрту свернуть нежную шейку. Инсигнией разомкнул ошейник и вытащил кляп, они были лишними, тут же отклонил направленные в меня лучи и ветер. И услышал, невнятный, захлебывающийся речитатив:
— Господин, смилуйтесь, смилуйтесь, я буду вашей покорной служанкой, только не убивайте-е-е, умоляю-у-у, — ныла сучка, не переставая пытаться взять меня под контроль, что я прервал, вымыв из нее ветер и свет до минимального объема.
— Матери, убивавшие под твоим контролем детей, понимающие, что творят, просили тебя не о том же? — риторически спросил я. — Виновна и подлежишь казни.
Сучка завыла, а я обратил книжку к ней, проскрипев на эльдарском “объедини”. Книжка выпустила цепочки, неприятно напомнив личинку ксеноса из одного фильма, и, распахнувшись, накрыла лицо и раззявленный в крике рот. И начала “вдавливать” в мычащую жертву знакомые энергии Лагинии, управившись менее, чем за минуту. После чего, скрежетнув цепями по доспеху, книжонка зафиксировалась у меня на поясе, сомкнувшись. Видимо, признала “хозяйскую руку”, хмыкнул я, вглядываясь в демонхоста. Последняя дернулась, увидев меня, но через секунду обмякла, очевидно, почуяв знакомую энергию. И закатила глаза, видимо, проверяя свое состояние и нынешнее вместилище, после чего в удивлении распахнула глаза и зачастила:
— Великий, вы спасли меня, мне было так страшно и скучно. А почему вы в теле этого противного человечишки? А почему я в теле? И почему я не испытываю мук, упорядоченное должно отторгать меня? И что мне делать? А могу я освободиться? А покинуть тело? — протараторила Лагиния.
— Молчи и слушай, — лязгнул я. — Ты помещена в тело, прежде всех других вопросов, ответь: пребудешь ли ты со мной, продолжением моей воли, инструментом? Отринешь ли свою природу, каковой бы она ни была, ради беззаветного служения мне и моей цели, Империуму Человечества? Если есть в тебе капля сомнения или нежелания — скажи, и будешь освобождена, — несколько не договорил я.
— Великий, я с вами, — аж обиделась(!) суккуба. — А отринуть согласна, — закивала она. — Вот только, почему мне не плохо в теле?
— Ты уже не вполне демон по природе, и давно не демон Слаанеш, — опять пришлось сворачивать загудевшие при имени четвертой ветра и свет в узел. — Так что материум не столь враждебен для тебя, как для демонов обычных, — на что последовал кивок с “умным видом”. — Хорошо, решение тобой принято. Для тебя, с сего момента я не великий, а Инквизитор Империума Человечества, в свите которого ты пребываешь, Терентий Алумус, — кивок. — Ты же с сего момента Кристина Гольдшмидт, раскаивающаяся еретичка в моей свите. Детали я поведаю позже. Поняла ли ты меня?
— Да Ве… Терентий, поняла, — быстро приняла правила игры, закивав, Лагиния.
— Итак, первое моё тебе указание, — начал я. — Поскольку пребывание тебя в теле тебе не дискомфортно, исторгни из тела, ныне тобой занимаемого, его хозяйку.
— Терентий, у меня не хватит сил…
— Хватит, — отрезал я, опробовав передачу “своей энергии” направленным лучом.
Последнее, к счастью, удалось. Правда, с уже знакомым итогом — тело выгнул оргазм, соски затвердели, лоно изошло влагой. И слюнку ещё уголком рта пустила, с некоторой усмешкой мысленно отметил я. А пришедшая в себя после оргазма Лагиния уставилась на меня уже голубыми глазами влюбленной коровы. Ну, хоть так, по крайней мере, пока. А то, невзирая ни на что, возбуждения и желания у меня ни сама бывшая демонетка, ни уж тем более бывшая хозяйка тела не вызывает.
— Итак, исторгни из сего тела его бывшую хозяйку, — продолжил я.
— А… обязательно? — поинтересовалась у охреневшего меня демонетка. — Ей страшно, она плачет…
Через пару секунд охренение от жалеющей(!) человека демонессы прошло, и я, несколько наигранно, блеснул алым, со вкусом железа, светом. Моя энергия в демонхосте отозвалась, сама она сжалась, жалобно смотря на меня.
— Просмотри её память, — лязгнул я, а через несколько минут осведомился. — Ещё жалко?
— Немножко, — заюлила Лагиния, — я ведь…
— У этой твари, чью оболочку ты займешь, нет даже того оправдания в моих глазах, что имеешь ты, — отрезал я.
— Какое? — тут же проявила гендерную породу Лагиния.
— Ты демон, а она человек, творящий подобное с себе подобными, — доходчиво ответил я. — Мне долго ждать?
— Повинуюсь, Терентий, — опустила голову Лагиния.
А через несколько секунд тускло светящиеся лоскуты ветра, пронизанные светом, покинули тело. А я их порвал в клочья — нечего этой жить, даже в возможном обличии демона.
— Умница, — полыхнул я довольством, на что уже Кристина заулыбалась.
Положительное закрепление не помешает, отметил я. Да и доволен реально был: не врали талмуды (плюс моя энергия явно сказалась), что в мертвом теле демонхоста демон в ряде случаев занимает место отошедшей души. На человека явно не тянет, но это в моем зрении, а так, как есть — уже точно не демон. Хотя нужно проверить ряд моментов.
— Кристина, — обратился я, на что замершая на секунду свежепереименованная кивнула. — Доступна ли тебя память этого тела и его способности? Доступны ли твои способности, присущие тебе как демону?
— Доступны… Терентий, не наказывай меня очень жестоко, — жалобно уставилась она на меня.
— За что? — уточнил я.
— Я кусочек души оставила себе. Скушала. Совсем маленький, это случайно, я больше не буду! — зачастила она.
— Наказание будет после, — полыхнул я гневом, несколько наигранным.
Вообще, для демона она и так, если разобраться, совершила подвиг. А это рефлекторное “куснуть разочек” то, что уже “во рту”, как сохранило её возможности прошлой хозяйки (о чем я не подумал), так и объясняет “рваность” душонки, хотя я думал, что она такова из-за мерзостности хозяйки.
А так выходит очень неплохо — фактически Альфа псайкер, с энергокинезом, телепатией и биомантией — школой, оперирующей, как понятно из названия, телом и биологическими процессами, своими и чужими.
— Встань, — указал я Кристине, что та, правильно поняв, исполнила, модифицировав конечности и выскользнув из кандалов. — Надень, — протянул я её робу официального фасона “кающийся еретик”.
Снял, пока девица напяливала робу, с трупов разблокированные со смертью ошейники с трупов, а после её облачения продолжил.
— Испепели тела. Постарайся максимально аккуратно, желательно без нагрева остального и без пепла, — выдал указание я.
— Повинуюсь, — кивнула она, и через секунду последовали две вспышки.
Ну, немного белого пепла было, и ложа слегка нагрелись, но учитывая температуры — филигранно, довольно отметил я. Взглянул на бывшее ложе пленницы и поморщился — следы её оргазма были, да и лучше их арбитрам не видеть. Не опасно, но образ насилующего или просто трахающего преступницу Инквизитора напрашивался, что банально вредно в первую очередь для них. Прошедшая псионическим пламенем по ложу Кристина устранила и этот момент.
— Итак, следуешь за мной, голову не поднимаешь, не разговариваешь, псайкерство не используешь, пока мы не доберемся, — начал я.
— А куда, господин Терентий? — полюбопытствовала Кристина.
— В место моего обитания. Там займемся твоим обучением, во всех смыслах, — ответил я, на что девица заблестела глазами и накинула, повинуясь жесту, глубокий капюшон.
Да щаз, мысленно иронизировал я. Тут скорее обустройство, объяснение, что для чего, истолкование реалий. Образование, скорее всего, мажорка получила неплохое, но всё надо проверить. Тем временем, двери распахнулись, обнаружив тройку “полу-боеготовых” арбитров, что, в целом, скорее похвально. Увидев мою персону, пара из них удалилась в даль, а глава вопросительно уставился на меня.
— Этот еретик раскаялся, службой на благо Человечества будет искупать свои грехи. Другие казнены моим правом и волей. Примите, — протянул я арбитру ошейники. — Мы улетаем, — уведомил я.
— А остальные? — вопросил идущий рядом.
— А что-то изменилось? — риторически спросил я. — Казнь, по приговору.
Кристина молчаливо следовала за мной, а вот мне, расположившемуся в Вендетте, пришла в голову мысль, которую стоило проверить ранее. Впрочем, не поздно и сейчас, решил я, протягивая Кристине сосуд с чем-то вроде “святой воды” — намоленным и рунированным наполнителем, неприятным и, подчас, губительным для демонов.
— Возьми, — озвучил я.
— Это подарок? — спросила бывшая демоница, разглядывая светящуюся для неё в варпе фиговину. — Красиво.
