Отойдя в сторону, Юнис прошла мимо похожего на стойку любопытного сооружения, которое было посажено в верхний слой почвы Фобоса. У него был самодельный, перекошенный вид, как будто его сколотили в порыве ошибочного энтузиазма после продолжительной попойки. Юнис провела рукой по колесам, которые были вмонтированы в раму и установлены на вертикальных шпинделях так, чтобы их ободы можно было легко поворачивать. — Тибетцы и монголы, — объяснила она. — Они были в первоначальной индийской миссии или оказались здесь позже — не могу вспомнить точно.
— Черт возьми, что это за штуки?
— Молитвенные колеса. То, что тибетцы раньше называли "хор". Керамические гироскопы и диски управления реакцией из систем стабилизации космических аппаратов. То, что нарисовано на ободке, — это буддийские заклинания, в основном — восемь благоприятных символов Аштамангалы. Предполагалось, что ты накапливаешь хорошую карму, поворачивая колеса всякий раз, когда приезжаешь в лагерь и уезжаешь из него.
Призрачная рука Юнис прошлась по молитвенным колесам, не поворачивая их.
— Только не говори мне, что ты поверила в эту чушь.
— Чтобы поддерживать хорошие отношения со своими соседями, не обязательно во что-то верить. Их стряпня была великолепна, и мне ничего не стоило покрутить их глупые старые колесики. Я даже предложила, чтобы мы подключили их к динамо-машинам, чтобы получить немного дополнительной энергии. — Она издала звук, как будто чавкала зубами. — Все прошло не очень хорошо.
— Так зачем же трогать колеса сейчас?
— Старые привычки. — Юнис колебалась. — Уважение к людям, которые когда-то жили здесь. Был один... был этот молодой тибетец. Наверное, космос уже добрался до него к тому времени, когда он достиг Фобоса. Запертый здесь, бедный ребенок совсем съехал с катушек. В основном просто сидел там, раскачиваясь и напевая. Потом он вцепился в меня. На самом деле это моя вина. У меня был этот шлем... Я нарисовала морду львицы вокруг забрала. Мы все сшили свои скафандры на заказ, так что для меня это не имело большого значения.
— И что?
— Этот бедный молодой человек... Есть такая фигура, они называют ее Дакини. Кхандрома по-тибетски — "та, кто пересекает небо". Одно из ее проявлений — Сенге Донгма, львинолицая. Она на некоторых из этих колес. Когда я появилась со своим шлемом... скажем так, у него возникли некоторые проблемы с корректировкой.
Санди не помнила, чтобы когда-либо слышала эту историю раньше. И все же это было где-то там, в задокументированной жизни Юнис — либо в публичных записях, либо запечатлено в какой-то частной записи, попавшей в сеть поисковиков потомства семьи. Иначе конструкт не мог бы этого знать.
Какой чудесной была жизнь, какой сложной она была без усилий, какой полной удивлений.
— Ты толкнула его за край, — сказала Санди. — В безумие.
— Я не виновата, что он уже был готов поверить в эту чушь, — сказала Юнис. — Не забывай, это было до обязательных улучшений. Но он был милым маленьким мальчиком. Я старалась преуменьшить свой кармический статус настолько, насколько могла, но не хотела подрывать всю его систему убеждений.
— Как это заботливо с твоей стороны.
— Я так и думала.
У основания башни связи находился низкий каменный купол — надутый и герметизированный, а затем покрытый слоем изолирующего щебня, сплавленного с блестящим эбеновым деревом. От этого центрального купола расходились лучами три туннеля полукруглого профиля, соединенные с тремя возвышенностями, в каждой из которых был воздушный шлюз, похожий на эскимосское иглу, и окно в форме колеса с толстыми стеклами, расположенное в его вершине.
Весь индийский комплекс был меньше, чем одно крыло дома в Африке, но именно здесь Юнис провела месяцы своего существования, скрываясь с дюжиной или около того попутчиков, пока они ждали, когда утихнет буря.
— Как ты... проводила время? — спросила Санди. — Ты не могла бы просто отказаться от этого, не так ли?
— У нас была другая форма общения, — сказала Юнис. — Более ранний тип технологии виртуальной реальности, гораздо более надежный и совершенно не подверженный временным задержкам. Возможно, ты слышала об этом. Мы называли это "чтением".
— Я разбираюсь в книгах, — сказала Санди. — Как раз одна из твоих дурацких книг привела меня сюда.
— Ну, мы много читали. И смотрели фильмы, и слушали музыку, и предавались этому странному поведению, называемому "создавать свои собственные развлечения". — Она помолчала. — Мы не просто сидели без дела, наблюдая, как проходят дни. У нас была работа, которую нужно было выполнять, поддерживая базу в рабочем состоянии, проводя бурение на Фобосе, даже очень редко встречаясь с китайцами и другими поселенцами в Стикни. То, что правительства заставили нас строить отдельные базы, не означало, что мы не могли тусоваться вместе.
Санди обошла в скафандре весь главный купол и три его крыла.
— Не вижу способа проникнуть внутрь. На каждом из куполов поменьше есть воздушные шлюзы, но все они герметично закрыты. Даже если бы они не были запечатаны, я не думаю, что этот скафандр пролез бы в дверной проем.
— Лагерь был заброшен к концу столетия, и именно тогда мне пришлось вернуться сюда. Но этот напыленный герметик, должно быть, более свежий.
— А тебе не приходило в голову шестьдесят лет назад, когда ты была занята придумыванием хитроумных способов потратить мое время впустую, что я, возможно, даже не смогу попасть туда сейчас?
Юнис наклонилась, чтобы заглянуть в иллюминатор ближайшего шлюза, протирая стекло своими призрачными руками. — Ты делаешь необоснованное предположение. Возможно, нет необходимости в физическом проникновении в купола. Само собой разумеется, что здесь есть расширение. Если оно достигает до куполов, тогда мы сможем проникнуть внутрь.
— Я уже пробовала это. В купол нет входа, ни активного, ни пассивного.
Юнис прошествовала к следующему воздушному шлюзу. — Позволь мне быть в этом абсолютно уверенной.
Санди снабдила конструкт набором процедур, позволяющих максимально повысить эффективность моделирования, даже когда расширение было разрежено или локальный трафик данных сильно перегружен. Те же самые процедуры делали разговоры с Юнис практически безопасными, даже при весьма скромном уровне запутанности. Возможно, Юнис смогла бы унюхать путь в купол, используя тот же набор трюков.
Санди не была настроена оптимистично по этому поводу. Если только внутри не было чего-то, способного вести наблюдение — камеры слежения, робота, распределенной сенсорной сети, — они возвращались к исходной точке. И почему в заброшенном лагере могло быть что-то подобное?
— Ладно, я нашла способ проникнуть внутрь. Впечатлена, внучка? Черт возьми, так и должно быть. Я ничуть не утратила своей остроты.
— Да, я... — Санди замолчала. Было ли правильно впечатлиться тем, что программное обеспечение выполнило ту работу, для которой оно было разработано? Разве не в этом был весь смысл? — Просто скажи мне, что у нас есть.
— Активный чинг, моя дорогая. Там есть... робот. Кто-то оставил его там, и он все еще подвижен.
— Кто-то только что оставил там робота?
— Так ты хочешь чинг-связь или нет? Тебе не нужно знать координаты — я могу соединить тебя со своей стороны.
— Где я в конечном итоге окажусь?
Юнис неопределенно махнула рукой. — Кажется, купол слева от нас. На самом деле это не имеет значения, потому что сейчас подойду к тебе, и я знаю планировку этого места. Оказавшись внутри, мы сможем направиться в мои покои.
— Дай мне пересвязаться, — сказала Санди.
На некотором расстоянии это был самый грубый чинг, который она когда-либо испытывала, — даже грубее, чем прокси, которым она пользовалась на Луне, во время экспедиции Чамы через Призрачную стену. У нее был свой обзор, но не было ощущения, что она находится где-то еще — ее тело, насколько это касалось ее разума, все еще находилось в скафандре ровера. Когда она попыталась оглядеться, ее точка обзора задрожала, как у фотоаппарата с ненадежным наведением.
— Ты здесь? — спросила Юнис. Она стояла рядом с Санди, держа свой шлем подмышкой. Санди с удивлением заметила, что шлем был покрашен на заказ за те секунды, что прошли с тех пор, как она в последний раз видела Юнис.
Рычащая морда львицы, окрашенная в цвета золота и охры, с поразительными голубыми глазами и красивой челюстью с красными линиями, зияющей вокруг забрала.
— Очень мило, — сказала Санди.
— Судя по твоим датчикам, здесь нет воздуха, но мне кажется странным находиться здесь в скафандре.
Вершину купола венчало круглое окно, но оно пропускало мало света. В голову робота Санди был встроен фонарик, который, должно быть, активировался, как только прошла чинг-привязка. Она направила его тусклый желтый луч по душной комнате, выхватывая жалкий набор хлама и обломков. Комната выглядела так, словно пережила землетрясение или была разграблена. Там были койки, шкафчики с оборудованием, древние и сломанные компьютерные системы. Распечатки, фотографии близких, детские рисунки все еще были прикреплены к изогнутым стенам.
Чужой робот ссутулился, подтянув колени к груди и прислонившись спиной к стене. Он попытался встать, заколебался, затем рывком пришел в неуклюжее движение. Он прихрамывал, и его мелкая моторика была нарушена. Очевидно, он был сильно поврежден, что, возможно, и было причиной того, что его оставили разлагаться в лагере. К его груди было что-то прикреплено, что-то вроде механического паука с суставчатыми белыми конечностями и приплюснутым крабоподобным телом. Санди предположила, что это был ремонтный робот, который сломался в процессе попытки починить более крупное устройство.
Она резким движением стряхнула его со своего предплечья и перчатки. Пальцы стали бесполезными, как обмороженная рука.
— Сюда, — сказала Юнис, прокладывая путь между грудами хлама.
Они шли по соединительному коридору между куполами, Юнис нетерпеливо оглядывалась назад, пока Санди изо всех сил старалась не отставать. Когда произошла декомпрессия, она, должно быть, была внезапной. Там были замороженные растения, их лианы все еще обвивали стены коридора. Когда Санди дотронулась до них, они разлетелись на зеленые осколки, похожие на хрупкие сладкие кондитерские изделия.
— Мне не нравится это место. Надеюсь, здесь никого не было, когда давление спало.
— Ты видишь тела?
— Нет.
— Наверняка он был заброшен задолго до того, как пришел в упадок. В этих стенах уже очень давно никто не бывал.
— Зачем им это? Это мертвое прошлое. У любого здравомыслящего человека есть дела поважнее, чем тратить свое время.
Юнис одарила ее дерзкой улыбкой. — Тогда кем же это делает тебя?
— Найди свою комнату, а потом давай убираться отсюда.
Главный купол имел внутренние перегородки с герметичными дверями в них. Все двери теперь были открыты, воздух давно выветрился. Там была гостиная / зона общего пользования с круглым столом, на черной столешнице которого был выгравирован зодиакальный узор, и яркими стульями, которые были вполне обычными, за исключением того факта, что у них были страховочные ремни и стремена для ног. На столе все еще стояла кружка с защелкивающейся пластиковой крышкой и соском для питья. Санди подошла, чтобы осмотреть ее, но захват робота был недостаточно ловок, и она сбросила ее со стола. Кружка упала на пол, не разбившись. На его боку была надпись "Рейкьявик 2088", над пятью кольцами символа Олимпиады.
— Сюда, — сказала Юнис. Она вошла через одну из дверей-перегородок, Санди последовала за ней в комнату за ней.
Санди поводила лучом фонарика по сторонам. — Это оно?
— Да, совершенно определенно. — Юнис не нужно было ничего объяснять. Если она была уверена, это означало, что записи поместили ее в эту часть индийской базы. Там были бы изображения, фильмы, которые были поглощены ненасытным любопытством конструкта. — Но, возможно, я была не последним жильцом, и нет никаких причин, по которым они сохранили бы это место как святилище моего величия.
— Тогда мы зря тратим время, не так ли?
— Мое старшее "я", очевидно, думало иначе, иначе оно не закопало бы эти бумаги в Пифагоре.
— Что ж, это хорошо сработало, не так ли? Если твое старшее "я" не предвидело, что Китай поглотит часть Луны, возможно, оно и здесь ошиблось в своих планах.
— Имей же хоть немного веры, дитя мое.
В одном углу комнаты в форме сегмента располагалась комбинированная койка/гамак, оптимизированная для сна в условиях микрогравитации. Рядом с ней стоял раскладной письменный стол с экраном и зеркалом над ним. В других местах были шкафчики для оборудования и полки, уставленные коробками, в том числе картонными, медицинскими принадлежностями и всем необходимым для полетов в космос.
Санди провела рукой по одной из полок, смахивая пыль как бульдозером. После сброса давления пыли потребовались десятилетия, чтобы осесть, образуя приторный серый осадок на каждой поверхности.
Санди увидела что-то на койке. Она, прихрамывая, подошла и попыталась поднять его, но ее руки были бесполезны.
— Это твоя перчатка, — сказала она. — Другая половина этой пары. Она точно такая же, как та, которую Джеффри нашел в Коуптауне. Но я не могу ухватиться за нее. — Затем ей в голову пришла мысль. — Даже если бы я могла ухватиться, как, черт возьми, я собираюсь вытащить ее отсюда?
— Разбей окно в потолке и выбрось перчатку — только убедись, что не запустила ее на орбиту.
— Тогда что? К тому времени, когда она вернется на поверхность, она может быть где угодно на Фобосе!
Юнис держала шлем подмышкой, а другой рукой почесывала затылок. — Дело не в перчатке, — тихо сказала она. — Перчатка — это подарок, подтверждение того, что ты рядом. Но дело не в перчатке. Я так не думаю.
Санди перешла в другую часть комнаты. Она и раньше обращала внимание на зеркало, но только сейчас ей довелось встать перед ним и взглянуть на себя. На мгновение осознание того, на что она смотрела, что отражалось в ее глазах, не совсем пришло в голову. Она управляла андроформным роботом, как и ожидала: в прочной броне и с сочленениями, как у человека. Свет, отражавшийся от зеркала в макушке головы робота, ослепил ее.
Но это был не андроформный робот. Это был скафандр со шлемом на голове.
И за забралом что-то было.
Санди посмотрела в лицо смерти, которая смотрела на нее в ответ. Внутри шлема был череп. Череп с наклеенной кожей, похожей на рисовую бумагу.
— Юнис... Это не робот. — От ужаса ее собственный голос звучал незнакомо.
— Прошу прощения?
— Это скафандр с мертвым телом, и я разгуливаю в нем. Пожалуйста, скажи мне, что ты этого не знала.
Юнис посмотрела на нее. Выражение ее лица не изменилось, никакого проблеска понимания. — Откуда я могла знать, Санди?
— Ты знала. Ты искала что-нибудь для чинг-связи и нашла... это. Нашла способ проникнуть внутрь. Ты не смогла бы этого сделать, не осознав, что чинг-координаты указывают на скафандр, а не на робота.
— Я... импровизировала, дорогая. Это скафандр с сервоприводом и встроенной в шлем камерой. Он движется, он видит. Чем, с практической точки зрения, это отличается от робота?
