Галарий молча кивнул, хотя вот Флавиан не был уверен в том, что Сонье действительно помогал вампиру. Все доводы стража были писаны вилами по воде, в конце концов неужели в таком крупном городе не найдутся еще несколько человек, кто может сделать отвар из низовки?
— Собери спящих стражников, пусть арестуют Сонье, — герцог обратился к стражнику.
— Это еще не все, — ответил Галарий. — Та девушка, Мира, общалась ли она с вашей дочерью?
Сердце Флавиана ушло в пятки. Действительно, если Оделия общалась с Мирой, то она будучи дочерью Сонье, могла добавить в горячие напитки отвар из низовки.
— О, милостивая Дева Битвы, — в отблесках огненных искр камина на лице Ордерика читалась боль и негодование. — Эта девочка была введена в замок еще оборот назад и сразу же сдружилась с моей дочерью.
Затем Ордерик обратился к стражнику, который с тех самых пор присутствовал непосредственно при этой беседе.
— Филипп, разбуди Клеона и его стражей. Пусть готовятся к ночной вылазке, берут с собой факелы и самых быстрых лошадей.
— Да милорд, — стражник поклонился и удалился выполнять приказания герцога.
— Погоди, Филипп, — продолжил Ордерик. — Возьми своих лучших людей и арестуй Сонье с его дочерью, и дожидайтесь меня там, пока я их сам не опрошу.
Стражник почтительно склонился и быстро пошагал выполнять приказания своего герцога.
Ордерик поднял с пола свой кубок и поставив его на стол налил туда вина. Очевидно, что сейчас он себя чувствовал намного лучше, чем до прихода гостей. Эти слова Галария вселили в сердце герцога надежду.
— Теперь у меня к вам вопрос, милорд, — обратился к правителю Галарий. — Что связывало покойного магистра Аувина со всем этим?
* * *
Ночной замок показался Флавиану зловещим местом — несмотря на то, что по всем коридорам горели редкие светильники с восковыми свечами, перебираться от одного источника света к другому было страшно. Свою роль сыграло и то, что ночью даже вороны утихли и перестали разносить по окрестностям свое оголтелое карканье, в замке было тихо и эту ночную тишину нарушал лишь легкий прохладный сквозняк и треск горящих свечей. По пути к выходу из замка Галарий и Флавиан встретили всего лишь одного стражника, патрулирующего эту махину, в остальном их шаги эхом разносились по спящему замку. Их большие тени ползли вслед за путниками по холодным каменным стенам, сопровождая своих хозяев во вне этого места.
Пастух прокручивал в голове прошедшую беседу стража с герцогом, на удивление, он смог запомнить все, о чем говорил Галарий Ордерику. Для Флавиана картина прояснилась, словно небо, после прошедшего дождя, однако он не увидел на этом холсте места для своего друга. Вопрос об Аргии стал для Сетьюда краеугольным камнем и в конце концов о Винарии и его друге так до сих пор ничего и неизвестно. Вполне возможно, что они и вовсе покинули Рэвенфилд и отправились...
"Куда? Они могли двинуться на все четыре стороны. Может быть Аргий передал Винарию печать и уже давно отправился в Дутр к своим родителям."
Этого нельзя было исключать. Флавиан в глубине души, на подсознательном уровне, надеялся, что это было не так, что Аргий до сих пор с Винарием и в скором времени они встретятся. Но в таких размышлениях юноша боялся признаться самому себе. Это было слишком эгоистично, но пастух не желал быть в этих землях один, когда его друг в безопасности обсуждает со своим батей и матушкой произошедшие с ним приключения.
Итак, все, что поведал Галарий герцогу казалось более чем логичным. Но оставался главный вопрос, что же нужно было похитителю от Оделии? Если ее выкрали вампиры, то для чего им нужна дочь герцога? Выкуп? Шантаж? Но никаких условиях граф так и не выслал Ордерику. Оставалось узнать и то, за что поплатился магистр Аувин? Может быть он знал какую-нибудь информацию?
Может быть дочь герцога убили? Нет, если они хотели совершить акт устрашения, то Оделию убили бы прямо в собственной кровати. А похищать ее, чтобы прикончить... Нет, здесь было что-то иное, то, что скрывалось от обычного взора Галария. Здесь была какая-то тайна, которую им еще предстоит разгадать. Во всяком случае так думал сам Флавиан.
На выходе из замка, во внутреннем дворе, путников встретил отряд из воинов, однако во главе отряда стоял не обычный стражник, а совершенно другой человек. Полумесяц, серпом нависший над городом кое-как освещал лики людей, но даже в такой темноте Флавиан смог опознать кудрявого блондина, которого видел где-то раньше.
"Я его видел, но где?" — пытался вспомнить Флавиан.
Шаркающие шагу путников спугнули нескольких воронов с открытых врат замка. Те возмущенные таким поведением взлетели с характерным карканьем и уселись на серые влажные контрфорсы.
"Кажется, это один из рыцарей, которого мы встретили у храма", — вспомнил Флавиан.
"Да это он. Его звали."
— Достопочтенный страж, — рыцарь сделал несколько шагов вперед и сделал небольшой поклон.
Кажется, все в этом человеке кричало о том, что он был аристократом голубых кровей. Его манеры, повадки, внешность, учтивость, лицо и жесты. Доспехи даже в ночной темени, при тусклом свете Мольвии, поблескивали от бликов полумесяца, шлем он держал подмышкой и его небольшие спокойные глаза осматривали тех, с кем он в ближайшее время отправится в путь.
— Вы не похожи на обычного стражника, — Галарий словесно уколол этого рыцаря.
— Так и есть, я рыцарь из Простора, сар Ланьен да Диже, — кажется чувство юмора у этого воина было на том же уровне, что и у стража.
Страж кивнул головой, осматривая своего будущего спутника.
— Ланьен да Диже, — Галарий попробовал на вкус имя этого рыцаря, на самом деле вспоминая кто он такой и чем знаменит. — Что же забыл брат герцога Простора в этой дыре?
"Брат герцога?" — Флавиан удивился на сей раз.
Каждая имперская провинция делилась на собственные округа по территориальному или этническому признаку. В Бравии были княжества, в Съердии фюльки и ярлства, в Февсии полисы. В Речноземье же было несколько крупных герцогств, например, как Восточная Марка или тот же Простор, о котором говорил выше Галарий. В свою очередь герцогства делились на более мелкие единицы — графства.
— Долг крови привел меня сюда, сар Галарий, — учтиво ответил Ланьен.
— Насколько я помню, ваш брат сейчас воюет с кентаврами, — парировал Галарий, который, как оказывается, неплохо разбирался даже в политике. — Я думаю, такой человек как вы, пригодились бы ему сейчас у себя дома.
"Война с кентаврами, я и не знал об этом", — Флавиан удивился этому.
Простор считается самым крупным герцогством в Речноземье и находится на самом западе провинции. По стечению обстоятельств и волею богов, даже не Восточная Марка была самой опасными землями Речноземья, а именно Простор. Это герцогство граничило сразу с двумя иными расами — свирепыми кентаврами, известными своими постоянными табунными набегами и расой дриад, жриц леса, угонявших пленников в свои священные леса.
— Это так, — кивнул головой молодой рыцарь. — Но с моим братом, два имперских легиона, в Рэвенфилде же в свою очередь собралось немногочисленное рыцарское войско, вы же понимаете, что нежить сейчас для нас главная опасность.
Флавиан не услышал в голосе Ланьена высокомерных тонов, однако его манера речи говорила о том, что он самых высоких кровей, что на самом деле так и являлось. Ланьен был братом самого крупного земельного герцога в Речноземье, но с виду ему было не больше двадцати-двадцати пяти лет. Если он и был старше Флавиана, то ненамного.
— Значит такова главная причина, — хмыкнул насмешливо Галарий. — Ладно.
Флавиан понял, выпад стража в сторону Ланьена. Всем известна показушная бравада молодых речноземных рыцарей, все они желают вписать свое имя в кровные летописи — древние рыцарские книги, ставшие для речноземцев в свою очередь неким священным писанием. В эту огромную и тяжелую летопись вписывался каждый подвиг, каждый видный поступок достойный рыцаря и каждый выполненный обет. Галарий же усмехнулся лишь потому, что думал, мол Ланьен решает здесь попытать свою судьбу.
— Так почему герцог выбрал вас, а не своих стражников? — страж по-прежнему относился к рыцарю с подозрением.
После очередного вопроса Галария вперед выдвинулся самый настоящий верзила, он на голову был выше стража, а его кольчужные доспехи были столь широкими, что он больше походил на гигантский шкаф.
— Ты чего такой любознательный? — этот рыцарь больше походил своими манерами и речью на бандита, который украл с убитого им рыцаря доспехи и напялил их на себя.
— Тихо, Каси, — Ланьену стоило только поднять правую руку, чтобы забияка уткнулся.
Однако Каси продолжал нависать над Галарием и пронзать его своим взглядом. Но страж был крепким закаленным мечом и никак не отреагировал на выходку рыцаря.
— Боги мне в свидетели, сар Галарий, но я впал в немилость перед Девой, — Ланьен склонил свою голову, открыв взору Флавиана свою макушку, прикрытую кудрями. -Герцог послал меня в Одноглазую крепость, однако я провалил его поручение.
Да, Флавиан оказался прав. Именно этот рыцарь внезапно появился у храма Фонарщика, весь в крови и заляпанный грязью. Интересно, что же стряслось в той крепости и какое у него было поручение?
— Герцог дозволил мне смыть с меня позор бегства помощью тебе, — продолжил Ланьен. — Мы уже отслужили мессу Деве и восхвалили ее смелость. Мои оруженосцы седлают лучших лошадей, но герцог не рассказал о том, какая наша цель.
Галарий перевел свой взор на Флавиана, и они встретились взглядами.
— Для начала выдели человеку этому юноше, чтобы он проводил его до покоев в трактире Одинокий Волк.
И тут у пастуха упал камень с души, и он глубоко выдохнул. Можно конечно было и отыграть роль смельчака, попросить стража взять его с собой, но Флавиан был для этого слишком уставшим. Ему совершенно не хотелось покидать стены этого города, помня о том, что обитает в диких и необузданных землях и как это опасно по ночам. Он до сих пор помнил болотное чудище, до сих пор помнил Тьму, уничтожавшее все на своем пути и юноше совсем не хотелось встретиться с такими опасностями лицом к лицу.
— Хорошо, — согласился да Диже и крикнул куда-то в толпу своих воинов. — Капеллан!
На дворе собралось не меньше двадцати человек, по крайней мере трое из которых носили рыцарские плащи. Остальные люди были обычными бойцами — пажами и оруженосцами, однако из толпы вышел человек в обычной длинной мантии. Человек этот был не молодой, но и старым назвать его было нельзя — на его голове сияла большая залысина, а его спокойное лицо было гладко выбрито. Капеллан обладал большими и добрыми глазами и круглым аккуратным лицом. Весь его внешний вид говорил о том, что этому человеку можно доверять.
— Да милорд, — отозвался он, выйдя из толпы закованных в броню людей.
— Капеллан Родриго, сопроводите пожалуйста этого мужчину до таверну, — отдал приказание Ланьен.
Флавиан был польщен, что его назвали мужчиной и даже улыбнулся усталой улыбкой. С другой стороны, Ланьен был ненамного старше его, но между ними пролегала совершенно другая пропасть, не возрастная — Ланьен был из очень знатной семьи, а род Флавианом затерялся где-то в холмах Нозернхолла и наверняка прервется на нем.
— Как прикажите, милорд, — капеллан отвесил небольшой поклон, и он направился к мальчишке.
Однако путь к нему преградило могучее плечо стража. Даже в темноте Флавиан мог разглядеть как за спиной Галария развевается плащ с двенадцатиконечным колесом.
— Жрец, проследи, чтобы с юношей ничего не случилось, — тихим тоном промолвил Галарий.
— Конечно, — улыбнулся капеллан и положил свою руку на плечо Флавиана. — Пойдем, отведаем ка у Лебизье его вкуснейшее жаркое и заснем крепким сном до самого утра.
Жрец умел располагать к себе. В отличие от Галария, который всегда был холодным, расчетливым и таким же эмоциональным как камень, капеллан Родриго казался юноше живым и человечным. Может быть Родриго был родом из Нозернхолла? Почему-то все остальные люди Речноземья казались Флавиану фальшивыми, словно они играли чужие роли, предназначенные совершенно для других лицедеев.
— Флавиан, — окликнул пастуха Галарий. — Остерегайся слежки, и никому не открывай дверь.
Весь последующий путь до таверны, а он был и не коротким, и не длинным, капеллан рассказывал о том, зачем же он со своим сюзереном прибыли в Восточную Марку. Родриго поведал о роде да Диже, что когда-то это семейство было побочным ответвлением королевского рода, но члены этой династии всегда были почитаемы, несмотря на то, что они не занимали королевский престол. Жрец рассказывал о бескрайних, чистых и тихих полях Простора и Флавиан тут же вспомнил свой сон, в котором колосилось бесконечное золотое злаковое поле.
— Ланьен дал своей возлюбленной третий обет, так ему положено по возрасту, что он воздвигнет свой щит между родным Речноземьем и нечистыми землями нежити, — так объяснял их прибытие капеллан, хотя возможно за этими словами скрывалось все-таки нечто иное.
В свою очередь это был первый человек, которому Флавиан мог довериться и поведать о своем сне. Сетьюд пересказал все в мелких деталях о том, где он стоял, о том странном вороне, черном словно ночь, но с одним единственным белым пером.
— Я жрец и столп Великой Девы, юноша, я словами защищаю ее честь, как она мечом защищала моих пращуров, я молитвами нападаю на ее врагов, как она копьем нападала на нечисть, и я хорошо знаю ее обычаи, ведаю хоть и неохотно все жреческие предписания, кроме одного конечно, о чем я тебе глаголить не буду, но вот, что я скажу, — отвечал Родриго. — Я силен в молитвенных делах, что посвящаю Деве Битвы, но с такими бы сновидениями я обратился бы на твоем месте к здешнему жрецу. Не стоит недооценивать силу снов. Мы с тобой общаемся словами и понимаем друг друга. Боги, тем более твои боги, коих вы насчитывается Двенадцать, это совершенно другое, они могут общаться с нами на другом языке, на языке сновидений и нужен бы тут тот человек, кто мог бы растолковать тебе их. Не даром же ты находишься в городе воронов, неужели это совпадение, что тебе снится именно эта птица?
Всю остальную дорогу до Уставшего Волка путники шли молча, а Флавиан размышлял над тем, что сказал ему жрец. В словах капеллана обитала мудрость и возможно стоило бы прислушаться к его совету. Иногда эти мысли смежно переплетались с думами о том, куда сейчас поскачет Галарий и сможет ли он найти дочь герцога? В этом случае, что им следовало бы предпринять дальше? Ведь все эти попытки найти Оделию никаким образом не пересекаются с поисками Аргия и той самой печати. Парадоксально, но Флавиан знал, он мог в этом поклясться, что сейчас он дышит, думает, чувствует на своей коже холодный восточный ветер лишь потому, что Галарий искал печать. Страж подался в путь из-за печати и спас Флавиана из петли из-за нее, по крайней мере складывалось именно такое впечатление. Но, что же так изменилось, что теперь приоритет Галария сместился в совсем другую сторону? Видимо страж знает то, чего не знает Флавиан, иначе у него бы не было никакого стимула искать Оделию, а все его слова о том, что он "всегда доводит свои дела до конца" и яйца выведенного не стоит. Видимо у Галария есть свой план, о котором он распространяется, или он знает то, чего не ведают все остальные. Страж был очень скрытным, мнительным и подозрительным человеком, и выудить из него информацию Флавиану казалось невозможным.
