Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Вечно тебя надо выручать, — возведя глаза к потолку, вздохнула Эва. Она отлетела на десяток метров и намеренно пнула стойку, на которой висели блузки и кофточки.
Консультантка визгливо вскрикнула и пулей бросилась убирать беспорядок, пока его не заметила её более важная коллега.
— Эва, это не красиво, — сквозь зубы прошипела я, когда блондинка вернулась.
— Тогда в следующий раз сама отшивай таких прилипал. Когда надо, их не докричишься, а когда нет — сами лезут. Ну, понравилось что-нибудь?
Теперь, когда смогла нормально осмотреться, я выбрала несколько вариантов бальных платьев. Идеальное сочетание цены, внешнего вида и качества в пределах разумного. Я сразу предупредила Эву, что куплю только то, что нравится мне, а не ей. Носить это всё равно будет Даша, а не она.
— У-у, тогда мы ошиблись адресом, — протянула моя полупрозрачная подруга. — Это не монастырь.
— Ха-ха, притворюсь, что мне смешно... Вот, посмотри на это платье, вот эти два, это и вон... вон то сбоку.
Немного подумав, Эва смирилась с тем, что варианты буду предлагать я, а она будет только выбирать из них. Девушка принялась придирчиво изучать, а кое-где и критиковать мой выбор. Одно платье будет полнить, у другого молния ненадёжная, третье (бледно-фиолетовое) полиняет после первой же стирки, и вообще — сделает меня похожим на гигантский баклажан. От чисто белого мы с ней наотрез отказались без предъявления всяких претензий. Консультантка ко мне больше не лезла.
— Мы уже тут целый час находимся! Эва, я уже перемерила шесть штук этих платьев, не пора ли остановиться? Выбирай, какое из них тебе больше понравилось, и пошли отсюда.
Эва словно только этого и ждала — пока я не передам право выбора на её усмотрение. Если честно, то после первых трёх все платья стали мне казаться на одно лицо. В конце концов, мы остановились на скромном бледно-зелёном платье в пол и мягким вырезом. К нему купили бижутерию, косящую под яркие изумруды.
Всё, теперь мы отправились домой. Время подбиралось к четырём часам, а у нас по плану на сегодня стояло институтское расследование Эвы. Что-то мне говорило, что это отнимет очень много времени. Домой мы возвращались тоже на автобусе. Я — полностью вымотавшаяся, и Эва до боли в зубах бодрая и свежая, способная шутить на каждом шагу.
Опуская все подробности, к дневнику я смогла подобраться только к семи вечера. Благо, на его изучение отводился ещё и весь завтрашний день. Я закрыла дверь в свою комнату, предварительно выгнав Ромео, включила радио и поставила его поближе к двери. Теперь можно смело приниматься за дело. Эва вытащила из пакета свой дневник и торжественно перенесла его на мою кровать. Это была пухлая тетрадка в тёмном кожаном переплёте и в обложке, под которую была вставлена любимая фотография блондинки. Её я сразу вытащила и убрала к себе в тумбочку, снова поразившись её непривычному убранству. Поудобнее устроившись рядом, Эва принялась листать дневник.
— Ох, сколько тут всего! — приговаривала она, блестящими глазками поедая надписи. В её дневнике были не только письмена, но ещё и засушенные цветочки, картинки, вырезки из журналов, собственные рисунки и различные фотографии.
— А где сказано о расследовании? — полюбопытствовала я. Как же всё-таки разительно этот дневник отличался от моего электронного! В этом была живая душа. — Почитать свои записи ты сможешь и ночью...
— Верно, — согласилась Эва. — Прошлой ночью ты мне подсунула вовсе не любовные романы. 'Анжелику' я прочла ещё в двенадцать лет, 'Наследник откуда-то' вообще не мой уровень, одна 'Прекрасная Маргарет' оказалась интересной, но насчёт поцелуев там существенный недобор. Кстати, в интернете я видела много советов почитать 'Сумерки'. Что это такое?
— Это про вампиров.
— Вампиры? Пф! Какой умник зачислил Дракулу в любовный жанр?
— Ну, — протянула я, вспоминая про что вообще эти 'Сумерки'. — Вампиры сейчас очень изменились. Половина девчонок находит их привлекательными.
— Ещё скажи, что и зомби с оборотнями тоже теперь милашки.
Я неопределённо пожала плечами. Мне всё равно, если честно.
— Так понимаю, у тебя дома этой книги нет? — резюмировала Эва.
— Хочешь почитать? Я тебе загружу на свою планшетку.
— Да! Ещё одну 'Маргарет' я не осилю. Конечно, понимаю, что скромность была в моде, но мне многого и не надо! Хватит поцелуев, но чтобы они были!
Закончив обсуждать книги, Эва пролистала свой дневник почти в самый конец, остановившись на первой записи своего расследования.
— Читай отсюда и до конца. На прочее не обращай внимания, но тоже можешь посмотреть. Тебе будет полезно узнать, какая жизнь бывает у нормальной девушки.
Она пересела на своё излюбленное кресло и, вытащив с полки энциклопедию древних цивилизаций, стала листать её, разглядывая цветные изображения древних украшений и сокровищ. А я принялась изучать надписи в дневнике. Вычленить нужные сведения про расследование внезапных и ничем не обоснованных обмороков среди студентов оказалось весьма трудным делом. Приходилось собирать их буквально по крохам. Видно было, что Эву куда больше интересовали перипетии отношений с Игорем и неким неизвестным мне Валерой, чем репортаж для институтского газетного листка.
— А кто такой Валера?
— Не отвлекайся, — пропела Эва, уходя от вопроса.
Ближе к десяти часам вечера я закончила с изучением проведённого расследования и смогла соединить всё воедино, исписав при этом несколько тетрадных листков и сделав кое-какие выводы.
— У меня всё, — сказала я подруге, захлопывая дневник и блаженно растягиваясь на кровати. Спать что-то захотелось. Не иначе, как покупка платья меня так вымотала.
— Ну что там? — заинтересованно подлетела ко мне Эва. — Я помню только отдельные ничем не примечательные детали, а в чём там всё-таки было дело?
— Ты провела неплохое следствие, — начала я, протягивая ей исписанные листы. Пусть обновит сведения.
Если кратко, то дело там было вот в чём: в институте, примерно за месяц до таинственной гибели Лукьяненко от фенола, было отмечено пять случаев обмороков у студентов. Имена бедняг прилагались. Причём все они были физически здоровы, на диете не сидели и активно занимались спортом. И ещё — трое учились в одной группе с Максимом Маликовым, а двое в параллельной. Обмороки случились с интервалами в несколько дней, и у этих двух групп в дни обмороков в расписании стояла практическая фармакология, которую вела Ирина Борисовна (она тогда замещала профессора фармакологии). Эва опросила четырёх пострадавших девушек и одного парня. Они долго не могли понять, что ей нужно, но потом всё-таки кое-что припомнили. На самом деле, они припомнили много чего, но общее у них было только одно: за несколько часов до обмороков, они по просьбе Ирины Борисовны помогали ей в лаборатории мыть пробирки и чашки Петри. Там стоял странный запах лекарств, похожий на запах зелёных яблок, от которого вскоре начало шуметь в голове у одних, и потянуло в сон других. Узнав об этом, Ирина Борисовна проводила их на свежий воздух, сказав, что они надышались паров, а ей нужно будет проветрить в лаборатории. Чувствуя себя виноватой, учительница попросила их на следующий день показаться ей, чтобы она убедилась, что с ними всё в порядке.
Все пять студентов были хорошо знакомы с Максимом. Накануне обмороков они вместе обедали в столовой, и всё последующее время после обмороков он находился рядом. Некоторые даже решили, что он следил за ними.
— И это всё я выяснила? — удивлённо подняла брови Эва. Её прекрасное личико нахмурилось. — Вот теперь начинаю вспоминать... Ну конечно! Это было саме настоящее расследование! Не то что все мои предыдущие. Меня оно так увлекло, что я даже прогуляла несколько пар.
— Отлично. Случайные совпадения тут можно исключить, слишком много общих факторов. И что конкретно навело тебя на мысль, что виновны в обмороках именно Максим и Ирина Борисовна? Они тут предстают заботливыми и отзывчивыми людьми.
Вообще-то, у меня уже созрела собственная версия, но хотелось выслушать мнения Эвы, чтобы сопоставить их и скорректировать.
— Интуиция, — таинственно шепнула призрак. — Я сразу решила, что тут не обошлось без Максима. Всё сводилось к нему. После опроса пострадавших, я стала бегать за ним. Хотела задать пару вопросов, а он упорно избегал меня. Потом уже заметила, что Ирина Борисовна нехорошо на меня поглядывает. Думаю, это Максим отравил их в столовой одним из изобретённых сестрой веществ. Вот, и они потом наблюдали за эффектом. Но в чём заключался сам эффект, я так и не поняла. Всё.
— Значит, тебе показался странным Максим, — я потёрла переносицу, чтобы сосредоточиться на деле, а то что-то в сон начало клонить. — Меня вот лично насторожили те факты, что все пятеро студентов до обморока надышались странным лекарственным запахом. Я думаю, что отравил их всё же не Максим, а Ирина Борисовна. Максим только выбрал для неё жертв, а потом наблюдал за их дальнейшим состоянием.
— Ого, даже так? Но я не слишком сильно ошиблась.
— Только, что же за лекарство такое испытывала Ирина Борисовна? Ты не спросила у тех студентов, как они себя чувствовали через несколько часов после обмороков?
— Не помню... — Эва минуты две честно пыталась вспомнить. — У меня ничего про это не написано?
— Неа. Только какие-то наскальные картинки и сокращения на полях.
— Дай мне подумать.
Блондинка взяла свой дневник и просто смотрела на него.
— Хм... И никакие это не 'наскальные картинки'! Это человечки. Видишь, вот эти с тучками над головами, чувствовали шум в ушах, а потом (стрелочка вниз) у них появились крылышки. Ну, Даша, догадалась, что это значит?
— Так в твоём понимании можно выразить обморок? — я решила сделать предположение.
— Нет! Это всё было уже после обморока. Им хотелось летать! Они весь день чувствовали себя очень хорошо. А теперь те, над головами которых стоят Zzz.
— Их клонило в сон.
— Бинго! На следующий день они все были раздражены и подавлены. Да-да, именно так!
Эва бросила дневник мне на колени и переместилась на своё кресло.
— Что же, картина приобретает всё больше и больше очертаний, — подвела итог я. — Ирина Борисовна изобрела психотропное лекарство, вводимое в организм в виде аэрозоля. Просто у части студентов случилась передозировка. Интересно, какой эффект ожидала получить химичка? Веселье или грусть?
— Так она наркоту изобрела?! — ахнула Эва. — Ничего себе!
— Давай не будем делать такие неутешительные выводы, — осадила я блондинку. Верить в то, что добропорядочная учительница химии оказалась вдруг изготовителем наркотиков, очень не хотелось. — Это серьёзное обвинение. Статья 228 уголовного кодекса, лишение свободы до трёх лет! И это не считая твоего убийства. Думается мне, что преступники поняли, что ты рано или поздно до всего догадаешься, и решили тебя устранить. И ведь у них всё получилось!
Наша дискуссия затянулась до полуночи, пока мама не зашла ко мне в комнату и не сказала, что мне пора спать. Я так засиделась тут, что совсем забыла об ужине.
— Мам, я не маленькая, а завтра воскресенье!
— Ты пока что не совершеннолетняя, — заявила мама, выключая радио. — Вот стукнет тебе восемнадцать, я разрешу тебе не спать до часу.
— Ма-ам!
— Всё, в постель, живо!
— Скажи ей, что в понедельник вечером ты идёшь на вечеринку к однокашникам, — тут же напомнила мне Эва. — Или не видать тебе покерного соревнования.
Не слишком надеясь на успех, я всё же сказала маме, что советовала Эва. На всякий случай настроилась на самое худшее. В моём понимании самое худшее не то, что мне запретят идти, а то, что потребуют доказательств. Паспортные данные того, в чьей квартире мы будем собираться, телефоны всех моих однокашников, и ещё скажет, что обсудим всё завтра с папой. Но к моему удивлению, мама даже обрадовалась:
— Отлично! Не вздумай передумать, Дашенька. Такие вечеринки очень сближают коллектив.
И, пожелав мне спокойной ночи, она ушла. Но зато пришёл Ромео. Обрадованный котик запрыгнул на мою кровать поближе к Эве и вновь стал сверлить её глазами, ожидая, когда же его погладят. У, предатель, нет бы ко мне ластился!
— А ты не верила, что тебя отпустят, — ухмыльнулась Эва, наверняка припоминая, что я говорила ей.
— Тем лучше. Мама меня уже отпустила, значит, с папой не возникнет никаких проблем. Он полностью доверят маминому мнению... Эва, знаешь, нам с тобой предстоит ещё проделать огромную работу, — вдруг пришло мне в голову. — Нам нужно привести в порядок и систематизировать всё, что мы с тобой выяснили о твоём отравлении, и записать это. Это же относится и к твоему журналистскому расследованию. С него всё началось. Итак, изготовление психотропных веществ и испытание его на студентах, расследование, убийство. Вот в таком порядке.
— И зачем? — искренне удивилась блондинка, опять занимаясь своим маникюром, которым вечно была недовольна, изредка поглаживая Ромео по голове. Кажется, кот ещё и мурлыкать вздумал! — Память у тебя хорошая, да и я помню всё, что мы с тобой узнали. Такое трудновато забыть.
— Это понадобится не нам, а полиции. Понимаешь, когда мы дойдём до конца и раскроем дело, — сомневаться в этом мне ой как не хотелось, — нужно будет передать материалы в полицию. А они пусть разберутся с Ириной Борисовной и её братом. Эти двое, получается, хладнокровные убийцы! Причём, и совесть их не замучила. Ирина Борисовна даже не уволилась после этого.
— Да ладно, я не настолько мстительная, — отмахнулась Эва.
— Но они же могут ещё кого-нибудь убить! Говорят, это только в первый раз сложно решиться.
— А я подумала, что тебе меня жалко! — в шутку разозлилась привидение; я, воспользовавшись случаем, ногой спихнула Ромео с кровати. Хочет мурлыкать Эве, пусть и сидит на её кресле. — А она о других думает, причём ещё даже не отравленных! Но ты права — преступникам место в тюрьме. Интересно, кому больше дадут: химичке или её брату? Наверное, химичке...
Прежде, чем уснуть, я наметила нам дело на весь завтрашний день. Мне предстояло записать всё, что мы с Эвой выяснили об её отравлении с выводами насчёт убийцы. Разумеется, всё, что как-нибудь может привести ко мне, я вычеркну. Не хочу связываться с полицией. А Эва должна будет просто переписать мои черновики, на которых я сегодня систематизировала её журналистское расследование, и куда добавила то, к чему мы пришли. Это нужно было для того, чтобы никто не сомневался, что это разузнала именно Эва. Попросту: нужен был именно её почерк, как с запиской для Лики.
— Это же мучение! — надула губки блондинка. — Если я буду писать по десять секунд, а смею напомнить — дольше удерживать ручку в руках я за эти пару дней не научилась, то на твои черновики уйдёт весь день! А завтра воскресенье, его создали, чтобы отдыхать.
— Вот и хорошо, что на завтра у нас ничего больше не назначено, — 'обрадовала' я Эву, снимая очки и выключая светильник. — Потом я передам материалы куда следует, и тогда справедливость восторжествует. После всего, что я им предоставлю, полиции не останется ничего иного, кроме как проверить ещё раз правомочность закрытия твоего дела.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |