Привяжи меня!

Кирк заметил выражение лица Стерлинга, и его глаза сверкнули, а губы растянулись в еще более широкой улыбке, на мгновение он словно стал моложе и как-то непринужденнее. Наверное, это должно было бы успокоить, но почему-то лишь напомнило Стерлингу о том, что для Кирка это игра. Для Оуэна же все это было частью его самого, естественной и неподдельной. Боже, как ему не хватало Оуэна...

— Да. Будет весело, — сказал Кирк довольно. — Теперь иди за мной.

Стерлингу понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что идти он должен, не вставая с колен. Золотистый махровый ковер пощелкивал от статического электричества, пока Стерлинг полз за Кирком по коридору к лестнице, которая, на первый взгляд, казалось, вела в обычный подвал.

— Можешь встать, — милостиво разрешил Кирк, когда Стерлинг уже собирался спускаться. — Не хочу, чтобы ты покалечился до того, как я получу свое.

У подножия лестницы обнаружилась дверь, закрытая на защелку. Кирк открыл ее и толкнул, жестом приглашая Стерлинга присоединиться к Алексу, стоящему на коленях с кляпом во рту и тугим кольцом, обхватывающим член.

Стерлинг машинально опустился на колени, глаза его удивленно распахнулись. Алекс был заперт внутри. Бог с ним, его не связали, но ведь он был в ловушке, один. Когда Оуэн связывал Стерлинга, то не отходил дальше нескольких футов, а если надевал повязку ему на глаза, то всегда старался, чтобы Стерлинг слышал его голос или тихий шелест одежды и негромкое, размеренное дыхание.

Нужно встать и убраться отсюда. Сейчас же. Мозг кричал бежать, а член... о черт, был до боли твердым.

— Видишь этого непослушного мальчишку в углу? — спросил Кирк, захлопнув дверь ногой. — Ему нельзя кончать сегодня, но он будет смотреть на все, что я с тобой делаю, так, малыш?

Алекс кивнул, глаза его блестели от слез и обиды.

— Ч-что он сделал? — выпалил Стерлинг, не подумав. Вся грудь и бедра Алекса были в следах плети, едва заметный алый узор проступал на светлой коже, соски опухли, вокруг них тянулись красные полосы, как будто Кирк целился по ним специально. Никакой крови, да и отметины скоро пройдут, но это должно быть очень больно. Со своего места Стерлинг не видел спину Алекса, но подозревал, что на ней тоже нет живого места.

— Ты забыл, что я сказал о разговорах? — поинтересовался Кирк шелковым голосом. Стерлинг напрягся и опустил голову, надеясь успокоить Кирка, который казался почти довольным, будто радовался, что Стерлинг дал маху. — Пожалуй, я понимаю, почему Оуэн тебя бросил, раз уж ты не в силах запомнить простой приказ и не знаешь, как обращаться к своему Дому. Сними одежду — придется оставить тебе напоминание.

Стерлинг начал раздеваться: стащил рубашку, бросив ее на пол к куче одежды Алекса, затем расстегнул джинсы. Снимая все, он напоминал себе, что в первый вечер с Оуэном тоже нервничал. То, что ему не по себе, вовсе не значит, что что-то не так. Алекс много месяцев был с Кирком, доверял ему. Это должно успокаивать.

Раздевшись, он завел руки за спину, скрестил запястья и, не говоря ни слова, наклонил голову. Мастер Кирк приказал молчать, значит, он будет молчать. Если он будет хорошим и послушным, то скорее окажется там, где ему нужно быть.

— На колени, — рявкнул Кирк и хлопнул его по затылку с такой силой, что у Стерлинга вырвался удивленный вздох. Оуэн никогда не бил его так, ни за что, без предупреждения, и хотя это было не слишком больно, все же чертовски неожиданно, поэтому Стерлинг среагировал не сразу и, опустившись на колени, заработал еще одну затрещину. — Такой хорошенький и такой тупой и медлительный...

Стерлинг просто ничего не мог поделать — когда он поднял глаза на Кирка, на его лице наверняка читалась досада. Черт, опять он все портит, ему просто нужно было отключить голову, а он никак не мог это сделать.

Слишком поздно он осознал, что это выражение могут понять неправильно — и судя по гневу в глазах Кирка, так оно и было.

— Знаешь, я начинаю сомневаться, что ты этого заслуживаешь, — сказал тот звенящим от раздражения голосом. — Заслуживаешь моего внимания, моего члена в своей заднице. Ты производишь не слишком приятное впечатление, и Алексу придется заплатить за свои сказки о том, какой ты замечательный любовник и в каком отчаянном ты положении, потому что ты просто тратишь мое время зря.

Несмотря на всю нарочитость поведения Кирка, сейчас он был искренне недоволен, и Стерлинг понимал, что небезосновательно. Он делал одну ошибку за другой, от напряжения и жажды становился неуклюжим, когда хотелось быть самим совершенством.

Он закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Нужно все исправить. Сделать так, чтобы Кирк захотел поиграть с ним, и вытащить из дерьма Алекса. Он сумеет, сумеет.

Заставить себя смириться, не испытывая должного уважения к Кирку, было нелегко, но Стерлинг тихо, виновато заскулил, словно щенок, подполз ближе, наклонился и прижался губами к кожаным ботинкам Кирка. Это было самое унизительное, что он когда-либо делал, и его затопили стыд и возбуждение. Он перестал думать о том, чтобы отступиться и уйти — он зашел слишком далеко. Это напоминало день, когда он вырвал у Оуэна согласие стать его Домом; Стерлинг испытывал то же нетерпение, ту же иссушающую жажду, которую просто необходимо было утолить, и плевать на последствия.

Это было эгоистично. У Оуэна могли возникнуть проблемы; а Алекса, судя по всему, высекли уже сегодня, к тому же если Оуэн обо всем узнает, он будет огорчен и разочарован. Стерлинг все понимал, но не собирался останавливаться.

Чувства других не в счет. Отец на собственном примере научил его, что безжалостные в своих стремлениях люди всегда достигают успеха. Уильям умело пользовался своими методами, и Стерлинг решил заставить их работать на себя.

Ему нужна была боль, нужно было потерять контроль, и раз уж Оуэн не дал ему этого, он возьмет это у кого-нибудь еще.

Он потерся щекой о ботинок Кирка и жалобно, тоскливо всхлипнул.

Видите, я умоляю вас, мастер? Видите, как мне жаль? Неужели вам не хочется наказать меня? Сделать мне больно, трахнуть, овладеть сейчас же, черт возьми, сейчас...

— На скамейку, — бросил Кирк, и Стерлинг поспешно ринулся выполнять приказ. Он видел такие в клубе; на них имелись крепления для рук и ног, так что разобраться было несложно, но Стерлинг все же порадовался, что как-то наблюдал сцену с ее использованием, потому что теперь мог встать на нее, ничего не напутав. — Молодец. — Ладонь Кирка прошлась по голой заднице Стерлинга, потом хлопнула по ней, но не сильно. — Пожалуй, мне нравится, как ты выглядишь в такой позе.

Стерлинг снова занервничал, но положение было отчаянным, и он все равно готов был согласиться на что угодно, поэтому послушно лежал, пока Кирк пристегивал его толстыми ремнями. Он чувствовал себя совсем беззащитным, с выставленным напоказ задом и болтающимся членом и яичками, а когда Кирк затянул ремни, он понял, что не может пошевелиться.

Однако Кирк не дал ему времени поволноваться — Стерлинг почувствовал, как его ягодицы погладили паддлом.

— Я собираюсь сделать эту попку очень красной, — сказал Кирк. — Разогреть тебя.

И началось. Первый удар громким эхом отдался в ушах, тут же сменившись теплым покалыванием — он оказался не слишком сильным. Стерлинг не знал, испытывать ли облегчение оттого, что это все-таки не выйдет из-под контроля, или расстраиваться, потому что такого вряд ли будет достаточно, чтобы забыть обо всем, но несколько секунд спустя удары стали сильнее, и вскоре Стерлинг поймал себя на том, что охает с каждым движением паддла. Кирк не возражал против звуков, по крайней мере во время порки.

Было приятно. Иначе — он не чувствовал между собой и Кирком той связи, что с Оуэном, того единения, — но все же это было так близко к тому, чего он хотел, что Стерлинг жадно впитывал каждое ощущение.

— Оуэн хорошо тебя отделал, — заметил Кирк, вырывая Стерлинга из теплого тумана, потому что удары прекратились. — Чем?

Отвечать на вопросы или обсуждать Оуэна совсем не хотелось, но он заставил себя вежливо сказать, несмотря на сковавшее тело напряжение:

— Стеком, мастер Кирк.

— Когда?

— На Рождество, — ответил Стерлинг, стиснув зубы, чтобы не крикнуть Кирку продолжать.

Тот усмехнулся.

— Славный подарок, но этого недостаточно. Я заставлю тебя по-настоящему корчиться от боли.

Стерлинг вспомнил те пять ударов и передернулся. Боже, да он тогда не только корчился...

— О, тебе нравится эта мысль, да? — спросил Кирк. Удары возобновились, но как-то торопливо и небрежно, словно Кирку вдруг стало скучно. — Знаешь, за что наказан Алекс?

— Нет, мастер Кирк. — Произносить эти два слова искренне становилось все труднее и труднее. Ему нужно было еще, нужно было наращивать напряжение постепенно, а не как сейчас.

— Он просил меня обращаться с тобой полегче, — засмеялся Кирк. — Сказал, что тебе сейчас тяжело и ты новичок... Но ведь здесь не он главный, так? Все решаю я.

Это был вовсе не вопрос, поэтому Стерлинг не стал отвечать. Никакого удовольствия — ни эмоционального, ни физического — от такой порки ему не грозило, поэтому он начал надеяться, что Кирк скоро приступит к чему-нибудь другому.

Тот швырнул паддл через всю комнату; он ударился о цементный пол с гулким стуком, от которого Стерлинг вздрогнул, натянув ремни.

Усмехнувшись, Кирк протянул:

— Ты в самом деле совсем зеленый. Хмм. Думаю, я знаю, что хочу сделать с тобой теперь.

Стерлинг понял, что его отстегивают. Зад саднил, но приятно; это лишь немного отвлекало, когда он выпрямился — мышцы слегка заныли — и опустился на колени, заведя руки за спину.

— Повернись, чтобы все видеть. — Подойдя к Алексу, Кирк небрежно вытащил кляп. — Встань. — Стерлинг смотрел, как Алекс шевелит онемевшей челюстью, поднимаясь на ноги, как было приказано. Кирк обхватил стянутый кольцом член и погладил.

При других обстоятельствах выражение на лице Алекса могло бы показаться Стерлингу забавным, но тот так сильно закусил губу, когда Кирк начал дрочить его член, темный и набухший от крови из-за кольца... Алекс всхлипнул, и Кирк убрал руку и несколько раз похлопал по члену, так что он мотнулся туда-сюда, а Алекс еще раз заскулил.

— На колени, — сказал Кирк, и Алекс подчинился.

Кирк вернулся к Стерлингу и заставил поднять голову, рассматривая его губы, а потом грубо впихнул между ними два пальца.

— У тебя такой хорошенький ротик; пожалуй, я не против трахнуть его. Вытащи мой член.

При мысли об этом рот наполнился слюной, Стерлинг стал неумело бороться с пуговицами на джинсах Кирка и вытащил его пенис, впечатляющий как длиной, так и толщиной, как, впрочем, и весь Кирк.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — приказал тот.

Стерлинг поспешно отреагировал:

— Пожалуйста, мастер Кирк, позвольте мне пососать ваш член. Я так хочу этого. Прошу.

Должно быть, этого оказалось достаточно, потому что Кирк не стал больше тянуть, просто скользнул большим пальцем в уголок рта Стерлинга, чтобы придержать его открытым, и толкнулся внутрь своим членом. Вкус оказался горьковатым, как будто Кирк сегодня не мылся, и Стерлинг с трудом подавил рвотный позыв, когда головка прошлась по языку, скользнув в горло.

— Ты уж постарайся, — предупредил его Кирк.

Стерлинг давно никому не отсасывал, хотя всегда любил, и поэтому решил сделать для Кирка все, что в его силах, но вскоре обнаружил, что тому плевать на его изобретательность. Кирку нужен был просто мокрый открытый рот, который можно было трахать, вот и все. После нескольких болезненных рывков за волосы и пары резких замечаний Стерлинг сосредоточился на том, чтобы не напрягать мышцы горла и не захлебнуться при этом слюной. Что, мать его, Алекс нашел в этом придурке?

Движения Кирка ускорились: рваные, грубые, до боли стирающие онемевшие губы. Челюсть заныла, и оставалось лишь надеяться, что Кирк скоро кончит. Но тот вдруг остановился и отстранился. Взяв член одной рукой, он мазнул им по щеке Стерлинга, оставив влажный, липкий след.

— Тебе нужно научиться сосать. Алекс может взять меня целиком, так, малыш?

Стерлинг не стал поворачиваться к Алексу, чтобы увидеть, как тот кивает. Он не хотел вспоминать о том, что его друг тоже в этой комнате, наблюдает, участвует; думать об этом было стыдно.

— Я хочу кончить в твою задницу, — заявил Кирк. — Алекс, тебе все так же запрещено кончать сегодня, как бы ты ни умолял и не пресмыкался, но я позволю тебе подготовить его, раз уж ты так о нем печешься. Побольше смазки, я не собираюсь торопиться.

— Да, мастер. — Алекс на коленях подполз к Стерлингу и, взяв бутылочку смазки у Кирка, с явной нежностью поцеловал его руку и блаженно прикрыл глаза, когда тот куда ласковее, чем ожидал Стерлинг, погладил его по волосам. Может, он все-таки не совсем ублюдок. Может, какие-то вещи у него хорошо выходят... может, ему удастся так оттрахать Стерлинга, что он обо всем забудет?

— Не трогай его член, — приказал Кирк, а потом отошел в сторону и стал возиться с креплениями на чем-то, похожем на гигантский крест.

Алекс заглянул Стерлингу в глаза, открутил крышку с бутылочки и выдавил немного себе на пальцы, Стерлинг попробовал взглядом показать, что все нормально, что с ним все в порядке. Облегченно вздохнув, Алекс обошел его сбоку и скользнул пальцами в ложбинку между ягодиц. Трудно было не напрягаться, но Стерлинг доверял Алексу, знал, что тот не сделает ему больно; он даже послушно опустился на четвереньки, когда тот положил ладонь ему на плечо и слегка надавил.

Он жалел, что не может поговорить с Алексом, поэтому наклонил голову и закрыл глаза, сконцентрировавшись на пальцах, которые влажно щекотали его анус. Он едва не всхлипнул, когда пальцы исчезли, но они вернулись несколько мгновений спустя, еще более скользкие. Один вошел в него, и Стерлинг задержал дыхание и подался ему навстречу, пытаясь втянуть его еще глубже. Так близко к простате... Боже, он так хотел этого. Его член был таким твердым... Палец выскользнул и вернулся обратно, проталкивая в него еще смазку и вырывая крик, прежде чем Стерлинг сообразил остановиться.

— Достаточно, — приказал Кирк. Стерлинг повернул голову и увидел, что тот, облизываясь, смотрит на них. Кирк разулся и снял брюки, обнажив длинные, сильные ноги с тугими мускулами. "Да, на него действительно приятно смотреть", — рассеянно отметил про себя Стерлинг, разглядывая его толстый член и дрожа от возбуждения. — Иди сюда.

С чуть большим энтузиазмом Стерлинг присоединился к Кирку возле странной рамы, думая, что же будет дальше. Он никогда никого не трахал стоя, впрочем, и его тоже никто не трахал, а если его привяжут к кресту, то места для маневра будет не слишком много.

— Встань, — приказал Кирк, ну прямо сама деловитость, как будто секс — это самое главное. Стерлинг уже бросил попытки понять, что из всего этого извлекает Кирк; сцены были ему явно не слишком интересны, и исполнять все свои угрозы он тоже не стремился. Да, игровая комната была забита игрушками, а Кирк старательно строил из себя Дома, но не более того.