— Обещаю. — И ты был неправ, Хама, подумал он. В конце концов, я смог спасти ее — или, по крайней мере, есть шанс, что я это сделаю. — Итак, посол. Это устройство — так вот как вы похищали людей?
— Не следует ли нам избегать таких высокопарных слов, Донн Уайман? Мы разрабатываем новую технологию нелокального транспорта. Это результат широкомасштабной программы физических исследований...
Он сказал Донну, что происхождение призраков под угасающим солнцем заставило их поверить, что они живут в ущербной вселенной. Поэтому они хотели понять ее тонкую настройку.
— Почему мы здесь? Видите ли, существует лишь узкий диапазон физических констант, в пределах которых возможна жизнь любого рода. Мы изучаем этот вопрос, раздвигая границы — экспериментируя с законами, которые поддерживают и сдерживают всех нас. Таким образом, мы исследуем границы реальности.
— Похищая детей, — сказала Пятая.
— Ближе к делу, посол, — сказал Донн.
— Мы нашли способ скорректировать значение постоянной Планка: числа, которое в человеческой физике определяет масштаб квантовой неопределенности.
Пятая просто уставилась на него. — О чем ты говоришь?
Донн уставился на нее, вспоминая, как ее воспитывали. — Постоянная Планка — небольшое число, очень малое, одна из фундаментальных констант физики. Это связано с принципом неопределенности. Но в реальном выражении — предположим, вы измерили положение электрона с точностью до миллиардной доли сантиметра. Тогда неопределенность импульса была бы такой, что секунду спустя вы не могли бы быть уверены, где находится эта чертова штука, с точностью до ста километров. Принцип описывает фундаментальную расплывчатость реальности...
— Ну и что?
Донн нахмурился. — Ну, а что, если бы вы могли изменить эту нечеткость? Сделать ее больше или меньше... Все знают, что Джек Рауль сам оказался вовлечен в ситуацию, когда призраки перестарались с постоянной Планка. Они уменьшили ее...
— Да, — сказал посол. — Мы пытались создать искусственный интеллект сколь угодно большой мощности.
— Это была катастрофа.
— Ну, да. Но в конце концов была получена полезная технология — "шкура призрака", как вы ее называете.
Пятая изо всех сил пыталась уследить за всем этим. — И это то, что вы здесь сделали? Вы снова уменьшили это число Планка?
— Нет. На этот раз, образец, мы увеличили его.
Донн видел это. — Вы увеличили неопределенность во Вселенной — или ее части. — Он быстро соображал. — У частицы есть квантовая функция, которая описывает вероятность того, что вы найдете ее в любом заданном месте. Но вероятность отлична от нуля везде, по всей Вселенной. И если вы увеличите постоянную Планка, то вы увеличите все эти вероятности.
— Вы начинаете это понимать, — сказал посол. — Теоретически трудно представить более элегантный вид транспорта: вы просто повышаете вероятность того, что окажетесь в пункте назначения, а не в начальной точке.
Донн был ошеломлен такой дерзостью. — Теоретически.
— Технические детали решаемы.
Донн рассмеялся. — Очевидно. Иначе мы бы здесь не стояли, не так ли?
— Решаемы. Очевидно. — Пятая уставилась на Донна. — Ты разговариваешь с этим призраком так, как будто все это нормально. Как будто вы обсуждаете новый вид колющего меча. — Она повернулась к послу. — Как вы меняете законы физики?
— Квагма, — немедленно сказал Донн.
Он кое-что из этого понимал. С этим был связан принцип ВЕС-привода, который приводил в действие древние корабли, такие как "Мириам Берг", собственный корабль его матери. Квагма — это состояние материи, возникшее в результате Большого взрыва, магма кварков. И при таких температурах фундаментальные силы физики объединяются в единую суперсилу. Квагма была связана воедино только этой суперсилой. Когда квагме позволили остыть и расшириться, суперсила распалась на подсилы природы: ядерные, гравитационные, электромагнитные. Но, контролируя разложение, вы могли выбирать соотношения между этими силами, соотношения, которые управляли фундаментальными константами, включая постоянную Планка.
Люди знали важность квагмы. Согласно семейной легенде отца Донна, почти двести лет назад Йоэнс Уайман участвовал в прогулке на каком-то невероятном корабле, когда люди гонялись по космосу за призраками, чтобы найти залежи этого первобытного сокровища.
Донн сказал: — Вы пугаете нас тем, что делаете, вы, призраки. Вы всегда так делали и всегда будете делать.
Призрак перекатывался и подпрыгивал. — Иногда мы сами себя пугаем, хотите верьте, хотите нет. Продолжим? — И он смело пронесся в открытую додекаэдрическую камеру. Двери расширились и сомкнулись вокруг него, а когда они открылись всего секунду спустя, призрак исчез, исчезла тонна вращающейся плоти.
Донн и Пятая остались одни, окруженные безымянными стайками призраков. Донн снова схватил Пятую за руку. — Вместе?
— Давай продолжим.
Камера представляла собой коробку с глухими стенами, посеребренную, как и вся архитектура призраков. Когда двери за ними закрылись, они на мгновение повисли в темноте.
И когда двери открылись, они больше не были в темноте.
— Не бойтесь, — сказал посол Радиатора.
Перед ними парил призрак, залитый ослепительным светом. За ним Донн увидел безмолвную фигуру сильвермена, обрубок его укороченной руки давал поразительную асимметрию.
Пятая сжала руку Донна. — Девственник...
— Все в порядке. Я имею в виду, если бы они собирались убить нас, они бы уже сделали это. И перестань называть меня девственником. Пошли.
Он намеренно шагнул вперед, на свет. Крепко держа его за руку, Пятая последовала за ним.
Донн обнаружил, что стоит на посеребренной платформе трех или четырех метров в поперечнике, а призрак парит перед ним. Он не видел никакой опоры для платформы, хотя гравитация ощущалась примерно нормальной. Они были полностью залиты чистым белым светом, вверху, внизу, повсюду вокруг — абстракция неба. Свет был ярким, не совсем ослепительным. И по мере того, как глаза Донна привыкали, он постепенно различал структуру в свете — повсюду валы, похожие на облака, медленно развивающиеся, кипящие вакуоли.
Когда он оглянулся, то увидел, что додекаэдрическая транзитная камера исчезла, оставив только платформу, на которой они стояли. Почему-то он не был удивлен.
Посол спросил: — Как вы думаете, где вы находитесь?
— В сердце звезды, — сказала Пятая. — Где же еще?
— Но не просто какой-нибудь звезды.
— Босс, — сказал Донн. — Но это невозможно. Не так ли, посол?
— Как вы сформулировали это ранее? "Очевидно, нет. Иначе мы бы здесь не стояли, не так ли?"
Сильвермен сказал: — Я понимаю твое нежелание, Донн Уайман. Я достаточно человек, чтобы бояться упасть. Не бойся. Подойди к краю. Посмотри вниз.
Пятая не двигалась. Она стояла там, ее костюм из шкуры, все еще запятнанный кровью призрака, купался в звездном свете. Но Донн шагнул к краю парящего диска.
И посмотрел вниз на базу призраков в сердце звезды. Это был выдолбленный спутник, каменный шар шириной, должно быть, в тысячу километров, испещренный проходами и полостями.
Диск начал опускаться. Движение было плавным, но теперь Пятая бросилась вперед и схватила Донна за руку.
Спутник под ними превратился в сложный механически обработанный ландшафт. Корабли призраков и научные платформы проносились над изрытой местностью, сплетаясь в сияющую сеть. И сами призраки выплывали из камер и машинных установок, подпрыгивая, как воздушные шары, сияя в глубоком свете звезды. По всей поверхности спутника поблескивали огромные цилиндрические сооружения. Посол сказал, что это были внутрисистемные приводы и гипердвигатели, которые использовались для того, чтобы забросить этот спутник в тело этой звезды и удерживать его здесь.
И там, внизу, была квагма, сказал посол, маленькие пакетики изначального вещества, погребенные в ямах древних планетезимальных кратеров. Я так и знал, подумал Донн.
Тем временем Донн увидел, что за спутником появились нити более интенсивной яркости, как раз на пределе видимости, совершенно прямые.
— Работа здесь тяжелая, — сказал посол. — Часто со смертельным исходом. Мы бесконечно отправляли работников в эту шахту света. — И Донн подумал о потоке призраков, которые, как он видел, терпеливо входили в транспортную камеру на мире призраков. — Не все возвращаются, несмотря на все наши предосторожности. Но теперь работа почти закончена.
Пятая спросила: — Так почему мы все не сгорели? Мы же находимся в центре звезды.
— Возможно, вы видите эти светящиеся нити за спутником? Это охлаждающие лазеры. Нагретые даже выше, чем ядро этой звезды, они могут отдавать в него наше тепло. Конечно, все, что вы видите, — это сильно обработанное изображение. Звездный материал на самом деле очень непрозрачный...
Донн сказал: — Вы снова вмешиваетесь в физику, не так ли, посол? — Он вспомнил недавние наблюдения Коалиции за Боссом. — Мы наблюдали вспышки. Вы пытаетесь починить звезду, остановить вспышки? Нет, не это. Посол Радиатора, вы дестабилизируете эту звезду?
Посол покатился. — Как бы выразился Джек Рауль? "Виновен по предъявленному обвинению". Что вы понимаете в физике звезд?
— Немного...
Каждая звезда находилась в равновесии, сказал призрак, при этом давление излучения от ее горящего в термоядерных реакциях ядра уравновешивало тенденцию ее внешних слоев проваливаться внутрь под действием силы тяжести. Гигантской звезде, подобной Боссу, раздавленной собственным огромным весом, требовалось много излучения, чтобы удержаться от взрыва. Таким образом, она быстро исчерпала свое водородное термоядерное топливо, и в ее ядре скопились частицы гелиевого пепла.
— Но этот "пепел" тоже может гореть, — сказал посол. — В процессе дальнейшего термоядерного синтеза образуются такие элементы, как углерод, кислород, кремний, каждый из которых, в свою очередь, может сгорать... Цепочка заканчивается железом, которое не может гореть, потому что в противном случае оно поглощало бы энергию, а не выделяло ее. Таким образом, в сердце звезды, подобной этой, образуется внутреннее ядро из железа. Ядро больше, чем большинство миров, Донн Уайман!
Пятая спросила: — Так почему же она просто не разрушается?
— Ее компоненты уже настолько мелкие, насколько это возможно. Это свойство атомной материи. Люди знают это как принцип запрета Паули. Конечно, со временем, когда мертвая зона распространится по сердцу звезды, отталкивание, наконец, будет преодолено. Электроны будут вынуждены сливаться с протонами, производя нейтроны — родится нейтронная звезда, меньшая по размеру и намного плотнее железного ядра. А затем произойдет катастрофический коллапс внешних слоев. Но не сейчас, не в ближайшее время; пока что эта звезда стабильна.
— Или так было до того, как появились вы, — сказал Донн. — Но теперь вы все меняете, не так ли? Снова постоянную Планка?
— Джек Рауль гордился бы тобой, Донн. Как и вы, он делал хорошие догадки.
— Если бы вы использовали свою спутниковую машину для уменьшения постоянной Планка в ядре звезды...
— Тогда отталкивание Паули уменьшилось бы. Железное ядро разрушилось бы преждевременно.
Призрак показал им виртуальное представление о том, что произойдет дальше. Имплозия быстро перерастет во взрыв. Сформируются ударные волны, которые отразятся от внутренних слоев, а мощный импульс нейтрино приведет к дальнейшему расширению.
— Босса разнесет на куски, — сказал Донн, недоумевая.
— Да. Детонация произойдет за считанные секунды, после многих лет подготовки... Но взрыв будет асимметричным, потому что слой, нагретый нейтрино, турбулентный. Это ключ к таким взрывам, и именно эту турбулентность мы надеемся контролировать. Поскольку асимметрия вырвет нейтронную звезду из обломков Босса — она улетит со значительной скоростью, высвобождая импульс энергии гравитационных волн, который мы надеемся использовать, и...
— Сверхновая, — сказала Пятая. — Это то, о чем вы говорите, не так ли? Вы собираетесь превратить Босса в сверхновую звезду.
— Мы считаем, что это будет первая искусственная детонация такого рода в эволюции Вселенной. Сверхновая, используемая в качестве пушки для запуска нейтронной звезды, направленной так, как нам заблагорассудится! История наблюдает за нами, Донн Уайман.
Сильвермен комично поднял обрубок руки. — Великолепно!
Донн расхаживал по платформе. — Вы сумасшедший.
— Теперь вы действительно говорите как Джек Рауль, — сказал посол.
— Вы разрушите миры...
— На самом деле, звезды тоже, — сказал посол. — Близлежащие звезды испарятся.
— И Риф, — мрачно сказал Донн. — Конечно, мы слишком близко, чтобы выжить.
Пятая заметила: — Риф — это группа кораблей, соединенных вместе. Не так ли? Что-то вроде того. Вы могли бы просто улететь.
— У нас нет гипердвигателей, — ответил Донн. — Наши двигатели были конфискованы Коалицией для использования на кораблях их флота. Не думаю, что они вернут их обратно. — Он повернулся к послу. — Это массовое убийство. Зачем вы это делаете?
— Из-за Провидца. — Новый голос принадлежал женщине: Еве Рауль. Донн услышал ее слова за мгновение до того, как появилось облако пикселей и сформировалось в ее тонкую форму.
Она подошла к краю платформы. — Боже мой. Прекрасный вид. И падение тоже... — Она рассеянно протянула руку, но ни у кого из них не было виртуальной руки, чтобы предложить ей, и она отступила назад.
— Я не ожидал увидеть вас снова, — сказал Донн.
— Что ж, и я не ожидала, что меня снова оживят, — сказала она с оттенком горечи. — По крайней мере, на этот раз мне не больно. Я думаю, хорошо быть полезной.
— Насколько полезной?
Посол сказал: — Ева помогает нам понять сущность, созданную нами самими. Сущность, чьи желания привели нас всех сюда сегодня.
Сердце Донна учащенно забилось. — Вы имеете в виду Провидца.
— Повернитесь, Донн и Пятая.
Они повернулись. Сильвермен держал в оставшейся руке коробку, четырехгранник размером около десяти сантиметров. Казалось, у него были прозрачные грани, а внутри было черно и полно звезд, звезд, которые роились — таким, во всяком случае, было первое впечатление Донна. Пятая и Донн оба подошли поближе, чтобы посмотреть. "Звезды" за треугольными гранями коробки были не более чем пылинками, перемещаемыми туда-сюда случайными потоками воздуха, наполнявшего коробку.
Донн сказал: — Это похоже на игрушку. Что это?
— Провидец, — сказала Ева.
Посол сказал: — Контролировать ядро гигантской звезды во время катастрофического взрыва чрезвычайно сложно. Даже моделирование этого было за пределами наших вычислительных ресурсов. Поэтому мы разработали ИИ нового поколения.
Пятая спросила: — Эту коробку с пылью?
— Этот ящичек с пылью, — сказала Ева, — является самым продвинутым ИИ, о котором мы знаем. Для такой машины физически нужны компоненты, которые достаточно малы, чтобы на них влияли квантовые эффекты, и в то же время достаточно велики, чтобы ощущать воздействие гравитации. Рой умных микрозондов — пылинок.
