Средневековая история 5. Граф и его графиня

— Ваше величество...

И Алисия увидела. Джерисон лежал на кровати. Хотя лежал — это не то слово. Кажется, ему делали промывание желудка — воняло в комнате немилосердно.

— Тахир! — резко окликнул король.

Алисия даже сначала и не узнала всегда спокойного хангана в этой растрепанном и перепачканном чудовище. Но тем не менее он оторвался от пациента.

— Продолжайте. Надо промыть все, — приказал он. И подошел к королю.

— Ваше величество.

Поклон был не слишком низким, но до того ли сейчас было Эдоарду.

— что с ним?

— я подозреваю, что это отравление. Докторус Хейл услышал грохот из комнаты — и вбежал. Граф лежал на полу, рядом с ним было разлито вино... полагаю, яд был добавлен именно туда.

— Что с ним будет?

Тахир пожал плечами.

— Ваше величество, казните — не знаю. Вроде бы много он не выпил, но я не знаю этого яда.

— А кто может знать?

— барон Донтер, ваше величество.

— откуда?

Вид Эдоарда был страшен. Но Тахир только пожал плечами.

— Его бабушка была травницей, а я все-таки чужой в вашей благословенной стране. Травы, которые знаю я — не знает он. Мой коллега говорит, что это 'лиловый убийца'.

Эдоард застонал.

Лиловый убийца*. Страшное растение. У него ядовито все. Цветы, полды, стебли... известен случай, когда его подмешали в букет для одной знатной дамы. Она несколько дней дышала ядом — и погибла.

* лиловый убийца — местное название. Действительно, существует такая трава. Ядовитая вплоть до того, что если пчелы соберут пыльцу — моджно будет отравиться медом. Выживание зависит от везения. Очень сильно. Название не даю — ибо наказуемо УК РФ. Мало ли кто самоубиться захочет. Прим. авт.

— Вы... спасете его?

Тахир смотрел в пол.

— сделаем все возможное, ваше величество. Выдержало бы сердце.

Что мог — он и сделал. Промыл желудок, кишечник, дал слабительное, поил пациента, влил противоядие... ну, насколько оно было таковым. Но лиловый убийца действительно был страшноватым растением. Его можно было просто нанести на слизистую — и он впитывался. Анелия же ливанула в кубок почти половину пузырька. А джес еще додумался дегустировать отравленное вино, перекатывая во рту.

Тахиру оставалось только молиться Звездной Кобылице.

* * *

Лилиан Иртон узнала о 'болезни' супруга на дороге в Тараль. Гонец перехватил ее недалеко от города. Графиню он знал в лицо, да и кто бы в столице ее не знал? Не так уж и много на дорогах блондинок на аварском жеребце и в сопровождении свиты вирман.

К чести Лилиан — она колебалась ни минуты. Просто повернула коня и потрепала по шее, прося бежать быстрее. И Лидарх вихрем понесся к королевскому дворцу.

Увы, для Лили картина выглядела намного печальнее, чем для Эдоарда. Как-никак она в медицине разбиралась. И понимала, что ничего хорошего тут не будет.

С одной стороны — если сразу не умер, то не цианид. Шансы есть.

С другой — они так же есть и на неполное излечение. Тут же нет ничего нужного. Ни гемодиализа, ни плазмы, ни сыворотки крови, даже обычную капельницу она пока не сделала. А что это за яд?

Интересно, рыба Фугу здесь водится?

Волчья ягода, белладонна и прочие радости были. Стрихнин? Мышьяк?

Да мало ли чем отравить можно!

Вылечить сложнее!

Дворец встретил графиню гулом придворных. Но пообщаться с ними ей не удалось. Предупрежденные лакеи встретили ее на входе — и с поклонами, почти бегом, проводили к королю. Эдоард сидел в той комнате, где раньше ждали докторусы, которые должны были осматривать Анелию.

Лиля показалась на миг, присела в реверансе — и заспешила к супругу.

Супругу?

О, нет. Сейчас перед ней был еще один пациент. Только и всего. В этом была вся Лилиан Иртон. Работа?

Ничего личного. Родной, близкий... лечить-то надо...

Но предварительный осмотр ее не порадовал. Кожа бледная, губы синие... холодный пот, зрачки расширены... чем его могли так травануть?

Лиля пощупала пульс, проверила тона сердца... м-да. Убиться дверью. Пульс не больше пятидесяти, сердце вообще почти не слышно...

— Давно так? — обращалась она к Тахиру, но ответил ей один из докторусов.

— Часа три.

— Чем? Неясно?

— лиловый убийца. Вроде бы.

Лиля покусала губы.

— Пока укройте его и согрейте. Лишним не будет. Образца яда не сохранилось?

Как оказалось — образец был. Кубок, который выпал из руки Джерисона. На дне было еще около двадцати миллилитров вина. Не все вылилось.

Лиля задумчиво поднесла его к носу.

— ваше сиятельство, — забеспокоился Тахир.

— Пробовать не буду, — отмахнулась Лиля. Какие могут быть растительные яды? Черт, металлом пахнет, так не разберешь. И вином... а если чуть поближе к носу?

Лиля обмакнула в вино кончик пальца и поднесла к лицу. Осторожно принялась принюхиваться. Не лабораторная методика? Ну и пес с ней.

Кончик пальца внезапно стал... неметь?

Лиля сдвинула брови. Ну да. Как будто пониженная чувствительность.

Как интересно!

А ведь она о чем-то таком слышала... онемение, онемение...

— Иголка есть?

Иголка нашлась у Тахира. И Лиля опять принялась за мужа. Увы. При отравлении одной милой травкой, наблюдается очень характерное онемение. Губы, язык, вообще лицо, руки и ноги.

Женщина ткнула иголкой в руку мужа. Ничего.

Граф был не то, чтобы в сознании, но и не в полной отключке. И на внешние раздражители более-менее реагировал. Старался укрыться от света, да и клизмы его явно не радовали...

На укол в грудь Джерисон Иртон отреагировал. Дернулся. А вот нога осталась нечувствительной. И лицо.

Зрачки?

Уже расширены. Слюна течет обильно. Лиля вздохнула. Посмотрела на Тахира, который замер рядом, ожидая ее вердикта. Ей даже в голову не пришла мысль, что мужа не нужно спасать. Чего не было, так это расчетливости.

Как противоядие подошел бы танин, но вот беда — чай в этом мире пока не культивировали. И Лиля нигде не могла его найти. Зато были гранаты.

— Тахир, друг мой, его надо напоить горячим настоем гранатовой кожуры, как мы отпаивали Амира....

Тахир получил задание, воспрял духом и приказал слуге принести кипятка. Лиля вздохнула — и вышла вон.

К Эдоарду и Алисии. Вдовствующая графиня Иртон как раз пыталась утешить короля, когда вошла Лиля. И два испытующих взгляда обратились на Лилиан.

— Графиня?

— ваше величество, все плохо.

Эдоард побледнел. Но Лиля скрывать не собиралась.

— я бы предположила лилового убийцу — она помнила это растение по рассказам Джейми. — И с какими-нибудь нехорошими добавками. Иначе так плохо не было бы... если бы просто лиловый убийца, он был бы в сознании. А тут...

— И?

— если сердце выдержит — выживет. Если же нет...

Непроизнесенное повисло в комнате.

— У него крепкое сердце, — Эдоард глядел с надеждой.

— Дело не в этом. Ваше величество, я не знаю, что еще ему дали, но лиловый убийца... сначала сердце бьется безумно часто, а потом вообще не бьется.

— графиня...

Лиля поняла непроизнесенное без слов. За сына король бы ей звезду с неба достал. Только вот... если бы речь шла о хирургической операции — она попыталась бы. Но здесь и сейчас...

Как вывести из организма яд?

Как поддержать сердце?

Ну хорошо, второе — настойками. Но ведь это не кордиамин! Не кардиостимуляторы и кардиопротекторы! Не так уж и много ими сделаешь.

Лиля присела в реверансе и вышла из комнаты. Не стоит ей видеть короля в таком раздрае. Целее будет.

* * *

Анелия с ужасом огляделась вокруг. Порт вызывал чувства... ужас, отвращение, брезгливость.

Но слуга привез ее сюда. И теперь ей требовалось найти корабль, который увезет ее отсюда.

Найти, договориться с капитаном...

Она медленно, оскальзываясь на грязи, шла по набережной... вот корабль. Женщина прищурилась, читая название. В кораблях Анелия не разбиралась совсем. Абсолютно. Но вроде бы как на него что-то грузят?

'Серебряная Акула'.

Хм-м... почему бы нет?

Анелия подошла поближе к кораблю.

Первыми ее заметили грузчики и засвистели. Будь на набережной темная ночь — Анелии не поздоровилось бы. Но...

— Вы заблудились, госпожа?

Анелия развернулась — и едва не уткнулась в грудь задавшего вопрос.

Высокий, симпатичный, темноволосый, весьма неплохо одет... на поясе кинжал в дорогих ножнах...

— Э...

— Питер Леворм, к вашим услугам, госпожа.

— мне нужен корабль, — решилась Анелия.

— Простите?

Принцесса вздохнула — и рассказала историю, которую сочинила недавно, сидя в карете. Она вдова. Муж умер два дня назад. Родня же его собирается упрятать бедную женщину в монастырь. Соответственно, Анелия решила собрать что поценнее дома — и сбежать. Что и выполняет. К тому же ей будет плохо здесь, где она была счастлива с любимым человеком, лучше уж уехать куда-нибудь в Авестер или в Ханганат...

Мужчина внимательно выслушал и кивнул головой.

— Сочувствую вашему горю, госпожа....

— Амелия Ультер. Я не дворянка...

— Амелия, милая, позвольте пригласить вас на борт моего корабля.

— Вашего корабля?

— 'Серебряная Акула' отплывает этим вечером, с отливом...

Анелия кивнула.

— И куда вы направляетесь?

— В Ханганат.

— Сколько будет стоить проезд?

Капитан назвал цену, которая была Анелии по карману. Женщина подумала пару минут — и кивнула.

— По рукам.

— Тогда прошу вас, госпожа. Я покажу вашу каюту. А вещи?

Анелия покачала головой.

— родня мужа могла меня остановить...

Питер покивал головой. Ну да, разумеется. Родня мужа... нет, то, что девица от кого-то бежит — это понятно. И то, что ее история — брехня от первого до последнего слова — тоже. Но...

Питер недоговаривал не меньше.

Про Ханганат он сказал правду. А вот про то, что он туда повезет...

Он пойдет вдоль побережья мимо берегов Уэльстера и Эльваны. И попутно заберет приготовленный для него груз рабынь.

Да-да.

В Ханганате красивые девушки пользуются спросом. И если есть возможность пополнить список на одну единицу — почему бы нет?

Он предложил женщине руку и повел ее на борт корабля.

Интересно, солгала она про мужа — или нет? Если она не девчонка, то можно будет и попользоваться по дороге... приятная кошечка.

Анелию ждало нелегкое будущее. Но по сравнению с тем, что сделали бы с ней отец, граф Лорт или Эдоард, попади она им в руки...

Вот именно. Все познается в сравнении.

* * *

* * *

Лиля потеряла счет времени.

Уже несколько часов она находилась у постели мужа. То они промывали желудок, то ставили клизмы, то пытались поддержать сердце...

И все чаще она осознавала, что проигрывает.

Боги, как же она ненавидела смерть... Безвременную, бессмысленную, жестокую, уводящую в неизвестные дали близких людей.

Что бы ни говорила Библия в оставленном ей мире — мол, порадуйтесь, они теперь там, где лучше, это вам не повезло...

Этого Лиля не признавала. Радоваться?! Драться и только драться! И она боролась за каждого пациента. Отчаянно. Безнадежно, но боролась. Несправедливо, когда уходят такие. Молодые, сильные... смерть всегда болезненна, но в некоторых случаях — особенно.

Откуда-то появилась бледная и зареванная Миранда. А в синих глазах был только один вопрос. Папа останется жить, правда ведь?

Правда?

Что могла сделать Лиля?

Только передать ее на руки Алисии и Эдоарду — и ребенок прижался пусть и к неродной, но бабушке, делясь живым человеческим теплом.

Негромко поскуливала Ляля, прижимаясь к ногам своей маленькой хозяйки...

Сердце Джерисона Иртона остановилось первый раз на седьмом часу после отравления. И Лиля делала искусственное дыхание, стремилась хоть как-то помочь...

Второй раз и окончательно — оно остановилось еще через час. И Тахир оторвал от мертвого тела Лилиан, которая остервенело пыталась запустить сердце, заставить его биться... да хоть как!

— Прекрати. Он мертв.

Лиля дернулась раз, два...

— Пусти!

Тахир вздохнул — и сильно встряхнул графиню.

— Ты же видишь. Он мертв!

Лиля дернулась, осела на пол — и разревелась в три ручья. Бессилие? Злость? Стресс?

Тахир кое-как помог ей перебраться в кресло и оставил там. Сам посмотрел на тело графа.

Все было сделано правильно. И промывание. И прочищение. Но... сердце просто не выдержало. Такое бывает. Сильный яд, плюс начали они все далеко не сразу, а эта дрянь впитывается через слизистую, плюс наверняка были какие-то примеси...

Отнять жизнь легко, ты поди, спаси ее...

Он прикрыл тело графа легким белым полотном — и вышел за дверь. Там ждали.

Ждал Эдоард, и ему сейчас наверняка понадобится уход.

Ждала Алисия.

Ждала Миранда, которую надо будет успокаивать.

Ждал Ричард — он не мог уйти, не узнав о судьбе друга.

Ждал Август Брокленд — чтобы он оставил дочь без поддержки? Никогда!

Двор тоже ждал. И уже всем было известно, что покушались на короля, а вместо этого отравили графа. Про Анелию ничего не говорили, и то утешение. Никто не связывал ее с покушением.

Они ждали. И когда Тахир вышел из комнаты — встретили его вопросительными взглядами. Вспыхнувшими — и тут же затухшими.

Ему ничего не надо было говорить. Все всё поняли. Взвыла собака. Разрыдалась, прижавшись к Алисии, Миранда. Мертвенно побелел Эдоард — да так, что Тахир без лишних размышлений схватил его за руку, посчитал пульс — и тут же накапал в склянку настойки. Вот только короля им до кучи сейчас лечить не хватало.

Август помрачнел на глазах. Ричард же прошел внутрь.

На кровати лежало... тело. Вокруг него суетились докторусы, в кресле рыдала Лилиан Иртон... Рик сдернул простыню с лица друга.

Что чувствуют в таких случаях?

Боль? Недоумение? Растерянность?

Это было в полном составе. И — непонимание. Тяжкое и тоскливое. Как же так? Еще утром они смеялись, валяли дурака, перешучивались, а сейчас от друга осталась только оболочка. Пустая и тоскливая. И в ней нет чего-то самого важного.

Нет, ничего нет и никого нет...

Пустота и холод захлестнули принца, он резко развернулся и вышел.

Лиля не обратила на это внимания. Вот она твоя плата, твое сиятельство.

Дура, безмозглая дура!!!

Тебе был неудобен муж? Вот и получилось... ты не желала ему смерти, ты просто желала, чтобы его не было в твоей жизни. И не твоя вина, что жизнь выбрала другое.

Ты можешь выть, кусаться, ругаться... ты ничего не можешь сделать. Не исправить, не подумать — ни-че-го...

Останься он жив — и ты искала бы обходные пути, думала бы о разводе, бегала бы от него... ты могла бы. А он — умер. И ничего не осталось. Только девочка с синими глазами.

Все ли ты сделала для его спасения? Все, тут себя упрекнуть не в чем.

Ты — рада в глубине души? Рада...

И до смерти тебе не освободиться от тяжкого груза. Больно, боги, как же больно...

— Лилюшка...

Август Брокленд вытащил дочь из кресла. И кое-как повел по коридорам в покои Алисии Иртон. Там было сейчас единственное, что нужно его девочке. Единственный, кто нужен.