— Обычно после пророчеств — да и без них, события так или иначе развиваются линейно, и, с известными предпосылками, достаточно предсказуемо. В вашем случае кажущаяся последовательность напрочь убивается спонтанностью — вы до сих пор не определились, останетесь ли здесь, будете ли принимать участие в намечающейся войне, если она всё же случится, и — какое участие. С вас станется в любое мгновение послать к чёрту всё и уехать куда-то, не из-за страха, а из-за скуки и нежелания возиться с чужими выпестованными проблемами. Забавно, что вас самого даже немного беспокоит то, насколько вам на самом деле всё равно, впрочем, не мне об этом с вами говорить, мистер Прюэтт. Так вот, вы изменили практически предопределённое за исключением пары несущественных мелочей будущее, и продолжаете это делать самим фактом своего существования. Признаться, всё могло быть не так катастрофично, умри вы на Кубке Мира. Отрадно, что вы выжили — скажу честно, шансы были минимальны. Вас спасла, я полагаю, повышенная подозрительность — кто-то, да, таинственный, неизвестный кто-то пошутил, — женщина спрятала весьма саркастическую ухмылку в не пойми откуда взявшейся чашке с чаем, — прислав вам бессмысленную записку, и она почему-то заставила вас действовать несколько более насторожённо, чем обычно.

— Скажу честно, все немногие существующие пророки были крайне недовольны получившимся исходом. К слову, это никак на вас не влияет, есть что-то вроде соглашения, по которому прорицателям запрещено вмешиваться в посторонние события и жизни. Есть довольно неудобные ограничения, но в целом дар это окупает. Недовольны потому, что вы вносите незаурядную сумятицу в любые прогнозы, связанные с Британией, теперь ещё с Францией и территориями, связанными с Дурмштрангом. Не говоря уже о том, что благодаря вам несколько изменились линии в США — те, что связаны с кампаниями и компаниями мистера Картера. Как это не парадоксально, прорицатели привыкли знать всё и не удивляться событиям, хотя, по-моему, это ужасно скучно. И я вполне уверена в дальнейшей безопасности сведений про пророков — да, мы действительно не афишируем свое существование и даже скрываемся, но и старый фанатик Биннс кого попало не выбирает. Да и частью ваши действия тоже предсказуемы — характер имеет своё влияние, а вы как бы не более скрытный, чем Дамблдор... Скажете что-нибудь? — резко прервалась она.

— Дезоксирибонуклеиновая кислота, — отозвался я.

Трелони задумчиво провела пальцем по губам.

— Почему не "Серьёзно?", "Наконец-то моя реплика?", "Что-нибудь", "У вас паршивый ковёр"?

Я молчал, глядя на неё, и чем дольше затягивалась пауза, тем шире становилась её улыбка и тем ярче блестели глаза — как у ребёнка в предвкушении сюрприза.

— У вас есть дар, я предпочитаю считать, — развожу руками.

— Да, — рассеянно признала женщина, — способ, более чем достойный существования. Что ж, вам следует поторопиться — профессор МакГонагалл через две минуты закончит беседовать с Флитвиком, и спустя ещё шесть будет в кабинете, колбу можете оставить себе...

Одни психи вокруг. Одни психи. Пророчица, помешанная на неожиданностях и событиях, которые могут её удивить; полугоблин (как и зачем?), хотя он-то адекватен; анимаг, зачем-то преподающий в школе, и это не шутки — школяры-анимаги в Поттерианы это просто жирнейший и невероятнейший рояль и антилоджик, также как и Скиттер-журналистка, а так шотландка и иже с нею едва не боги трансфигурации, которым париться в школе или жёлтой прессе — ну, всё равно, что гвозди забивать адронным коллайдером, вон, Тонкс и та на звероформу даже не замахивается. Про преподов Защиты просто молчать не чокаясь, Хагрид с Уходом — без комментариев... Ну, у Снейпа, допустим, тоже резон свой на Хогвартс есть, но он тут как МакГонагалл, коллайдер-молоток. Вот Спраут и математики-астрономы — вот они нормальные. А так...

Но за записку, оно конечно, спасибо. С этим и с составом воздуха вопрос снят — и то хлеб.

На урок к МакГонагалл успел. Встретились мы с ней аккурат в коридоре, она строго покачала головой, но пропустила вперёд себя и даже опоздание не засчитала. Как выяснилось, её ещё и предупредили, что меня задержат на Прорицаниях. Трелони же и предупредила. С утра.

* * *

Разговор с Малфоем дал совсем какой-то неожиданный результат. До этого, я так понимаю, мы друг другу гадили исподтишка, на четвёртом курсе мне было как-то не до того, так что противостояние перешло в нейтралитет. А теперь, похоже, блондин нашёл наш спарринг прекрасным вариантом спускать пар.

Томас с бесконечным энтузиазмом пытался выпихнуть меня на поле, мяч погонять — доставал буквально везде и всегда, да так, что даже Цефея начала вместо краткой и ёмкой характеристики посетителей с непередаваемо гадливым выражением лица и тоном говорить "Там он". И когда я уже решил, что проще всё-таки выползти поиграть — размяться и отвлечься от рутины действительно стоило, Дин, едва услышав что-то кроме "нет" и "да отстань же ты", едва не взвыл на радостях и, врубив форсаж, унёсся куда-то в коридоры, успев только сказать мне время будущей игры.

А на поле меня ждали аж целых две команды. В числе футболистов — Томас, Финниган, какой-то юркий второкурсник и — о, ну надо же! — мисс Патил, которая Падма. На противоположной половине поля разминалась пятёрка в зелёном, и один подозрительным тип с дружелюбным оскалом и белобрысой шевелюрой приглашающе махнул мне рукой.

Вечер переставал быть томным.

Форвард из Малфоя получился — будь здоров, и с каким чувством глубокого удовлетворения он бил по нашим воротам! Дури тоже вкладывал несоразмерно, разок его удар даже мне руку отсушил. И дважды забил. А уж когда я, отринув лень, поменялся с Финниганом и вышел в поле, вовсе началась форменная дискотека. До свалки дело не дошло, но силовой футбол плохоиграющих подростков мы изобразили очень достоверно.

На следующее утро я с изумлением узнал, что Малфой записался во вторые замы футбольного клуба, и требовал игр с моим участием по крайней мере раз в две недели. Дин смотрел на меня щенячьими глазами и что-то задвигал про Попечительский Совет. В этот самый момент неподалёку от нас Джинни не удержала в руках стопку учебников, и об одну из книжек закономерно споткнулись — Малфой же. Локтём он хряснулся крепко, пошипел от боли, второй рукой подобрал и подал учебник ошарашенной девочке, мирно посулил ей быть осторожнее и пошёл к Больничному крылу походкой уравновешенного спокойного человека. Коридор за его спиной безмолвствовал, а Драко ещё и добивающе поздоровался с подошедшими Гарри и Гермионой. Они, к слову, тоже замерли соляными столбиками, и мы все ступорили ещё с минутку после ухода слизеринца. Мы все — включая присутствовавших здесь слизеринцев же.

Лжегрюм притих и пока оправлялся от итальянской забастовки, которую дружно устроили ему ученики. Говорят, пнули его за коллективную жалобу и небезопасное преподавание вполне знатно, причём даже не от Министерства, а от деканов. Дамблдор тоже насупил брови и добрым тоном попросил Аластора не шалить — ну, как умеет, так, чтобы вроде и пистона вставить, а вроде и все сами дураки, один директор в белом пальто.

Рождественский бал приближался, и школу знатно лихорадило на эту тему. Ну, там ещё, конечно, каникулы и большой праздник впереди, но нынче всех куда больше интересовал вечер "других посмотреть, себя показать". Я тоже не совсем остался в стороне, хоть чуть-чуть, но отметился по всем интересующим меня фронтам. С Гермионой и Джинни вопрос решил предельно просто — берётся предварительно настроенный Гарри Поттер (моей хитрой роже без поддержки добрых глаз национального героя веры бы не было), стопка каталогов, и дальше начинаются подкаты: к Джинни, чтобы она выведала "комплект мечты" Гермионы, а то на Рождество дарить нечего; и к Гермионе с абсолютно таким же заданием. Как результат — два комплекта каталогов, в которых нужные позиции обведены, и две донельзя счастливые девчонки, за два дня до бала получившие весьма актуальные подарки. У самого Гарри был наряд тщательно подобран, причём, видимо, уж чересчур тщательно, потому что при одном намёке на костюм он едва не креститься начинал, настолько его эта тема (применительно к нему) достала. Близнецов с Лонгботтомом на всякий случай тоже ненавязчиво проконтролил — но первые позаботились о себе самостоятельно, у второго нашлась весьма инициативная бабушка.

В общем, все относительно опекаемые мною детки шли на главный на данный момент праздник своей жизни принцами и принцессами, с наилучшим настроением и ожиданиями. А там уж... сами справятся, я помог как мог.

Ну и, конечно, Рождество. Двадцать четвёртого декабря, какой-то жуткий симбиоз адекватного Нового года и православного Рождества же... Ох уж эти католики. И протестанты. И очень странные маги, хотя, наверно, нормальные, тут всё мой личный внутренний конфликт первую скрипку играет, а так... Когда в Риме, так сказать. Тьфу ты, уже и англицизмы прицепились, ну!

Впрочем, к празднику я тоже присоединился. Дарить подарки — это то, что я чертовски любил делать, и теперь, похоже, у меня широчайший круг адресатов. Так что всё время до собственно Рождества я забил полностью именно подбором подарков. С учёбой, факультативами, редкими встречами комитета подготовки Чемпионов к Турниру и парой игр с Малфоем — лишнего времени на то, чтобы лежать и рефлексировать, не оставалось вообще. Туда написать, там выбрать, поймать всех Уизли в Хогвартсе и организовать письменную конференцию всех детей означенной семейки, а на оставшиеся копейки — искать информацию о моём боевом глюке...

Теперь юное поколение волшебников, нервничая и волнуясь, но радуясь безмерно, убыло на бал, а я — в полудостроенное поместье. Под настрой. Сочельник. Праздник.

Артур благополучно получит завтра набор электроинструментов по работе с деревом, спасибо Дурслю — сказал, что подобрал самые лучшие. Надеюсь, Нора выстоит, да и сам Артур успешно переживёт период экспериментов.

Молли Уизли достанется коллекционный сборник сочинений какой-то писательницы любовных романов с именными автографами, и набор фотографий всего младшего поколения (по отдельности, с улыбками и плакатами "С рождеством").

Билл найдёт под ёлкой косуху из драконьей чешуи, Чарли — приглашение на двухмесячную практику в Китай, в один из закрытых драконников, причём к неклассическим драконам, а к "залегендированным" китайцам — длинным коротколапым ящерам с тяжёлой головой, так сказать, к драконьим таксам. Перси получит имиджевый набор перьев и пафосный ежедневник, что обидно — парень, с которым я ладил едва ли не лучше, чем со всей семьёй, отдельно меня предупредил — ничего особенного, пожалуйста, он всё сам хочет заработать и сделать, всё сам... Близнецам достанется полевая мини-лаборатория. Джинни — какой-то французский серьёзный набор косметики, она с этим делом нехило так ладит, вон, в гостиной перед балом самозабвенно раскрашивала чуть не половину девчонок.

Советская магическая Энциклопедия Общих Наук на английском для Гермионы (проще умереть и воскреснуть пару раз, чем найти), снова коллекционное издание, но уже Конан-Дойля и для Гриндевальда. Злосчастная колба с воздухом отправилась к Трелони. Пригласительный на матчи Британской Короны для Картера, парочка единоразовых полных пропусков в Министерство (за исключением, конечно, режимных частей вроде Отдела Тайн) для мисс Скиттер. К Гарри отправился тональник для замазывания шрама, краска для волос и зелье Улучшения Зрения — часто пить его нельзя, вредное, но разок в неделю на двенадцать часов он сможет рассекать без очков. Может, вон, захочет анонимно на свидание выбраться со своей партнёршей. Я, кстати, так до сих пор и не в курсе, кто это, сам он распространяться хотел не особо, Гермиона тактичная, а теперь ещё и бесцеремонный Уизли того... Прюэтт.

Кто там дальше...

— Красивая картинка, — проскрипели неподалёку.

Вообще я сидел чуть не на улице. От поместья есть фундамент и костяк, там делать особо нечего сейчас, зато на неделе рабочие тут отстроили неплохую беседку, деревянную, простенькую, но уютную. Лавки, стол, согревающие чары — всё прекрасно, и ничего лишнего.

Ну вот только гости незапланированные.

Шейтхару клинок гоблинский, кинжал. Мюриэль — несколько портретов, у Молли сохранились некоторые фотографии родни.

— Ходят слухи, — проговорила главная тётушка всего семейства Уизли, — что в школе бал какой-то полезный устраивают.

— Так точно, — откликаюсь я. Голос чуть хрипит — давно молчу.

— Ну как же, — щурится Мюриэль. — Бал — разве не развлечение для молодёжи? Ты, я знаю, парень нарасхват, партнёрш — хоть лопатой греби, а вот вижу, как пятнадцатилетний мальчишка послал к чёрту танцы, удалился в поместье и сидит, руки на столе, голова на руках, а из собеседников — только пирог со свечками... Грустно тебе?

— Так, немного, — пожимаю плечами.

— Ну, бывает. Взрослые постоянно сожалеют, не то о несбывшемся, не то о потерянном. И дурацкие же моменты выбирают, да?

Я отвлёкся от игры пламени и впервые взглянул на Мюриэль. Старушка грузно опиралась на стол и смотрела открыто и спокойно.

— Да, бывает и так.

Она кивнула и потянулась к пирогу, чтобы осторожно отрезать кусочек, не задевая свечек.

— Мм, вишнёвый? Очень вкусный...

— Не знаю, — усмехнулся я. — Бабушка постоянно пекла такой. Она была властной, имела только одно мнение — своё, единственно верное, и на каждый мой день рождения она поднималась затемно, чтобы испечь вишнёвый пирог, и потом тряслась три часа в поезде, чтобы, когда я проснусь, у меня был свежий вкусный пирог. Я ненавидел его, и, что самое забавное, у нас никто его не ел на самом-то деле. Но каждый мой день рождения начинался с того, что я давился здоровенным куском пирога и рассказывал, какой он потрясающе вкусный, бабушке. Остальным тоже приходилось это делать, если только они не оказывались очень-очень занятыми, ну, уходом на работу, к примеру. А потом настал день рождения, когда я остался без пирога. Было почему-то так паршиво... На следующий день я оббегал весь город, чтобы найти дурацкий вишнёвый пирог, и успокоился только тогда, когда всё-таки нашёл нужное. У меня ещё пару дней пылился надкусанный и оставленный кусок теста с вишней. С тех пор я каждый год заказывал утреннюю доставку свежеприготовленного пирога. Несъедобная дурацкая прихоть.

Я осторожно отщипнул кусочек и попробовал.

— И всё это для того, чтобы в один день всё-таки признаться себе, что печёная вишня — абсолютно не моё, — и я задул свечи. — Расскажете историю своего озарения?

— Характер изменяться может, знания из ниоткуда появляться — нет, — бесхитростно развела руками Мюриэль, пододвигая пирог к себе. — Действительно очень вкусно... Ну что ж, мистер Прюэтт, какие у вас дальнейшие планы?

— Пока ничего определённого, — я выровнялся и потёр лоб. — Так что вы вполне можете попытаться внести свои коррективы на данном этапе.

— Ничего определённого — это печально. А коррективы... Вы, мистер Прюэтт, уже юноша взрослый, да и, смотрю, достаточно самостоятельный, связи налаживаете полезные... Вон, какие-то непонятные шевеления совершаете, — это она про попытки поиска "универсальных солдат". Репетиторов на пару месяцев до Хогвартса ещё удалось найти, а вот на постоянную работу состав... Да, денег сейчас было, мягко говоря, негусто, но проблема заключалась в том, что кадров не было в принципе. Собрать частный отряд на правах личной службы безопасности оказалось задачей не просто нетривиальной — попросту невыполнимой. Ответ всегда один — за постоянными работниками в магические ЧВК, на разовый найм ещё можно было найти одиночек, но там уже был киллер-стайл, так сказать. — А о будущем кто будет думать?