"Заслужила, правда ведь?"
Взгляд скользнул по остаткам шеи и ниже, нырнул глубже — здесь, в бездушном свете ламп, обнаженное до крайнего предела тело демонстрировало собравшимся все, что сотворило с ним лезвие неведомого палача.
"Она детей убивала. Она заслужила. Она..."
Вместо глаз — две зияющие дыры, вокруг — корки засохшей крови, какие-то пятна. Приглядевшись, меж волосами можно было поймать отблеск треснувшей кости.
"Ничто таких не оправдывает. Ни чертова кровь, ни необходимость, ни Исток...".
Рот, раскроенный от уха до уха, распахнут так, как ни одному человеку не под силу. Возможно, это еще одна особенность полукровки. Возможно, винить стоит раны по краям.
"Заслужила. И хватит об этом".
Провалы на месте зубов — выдраны не все, лишь через один. Каждому оставшемуся на своем месте соответствует дыра на другой челюсти...
"А будь это ты?"
Сбившееся дыхание переросло в кашель — охота изучать новые детали, вроде наполовину обрезанного языка, пропала окончательно. Отступив на шажок, Гин моргнула, вздернула руки, растирая окоченевшее не от одной лишь низкой температуры лицо.
Тот, чье имя она носила, отдал последнюю половину жизни, чтобы подготовить ее ко встрече с чудовищами. Глядя на результат чьей-то кропотливой работы, Гин никак не могла избавиться от мысли, что старику следовало больше внимания уделить тем, что носят человечий облик — и у кого в жилах нет ни капли чертовой крови.
Вдохнуть. Выдохнуть. Вдохнуть...
Прекратить помышлять о том, чтобы стереть с лица Омогучи эту мерзкую ухмылку.
— Уж не у лесного зверья, — Казуо почесал небритый подбородок.
— Вот уж точно, — прекратив победно улыбаться — как же, поставил на место хвастливую гостью — Шичиро осторожно коснулся тела тонким лезвием. — Ну, кишочки, оно, конечно, наружу вытянуть может, но стрелять на моей памяти еще никогда не умело. И не настолько предусмотрительное, чтобы извлекать пули — вон тут, со стороны спины, например...
Для пущей наглядности Омогучи приподнял мертвую руку, указав на ряд рваных отверстий числом явно больше десятка.
— Еще звери...лесные, во всяком случае, не станут приколачивать тело к рекламному щиту, — подал голос Казуо. — Помешает отсутствие как щитов, так и отставленного большого пальца.
— Благодарю за подробности из школьного курса биологии, — вздохнув, Шичиро отложил инструмент. — Ладно, с предварительными ласками покончено, кто хотел поохать над невинно убиенной, тот уже, надеюсь, успел, так что давайте к делу. С чего бы начать-то, все такое вкусное... — рассмеявшись, он хлопнул в ладоши. — Общая картина довольно занятная. Для начала у нас систематическое избиение — множественные гематомы, переломы рук и ног, реберная клетка почти в кашу, суставы смещены...ничего, что я простым языком? А то, боюсь, зрители заскучают, — в который раз улыбнувшись охотнице, Омогучи продолжил. — Дальше классика — ранения огнестрельные, ножевые, веселая игра "я у мамы хирург", и мое любимое... — палец в перчатке коснулся лица. — Нет-нет, "улыбка Глазго" у нас старенькая, хотя вот жевательные мышцы подрезали недавно. Я про глаза. Глазные яблоки удалены, как и веки, в пустотах были обнаружены, помимо ожогов, весьма интересные следы...
— Надеюсь, ты не хочешь сказать...
— Нет, до таких извращений не дошло, — перебил Ониши эксперт. — А вот пепла внутрь насыпали будь здоров. Сигаретного, если быть точным. Анализ в процессе, но в лучшем случае узнаем, какую дрянь курил убийца.
— Это...все? — едва узнавая свой голос, проговорила охотница.
— А вам, барышня, мало? — Шичиро извлек из кармана сигаретную пачку. — Так, давайте-ка антракт, а то курить охота. А там и подумаем.
— Подумаем, куда мы денемся... — щелкнув зажигалкой, Казуо присоединился к процессу заполнения комнаты сигаретным дымом. — Начать, хотя бы, с того...
— А почему бы не начать с причины, по которой мне в дороге нельзя было все рассказать? — раздраженно произнесла Гин. — Жизненно необходимо, чтобы...
— Не успел.
-...я стояла как дура и глазами хлопала, пока серьезные мужчины обсуждают важные дела...эй, что значит "не успел"? Мы сюда ехали целый час!
— Я думал, — глухо отозвался Ониши. — Не хотел отвлекаться. И сейчас не хочу.
— Ладно, ладно, намек поняла... — вздохнула охотница. — Ну, так чего там?
— И не "чего", а "когда", — устало протянул Казуо. — Тело нашли два дня назад, без двадцати шесть утра, приколоченное к рекламному щиту на другом конце города...
— На то время с момента смерти прошло не более восьми часов, — напомнил о себе эксперт. — Реакция мышц на электрическое воздействие была слабовата, но на механическое еще в пределах нормы, так что...
— Щит находился на крыше жилого дома, — продолжал Казуо. — Ее прибили туда, словно картину к стенке и смылись. Само собой, никаких свидетелей — разве что старик с последнего этажа...где-то между часом и тремя слышал речь на лестничной площадке, но ни слова не смог разобрать. Дед глухой как тетерев, общались негромко, и, кажется, вовсе не на японском...
— Классика, — Омогучи выдохнул дым. — Но знаешь, хотя бы что-то. Вот, помнится мне, в семьдесят шестом...
— Давай в другой раз, — Казуо в который раз потер глаза. — Так, о чем я...да, Гин, больше свидетелей нет. Отпечатки, конечно, искали, но результат нулевой — наши ребята хорошо подготовились.
— Еще бы, — фыркнул эксперт. — Кому охота на виселицу, да еще и за эту тварь? Было бы логично прикопать ее, покончив со всем, вот только...
— Именно. Вместо того, чтобы избавиться от тела, нам устраивают выставку современного искусства. Ты что-то хочешь сказать, Гин?
— Да уже...сказали, — неуверенно проговорила охотница. — Тут не просто логики нет, это вообще что-то...она убивала детей, ее не могли поймать...сколько там, десять лет? Больше? Почему ее не сдали заказчику?
— Наконец-то правильный вопрос, — кивнул Казуо. — Все это имеет ни малейшего смысла, если только...
-...у Организации не объявился конкурент, — подхватил Шичиро. — Будь мы с вами в Латинской Америке, я бы сразу сказал, что дело ясное — бандитская казнь, жестокая и показательная. Припугнуть жителей, объявить войну конкуренту, напомнить властям, кто в доме...
— Нет нужды забираться ни в какую Америку, — затянувшись, бросил Ониши. — Мучительная казнь, надругательство над трупом ради устрашения...славная общечеловеческая традиция с древних времен.
— Устрашение? Но зачем тогда выбирать ее? — Гин глянула на тело, отметив про себя, что все больше привыкает к его соседству. — За ней и так шла охота. Чего они добивались?
— Уж прости, но записку оставить не захотели, — едва заметно улыбнулся Казуо. — Впрочем, ответ все равно на поверхности. Что бы вы сделали, если бы хотели бросить вызов Организации?
— На подобные вопросы я буду отвечать только в присутствии адвоката, — нервно рассмеялся эксперт. — Но понимаю, куда ты клонишь. Желай они войны...
-...это бы сделали с кем-то из членов семей, входящих в Организацию, — не упустила случая втиснуть в разговор пару слов охотница. — Кого-то высокопоставленного, кого-то, от чьей смерти...
-...задергалось бы на стульях все руководство, — спокойно продолжил Казуо. — Это бы трактовалось весьма однозначно. Но вместо того они сделали нашу работу. И выставили на всеобщее обозрение.
— Прямо как братец мой, когда я пример не мог решить, — обнажил в улыбке зубы эксперт. — Начеркает решение и листком об стол — вон, смотри, чего сложного-то?
— А теперь отметьте выбор домашнего задания — она, она! — Ониши махнул рукой в сторону стола. — Та, кого не могли изловить с семьдесят первого! Кого не смогли взять Рёги! Та, кто исчезала в ночи, а потом валилась как снег на голову, и собирала новый урожай трупов! Нет, это не пример из задачника, я вам скажу — тут целый зачет на сессии.
— Иными словами, некто утер нос шишкам из Организации, заявлявшим, что на розыске и уничтожении подобных тварей слопали целую стаю собак, — Омогучи, облокотившись на стол, выпустил очередную порцию дыма. — Полагаю, они в ярости.
— Правильно полагаешь, — мрачно кивнул Казуо. — Покушение на власть не прощается, а уж этими-то...
— Значит, покатятся головы. Мизукава-сан, я что-то не то сказал? Вы так на меня посмотрели...
— Вспомнила кое-что, — невесело усмехнувшись, Гин отошла к столу — соседство с трупом начинало казаться более приятной вещью, чем поглощение чужого табачного дыма. — И раз уж мы о воспоминаниях, что там вы сказали про семьдесят пер...
— Второй акт! — почти выкрикнул Шичиро, швырнув очередной окурок в лоток.
— А что, это не все? — решив не заострять — пока что — внимание на вопросе, оставшемся без ответа, изобразила удивление девушка.
— И близко нет, — Омогучи поспешил вернуться к столу. — В акте первом у нас был разбор повреждений самых свежих, которым нет и недели. Но не стоит думать, что ими все ограничивается. Самое интересное, как и все в нашей непростой жизни, скрывается под маской очевидного, и, уж поверьте, вытащить его оттуда было непросто. Убийцы постарались на славу, отдам должное, но куда им до воплощения компетентности, что вы можете лицезреть в моем скромном...
— К делу, — буркнул Казуо. — Нашел что-то свежее, так не тяни, сделай милость.
— Хорошо, хорошо. Обратите внимание на локтевой сгиб — видите что-нибудь?
— Даже не знаю...сыпь какая-то? — чуть не столкнувшись лбами с подошедшим поближе шефом, протянула Гин. — Или нет, погодите...
— Следы от уколов, верно, — с довольным видом выдал эксперт. — Целая куча и все — довольно старые. Нет, есть, конечно, и посвежее, но даже в этом случае срок никак не равняется паре дней. Рискну предположить, что им от недели до месяца.
— Привет из прошлого, значит... — Ониши поскреб щеку. — Из того самого, о котором мы ни черта не знаем. Только скажи кому, что двинутых полукровок теперь прививают — со смеху же покатятся...
— Полагаю, сделать это...непросто, да? — Шичиро отпустил мертвую руку, вернув ей прежнее положение.
— Уж поверьте, — пробормотала охотница, пытаясь отогнать подальше — и, желательно, в этот раз уже навсегда — вновь вставшее пред глазами лицо Хаты, перекошенное от бешенства. — Только если силой. Ну и ценой жизни пары добровольцев, думаю. Но зачем?
— Хороший вопрос, — кивнул эксперт. — Ответа на него, я, конечно, не дам...точного, во всяком случае. Если же хотите предположений, их ровно два, и до каждого в состоянии додуматься любой, у кого по мозгу, в отличие от нашей холодной дамочки, что-то еще бегает. Вариант первый — кололась чем-то сама. Второй — колол кто-то еще. Все гениальное просто, не так ли?
— Вот только кто...
— Интересно, кому...
Гин и Казуо переглянулись — слова слетели с их губ почти одновременно.
— Так, что там дальше... — продолжал тем временем Шичиро. — Я хотел заняться следами от пуль, но извлечение последних шло с такой долей аккуратности, что даже начинать нет смысла — сплошное месиво. Впрочем, интересных моментов у нас все равно хватает, и сейчас вашему вниманию будет представлен еще один, — накрыв тело, эксперт бодрым шагом прошествовал к расположенному у стены стеллажу, вытаскивая оттуда небольшой металлический ящик. — Одежда.
Ящик открылся не сразу — пришлось порядком повозиться с заклинившим замочком. Когда же тот, наконец, уступил пальцам в перчатках, на свет появилось измятое пальто — сплошь в пулевых отверстиях, пятнах крови и песке.
— И знаете, что я вам скажу? Не будь этого на теле выпотрошенной, как селедка, серийной убийцы, я бы решил, что пальтишко взяли в магазине в паре кварталов отсюда, с недавнего завоза. Ходил с женой на той неделе, так видел точно такое же, только цвет другой...
— Погоди-ка, семпай, — Ониши отвлекся от созерцания тела. — Хочешь сказать...
"Семпай? Какой еще семпай?"
— Да чего тут годить? — проворчал эксперт. — Сейчас тебе все ясно станет. Мизукава-сан, на ваш взгляд — как долго жертва носила это пальто?
Гин нахмурилась. Одежда как одежда — мятая, изрезанная, со следами от пуль...и, похоже, от реагентов, которыми посыпают улицы. Проведя пальцем по шву, совсем рядом с очередной дырой, она подняла взгляд на Шичиро.
— Ну...ткань плотная. Нигде не истончилась...
— А вот и он, наметанный женский глаз, — усмехнулся Омогучи. — Верно, никаких следов обветшания. Обычное дешевое пальто, но — совсем новенькое, его даже не стирали ни разу. Ни одного распустившегося шва или иных следов порчи материала. Ярлыки можете не высматривать — их тоже нет...
-...но достать его можно было где угодно. Например, там, куда ты ходил с женой.
— И снова в десятку. Полагаю, вариант, в котором наша гостья сама ходила за покупками, мы отметем. Кроме того...
— Скажите, а чай у вас подают? — хлюпнув носом, вклинилась в беседу охотница. — А то я скоро окоченею и займу вон ту полочку слева на веки вечные.
— Что? Чай? — эксперт смешно тряхнул головой. — А, конечно, — махнув рукой куда-то в сторону дальней комнаты, отгороженной от остальных помещений толстой дверью, Шичиро снова улыбнулся. — В бытовку загляните. Вопреки тому, что любят демонстрировать в кино, людям моей профессии не свойственно раскладывать бутерброды по трупам...помимо прочего, еще и лишних следов добавляет. И работы уборщице...
— Спасибо! — радуясь временному перерыву, выдохнула Гин. — Я сейчас...
— В тумбочке посмотрите, там печенье было! — швырнул эксперт ей в спину. — Чайник на столе, справа! А, и кружку без рисунка берите, та для гостей!
Казуо и Шичиро с их разговором, что понемногу уже начинал представляться ей не имеющим ни конца, ни края, остались позади. За порогом бытового помещения охотницу встретил горячий воздух — прикрыв за собой дверь, Гин ополоснула онемевшие было руки теплой водой из-под крана, растерла лицо...после сырой улицы и ледяного морга крохотная комнатушка казалась пустыней, но покидать ее отчего-то не хотелось — пока что. Щелчок электрического чайника, шелест ссыпаемой в кружку заварки...присев у небольшого стола, застеленного клетчатой клеенкой, она прикрыла глаза.
Жизнь полным ходом катилась к чертям: с началом нового года — нет, наверное даже раньше — колеса ей смазали так, что об обстановке или смене маршрута можно было уже и не мечтать. Призрак прошлого, вынырнувший в реальность вновь — только для того, чтобы быть замученным и распятым на рекламном щите — множил поставленные ранее вопросы до такого количества, что голова начинала трещать. Искала ли Организация тех, кто издевательски завершил за них начатую когда-то работу — или попросту махнула рукой, радуясь возможности поставить на полку еще одно закрытое навсегда дело? Кто посмел вмешаться — и представлял ли он ту же сторону, что делала уколы, укрывала у себя, одевала с иголочки, выпускала тварь на улицы? Хороший вопрос, как сказал бы работник того невеселого заведения, где она сейчас заваривала себе чай — и ответов никто, конечно же, не дождется.
Особенно от Казуо — последнее время, не в пример тому, что было прежде, шеф отвечал всерьез и целиком в лучшем случае один раз из трех. Горькой обиде — в конце концов, ей тоже не помешало бы знать, что творится вокруг — мешал до конца сформироваться и выплеснуться наружу вспышкой гнева один простой факт: тогда, неделю назад, Ониши сообщил охотнице даже больше, чем она ждала — и что же, стало от этого легче? Прибавилось ли моральных сил — или, напротив, все они были растрачены на то, чтобы загнать поглубже пробужденный словами начальства страх?
