— Очень тщательно, и три раза перепроверили.
— Чудес не бывает.
Пошел Гриша голову ломать, для того Грише голова и дадена, чтобы ломать, а у меня для него еще пара головоломок имеется, но это только на тот случай, если он её сейчас окончательно не сломает.
* * *
Самый лучший комплимент, который я когда-либо получал по поводу сочиненных текстов, начинался так: 'вроде, все слова знакомые...'. Это, конечно, к роману, вот этому, естественно, не относится, а что, вы уже знаете еще какой-нибудь роман? А почему я не знаю? Пока не знаю, что ли? Это очень обнадеживает.
В смысле, меня очень обнадеживает то, что вы, возможно, знаете еще какой-нибудь мой роман. Это о многом для меня говорит, хотя я же не знаю, когда вы это читаете, я даже не знаю, читаете ли вы это вообще. Но предположить то я могу? Тем более, что это фантастика.
Так вот, 'вроде, все слова знакомые...', не по поводу романа, так уж и быть, а по поводу других сочиненных мной высокохудожественных текстов, мне показалось очень приятным комплиментом, подчеркнувшим то, что авторский замысел удался, хотя, если честно, на самом деле не было никакого такого авторского замысла, чтобы кто-нибудь сказал, что 'вроде, все слова знакомые...'.
В этом-то романе как раз могут и незнакомые слова встретиться, но это совсем не страшно, потому что другой комплимент, который мне тоже понравился, заключался в том, что захотелось и сподвигло немедленно в словарь залезть, чтобы познать незнакомое, сказал же поэт, что поэзия это езда в незнаемое, а я тут как раз о поэзии и хочу сказать, как вы уже догадались, потому что до прозы пока дело не дошло, вы же еще мою высокохудожественную прозу не читали, потому что я её еще не написал.
А если читали уже, и вам еще захотелось прочитать, то это, мало того, что обнадеживает, это меня вообще воодушевляет и вдохновляет.
Только я этого почему-то не знаю. Пока не знаю?
* * *
Империя у Аргентума уже не маленькая, но какая-то разнокалиберная. Это и не удивительно — собирали всё, что плохо лежит. В смысле, если предприятие начало падать, ему нужно чуть-чуть помочь, а потом забрать голыми руками, то есть задёшево.
Технология отработана до совершенства, источники информации надёжные, бизнес-аналитики квалифицированные, так что никаких особенных препятствий до сих пор не возникало. Пока с ботаниками не связались.
Ботаники — это мы.
Ботаники ничего не потребовали, вообще ничего не потребовали, что удивительно, но как-то так незаметно получилось, что стали во всём играть первую скрипку. При том, что в бизнес не лезут вообще, ни на какие акции, дивиденды не претендуют, ничего, кроме редких встреч, консультаций, и каких-то непонятных на первый взгляд обучений.
Что удивительно, те проекты, которые раньше не по одному году занимали, сейчас получаются вообще за фантастические сроки, и даже те активы, от которых намеревались срочно избавляться как от неперспективных, вдруг оказались жутко прибыльными и востребованными.
А ведь хотели совсем по-другому сначала. Хотели замутить с ботаниками маленький проектик, начать выпускать их разработки, и этим нишу застолбить. А получилось наоборот. Получилось, что они во все ниши проникли, просочились, и сейчас без них ни одно решение принять уже невозможно. Даже и мысли такой не возникает.
* * *
Социум и электорат. Эти множества, на мой непросвещенный взгляд, нисколько не толерантны, особенно если социум рассматривать не просто как кучу народа, а как суперпозицию различных социальных групп со своими проблемами, интересами и прочая.
При этом, некоторым очень хочется добиться их конгруэнтности. Но это, мы, в смысле страна, уже проходили, и ничего хорошего в этом нет, и быть не может. Этого наша страна уже не переживёт.
На мой непросвещенный взгляд, это вообще-то страшно. Это напоминает Прокрустово ложе, впрочем, чего там напоминает, это оно самое и есть. Это когда конгруэнтность достигается, сами поняли, как.
Мы в эту игрушку играть точно не будем, да и никому не дадим в эту игрушку поиграть. Хотя желающие есть. Желающих всегда очень много.
NoВеликодушие всем пренебрегает, чтобы всем завладеть.
Глава 5, в которой великодушие всем пренебрегает, чтобы всем завладеть
И солнце — знаменитый экстраверт
Проложит путь лучами — снегопаду.
Ты тоже — свет... Не открывай конверт,
Еще подумай пять секунд — а надо?..
А надо — без причины лицезреть
Своё лицо — без маски, до потопа?
И так — проблем, а рядом бродит смерть
Как минимум — души. И жизнь — как шепот...
Неслышный шёпот крыльев и страниц
Неслышный ропот тех, кто помнит — можем!
Таких, как ты — не падающих ниц,
Живых, кому шептать — себе дороже...
Как жаль, что даже лучшие из нас
Боятся крика — слишком неприлично
Вслух голосить. Так тихо дремлет Спас...
Крик неуместен — даже если птичий.
Не смея посмотреть тебе в глаза,
Учусь я равновесию — у льдины.
Я шепотом пытаюсь рассказать
И ты услышишь, так как нет — причины...
NoЛада Пузыревская
* * *
Тут всё очень просто. Придумал олигарх Прохоров ё-мобиль. Потому что у олигарха Прохорова голова на месте и денег куры не клюют. Куры денег вообще никогда не клюют, а у олигарха Прохорова тем более. Но это не важно.
Важно, что придумал он ё-мобиль и построил. Не он, конечно, придумал, и построил, скорее всего, не он лично, но на его же деньги. И ё-мобилем, наверное, он эту хреновину четырёхколёсную назвал, а может и не он, но это тоже не важно.
А премьер ему и говорит — дай порулить. Я тут недалеко, только к Диме съезжу. Ну, олигарх ему и говорит — на. Сели они и поехали. На ё-мобилях. К Диме. Премьер свой ё-мобиль рулит, олигарх свой ё-мобиль рулит, а про Диму я ничего не скажу. Потому что не знаю. Я вообще не знаю, рулит Дима хоть чем-нибудь или вообще не рулит.
Вот премьер у нас — он порулить любит. Его хлебом не корми, порулить дай. Он даже лодкой надувной порулил, когда кит из под воды каак выплывет. И премьер каак давай кита из лодки надувной стрелять. Не, не потому что кушать захотел.
А потому что кита надо пометить. Чтобы все потом знали, что именно этого кита сам премьер пометил. Никакого другого кита не пометил, а этого пометил.
Кит, он, когда к своим другим китам приплывёт, скажет им, что его сам премьер пометил, и будет у них, у других китов, в авторитете. Потому что все кого сам премьер пометил, всегда в авторитете бывают.
У других в авторитете, кого сам премьер не пометил. Но это для нашего романа вовсе и неважно. Для нашего романа важно про ё-мобиль. Потому что ё-мобиль, это не совсем то, чем занимаются наши герои.
Только эта тема — она как бы на злобу дня, потому что говорить потом 'ой, что это было?', как-то не солидно в контексте культурологическом, социологическом и ещё каком там.
Наши герои ё-мобиль не рулят. Они же не премьер. В смысле пока не рулят. Вот когда ё-мобиль будут выпускать массово, а выпускать его, несомненно, будут — его же сам премьер порулил, вот тогда мои герои и купят себе по ё-мобилю и порулят. Если, конечно, захотят.
* * *
В любой битве бывает только один победитель. Это если битва не вничью закончилась. Но вничью битвы практически не заканчиваются, в ничью заканчиваются только те битвы, которые не начинались.
Перед каждой битвой обязательно бывает какое-нибудь знамение. Но его понимают неправильно. Потому что, если было знамение, то битву начинать не надо, всё равно проиграешь. Так нет, обязательно ума не хватит внять знамению, и в битву не вступать, а постараться её избежать, как-нибудь так сманеврировать, чтобы битвы не было, а была только победа.
Правда, надо отдать должное, знает история и другие примеры. Кажется вот-вот она битва, последний и решительный бой, ан нет. Одним было хорошее знамение, другим было нехорошее знамение. И битвы никакой не состоялось. А значит, история пошла по совсем другому руслу.
Вот и у нас оно сейчас так. История пошла по совсем другому руслу. Потому что было знамение. Его мало кто видел, кто видел — не понял, а зачем оно. А вот кому бы и надо было понять и сделать выводы, не увидел и не узнал.
Тем не менее, битвы не состоялось. И это правильно. Потому что если бы она состоялась, то это было бы уже всё.
Однако, несостоявшаяся битва в дурных головах вызывает очень много разного нехорошего. Но я вам это чуть позже растолкую. Потому что у меня пока когнитивный диссонанс. Связано это с несостоявшейся битвой или нет, я пока не знаю. Но, похоже, скоро узнаю.
* * *
Какая-то странная ассоциация между гантелями и семиотикой. Казалось бы, где семиотика и где гантели? Вот именно это я решил у Дюдюки выяснить. Потому что если и выяснять такую нелепость, то только у Дюдюки, остальные мне тут совсем не помощники.
— Дю, у тебя гантели есть?
— Конечно, а почему ты спрашиваешь?
— Да нет, я о твоей форме совсем не беспокоюсь, хотя, наверное, зря, ты лучше мне скажи, где гантели, а где семиотика?
— Ну вот, дозрел, значит. Давно я этого вопросика ждала. Как бы на засыпку вопросик.
— Ты не увиливай, и давай без предисловий. Я такое тоже умею. Ты давай конкретно, по пунктам, как одна ты и умеешь.
— Так сразу и захотел. Тебе же не расплатиться будет.
— Да не собираюсь я с тобой расплачиваться, с чего мне это с тобой расплачиваться, сама скажешь, как миленькая, а потом еще и бегать за мной будешь, чтобы до конца дослушал.
— Насмешил. До какого конца? У гантелей же нет никакого конца, если это правильные гантели. А у семиотики и начала нет.
— Я так и подумал. А всё-таки суть то в чем?
— Да нет тут никакой сути. Вообще нет никакой сути. Ни в гантелях, ни в семиотике. И смысла тоже никакого.
— Так просто? Тривиальное решение, и больше никакого?
— А ты чего хотел? Сам же всё и так знал. А зачем спрашивал?
— Торкнуло. Дай, думаю, у Дюдюки спрошу, где гантели, а где семиотика.
— Ну, спросил. Легче стало?
* * *
Взять тысячник. Это совсем не то, что собрать тысячник. Это совсем другое дело. Собрать тысячник — это такая работа, и в ней, как и во всякой работе есть свои хитрости и заморочки, в которые я посвящать никого не буду. А вот взять тысячник, когда он уже собран, а может даже и разогрет, это такой драйв, я вам скажу.
Тысячник, как вы уже догадались, это зал на тысячу посадочных мест, битком забитый народом, потому что аншлаг. Чтобы был аншлаг, надо имя, впрочем, мы же договорились, что этих секретов я вам просто так, за здорово живешь, не выдам.
Потому что вы же не заплатили за обучение, а бесплатно я никого не обучаю. Потому что еще великий Шаляпин сказал, что даром только птички чирикают.
Так вот, выходишь на эти подмостки, а тут рампа. А за ней не видно ничего, только какие-то там, в глубине и темноте неясные шевеления. И ты туда в темноту — ААА!!!
А там... вот, а там такое ААА!!! Или не такое, и не ААА вовсе. А вот если там тихо, тихо, а потом бум, шум, гам, взрыв, овация такая, что шапку сдувает.
Это если в шапке стоишь перед рампой. Или за рампой, в общем, по эту сторону рампы. А если стоишь без шапки, то и сдувать нечего. Но всё равно приятно, даже если и без шапки. Если тысячник.
* * *
Игра в науку. Очень увлекательная, надо признать, игра. Наподобие квеста. Исходя из преувеличенного представления о целесообразности, закономерности и осмысленности. Иногда кардинальная трансформация с метастазами творчества от единоборства к овладению становится не просто доминирующей, а доминирующей, к сожалению, весьма и весьма патологически. Но это так, кстати.
Наука, она и не предполагает немедленного разрешения проблем, она идет от озарения к озарению. В смысле, когда происходит полная ломка. А между ними следует копать и копать и копать. Ну, или не копать. Но тогда это и не наука вовсе.
Вот тут то и получается, что квест — тупая такая игрулька, но очень непосредственно работающая. Разные мифологизированные концепции легче всего ассимилируются архетипическими структурами психики. На то она и психика. И ковыряться в ней научными методами не гуманно. А вот ковыряясь методами игровыми можно попытаться какие-то зависимости установить.
Из всех зависимостей самой сильной является психологическая. Когда не остается сил бороться с чем-то неизведанным, когда не видно пути решения сложных проблем, довольно часто появляется порыв убежать от проблемы, отвернуться от реальности. Вера могла бы помочь, но только не в науке. В науке, прежде чем верить, надо знать.
А пути в квесте неисповедимы. Но миссию надо выполнять. Надо, надо и надо. Помогают зачастую в этом описания из детских сказок — вы отправляетесь поискать что-нибудь вроде заколдованного замка с добрым волшебником, пещеры, целебного источника, источника утешения, просто волшебного места, где творятся чудеса.
И тут как раз зависимости и выявляются. В том числе и психологические.
* * *
Недостаточно быть умным. Необходимо быть достаточно умным, чтобы не позволить себе стать умным сверх меры. Вот такую сентенцию Игорь Николаевич то ли придумал, то ли вычитал где. Скорее всего вычитал. Потому что я-то тоже вычитал, а не сам придумал.
Так вот, о свойствах ума, силе разума и интуиции каждый, не исключая Игоря Николаевича, хоть раз в жизни, да задумывался.
Вот только зачем, я не знаю. Потому что, чем больше в эту сторону думаешь, тем меньше ума остаётся.
Почему так происходит, мне непонятно, а вот Игорь Николаевич не стал этим заморачиваться, потому что Игорь Николаевич миссию почти уже до конца выполнил. В смысле в квесте, в бродилке этой.
Он у нас вообще игроман почти, не такой, конечно, как молодняк, но азартный до невозможности, и если уж за чего берётся, то до конца доводит. А может у него сейчас уже совсем другой уровень наступил, я не знаю. Спрашивать у нас как-то не принято, да и чего глупости то спрашивать. Глупо.
* * *
Собственно, никакая фантастика не поможет понять другую ментальность. Нет, существуют, конечно, общечеловеческие ценности, природа человека изменяется очень медленно. Но существо социальное, сформированное в одних рамках, на существо из других рамок смотрит, как на инопланетянина.
Впрочем, инопланетянина-то как раз понять намного проще. Потому что ни шаблоны, ни стереотипы не действуют. Всё, что принимаешь, — принимаешь. И не надо голову морочить, ставить себя на его место.
Все остальные размышлизмы реально не показывают, а что же происходит на самом деле. Другой человек, особенно если он с другой ментальностью, у нас в голове не воспринимается объективно, вернее воспринимается субъективно и неправильно.
Как какая-нибудь кукла суок. И если толерантность высокая, то отторжения не возникает, но и не возникает, просто не может возникнуть единения, братства, а возникающая агломерация, или конгломерация, ежели оно вдруг случится, не просто опасна, она взрывоопасна.
Это особенно четко проявляется среди родственных особей, что подтверждается изменением свойств жидкостей организма, в частности, плазмы крови. Особенно значим в этих процессах информационный эмоциональный резонанс.
