"Крылатый громовержец" (Древние берега 2)

Эйприл снова попыталась передать мысли: "Следуй за мной, и я отведу тебя обратно на гребень Джонсона. Ты сможешь вернуться домой, если останешься со мной".

Вокруг собиралась толпа. Они с самого начала не производили особого шума, но теперь воцарилась абсолютная тишина. Эйприл нажала на пульт дистанционного управления, и чехол на пикапе начал подниматься, открывая вид на телевизор. — Что вы собираетесь делать? — спросил парень в меховой шапке, надвинутой на уши.

— Просто подождите. — Она с помощью пульта дистанционного управления повернула телевизор так, чтобы он был направлен на существо. В сторону Луи. — Я собираюсь попытаться убрать его отсюда.

— С помощью телевизора? — Парень фыркнул. — Как, черт возьми, вы собираетесь сделать это?

Эйприл снова коснулась пульта дистанционного управления. Экран мигнул, и на нем появился поплавок. Это могло быть живое изображение того, что происходило на самом деле.

— Вы думаете, он смотрит телевизор? — кто-то крикнул на другой стороне улицы.

— Луи, — сказала она, — ты меня слышишь? Помнишь, кто я? Я могу отвезти тебя домой, если ты просто пойдешь за мной. Хорошо? Если слышишь это, если понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать, покажи мне.

Какой-то мужчина сказал: — Мы не хотим, чтобы оно исчезало.

Несколько человек захлопали в ладоши.

Кто-то поинтересовался, действительно ли его зовут Луи.

Другой парень, одетый в форму пограничного патруля, тронул ее за руку. — Простите, доктор Кэннон, — сказал он, — но эта штука может быть опасной. Возможно, вам лучше держаться от нее подальше.

Луи продолжал вращаться в том же темпе.

Несколько человек из толпы разговаривали по мобильным телефонам.

Мужчина, стоявший посреди улицы, крикнул: — Отлично. Нам нужно как раз то, чтобы вы, люди, пришли и попытались помочь.

— Возможно, нам удастся вернуть его туда, где ему самое место, — сказала Эйприл.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась Джун. Она шла по траве в направлении Эйприл. Джери молча стояла на крыльце сразу за дверью.

Хорошо. Ллойд сказал, что он обладает эмпатией. Возможно, он способен чувствовать ее эмоции. Проблема заключалась в том, что единственными эмоциями, которые она испытывала в данный момент, были разочарование и растущее чувство вины. Она пыталась представить, что чувствовал Луи, что он мог чувствовать, — осознание того, что он потерян, все то, что приходит, когда оказываешься отрезанным от мира.

Пограничный патрульный подошел ближе. — Как вы думаете, почему он приходит сюда? — сказал он. — Джери он нравится.

Она вспомнила, как ей говорили, что муж Джун был офицером пограничного патруля. — Извините, сэр, — сказала она. — У нас нет выбора. — Она подумала о Джун Талли, которая боролась со своими эмоциями, и о пострадавшем ребенке, потерявшемся в сугробах. О мужчине, лежащем в снегу возле своего гаража, беспомощном в морозную ночь. Луи, подумала она, я люблю тебя.

По крайней мере, в тот момент это было правдой.

На Эйприл нахлынула болезненная грусть, и ей показалось, что мир остановился. Нахлынули воспоминания о парнях, которые ей нравились, но она их оставила, о друзьях, которых больше не было в ее жизни, о маме, которая умерла слишком рано. Об одном парне, который просто перестал звонить. Откуда все это взялось?

Туманное сияние продолжало свое методичное вращение.

Эйприл было достаточно. Она вскричала — Стой! — и уставилась на дерево. И вдруг снова увидела Джун и маленькую девочку, стоявших на крыльце.

— С вами все в порядке? — спросила Джун.

— Да. Я в порядке. Мне жаль. Не знаю, что случилось.

— Мы к этому привыкли. — Джун не сводила глаз с Эйприл. — Пожалуйста, не забирайте его.

Эйприл посмотрела на нее, на Луи, на экран телевизора, по которому показывали луну в кольце. И на Джери.

Я ухожу, Луи. Прими решение. Следуй за мной, если хочешь вернуться домой. — Возможно, ей следовало сказать это вслух, но она слишком трусила, чтобы сделать это. Она вернулась в пикап, выключила телевизор, опустила чехол и завела двигатель. Она выехала на улицу, повернула направо на Баннистер-стрит и направилась к выезду из города.

  

Проехав несколько кварталов, она остановилась, вышла и оглянулась. Луи нигде не было видно. Ладно, подумала она, с меня хватит. Она полезла в карман за телефоном.

Джордж включился после первого же гудка.

— Я сдаюсь, — сказала она. — Возможно, вы захотите сделать то же самое. Я объясню предводителю утром.

— Что именно? Почему вы уходите?

— Я не совсем уверена, Джордж. Просто знаю, что с меня хватит. Я подошла к этой штуке на расстояние тридцати футов, и мне никак не удавалось с ней связаться. Это бесполезно.

— Вы в порядке, да?

— Да, я в порядке. Кстати, он все еще на дереве. По крайней мере, когда я видела его в последний раз.

— Телевизор не работал?

— Не могу сказать точно.

— Почему вы сдаетесь, Эйприл?

— Послушайте, Джордж, пока оставьте это, ладно? Я объясню, когда мы увидимся. В любом случае, вы могли бы уйти на ночь.

  

Джун стало ясно, что использовать телевизор для выманивания поплавка было безумной идеей. Но Эйприл была одной из ведущих ученых в проекте "Гребень Джонсона", так что, возможно, она знала, что делает. Поэтому Джун испытала облегчение, когда телевизор выключили. Она знала, что Эйприл ее не слышит, но, тем не менее, прошептала "спасибо", когда двигатель завелся, пикап выехал задним ходом на улицу и медленно тронулся с места.

Она стояла на краю подъездной дорожки, глядя на своего мужа, друзей и соседей, не зная, как объяснить то, чему они стали свидетелями. Возможно, это не имело значения. Она оглянулась на Джери, которая все еще стояла на крыльце и наблюдала за толпой. Фары пикапа скрылись за углом. Слова благодарности не выходили у нее из головы, теперь они были адресованы поплавку, который не двигался с места.

Джери спустилась с крыльца, прошла по траве, улыбнулась и обняла ее. Джери знала только язык улыбок и хмурых взглядов. Несколько лет назад у нее был небольшой словарный запас, может быть, с десяток слов, таких как "горячий", "мороженое" и "стоп". Но они уже давно забылись.

— Ты в порядке, Джери? — спросила она.

Девочка крепко обняла ее, когда Тони появился на подъездной дорожке. Она улыбнулась ему. — Папа.

Джун достаточно много читала о состоянии своей дочери, чтобы понимать, что та оказалась в ловушке внутри узкого мирка, в котором звезды были не более чем огоньками на ночном небе. Что она не узнавала соседей и жила в месте, где почти все были чужими. Что она не могла общаться, не могла попросить, чтобы ее взяли на прогулку, не могла сказать, по крайней мере, прямо, как сильно ей нравятся их две кошки. На самом деле кошки иногда боялись ее.

Она отдала бы все, чтобы защитить ребенка от окружающей среды, в которой жила. И постепенно, когда она стояла с Тони на краю подъездной дорожки, держа Джери за руки, а соседи спрашивали, все ли с ней в порядке, она поняла, что смотрит на мир глазами Джери. В тот момент Джун хотела сказать всем, что с ней все в порядке, что она счастлива, потому что ее семья заботится о ней. Но Джун не могла вспомнить слов. Она не была уверена, кто она такая. Не могла вспомнить, почему собралась толпа.

Она недоумевала, почему все продолжают разговаривать с ее матерью.

Но они говорили о ней, о Джери, и было приятно, что ей уделяют столько внимания. У нее была хорошая жизнь. Она не смогла бы описать свои эмоции или даже дать им название, но начала смеяться. Она любила смеяться, любила свою жизнь и ни о чем не мечтала. Ничего не хотела.

Затем раздвоение исчезло. Джун смотрела на своих соседей, пытаясь осознать, что только что произошло. Один из мужчин держал ее, помогая стоять на ногах. А у Тони было растерянное выражение лица.

Джери все еще крепко прижимала ее к себе. Она не смеялась, но широко улыбалась.

Ветви деревьев над ними были пусты.

  

Эйприл поехала домой в Гранд-Форкс, включила телевизор и посмотрела репортаж СиЭнЭн о последнем взрыве на Ближнем Востоке. Через несколько минут она выключила его и села за книгу Генри Джеймса "Родерик Хадсон", которую пыталась прочитать еще в колледже. Едва она открыла ее, как зазвонил телефон.

Это был Джордж. — Он в Круглом доме! — сказал он.

— Что? Луи?

— Кто, черт возьми, такой Луи?

— Поплавок.

— Да. Он там.

— Как это возможно?

— Не знаю. Может быть, он понял вас лучше, чем вы думали. В любом случае, мне только что позвонила Паула. Он на краю парковки, среди деревьев.

— Где вы сейчас, Джордж?

— В Девилз-Лейк. Где я и провел большую часть недели.

— Ладно. Перезвоните им. Скажите Пауле, чтобы открыла дверь. — Она посмотрела на награду, которую получила от Колсон Лэбс несколько лет назад. — Если у них будет возможность, пусть попытаются провести его внутрь.

— Будет сделано.

— Да. Если он войдет, пусть закроют дверь. Лучше доставить его к решетке. Если он приблизится, нужно нажать на значок с кольцами. Отправить его обратно в Лабиринт, если смогут. Скажите им, что я уже в пути.

  

Звонок поступил после того, как она выехала на дорогу и направилась на запад. На этот раз это была Паула. — Он просто сидит там, — сказала она. — Мы открыли дверь, но он не подает никаких признаков, что собирается войти.

— Хорошо. Оставь ее открытой, Паула. Знаю, что вам холодно, но...

— Понимаю, Эйприл.

Десять минут спустя, когда она уже пересекала широкую, раскинувшуюся перед ней равнину, Джордж вызвал ее снова. — Он все еще снаружи. Сейчас я смотрю на него.

— Есть какая-нибудь реакция?

— Не знаю, можно ли назвать это реакцией, но я провел там пару минут, и у меня по-прежнему было ощущение, что я нахожусь внутри Круглого дома.

— Хорошо. Вы сблизились с ним, Джордж. Он узнает вас.

— Как вы это поняли?

— Именно там он увидел вас, когда выходил из Лабиринта.

— Замечательно. Меня чуть не стошнило.

— Попробуйте представить себе катание на американских горках. Вам нужно завести его внутрь.

— Ладно. Я пытаюсь.

— Вы сейчас стоите близко к нему?

— Если протяну руку, то почти дотронусь до него. И я катаюсь на американских горках. Уууу, берегись, детка.

Эйприл только раз в жизни оштрафовали за превышение скорости. Несколькими годами ранее, когда она ехала по магистрали I-29, трансляция "Полета валькирий" на канале ЭнПиАр довела ее почти до девяноста миль в час, прежде чем она заметила это. Сейчас с ней происходило что-то похожее. Убери ногу с педали газа.

— Он не реагирует, Эйприл. Просто сидит там.

— Дверь все еще открыта? В Круглый дом?

— Да. И мне кажется, там сильно сквозит.

— Ладно. Оставайтесь с ним. Я приеду, как только смогу.

— Что вы можете сделать по-другому?

— Понятия не имею, Джордж.

  

Гребень Джонсона никогда не казался таким далеким. Джордж появлялся каждые несколько минут, чтобы сообщить ей, что ничего не изменилось. В конце концов, он вернулся в Круглый дом. Дверь все еще была приоткрыта, но лишь слегка. Никто не был доволен. Он сказал ей, что приехал Адам Скай. — Сейчас он там, но я не думаю, что он попытается с ним разговаривать. Скорее склонен покричать на него. Думает, что это просто какое-то животное.

Местность была плоской и пустынной, за исключением редких фермерских домов или амбаров. Наконец, равнина впереди начала подниматься, и показался гребень Джонсона.

Джордж позвонил снова. — Нам пришлось закрыть дверь, — сказал он. — Все здесь замерзли. И ничего не происходило. Просто нет смысла оставлять ее открытой.

— Хорошо.

— Где вы?

— Буду через десять минут. — Мимо нее прогрохотал тягач с прицепом, направляясь на восток. — Он все еще там, верно?

— Да. Не сдвинулся с места.

Скорость приближалась к восьмидесяти. Это было слишком быстро для такой дороги, особенно в то время, когда на ее участках был гололед. Она сбросила скорость и постаралась не превышать пятидесяти.

И, наконец, показалась подъездная дорога. Уокер пытался убедить местные власти дать ей название. Казалось, что сейчас сезон названий, но он хотел, чтобы потоку туристов было легче найти это место. Этого пока не произошло, потому что продолжался какой-то спор. Кто-то предположил, что у них возникли проблемы с выбором, кого из политиков почтить.

Она миновала полицейских, выехала на подъездную дорогу и поднялась на вершину холма. Даже в этот поздний час там было несколько машин, и все они замедляли ход, приближаясь к Круглому дому. Одна из них съехала на насыпь. Пассажиры начали вылезать из машины, чтобы получше рассмотреть его. Эйприл объехала машину, подъехала к воротам и увидела группу репортеров и пару парней с телекамерами, которые смотрели на Луи. Он был не на дереве, а просто парил над парковкой. Едва различимый. Она показала свое удостоверение, заехала на парковку и вышла из пикапа. Репортеры немедленно окружили ее.

— Я не могу сейчас говорить, — сказала она. — Пожалуйста, не подходите ко мне.

Они преподнесли сюрприз, послушавшись ее. За исключением пары вопросов о Луи, которые сопровождались смехом, они отступили. Это имя, очевидно, привлекло внимание. Дверь Круглого дома открылась. Появился Адам и вышел из него. Вместе с предводителем племени.

Уокер подошел к ней и посмотрел на медленно вращающийся туман. — Думаю, у вас есть друг, — сказал он. — Считаете, что сможете уговорить его зайти внутрь?

Ее разум внезапно наполнился образами длинных туннелей и планеты, окруженной кольцами.

Она положила руку на плечо Уокера. — Рада, что вы смогли прийти, Джеймс.

— Я бы не хотел это пропустить. Вы это видите?

— Кольца?

— Да. Господи, это невероятно.

Она подняла левую руку. — Луи. Рада снова тебя видеть. — Джордж вышел и просто уставился на него. — Оставьте дверь открытой, — сказала она. Затем снова обратила свое внимание на Луи. — Давай, приятель. Пойдем внутрь. — Она направилась к входу, как будто знала, что он последует за ней.

— Он идет, — сказал Уокер.

— Он мой приятель. — Она видела Луи в туннелях Лабиринта. Или, может быть, это был другой бродяга. И да, это был другой бродяга. Она понятия не имела, откуда ей это известно, но знала точно.

Паула ждала внутри, расплываясь в широкой девчачьей улыбке, когда Луи последовал за ней.

— Осторожно, — сказала Эйприл. — Не делай резких движений. Мы не хотим его напугать. — Она остановилась посреди комнаты. Луи был уже в дверях. Она почувствовала неуверенность. — Ты можешь мне доверять. Это путь назад.

— Как, — спросил Уокер, — это существо превратилось в него?

— Не знаю, Джеймс. Может быть, это самка.

— Я не это имел в виду. — Предводитель снова обратил свое внимание на существо. — Заходи, Луи. Зайди и поздоровайся.

Тот ухнул совой.

— Он должен понимать, — сказал Уокер, улыбаясь, произнося это местоимение, — что мы не можем причинить ему никакого вреда.

— Не уверена, что он это понимает. — Эйприл повернулась к Пауле и Адаму. — Как насчет того, чтобы вы, ребята, на минутку вышли в конференц-зал? И закрыли за собой дверь?