— Зачем такая экзотика? Можно в камере с повышенным давлением воздуха, — продолжил развивать мысль Гарри. — А ещё можно записать на магнитофон и прокрутить на низкой скорости.

— А ещё можно не торопиться насиловать мозг и технику и попробовать, например, в воде прослушать, — улыбнулась подруга. — Кстати — это действительно проще всего. Но, давай попробуем завтра. А то спать уже пора.

* * *

Над озером нарезала широкие круги большая белая сова. На берегу сидел подросток и поглядывал то на свою красивую птицу, то на воду, где в паре ярдов от береговой кромки из глубины поднимались пузыри. Парочка решила совместить приятное с полезным — прошвырнуться и заодно поэкспериментировать. Подросток позволил себе расслабиться и какое-то время вообще не думать о неприятностях, которые щедро вываливает ему на голову волшебный мир. Силы противника определены, на фронтах затишье, разработка вражеских резидентов продвигается планово. Так почему бы не отдохнуть?

“Значит, Гермиона уже открыла это мерлиново яйцо, — думал он, безоблачно улыбаясь. — Действительно, на передних лапах у выдр довольно подвижные пальцы, способные хватать и удерживать, не то, что у нас, котов. Зато когти у них не втягиваются в подушечки, отчего при хождении по твёрдому полу раздаются отчётливые звуки. А ещё между пальцами задних лап у выдр имеются перепонки. Так что на суше или деревьях им не так ловко, как нам. Зато в воде они чувствуют себя уверенно. Даже рыбу ловить могут.”

За этими мыслями он и не заметил, как его одиночество нарушили: к нему приблизилась белобрысая райвенкловочка.

— Привет, Гарри. У тебя сегодня особенно красивая сова.

— Привет, Луна. У тебя сегодня особенно озабоченный вид, — обернулся Гарри, улыбнувшись вечно сияющему взгляду, словно на самом дне глаз прячется неуловимый огонёк.

Юный волшебник в этом году познакомился с Белой Вороной, как он сам иногда в шутку называл чудаковатую хрупкую девчонку, учащуюся на год младше, с которой сошёлся на почве безумных идей и экспериментов. Прозвище было довольно метким: своим поведением, речью и взглядом на жизнь она выделялась даже среди традиционно весьма оригинальных воронов. Терпеливый к чужим закидонам, если они безобидны, он уже привык, что Лавгуд может просто подойти к любому человеку и, нимало не смущаясь, начать разговор с чего-то абсолютно постороннего. Гриффиндорец находил эту манеру забавной и естественной. А тем, кто не очень вежливо выражал противоположную точку зрения, мягко намекал, что не стоит так грубо шутить над тихой скромной девушкой. Особо непонятливым намекал жёстко.

— Да, мне не нравится Драко.

— Наверно, его не слишком удачно приготовили, — попытался пошутить Поттер.

— Наверно, — согласилась девочка. — Хотя, кто же готовит ребёнка к смерти папы или мамы?

— Похоже, Малфою сейчас несладко, — рассудил Гарри. — Как-то он нынче затихарился, а то обычно всё подкалывать старался, то меня, то Гермиону. Правда, начал исправляться, когда меня назначили новым тёмным лордом.

— Не любишь его, — сделала вывод девочка.

— А он как бы не пирог с патокой, чтоб я его любил. И вообще, тех, кто тебя обидеть норовит, всегда не любят, — пожал плечами юноша. — Не знаешь, за что он так взъелся на меня и мою подругу?

— Я спрошу у него, — приняла внезапное решение юная Лавгуд и ушла дальше вдоль берега, подпрыгивая на каждом шагу. На её лице не было и следа бронзового цвета, который приобрели кожные покровы райвенкловцев, нацепивших значки с оскорблением Поттера, что солидно прибавило ей очков в глазах самой опасной пары Хогвартса. Вообще-то устроенная рассерженной подругой выходка словно зримо разделила студентов на тех, кто плохо относится к Гарри, и всех остальных.

Приобретённый недоброжелателями окрас сходил постепенно, видимо из соображения окончательно пропасть к началу Рождественских каникул. Попытки ускорить процесс лечением выдавали порой очень неоднозначные и неэстетичные результаты. То есть любительница чтения толстых книг — не добрая домашняя девочка, а настоящая ведьма. Коварная и злопамятная. Когда обижают тех, кто ей дорог. Не то, что эта безоблачная и милая девчушка Луна.

— Кого это ты так увлечённо провожаешь взглядом? — спросила появившаяся рядом Гермиона. Она уже выбралась на берег, скрылась в кустах и, вернув себе человеческий облик, подошла к Гарри, решив застать его врасплох и, шутки ради, малость попугать. А то взял моду постоянно подкалывать. Вот только забыла, что у юноши очень своеобразная реакция на страх и неожиданные раздражители.

— У тебя попа круглее, — от неожиданности выдал свои мысли Гарри.

— А ещё что? — заломила бровь озадаченная таким откровением подруга.

— Мм… Гибкий стан, трогательная шея и изящные ушки, — юноша на секунду остановился, соображая, что ещё может себе позволить, и вдохновенно продолжил, призвав на помощь знание художественной литературы: — Волнистые локоны обрамляют одухотворённое лицо, украшенное лучезарной улыбкой, взгляд волнует и погружает в себя, а каждое движение бровей — словно взмах орлиных крыльев.

— Бобриная у меня улыбка, — нахмурилась Гермиона. — Потому что два верхних передних резца заметно больше остальных зубов. Меня из-за этого ещё в маггловской школе дразнили бобрихой.

Гарри сделал вычурное движение волшебной палочкой, потом ещё одно, а затем манящими чарами призвал из сумки подруги зеркальце — девочки всегда держат такие при себе.

— Ты такие зубы считаешь правильными? — спросил он, показывая Гермионе её собственное лицо.

Та неуверенно растянула губы в несмелой улыбке, а, увидев результат, сверкнула своими белоснежными жемчужинами во весь рот.

— Круто! — воскликнула она. — Как же я могла забыть об этих чарах?! Ведь это не просто, а очень просто. А я даже не додумалась. Спасибо, Гарри!

— Ну вот! А парни говорили между собой, будто, если у девушки большие передние резцы, то с ней приятней целоваться, — сделал грустное лицо Поттер. — Теперь я никогда не узнаю, правда ли это? Потому что раньше ты мне ничего подобного не позволяла, а если разрешишь позднее, то уже будешь другая. То есть, как сейчас, — как-то даже обиженно закончил он, глядя на любимую.

— Прекрати смущать меня, — алея щеками и возмущённо поблёскивая глазками, прошипела та. — Иди, доставай из воды это несчастное яйцо, а я запишу текст песенки, которую оно транслирует.

“О, Мерлин! — подумала Гермиона. — Как незаметно вырос Гарри. Это ведь уже девятое признание в любви за неполные три месяца! Или я стала иначе воспринимать его речи, обращённые ко мне?”

Гарри подошёл к воде и за шнурок вытянул на берег свою добычу с первого испытания турнира. Оглянулся — подруга сидела, склонившись над блокнотом, в котором сосредоточенно строчила с самым серьёзным видом, заправив за ушко вечно мешающую прядку.

“Какая она красивая! — была единственная мысль в этот момент. Однако, за ней немедленно последовала вторая: — Кажется, я влюбился. Уже в который раз — и всё в одну и ту же девушку!”

========== Глава 37. От святочного бала ко второму испытанию ==========

В связи с проводящимся в школе турниром в этом году в Хогвартсе устраивался бал, ставший для Поттера, пожалуй, самым серьёзным испытанием.

Гермиону он пригласил сразу, как только прозвучало объявление. Благо, сидели они в этот момент рядом. И тут же получил согласие, после чего откровенно растерялся — закончился алгоритм естественных действий. Он никогда не бывал на подобного рода мероприятиях и не имел ни малейшего представления о том, как себя на них ведут и вообще, что делают.

— Танцуют и ухаживают за дамами, — чётко ответил Невилл, отчего Гарри, без того квёлый, рухнул в пучину уныния: он никогда не танцевал. Ни один, ни с девушкой. Теоретически, логично было бы попросить помощи у подруги, тем более, что она в детстве танцами занималась. Но что-то удержало паренька от подобного шага. Наверно, боязнь показать себя перед Гермионой неумехой. С тех пор, как он предстал перед любимой Заучкой в человеческом виде, их отношения были дружескими и доверительными. Ни он, ни она ни разу ничем не обидели друг друга, всегда защищали, поддерживали… и доверяли. А нынче что-то изменилось. Он начал робеть, несмотря на то, что прекрасно представляет себе в чём именно заключается любовь мужчины к женщине. Как и любовь женщины к мужчине. А подруга из-за боязни за него была в самой настоящей истерике перед первым испытанием турнира. Теперь ещё и бал!

Выслушав объяснения товарища, Невилл похлопал того по плечу и сказал, когда и куда приходить.

— Понимаешь, — добавил он тоном опытного ценителя женственности. — Во время танца есть отличная возможность осторожненько потискать и помять тельце любой красотки — они редко отвечают отказом, если их галантно пригласить. Так что не тушуйся, рассматривай этот бал как интересное и приятное приключение, — он подмигнул.

— И часто у тебя такие приключения были?

— Ну… — с мечтательным видом протянул приятель, подняв расфокусировавшийся взор к небу и чуть улыбаясь. Тут Поттер резко посмурнел и положил руку на плечо товарищу.

— Ты чего? — встревожился Невилл.

— Спокойно, — почти не разжимая губ, прошептал приятель, глядя куда-то за плечо товарищу. Лонгботтом напрягся.

— Ханна, — тихим, спокойным и максимально миролюбивым голосом проговорил Гарри. — Ты только сразу насмерть его не бей, — хвастливый покоритель девичьих сердец застыл, как памятник, и сменил цвет лица на нездорово-бледный, а общий вид — на растерянно-обречённый. — Ну ляпнул человек по дурости, из желания порисоваться, с кем не бывает? В конце концов, всё это, если и было, то до тебя, и он никому ничего не обещал, ведь так? — перешёл Поттер на заискивающий тон.

Собрав в кулак всё мужество и крепко стиснув зубы, дабы не растерять, гриффиндорец медленно и осторожно, как под прицелом, обернулся к… пустому месту.

— Ты… — на этом месте тирада Невилла прервалась, поскольку мозг вошёл в конфликт с самим собой, неспособный выбрать из моря красочных эпитетов наиболее подходящий.

— А нефиг выкаблучиваться, дон Жуан павлинистый, — без тени раскаянья развёл руками провокатор. — Знаешь ведь, если надо мной стебутся, я над ответными мерами долго не раздумываю. И яд не экономлю.

В пустом классе на пространстве, с которого сдвинули в угол старые парты, Поттера ожидали Лонгботтом со своей Ханной, и ставшая из негритянки смуглой мулаточкой Сьюзен Боунс. Оказывается, у чистокровных в порядке вещей вечеринки с танцами, которые взрослые устраивают для подростков и юношей с девушками. Не полномасштабные балы, конечно, но по содержанию примерно одно и то же. По случаям дней рождения, свадеб, помолвок — то есть магическое сообщество Британии изыскивает способы полюбоваться на тусующуюся молодёжь.

В некоторых семьях танцам даже специально обучают. А здесь и сейчас обучали Гарри Поттера. Невил и его девушка показывали движения, а в качестве учебного пособия выступала подружка Ханны Сьюзен. Она была заметно плотнее Гермионы, обладала не столь мускулистым телом и оказалась заметно мягче, чем казалось на вид. Осязание её спины и талии не вызывало у подростка особого трепета, а опускать руки ниже не тянуло. Хотелось чувствовать ладонями что-то более упругое.

Доходчивые объяснения учителей плюс самостоятельная проработка — и уже на третьем занятии Гарри не путал вальс с танго, прекратив наступать партнёрше на ноги — научился.

Но на этом тревоги начинающего кавалера не закончились.

— А как ухаживают за девушками? — спросил он Лонгботтома, когда обучение посчитали завершённым.

— Гарри! Не тупи. Ухаживают за ними именно так, как ты за своей Всезнайкой. Проявляют всяческое внимание, предлагают вкусненького, приносят попить, провожают… Да ну тебя совсем! Я вот просто копирую твои действия, что ужасно нравится Ханне. Что с тобой? Влюбился?

— Ам. Эм. Ну, да.

— В неё? В свою Грейнджер?

Поттер кивнул.

— Понимаешь, Нев. Я раньше даже не смотрел на других девушек. А сейчас начал. И чем больше наблюдаю, тем сильнее привязываюсь всё к ней же. К своей единственной и неповторимой.

— Тебя явно плющит, брат, — почесал в затылке Невилл. Достал из кармана блокнот и записал в него только что прозвучавшие из уст очкарика логический вывод и определение. — И Гермиону тоже плющит. А ведь, казалось бы, вы с ней давно сложившаяся пара! Правду говорят, любовь есть разновидность безумия.

* * *

На балу, который открывали танцем участники состязаний со своими партнёрами, всё проходило гладко. Кроме взглядов парней, направленных на подругу. Восхищённых взглядов. На Гермионе было изумительное платье, показавшее всем безупречность её форм. Даже купальник не открывал подобной возможности созерцать достоинства фигуры, королевскую осанку и грацию, проявлявшуюся в каждом движении. Общепризнанная красавица-француженка — участница состязаний Флёр Делакур, по которой сохла треть мужского состава студентов, как-то не производила впечатления по сравнению с подругой Поттера. Видимо, дело было в контрасте по сравнению с обычным обликом мисс “пять с плюсом”.

— Ну почему у этого шрамоголового всегда всё самое лучшее?! — прошипел Драко Малфой, который к началу бала, как и все, кто надел значки “Поттер — вонючка”, успел вернуться к нормальному цвету кожи.

А обладатель “лучшего” в это самое время внутренне кипел от ярости, потому что Гермиону приглашали на все танцы подряд. А он подпирал стенку, сдерживая рвущиеся наружу эмоции. И только через раз умудрялся опередить очередного ухажёра — парни из Дурмстранга его совершенно не опасались и буквально толпились вокруг подруги, к которой студенты Хогвартса обычно старались не слишком приближаться. Вот не нравилось Гарри когда другие обнимают его драгоценную.

А та никому не отказывала — нехорошо обижать учтивых кавалеров. Не принято. Тем более, гостей школы.

Поскольку устраивать разборки ни на балу, ни после было нельзя, Гарри решил пойти другим путём, непрямого воздействия. Просто подошёл к одному из иностранцев, хваставшемуся, что планирует после школы углублённое изучение тёмных искусств и способов противодействия им, отозвал в сторонку и, по-доброму глядя в глаза… продемонстрировал знания змеиного языка на призванной змейке, выполнявшей все его команды.

— А ещё я очень люблю Гермиону, — кивком головы указал подрастающий тёмный маг на кружащуюся в танце девушку. — Её ведь не будут сильно беспокоить?

Инфа распространилась быстро. Предупреждениям вняли и очередь желающих потанцевать резко рассосалась.

* * *

Следующее испытание турнира прошло в феврале. Участники должны были нырнуть в озеро и спасти спрятанных там пленников, которые им дороги. Подойдя к краю площадки, Гарри осмотрелся, обращая основное внимание на трибуны — Гермиона сидела среди зрителей и вместе со всеми свистела и кричала, подбадривая соревнующихся.