"Хроники медузы"

Она стояла перед Фэлконом, разглядывая его так, как изучают особенно гнойную рану. — Таким вы его и нашли?

Бодану пришлось ответить. — Да, хирург-коммандер. Мы провели несколько предварительных сканирований в саду памяти, но на этом все и закончилось. Казалось маловероятным, что он умрет до того, как мы вернемся на Ио.

— Казалось маловероятным, мистер Спрингер-Сомс? Я бы подумала, что требуется нечто более конкретное, чем догадки. В конце концов, он — один из наших самых ценных тактических агентов. По крайней мере, так мне неоднократно сообщали.

— Теперь Фэлкон в ваших руках, — сказала Валентина. — Уверена, вы сделаете все необходимое, чтобы подготовить его к работе на Юпитере, хирург-коммандер. Самое необходимое, конечно. Все остальное может подождать до его возвращения.

— Я бы не стала тратить ни минуты усилий, — ответила женщина. — Только не сейчас, когда мои клинические ресурсы и так перегружены.

Доктор повернулась к Фэлкону и, наконец, встретилась с ним взглядом. Фэлкон посмотрел ей в глаза. В ней не было ни теплоты, ни сочувствия, только холодный изучающий взгляд. Но Фэлкона удивила странная динамика отношений между Спрингер-Сомсами и хирургом-коммандером. По сути, брат и сестра находились на вершине иерархии, а простая хирург-коммандер, должно быть, находилась гораздо ниже их. Но брат и сестра теперь были, по крайней мере временно, гостями в ее владениях, а не в их. Он полагал, что врачи, учитывая, что жизнь и смерть находятся в их руках, всегда обладают определенной властью в любом обществе. Учитывая это, возможно, они сохраняли определенную независимость мышления даже при самых тоталитарных режимах.

И у него возникло странное чувство, что он откуда-то знает эту хирурга-коммандера — что-то было в этом пристальном взгляде.

Она холодно сказала: — Его живыми частями не наполнить и маленького ведерка. Даже половина неокортекса является искусственной. Это не человек. Это конечный продукт неудачного эксперимента на заре кибернетики. Но раз уж вы настаиваете на том, чтобы его случай был приоритетным...

— Да, — ответил Бодан.

— Я не хочу доставлять вам хлопот, — сухо ответил Фэлкон.

— О, вы не доставляете мне хлопот, — ответила хирург-коммандер. — Вы только мешаете, отвлекаете. Я не позволю вам быть кем-то большим.

— Рад слышать, что я в заботливых руках.

— Сколько вам нужно времени? — спросил Бодан.

— Чтобы убедиться, что Юпитер не убьет его сразу? День, может быть, два, чтобы проверить его самые важные системы жизнеобеспечения. А дальше вам придется просто рискнуть. И освободите немного места в морге для мужчин и женщин, которых я не смогу спасти за это время, хорошо?

Впервые — и уж точно впервые с тех пор, как он стал свидетелем уничтожения сада памяти, — Фэлкон почувствовал какую-то слабую вспышку сочувствия к Спрингер-Сомсам. Одно дело презирать их, и совсем другое — видеть, как их презирает третья сторона.

— Ненавидьте меня, если это поможет вам справиться с работой, — сказал Фэлкон, обращаясь к хирургу-коммандеру. — Но имейте в виду одно: я отправляюсь на Юпитер, чтобы попытаться остановить эту войну, а не развязать ее.

— Если бы вы не помогли этим Машинам стать такими, какие они есть, возможно, у нас вообще не было бы войны.

— Им не нужна была моя помощь, — ответил Фэлкон, сохраняя спокойствие в голосе. — Они были на пути к обретению разума, что бы ни случилось.

— Рада, что ваша совесть чиста.

— Если она у меня еще есть.

Хирург-коммандер подняла брови. — Я посмотрю, когда буду вскрывать вас. — Она кивнула на аппарат Спрингер-Сомсов. — Вы можете нас оставить. Я буду держать вас в курсе. Поторопитесь.

— Спасибо, — сказала Валентина. — Ваша преданность делу не останется незамеченной.

Фэлкон наблюдал, как сестра и брат вышли из палаты. Когда за ними закрылась дверь, было трудно сказать, где они находились.

* * *

*

Оставшись наедине с хирургом-коммандером, Фэлкон хранил молчание, когда она приблизила свое лицо к его лицу, сморщив нос от отвращения. Снова обошла вокруг него, постучав костяшками пальцев по твердой поверхности его торса. Раздвинула его веки, достала из-под туники маленькое карманное устройство и направила пронзительный свет в его искусственные зрачки.

Фэлкон почувствовал, что его симпатия к ней потеплела, хотя бы на градус. Она была врачом, а значит, оставалась врачом в этом самом ужасном месте. — Кстати, для друзей я Говард.

— Я знаю, как вас зовут. Неделями изучала ваши медицинские карты, с тех пор как узнала, что вас собираются привезти сюда.

— У вас есть имя, коммандер-хирург? Или вас так назвали при рождении?

— Я Тем. Хирург-коммандер Тем. Это все, что вам нужно знать.

— Тем, Тем. — Он знал это имя? — Вы когда-нибудь работали под руководством Хоуп Дони?

— Доктор Дони давно умерла. Мне сказали, что вы потеряли счет времени.

— Может быть. — Он почувствовал, что ему хочется попытаться достучаться до нее. — Не в курсе? Иногда чувствую себя не в своей тарелке. Я вырос в эпоху Мирового правительства. Это был идеалистический проект. Посвященный свободе, выбору и даже уважению к другим разумам, благодаря директивам первого контакта.

— В ваших устах это звучит как утопия.

— Возможно, так оно и было на какое-то время...

— Утопия, проигравшая экзистенциальную войну. Какой от этого был прок?

— А сейчас у вас порядок лучше? Как насчет последнего переворота?

— Переворотов не было.

— Верно. И такой фигуры, как Босс, тоже нет.

— Я бы на вашем месте придержала язык.

— О, не беспокойтесь обо мне. Я слишком полезен, чтобы меня можно было подстрелить.

— Я бы на это не рассчитывала.

Она коснулась кнопки на его торсе, и открылась основная панель доступа. Сразу же едва слышный звук насосов и клапанов стал более явственным, и в воздухе запахло мясом и дрожжами. Она наклонилась к нему со своим фонариком. Фэлкон не сводил с него глаз. Одно дело — смириться с фактом того, кем он стал, и совсем другое — наблюдать, как кто-то копается у него внутри.

Она пробормотала: — Так вы здесь для того, чтобы уговорить Машины прекратить огонь, не так ли? Согласятся ли они на это?

— Это зависит от них.

— Даже несмотря на угрозу применения секретного супероружия, направленного против них? О, вам не нужно быть скромным, Фэлкон. — Он почувствовал холодное прикосновение, безболезненное, но нервирующее ощущение того, что его внутренности ощупывают и перемещают. — Невозможно жить и работать на Ио и не иметь ни малейшего представления о планах наших славных лидеров. Мы все готовы к эвакуации — каждая живая душа на этом спутнике. Вы видели, что они построили?

— Это что, проверка моей способности хранить секреты?

— У меня есть способы получше потратить свое время. — Она выдернула свою руку из его полости. — Не двигайтесь. Я хочу взять образец крови. Где-то здесь есть клапан.

— Я никуда не уйду.

Она подошла к стене и взмахнула рукой, в результате чего появилась ниша. Она достала небольшой поднос со стерильными хирургическими инструментами. Из пола рядом с Фэлконом выросла подставка; она поставила поднос на подставку и натянула пару перчаток молочного цвета.

— Не уверен, что мне нужна настройка. Я столько раз возвращался на Юпитер, что мне не пришлось проходить таможенный досмотр.

Она снова погрузилась в него. — Бескорыстно с вашей стороны так говорить, но у меня есть приказ, черт возьми!

Когда она вытащила руку, Фэлкон увидел, что она порезалась о какой-то острый край. Лезвие прошло сквозь перчатку, и на кончике ее большого пальца выступила капелька крови. Явно разозлившись, она сорвала перчатки и бросила их на пол, где они и впитались. Приготовила стерильный тампон и приложила его к ране на большом пальце. — Меньше всего мне нужно, чтобы ваша древняя ДНК заразила меня. — Она заклеила большой палец, натянула новые перчатки и вернулась к взятию пробы крови. На этот раз ей удалось не пораниться.

"Странное дело", — подумал он. Он находился в передовом медицинском учреждении, расположенном в глубине спутника Юпитера, в двадцать девятом веке. Порезанный палец?

Она продолжила: — Некоторые сказали бы, что Машины не заслуживают шанса на мир.

— А вы что думаете?

— О, я необъективна. Машины убили моих родителей. Один из их налетов на Сатурн, падение Нью-Сигирии...

Снова всплыло в памяти; Фэлкон посещал лапуту с таким названием.

— Мне повезло, что я успела сбежать до этого. — Она положила свое снаряжение обратно на поднос и закрыла лючок.

— Сбежали?

— В медицинскую школу. В Институт биологических наук на Мимасе. Насколько я понимаю, Машины заслуживают того, что получают.

Эта женщина была сложной, — подумал он. — Все еще работает врачом, все еще думает как врач, даже в разгар войны, даже учитывая, очевидно, ее личную травму. Но даже у нее был монохромный взгляд на Машины. — Это не очень просвещенное отношение. Вам следует изучить Карла Бреннера...

Она открыла дополнительный лючок, как раз под его правой подмышкой. Здесь была схема доступа к электронному регулятору сна. Одним нажатием кнопки она могла усыпить его так же легко, как любой анестезиолог.

Сейчас она говорила: — Я усвоила очень важный урок задолго до моего обучения — задолго до того, как пришла в Мимас. На самом деле, это то, что подтолкнуло меня к этой карьере. Мой решающий момент. Людьми нас делает не наша внешность. Это то, как мы проявляем доброту. В этом моя проблема с Машинами, в этом пропасть между нами. Машины теперь похожи на нас, не так ли?

— Если захотят.

— Это всего лишь маска. Снимите ее, и в ответ вы увидите пустоту.

— Вы ошибаетесь, хирург-коммандер Тем. В Машинах есть эмпатия. Я видел это. Однажды мы поймем, что все это время смотрелись в зеркало.

— Вы мечтатель, коммандер Фэлкон. — Она коснулась одного из входов у него под мышкой. Фэлкон почувствовал, как на него начинает опускаться пелена дремоты.

— Теперь мечтайте, — услышал он ее слова, как будто она думала, что он уже провалился в сон. — Ступайте спать. Мы не можем заставлять наших хозяев ждать, не так ли?

49

Когда прошло послеоперационное замешательство, Фэлкон пришел к выводу, что чувствует себя не лучше и не хуже, чем до операции. Этого следовало ожидать, предположил он. Тем обслужила его, устранила самые серьезные дефекты, но с более тщательным ремонтом придется подождать — если он вообще когда-нибудь будет проведен.

Через сутки его вызвали на брифинг.

Спрингер-Сомсы ждали его в том же процедурном кабинете, куда его привели на встречу с хирургом-коммандером. Фэлкона вкатили на каталке, слегка откинутым назад и с опорой на несущее шасси. Все, что касалось его лица и рук, было неподвижно, он был прикован к корпусу, как заключенный строгого режима.

Брат и сестра сидели лицом к нему на складных стульях. Между ними стоял низкий столик. Справа от Фэлкона хирург-коммандер изучала какой-то свиток.

На настенной ширме по-прежнему был виден Юпитер.

— Итак, — спросил Фэлкон, — кто принес виноград?

Спрингер-Сомсы просто уставились на него. — Вы бредите, Фэлкон? — спросила Валентина, делая небольшой глоток из бокала, стоящего на столике между ней и братом.

— Он в своем уме, как никогда, — сказала хирург-коммандер. — Пока мы разговариваем, я сканирую его лобные и височные доли. Нейронные связи во всех узлах в норме. Он в полном здравии. Не так ли, коммандер Фэлкон?

— Как скажете, хирург-коммандер Тем.

— Вы хорошо поработали, выполнив работу в оговоренные сроки, — сказала Валентина Атланта. — Эти дни были тяжелыми для всех нас. Хирург-коммандер, мы благодарим вас за вашу преданность и самоотдачу.

— Я сделала то, что было необходимо. Теперь Фэлкон ваш. Заведите его, как заводную мышь, и отправьте на Юпитер...

— А теперь оставьте нас, — сказал Бодан.

Хирург-коммандер Тем захлопнула свиток. Она отвесила короткий, странно непочтительный поклон и вышла из комнаты.

Фэлкон сказал: — Она мне нравится. Над ее манерой вести себя с пациентами стоило бы немного поработать, но в остальном...

— Война закалит лучших из нас, — сказала Валентина. — С вашей помощью, однако, это скоро останется позади.

— Если это ваше супероружие действительно сработает.

— О, оно работает, — сказал Бодан. — На самом деле, очень скоро вы получите все необходимые доказательства этого. — Он поднял запястье, чтобы рассмотреть сложные часы с несколькими циферблатами. — Как оказалось, время выбрано как нельзя лучше. Двигатель только что заработал на полную мощность. Мы должны ощутить эффект в течение нескольких секунд...

Фэлкон почувствовал это. Нарастающий тектонический грохот, сдвиг местного гравитационного поля, небольшой, но ощутимый наклон вектора ускорения. Даже после операции его прежние навыки ориентации не покинули его.

А на столе вода в двух бокалах задрожала, их поверхности начали отклоняться от горизонтали. Это был небольшой эффект, но его было достаточно, чтобы подчеркнуть суть. Спутник действительно двигался.

Валентина сказала. — Тест рассчитан на тридцать секунд. Это должно вот-вот закончиться...

— Сейчас, — торжествующе произнес Бодан, когда толчки прекратились и вода вернулась к прежнему равновесию.

— Вы сдвинули Ио, — сказал Фэлкон, испытывая благоговейный трепет, несмотря ни на что.

Валентину, казалось, это не тронуло. — Конечно, мы это сделали. Но вам нужно понять, как мы переместили Ио. Из понимания вытекает вера. Вы когда-нибудь изучали экономику?

Фэлкон пожал плечами. — В среднем звене мирового военно-морского флота это было не так уж востребовано.

— Я упоминаю об этом только в качестве аналогии. Вы видели двигатель в ядре Ио. Представляете, как он работает?

— Прорывная физика? Не хвастайтесь. Просто расскажите мне.

— Прорыв в физике... я полагаю, что да. Наш двигатель работает без отдачи, — сказал Бодан. — Вы знакомы с общей концепцией?

— Волшебная коробка, которая создает ускорение без толчка?

— Что-то в этом роде, — ответил брат.

— Вот вам и третий закон Ньютона.

— Причина, по которой мой брат спрашивал об экономике, — терпеливо объяснила Валентина, — заключается в том, что мы используем своего рода бухгалтерский трюк, чтобы заставить наш двигатель работать. По крайней мере, так нам объясняют это физики, по аналогии.

— Двигатель — импульсная накачка — "выкачивает" ничтожно малое количество избыточного импульса из любой другой частицы во Вселенной. Мне сказали, что это своего рода квантовый эффект. Двигатель накапливает весь этот импульс как бы из ниоткуда. И при этом он передает Ио толчок — импульс, не требующий реакции! Но это не нарушает законов Ньютона. Остальная Вселенная дергается ровно настолько, чтобы соблюсти закон сохранения импульса, и сэр Исаак мирно покоится в своей могиле. Но мы движемся!

— Вы все равно откуда-то черпаете кинетическую энергию, — сказал Фэлкон.

Брат сказал: — Да, для функционирования ИН по-прежнему требуется энергия, причем в огромных количествах. Для этого мы истощаем ядро Ио. Это тот импульс, который мы... ну, в общем, крадем. Опять же, баланс сходится — локально и глобально.