Теперь, когда Братиану и его товарищи двигались по тропе, сверкали ножи, и горстка раненых шонгейри перестала корчиться.
У Бучевски не было с этим проблем. На самом деле, в его глазах было мрачное удовлетворение. Но когда часть румын начали раздевать тела пришельцев, а другие принялись срубать несколько крепких молодых деревцев, растущих вдоль края тропы, он нахмурился и взглянул на Басараба. Румын только покачал головой.
— Подожди, — сказал он, и Бучевски повернулся к остальным.
Они работали быстро, умело орудуя своими топориками и мачете, разрезая молодые деревца на куски длиной примерно в десять футов, а затем заостряя их с обоих концов. За удивительно короткий промежуток времени их было больше дюжины, и глаза Бучевски расширились от шока, когда они спокойно подняли мертвых шонгейри и нанизали их.
Кровь и другие телесные жидкости стекали по грубым кольям с грубой корой, но он ничего не сказал, когда другие концы кольев погрузились в мягкую лесную почву. Мертвые инопланетяне висели там, выстроившись вдоль тропы, как насекомые, насаженные на булавки, гротескные в тени, и он почувствовал взгляд Басараба.
— Ты шокирован, мой Стивен? — тихо спросил румын.
— Я... — Бучевски глубоко вздохнул. — Да, наверное, так и есть. Немного, — признался он. Он повернулся лицом к другому мужчине. — Думаю, может быть, потому, что это слишком похоже на то, что, как я видел, делают джихадисты.
— В самом деле? — глаза Басараба были холодны. — Полагаю, меня это не должно удивлять. Мы сами давным-давно переняли эту традицию у турок. Но, по крайней мере, эти были уже мертвы, когда их проткнули кольями.
— А что бы это изменило? — спросил Бучевски, и ноздри Басараба раздулись. Но затем его собеседник слегка встряхнулся.
— Один раз? — он пожал плечами. — Нет. Как я уже сказал, эта практика имеет давние корни в этой области.
— В конце концов, один из самых знаменитых сыновей Румынии был известен как Влад Цепеш, не так ли? — он тонко улыбнулся. — Если на то пошло, у меня не было, как вы, американцы, говорите, "счастливого детства", и было время, когда я жестоко обращался со всеми, кто меня окружал. Когда получал от этого удовольствие. В те дни, без сомнения, я предпочел бы, чтобы они были живы.
Он покачал головой, и выражение его лица стало печальным, когда он посмотрел на пронзенные тела инопланетян.
— Боюсь, мне потребовалось слишком много лет, чтобы понять, что вся жестокость во вселенной не может отомстить за испорченное детство или успокоить гнев осиротевшего молодого человека, мой Стивен, — сказал он. — Однажды в Австрии я встретил врача, который объяснил мне это. К моему стыду, я не очень хотел слышать, что он говорил, но это была правда. И мне понадобились годы, чтобы понять, что это потребовало слишком высокой цены от тех, о ком я заботился и кто заботился обо мне. — Он еще некоторое время смотрел на тела, затем встряхнулся. — Но это, друг мой, не имеет никакого отношения к тьме внутри меня.
— Нет? — Бучевски приподнял бровь.
— Нет. Для меня очевидно, что эти паразиты будут упорно преследовать нас. Итак, мы дадим им что-то, на чем они смогут сосредоточить свое внимание — что-то, что заставит любое существо, даже одно из этих, пылать ненавистью, — а затем мы дадим им для преследования кого-нибудь, но не ваших гражданских лиц. Таке и большинство моих людей отправятся на юг, оставляя за собой такой заметный след, что даже эти, — он кивнул в сторону убитых патрульных, — вряд ли смогут его не заметить. Он уведет их в сторону, пока они не отойдут на десятки километров. Тогда он ускользнет и вернется к нам.
— И они не смогут последовать за ним?
— Не будь таким скептиком, мой друг! — Басараб усмехнулся и сжал плечо Бучевски. — Я выбрал этих людей не случайно! Во всей Румынии нет более умелых лесников. Не бойся, что они приведут к нам наших врагов.
— Надеюсь, что ты прав, — сказал Бучевски, оглядываясь на пронзенные тела и думая о том, как бы он отреагировал на месте пришельцев. — Я надеюсь, что прав.
XI
Командующий флотом Тикейр нажал кнопку входа, затем откинулся на спинку кресла, когда Шейрез вошла в его личные покои. Дверь бесшумно закрылась за ней, и он указал на кресло.
— Присаживайтесь, командир базы, — сказал он, намеренно подчеркивая официальность, поскольку встречи с ней здесь были нерегулярными.
— Благодарю вас, командующий флотом.
Он наблюдал, как она усаживается в кресло. Она держалась почти с обычной уверенностью в себе, — подумал он, — и все же было что-то такое в ее ушах. И в ее глазах.
Она изменилась, подумал он. Постарела. Он мысленно фыркнул. Что ж, мы все старимся, не так ли? Но в ее случае это еще не все. Больше, чем было вчера, если уж на то пошло.
— По какому именно поводу вы хотели меня видеть, командир базы? — спросил он через минуту. И почему, он не спросил вслух, вы хотели поговорить со мной об этом наедине?
— Я почти составила свой первоначальный психологический портрет этих людей, сэр. — Она твердо встретила его взгляд. — Боюсь, что наши первоначальные надежды на эту планету были... совершенно напрасны.
Тикейр сидел очень тихо. То, что она говорила так спокойно, было свидетельством ее внутренней силы, — подумал он.
Особенно учитывая, что это были не "наши первоначальные надежды", а его первоначальные надежды.
Он глубоко вздохнул, чувствуя, как уши прижимаются к черепу, и закрыл глаза, размышляя о цене этих надежд. Всего за три местных месяца эта жалкая планета стоила экспедиции 56 процентов
ее гравитанков, 23 процентов транспортных средств и бронетранспортеров и 26 процентов пехоты.
Конечно, мрачно размышлял он, людям это обошлось еще дороже. Но что бы он ни делал, безумные создания отказывались подчиняться.
— Насколько напрасны? — спросил он, не открывая глаз.
— Проблема, сэр, — ответила она несколько уклончиво, — в том, что мы никогда раньше не сталкивались с подобным видом. Их психология... не похожа ни на что из нашего предыдущего опыта.
— Об этом я уже догадывался, — сказал Тикейр с ядовитым юмором. — Должен ли я заключить, что теперь вы лучше понимаете, чем они отличаются?
— Да, сэр. — Она глубоко вздохнула. — Во-первых, вы должны понимать, что в их психологии существуют огромные различия. Это, конечно, неизбежно, учитывая, что, в отличие от нас или любой другой расы, населяющей Гегемонию, у них сохранилось так много поразительно разных культурных и социальных стереотипов. Однако есть и некоторые общие черты. И одна из них, командующий флотом, заключается в том, что, по сути, у них нет механизма подчинения в нашем понимании этого термина.
— Прошу прощения? — глаза Тикейра распахнулись от нелепого заявления, и она вздохнула.
— В Гегемонии есть несколько рас, которые, возможно, напоминают людей по психологии, сэр, но я могу назвать не более двух или трех. Все они, как и люди, всеядны, но ни одна из них не приближается к этому виду... по уровню извращенности. Честно говоря, любой психолог шонгейри объявил бы всех людей сумасшедшими, сэр.
— В отличие от травоядных или большинства всеядных животных, им присуща очень похожая на шонгейри свирепость, но при этом их чувство собственного достоинства почти всегда намного превосходит их чувство стаи.
Она явно искала способ описать что-то, выходящее за рамки какой-либо понятной расовой психологии, — задумался Тикейр.
— Почти у всех травоядных очень силен стадный инстинкт, — сказала она. — Хотя при некоторых обстоятельствах они могут яростно сражаться, их первый, непреодолимый инстинкт — избегать конфликтов, а их базовая психология подчиняет благо отдельного человека, даже само его выживание, благу "стада". Большинство из них теперь определяют это "стадо" в терминах целых планетных популяций или звездных наций, но оно остается платформой, с которой принимаются все их решения и определяется политика.
— Большинство всеядных Гегемонии в большей или меньшей степени разделяют эту ориентацию, хотя некоторые из них придерживаются нашей собственной психологической позиции, которая подчеркивает принадлежность не к стаду, а к стае. Наш биологический вид эволюционировал как охотник, а не добыча, с социальной структурой и психологией, ориентированными на эту основную функцию. В отличие от травоядных и большинства всеядных животных, гордость шонгейри за наши личные достижения, доказательство наших способностей — все это связано с древней, изначальной важностью мастерства отдельного охотника как определяющего его статус в стае.
— И все же стая по-прежнему сильнее отдельного индивида. Наше чувство собственного достоинства, чувство выполненного долга подтверждается только в контексте стаи. И подчинение более слабого более сильному проистекает из того же контекста. В наших генах заложено подчинение вожаку стаи, особи, чья сила доминирует над всеми, кто его окружает.
Конечно, наши соплеменники, и особенно наши самцы, всегда бросали вызов своим лидерам, потому что именно так древняя стая гарантировала, что ее лидерство останется сильным. Но как только лидер подтвердит свое господство, перед его силой даже соперник снова покоряется.
Вся наша философия, наш кодекс чести, наши ожидания в обществе — все это исходит из этой фундаментальной отправной точки.
— Конечно, — сказал Тикейр с некоторым нетерпением. — Как еще могло бы выжить такое общество, как наше?
— Вот к чему я клоню, сэр. Такое общество, как наше, не смогло бы выжить среди людей. Их инстинкт подчинения значительно слабее нашего собственного, и он значительно уступает стремлению индивида противостоять угрозам своей основной группе лояльности, которая не является ни стаей, ни стадом.
— Что? — Тикейр удивленно посмотрел на нее, и она поморщилась.
— Человек прежде всего предан своей семье, сэр. Но не стаду, в котором семья составляет лишь малую часть. И не стае, где акцент делается на силе и ценности стаи. Есть исключения, но эта ориентация формирует основу человеческой мотивации. Вы могли бы думать о них почти как... о стаде, состоящем из отдельных стай хищников. Люди способны распространять это чувство преданности за пределы семейной группы — на организации, сообщества, нацию, государства или философии — но фундаментальный мотивационный механизм отдельной семьи заложен в них так же прочно, как в нас заложено подчинение более сильному.
— Сэр, мои исследования показывают, что очень большой процент людей нападет на любого врага, независимо от его силы и могущества, защищая своих самок или детенышей. И они будут делать это, совершенно не задумываясь о последствиях для остальной части своей стаи или стада.
Тикейр посмотрел на нее, пытаясь осмыслить ту странную психологию, которую она пыталась объяснить. Интеллектуально он мог это понять, по крайней мере, не полностью; эмоционально это не имело для него никакого смысла.
— Сэр, — продолжила она, — я провела все стандартные психологические обследования. По вашему указанию я также провела эксперименты, чтобы определить, насколько наши существующие методы прямого нейронного обучения применимы к людям, и могу сообщить, что они работают довольно хорошо. Но мое мнение, основанное на, по общему признанию, несовершенном психологическом портрете, том, что я смогла сконструировать, наводит меня на мысль, что было бы верхом глупости использовать людей в качестве клиентской расы.
— Они никогда не поймут естественного подчинения слабого более сильному. Вместо этого они будут неустанно работать, чтобы стать сильнее, а не для того, чтобы взять на себя лидерство в стае. Некоторые из них, да, будут реагировать очень похоже на шонгейри. Другие могут даже приблизиться к моделям поведения пожирателей сорняков. Но большинство из них будут рассматривать силу как защиту своей основной группы лояльности. Они сосредоточат свою энергию на уничтожении любых угроз для нее, даже если попытка уничтожить угрозу сама по себе чревата разрушением группы, и они никогда не забудут и не простят угрозу тому, что они защищают. Возможно, нам удастся добиться временного повиновения, и, возможно, удастся убедить многих из них признать нас своими естественными хозяевами. Но мы никогда не убедим их всех в этом, и, в конце концов, обнаружим, что наши "клиенты" обращаются к нам со всей изобретательностью и свирепостью, которые наблюдались у них здесь, но со всеми нашими собственными технологическими возможностями... в качестве отправной точки.
* * *
*
— Похоже, — сказал Тикейр своим старшим офицерам, — что мое приближение к этой планете было не самым блестящим достижением в моей карьере.
Они оглянулись на него, большинство из них все еще были явно ошеломлены отчетом Шейрез. Ни один из них, — подумал он, — не отреагировал на это лучше его.
— Очевидно, — продолжил он, — что необходимо пересмотреть нашу политику — мою политику — в свете открытия командира базы. И, честно говоря, в свете наших и без того серьезных операционных потерь.
— Наши попытки заставить людей подчиниться привели к гибели более половины первоначального населения планеты и стоили нам огромных потерь. По текущим оценкам командующего наземными силами Тейриса, если мы продолжим операции в течение одного местного года, то потеряем три четверти его личного состава. За тот же период времени мы убьем половину оставшихся людей. Очевидно, что даже если модель командира базы Шейрез ошибочна, мы не можем нести потери на таком уровне. Мы также не рискнули бы предоставить такому... непокорному виду доступ к современным технологиям, предварительно уничтожив три четверти из них.
В конференц-зале воцарилась тишина, пока он изучал их лица.
— Пришло время сократить наши потери, — решительно заявил он. — Я не готов отказаться от этой планеты, не после той цены, которую мы за нее уже заплатили. Но в то же время я пришел к выводу, что люди слишком опасны. Более того, я уверен, что, столкнувшись с тем, что мы здесь обнаружили, многие другие расы Гегемонии разделили бы этот вывод!
— Я уже проинструктировал командира базы Шейрез обратиться к нашей запасной стратегии и разработать целенаправленное биологическое оружие. Это представляет собой значительный сдвиг в ее приоритетах, и необходимо будет создать надлежащие условия для ее работы и предоставить ей соответствующих испытуемых.
— Я подумывал о том, чтобы перевести ее и ее исследовательский персонал на одну из существующих наземных баз. К сожалению, интенсивность работ, необходимых для создания этих баз, означает, что население в их окрестностях стало довольно... редким. Поэтому я решил создать новую базу в сельской местности планеты, где мы не проводили таких интенсивных операций, и где ей будет легко доступно достаточное количество испытуемых. Командующий наземными силами Тейрис будет отвечать за обеспечение безопасности базы во время ее строительства... и за обеспечение подопытными для командира базы, как только строительство будет завершено.
XII
— Итак, мой Стивен. Что ты об этом думаешь?
Бучевски доел салат и сделал большой глоток пива. Его бабушка всегда уговаривала его есть овощи, но он все еще был немного озадачен тем, каким греховно роскошным на вкус был свежий салат после нескольких недель, когда он и его люди вымаливали еду, как только могли.
