Поскольку мои бортовые системы берут на себя управление бортовыми компьютерами "Фермопил", начинаю тщательную диагностику моего собственного оружия, датчиков и систем управления огнем. Это строго не требуется правилами и доктриной, поскольку я не подвергался вражеским действиям и не нуждался в обслуживании с момента швартовки с "Фермопилами". Однако осознаю, что, учитывая характер ремонта и полученной модернизации, испытываю ощущение, которое у человека, несомненно, было бы названо "беспокойством". Нет никакой рациональной причины, по которой следует его испытывать, но моя усовершенствованная психотроника гораздо ближе подходит к интуитивности человеческого уровня, чем было рассчитано мое первоначальное программирование. Модификации центрального ядра позволяют мне компенсировать это, но, похоже, есть дополнительные эмоциональные наложения и нюансы, которые были лишь несовершенно интегрированы в мой ранее существовавший гештальт. Это не очень приятное ощущение.
Откладываю эту мысль в сторону ради отчета о диагностике. Все системы функциональны на 99,879 процента от базовой мощности, и активирую свои бортовые пассивные сенсоры. Они значительно более эффективны, чем у "Фермопил", и я приказываю транспорту начать медленное осевое вращение. Капсула, установленная на жесткой точке на дальней стороне корпуса транспорта, занята исключительно грузом, предназначенным для колонии, поскольку подразделение 31-B-403-MKY, другой назначенный на этот конвой Боло, находится на борту транспорта "Сталинград", на дальней стороне конвоя. Без второго Боло на второй жесткой точке корпус "Фермопил" создает потенциально опасную слепую зону в моем сенсорном покрытии. Развертываю полдюжины сенсорных дистанционных датчиков в дополнение к вращению корпуса, но как бы они ни были эффективны, им не сравниться с моими бортовыми системами. Вращение, которое я придал "Фермопилам", даст возможность охватить бортовыми сенсорными массивами весь объем пространства, за которое отвечаем капитан Тревор и я.
Требуется несколько больше времени, чем следовало бы, — почти 6,273 секунды, — чтобы ИИ "Фермопил" полностью передал мне контроль. Задержка слегка расстраивает, но не имеет существенных тактических последствий. Однако она дает мне достаточно времени, чтобы еще раз пожалеть о смерти моего предыдущего командира. Лейтенант, а затем капитан Такахаши и я прослужили вместе 22,31 стандартных месяца на момент его смерти и моей собственной недееспособности. За это время он стал больше, чем моим командиром; он стал моим другом. Капитан Тревор — тогда лейтенант Тревор — с другой стороны, присоединилась к тридцать девятому батальону всего за 85,71 стандартных дня до нашего развертывания в Шартре. Дело не в моих сомнениях в ее храбрости или способностях, а в том, что я просто еще не знаю ее так, как следовало бы. Тем не менее, я знаю, что ее первоначальный Боло, 28/G-862-BNJ, был о ней самого высокого мнения, поскольку перед Шартром он поделился со мной своей оценкой ее врожденных способностей. И самый беглый анализ ее собственного выступления в Шартре является красноречивым доказательством того, что Бенджи был прав.
Что она действительно достойно продолжает суровые традиции бригады Динохром. И все же я чувствую определенную нерешительность. Как будто она охраняет какую-то внутреннюю тайну. Уверен, что со временем ее сдержанность, какова бы ни была ее причина, исчезнет. Но это мой первый случай возможных боевых действий после Шартра, и мы еще не стали полностью интегрированной командой, какой должны быть Боло и его командир. Осознаю потенциальную слабость, которая может поставить под угрозу нашу боевую эффективность, и жажду полного взаимного доверия, которое сложилось у нас с капитаном Такахаши. Особенно когда я так... не уверен в своих собственных возможностях.
Это осознание посылает волну беспокойства по моей психотронной сети. Боло на передовой не должен испытывать неуверенность. И все же я ее испытываю.
Быстрый просмотр моих эмоциональных наложений и фильтров выявляет вероятную причину моей реакции, даже когда я начинаю медленно и ненавязчиво продвигать "Фермопилы" ближе к центру назначенного нам фланга конвоя.
Я Боло Марк XXVIII, модель G, один из "Триумфаторов". Действую почти непрерывно в течение последних 171,76 стандартных лет и также устарел более чем на стандартное столетие. Действительно, я начал свою службу не как модель G, а как модель B, и был усовершенствован до моего нынешнего корпуса 118,86 стандартных лет назад после моего первого почти полного разрушения в битве при Честерфилде. Однако к тому времени, когда капитан Такахаши, бывший тогда лейтенантом, был назначен моим командиром, даже модель G настолько устарела, что вероятность того, что я когда-либо снова буду задействован в бою, стала исчезающе малой.
Есть человеческое клише: "Старые солдаты не умирают, они просто исчезают", и это была судьба, которую я предвидел для себя... до начала нынешних военных действий с Мелконианской империей. Тридцать девятый батальон, несмотря на все наши гордые традиции, был резервным подразделением, по сути, учебным формированием, состоящим из недавно введенных в строй офицеров-людей и строевых единиц, которые больше не соответствовали требованиям фронтового боя. То, что случилось с батальоном на Шартре, является достаточным доказательством того, что штаб бригады был прав в своем отношении к нам, поскольку, несмотря на наш успех в защите планеты от врага, я — единственный выживший Боло из батальона, а капитан Тревор — единственная выжившая командир подразделения батальона.
Я по-прежнему удивлен, что бригада решила вернуть меня на службу в свете полученных мной обширных повреждений. Анализ предполагает вероятность порядка 85,721 процента, что решение основывалось на том факте, что было на 27,91 процента быстрее и на 41,625 процента дешевле отремонтировать мои повреждения и заменить мою искалеченную психотронику, чем построить новый Марк XXXII, не говоря уже о Марк XXXIII. Как сказал один из моих ремонтников, "Какой-то Боло лучше, чем никакого Боло".
Начинаю сканирование в поисках дополнительных обрывков мелконианской болтовни между кораблями. Вряд ли что-нибудь обнаружу. Оснащение мелконианского флота значительно уступает оснащению Конкордиата, но его личный состав — хорошо обученные ветераны, практикующие эффективную коммуникационную дисциплину. Если, действительно, "Фудроянт" обнаружил передачу от корабля к кораблю, это представляет собой статистически маловероятную удачу. Без более точных данных о геометрии гипотетических сил флота Мелконии, противостоящих нам, я не могу сгенерировать значимую вероятность того, насколько маловероятным это было на самом деле, но шансы не могли быть высокими.
— Статус, Лазарус? — запрашивает мой командир.
— Коммодор Лакшмания завершит передислокацию своих подразделений примерно через 12,375 стандартной минуты, командир, — отвечаю я. — Поддерживаю защищенную связь с подразделением Четыре-Ноль-Три через вискерный лазер. На данный момент никто из нас не обнаружил никаких дополнительных свидетельств присутствия врага.
— Понятно.
Возвращаю часть своего сознания к визуальному восприятию в каюте капитана Тревор и наблюдаю, как ее правая рука слегка касается гарнитуры, лежащей на ее столе. Я уже отметил нежелание моего нового командира использовать прямой нейронный интерфейс, который был встроен в мою модернизированную психотронику. Однако не до конца понимаю причины этого. Хотя решение вернуть на действительную службу такую устаревшую единицу, как я, может быть сомнительным, нет сомнений в том, что улучшения в моей психотронике, вторичный центр выживания, нейронная командная сеть, внутренние нейтрализующие поля и новый боевой щит значительно повысили мои боевые возможности. Анализ показывает, что они были улучшены примерно на 37,51 процента, однако для полной реализации этого улучшения в действии требуется, чтобы мой командир взаимодействовал непосредственно со мной, а она упорно отказывалась это делать. Это не требуется для нормальных повседневных отношений Боло и его командира, особенно для Боло, который изначально не был разработан для нейронного взаимодействия. Тем не менее, такая возможность существует, и до сих пор капитан Тревор никогда не инициировала полный контакт, даже в наших немногих, кратких тренировочных упражнениях и тестах. Мы обменялись поверхностными мыслями, но не более того, и она ревностно охраняла уединение своего собственного разума. Это, безусловно, ее привилегия, однако явное сохраняющееся отвращение к более глубокому слиянию, на которое способна система, представляет собой потенциально значительное препятствие для достижения нашего полного боевого потенциала.
— Могу я предположить, командир, — говорю я, — что для нас было бы разумно активировать нейронный интерфейс, чтобы быть полностью готовыми в случае, если мы действительно столкнемся с врагом?
— Если Псы действительно появятся, Лазарус, у нас будет время, — говорит капитан Тревор и убирает руку с наушников.
— Принято, — отвечаю я.
* * *
На флагманском мостике корабля "Вэлиэнт" царила гробовая тишина, тишина, которая поразила бы любого флотского офицера прошлого человечества. Даже офицеры Конкордиата не поверили бы в это всего двадцать пять стандартных лет назад. Но та же технология нейронного интерфейса, которая была применена в нынешнем поколении Боло, также использовалась на основных военных кораблях флота. Это было одной из основных причин качественного превосходства этого флота над военными кораблями Мелконианской империи.
И это также было причиной того, что коммодор Индрани Лакшмания и весь ее штаб лежали в своих командных креслах с закрытыми глазами, не говоря ни слова, пока они концентрировались на псевдотелепатии, которую искусственный интеллект флагмана сделал возможной через их гарнитуры.
<Результат анализа?> потребовала часть Лакшмании в сложно переплетенном ментальном гобелене.
<С вероятностью до 98,653 процента перехват "Фудроянта" был подлинным,> мгновенно доложила мысль ее офицера-тактика. <Вероятность того, что это целая рейдовая эскадра Псов, достигает 75,54 процента.>
— Черт побери! — Лакшмания произнесла проклятие вслух, ее глаза еще крепче зажмурились, пока ее мыслящий мозг обдумывал мрачную информацию, которую только что передал офицер тактической службы. Она не сомневалась в ее точности — не тогда, когда та исходила непосредственно от искусственного интеллекта "Вэлиэнта". Но в глубине души проклинала самого Бога за то, что он позволил этому случиться.
Если это действительно была мелконианская рейдовая эскадра, то их подразделения превосходили численностью ее собственные силы сопровождения, по крайней мере, в два раза к одному, а очень вероятно, и больше. При обычных обстоятельствах командир-человек мог рассчитывать победить силы в четыре раза больше своих собственных по массе металла, но новые эскадры для глубоких рейдов, которые Псы начали использовать для нанесения ударов по меньшим колониальным мирам далеко за линией фронта, в качестве своего флагмана почти всегда могли похвастаться линейным крейсером класса "Звездный истребитель". Если бы это произошло, то один только их флагман превзошел бы по массе все четыре ее собственных тяжелых крейсера. И это даже не считая дюжины с лишним тяжелых и легких крейсеров остальной части типичной рейдовой эскадры.
И мне также нужно беспокоиться обо всех этих гражданских кораблях. Эта мысль промелькнула в уголке ее мозга, который она тщательно скрывала запертым от нейронной сети флагмана. Если я подпущу их на дистанцию поражения ракетами, они уничтожат колонизационные корабли. Но если выйду им навстречу там, где, по моему мнению, они находятся, и ошибусь, то они могут приблизиться на дистанцию поражения энергетическим оружием, и тогда...
Она не могла полностью подавить дрожь, пробежавшую по ее коренастому, компактному телу. Один-единственный выстрел энергетического оружия одного только линейного крейсера превратил бы каждый корабль конвоя в расширяющийся газ.
Она должна была держать этот корабль как можно дальше от конвоя, но не могла игнорировать возможность того, что вражеский командир может использовать линейный крейсер в качестве приманки, чтобы выманить ее с позиции, когда она двинется на перехват, и позволить одному из его более легких кораблей занять позицию, чтобы сделать то же самое.
Конечно, — мрачно подумала она, — кто бы это там ни был, он не знает о Боло.
Видит Бог, я не хочу, чтобы какой-нибудь военный корабль Псов попал в зону его досягаемости, чтобы они могли вступить в бой, но если им придется...
Она обдумывала свои варианты еще сто семьдесят секунд, затем напряглась, когда в идеальной четкости тактического дисплея ИИ "Вэлиэнт", спроецированного в глубины ее разума, вспыхнул ярко-красный значок.
<Идентификация положительная,> объявил ее тактический офицер (как будто она нуждалась в подтверждении). <Один линейный крейсер класса "Звездный истребитель", четыре тяжелых крейсера класса "Звездный сталкер", пять легких крейсеров класса "Вечно победоносный" и пять эсминцев класса "Боевой рассвет". Боевой информационный центр сообщает о 13,62-процентной вероятности по крайней мере одного дополнительного скрытого удаленного подразделения.>
Лакшмания свирепо нахмурилась, все еще не открывая глаз. Это были гораздо более мощные силы, чем ее собственный квартет тяжелых крейсеров и семь приданных им эсминцев класса "Вепэн", но пропорция была неправильной. Одна вещь о Псах: они были безупречно методичны и верили в поддержание стандартных порядков, установленных их тактическими руководствами. Все их более легкие эскадры и оперативные группы были организованы на "треугольной" основе. Они объединяли своих легких и средних бойцов в тактические подразделения, называемые "боевыми кулаками", каждое из которых состояло из одного тяжелого крейсера, одного легкого крейсера и одного эсминца, и придавали эскадрам четное количество "кулаков". Как только начинался бой, они обычно разбивались на пары взаимоподдерживающих подразделений, действующих в комбинации один-два, как кулаки, в честь которых они были названы. Таким образом, в этом формировании должно было быть либо четыре, либо шесть подразделений, а не пять. И даже если бы их было всего пять, все равно должен был быть по крайней мере еще один тяжелый крейсер.
Может быть, они уже сцепились с кем-то другим и потеряли подразделения, — подумала она. — Но БИЦ не обнаружил никаких признаков боевых повреждений. Что, конечно, не означает, что этих признаков нет, и мы просто их еще не заметили. Или, если уж на то пошло, возможно, даже Псы потеряли сейчас достаточно кораблей, чтобы они не могли довести численность каждой отдельной эскадры до ее "номинальной" численности.
Она снова нахмурилась, раздраженно, со все еще закрытыми глазами. Предположила возможность, что дополнительный крейсер "Звездный сталкер" и эсминец могут быть объединены со "Звездным истребителем", но мелконианские линейные крейсеры были настоящими крупными кораблями, какими бы маленькими они ни казались по сравнению с внушительным супердредноутом. И в отличие от своих более легких бойцов, линейные корабли Псов обычно объединялись только с подразделениями того же класса. В стандартной мелконианской эскадре, совершающей рейды, обычная роль флагмана заключалась в том, чтобы отойти назад и обеспечить дальний поддерживающий огонь, пока его более легкие спутники сближались с врагом, поэтому назначение его просто взамен тяжелого крейсера противоречило всем боевым доктринам Псов. Но если они этого не сделали, то где был другой крейсер?
