Родиться надо богиней

Элия осторожно выпустила мысленный щуп и потянулась к сознанию Лейма. Ребенок спал. Магические стражи его сознания охотно впустили ее, подчиняясь неосознанной команде маленького бога, обожавшего единственную кузину. Принцесса задала параметры поиска и досконально проверила, не испытывает ли мальчик ощущения присутствия матери в других местах. Она выяснила, что подобные ощущения возникали у кузена в комнате Лианды у зеркала и у рисунка-наброска леса, сделанного Моувэллем во время медового месяца, который он провел с молодой женой в ее родных лесах.

Связав все ниточки этой истории воедино, девушка решила: без помощи Рика не обойтись. Юная Элия была искусной колдуньей, но во всем, что касалось вызывания демонов, неприкаянных душ, духов и прочей ритуальной магии, принцесса пока предпочитала пользоваться знаниями и умениями брата, специализировавшегося в этой области.

Когда ванна была готова, богиня проследовала туда, скинула остатки одежды и погрузилась в розовую пену с приятным ароматом ванили и персиков, продолжая раздумывать о тонкостях предстоящей работы. После купания чистая, энергичная и голодная девушка решила не терять времени даром. Причесавшись и переодевшись с помощью магии в приготовленное платье, богиня телепортировалась к комнатам Рика.

Глава 10. Охотники за привидением

Дверь в его покои даже не была заперта, а зачем лишние хлопоты, когда есть дивное охранное заклинание, с переменным эффектом превращающее недоброжелателей в ледяные статуи, живые факелы, кучи навоза и прочие милые безделицы. Правда, доблестная замковая стража прекрасно справлялась со своими обязанностями, и Рику пока не удалось опробовать все возможные варианты действия данного заклятия, но принц оптимистично полагал, что жизнь впереди долгая и врагов ему хватит, в том числе таких, которым удастся-таки добраться до его дверей.

Принцесса среди недругов брата не числилась, а потому спокойно прошла в его покои. Огненно-рыжий субъект отыскался довольно быстро по характерным звукам: довольному урчанию, звяканью столовых приборов и звуку льющейся в бокал жидкости. Джей, закадычный приятель рыжего мага, еще не успел вернуться в Лоуленд, поэтому Рик обедал в одиночестве. Он восседал за столом, накрытым скатертью в апельсиновых разводах, стимулирующей аппетит. Да и вся комната, оформленная в ярко-желтых, оранжевых и изумрудных тонах, просто лучилась жизнерадостным оптимизмом. Принц уписывая за обе щеки великолепный обед, которого, по мнению сестры, было явно многовато для одного худощавого мужчины.

— Привет, Рик, — прощебетала она, — не возражаешь, если я к тебе присоединюсь.

Не дожидаясь ответа, принцесса пододвинула стоявший рядом стул, телепортировала из горки рядом столовый прибор, плюхнула себе на тарелку маленький кусочек жареного мяса (эдак, с полторы ладони Рика) в аппетитной сырной корочке, немного (видов пять) салатов, паштета, деловито налила бокал вина и приступила к трапезе.

Обычно неуемно болтливый, но на сей раз онемевший от такой наглости принц лишь кивнул, пробурчав с набитым ртом нечто нечленораздельное, что вполне могло сойти как за "присоединяйся, сестренка", так и за "а не пошла бы ты к черту". Элия самоуверенно решила остановиться на первом варианте. Единственная сестра, за внимание которой уже начали активно бороться братья, приметившие, вслед за остальным населением Лоуленда, что пигалица превратилась в восхитительную красотку, могла себе это позволить.

С тоской посмотрев на быстро пустеющий стол, ставший жертвой легкого аппетита двух лоулендских богов, Рик связался по заклинанию с дворцовой кухней и, не долго думая, повторил заказ в прежнем объеме.

Метаболизм божественных обитателей Лоуленда, кардинально отличный от людского, требовал более основательной подпитки энергией, быстро расходуемой благодаря насыщенной событиями жизни, занятиям магией и постоянным использованием божественной силы. Конечно, можно было бы сесть на диету и извлекать голую энергию из окружающего пространства, но гораздо вкуснее и приятнее, считали в Лоуленде, удовлетворять потребность в энергии с помощью пищи. И что за беда, коли богу требуется еды раз в пять-шесть больше, нежели человеку? Зато можно попробовать куда больше гастрономических шедевров маэстро от кулинарии, собранных в мирах и перебравшихся в добровольном (за звонкой монетой) или принудительном (в качества рабов) порядке на работу в Узел Мироздания. А если даже съешь больше, чем нужно сейчас, излишки энергии, полученные после переработки пищи, останутся про запас в виде чистой энергии, а не проклинаемого несчастливцами людьми слоев жира на животе и пятой точке. Способность к преобразованию энергии у разных богов была различной, но особенно преуспевал принц Кэлер — Бог Пиров. Даже родственники не уставали удивляться его "скромному" аппетиту.

— Какими судьбами? — наконец, сыто бросил вопрос любопытный Рик, отвалившись от стола. Он уже успел простить любимой сестрице покушение на его законный обед и пребывал в благодушном настроении, даже гордился тем, что покушения удостоился именного его обед, а не трапеза кого-нибудь из братьев.

— По делу, братишка. Кстати, спасибо за угощение.

— Кстати, хм, пожалуйста. А по какому? — заинтересовался любопытный принц.

Элии показалось, что его чуткий нос ощутимо удлинился, уши насторожились, а в зеленых хитрющих глазах зажегся огонь азарта.

— Нужна твоя помощь, Бог Магии, — уточнила принцесса.

— Да? — ухмыльнулся Рик и деловито предложил, никогда не упуская своей выгоды: — Об оплате договоримся сразу или потом?

— У меня есть, что тебе предложить, дорогой, — начала Элия.

— Например? — прижмурился от удовольствия Рик, предвкушая сладостные минуты торга. Как Бог Коммерции он просто обожал это занятие и мог часами торговаться на базаре, доводя до изнеможения продавцов, просто для того, чтобы потешить душу.

— Где-то в карманах завалялся кристалл с записью "Демонологии" Идриса третьего издания. Ты ведь ее давно ищешь, не так ли? Конечно, оригинал был бы лучше, и я могу подсказать, где его раздобыть, — поддразнила брата богиня. — Но...

— Что "но"? — забеспокоился Рик, уже чувствовавший, что вожделенная "Демонология" у него в кармане и прикидывавший, как бы выторговать в придачу к ней пару поцелуев обворожительной сестрицы.

— Мне кажется, на сей раз, ты сам предпочтешь поработать безвозмездно, — улыбнулась Элия.

— Как это безвозмездно? — неподдельно изумился коммерсант, словно ему предложили что-то в высшей степени неприличное.

— То есть даром, — ехидно пояснила Элия странное слово и, закончив разыгрывать брата, уже деловито добавила:

— Дело касается Лейма.

— Что случилось с малышом? — насторожился принц, пусть и не любивший возиться с детьми, но питавший к маленькому Лейму самую искреннюю симпатию. Этого серьезного не по годам, мечтательного ребенка просто невозможно было не любить.

— Мне кажется, его мамочка никак не может оставить этот мир, — потирая подбородок, уточнила свою мысль богиня.

Рик резко посерьезнел, даже стал прямее сидеть на стуле, весь словно напружинился и осторожно спросил:

— Точнее?

— Либо остаточные явления (память предметов), либо неприкаянная душа. Проявления, на мой взгляд, особенно сильны на гобелене — том, с олененком, на втором этаже в нише, кое-что есть еще в спальне Лианды на зеркале и на рисунке Моувэлля в комнате Лейма. Других мест ребенок распознать не в состоянии, но ты в этом специалист, Рик, помоги разобраться.

Обычно хитрые шальные зеленые глаза принца стали спокойно-задумчивыми. На переносице мужчины пролегли резкие вертикальные морщины (семейная мужская черта). В уголках вечно улыбающегося, красиво очерченного рта, сейчас абсолютного серьезного, появились решительные складки. Не легкомысленный парень, но Бог Магии сейчас смотрел на принцессу.

— Пойдем, посмотрим, — сказал Рик, вызвал слугу, чтобы тот убрал со стола, подошел к небольшому шкафчику, достал из него угловатый кусок совершенно обычного с виду мела голубого цвета и кивнул Элии: — Начнем с ниши в коридоре, покои защищены куда лучше. Не думаю, что основная угроза может исходить от них.

Брат с сестрой, не тратя времени на блуждания по замку, перенеслись сразу к тревожному месту. Рик несколько минут сосредоточенно разглядывал невинный пейзаж гобелена и потом деловито спросил:

— Ты не говорила с Леймом о том, что он ощущает здесь?

— Малыш сказал, что видит маму за деревьями, и она зовет его с собой, — ответила Элия, ожидая дальнейших действий принца, ради которых, собственно говоря, и притащила его сюда.

— Так и есть. Я явственно чувствую здесь присутствие неприкаянной души, чего и следовало ожидать. Отец развлекается с ядами, а я шальные души разгоняю, — пробурчал Рик после детального магического сканирования подозрительно объекта.

— А кому же еще поручать это ответственное дело? — удивилась принцесса. — Зачем кого-то приглашать со стороны, посвящать в семейные тайны, да еще и платить звонкой монетой, когда в семье есть отличный специалист, действующий на благотворительной основе? Впрочем, ты всегда можешь выставить отцу счет по окончании работы.

— Спасибо, я пока не планирую визит к дантисту, — хмыкнул Рик, не без основания опасаясь увесистой отцовской зуботычины за столь "оригинальную" шутку. — Просто травить чужих жен не надо, тогда и проблем не возникнет.

— Никаких доказательств этому нет, брат. Но даже если к смерти Лианды приложил отец свою руку, не нам его судить. Кто знает, почему он это сделал, — пожала плечами принцесса.

— Как это "почему"? Решил помочь младшему брату. Сам-то Моувэлль на это не способен, — пренебрежительно фыркнул Рик, не испытывавший никакого почтения к странному дядюшке, вечно шлявшемуся по каким-то захолустьям в поисках очередной пассии.

— Нам не известно, Рик, чем руководствовался отец, принимая решение, возможно, он предвидел какую-то угрозу для семьи, государства или Лейма, идущую через Лианду.

— Тогда уж лучше бы он тетушку Элву траванул. Совсем всех достала, старая пила, — недоверчиво хмыкнул принц, не став попусту препираться с сестрой, раз уж ей зачем-то вздумалось встать на защиту отца.

— Это не есть государственная необходимость, — торжественно изрекла принцесса.

— Зато какой был бы государственный комфорт, — блаженно позволил себе помечтать несколько секунд Рик.

— Но должен же ты хоть чем-то в жизни быть недоволен, — рассмеялась богиня, — а то размякнешь, расслабишься...

— В нашей-то чокнутой семейке? Никогда! — уверенно предсказал бог и, прекратив пустой треп, занялся делом. Он опустился на колени и прямо на мраморных плитах пола начал уверенной, привычной к такой работе рукой чертить четкие линии пентаграммы для вызова душ, бормоча попутно ключевые слова охранного заклинания-барьера. Элия, больше не мешая и не суясь с наставлениями под руку, уселась на диванчик и приготовилась к наблюдению. Теперь, когда брат начал работу, принцесса и сама видела легкую дымку голубовато-серого цвета, не то зависшую напротив гобелена, не то даже переплетавшуюся с нитями его основы. Душа Лианды была здесь.

Наконец, безупречно четкий меловой чертеж был завершен, бог поднялся с колен, спрятал мел в карман и приступил к заключительной части чар — начал петь песню-вызов, подчиняющую приведение и обязывающее его явиться. Элия в очередной раз пожалела о том, что Творец не дал ей музыкального слуха. Сама она, занимаясь заклятьями вызова могла только декламировать заклинания, не вплетая в него мелодию, потому и приходилось зачастую идти к намеченной цели обходными путями и тратить больше энергии на сотворение чар. Рик, хоть и не владевший своим голосом с таким совершенством, как Кэлер и Ноут, уверенно пел, и постепенно внутри пентаграммы сформировалась тонкая, прозрачная женская фигура с печальными глазами загнанной лани.

— Я, Рикардо Гильен Рейнард, принц Лоуленда, призвал тебя, Лианда из Элларена. Отвечай на мои вопросы.

"Надо же, братец еще помнит свое полное имя", — с легкой ехидцей подумала девушка, разглядывая призрак ныне покойной жены дяди Моувэлля.

— Я в воле твоей, бог, — вынужденно откликнулась Лианда.

— Почему ты воспротивилась воле Посланника Смерти и не покинула этот мир после отделения от тела?

— Я умерла раньше времени, отмеренного Силами, — прошелестел невыразимо печальный, полный бесконечной тоски, бесплотный голос. — Не все, что должно было, исполнено.

Рик согласно кивнул. Он ожидал подобного ответа, типичного для неприкаянных душ. Выслушав его для проформы, принц задал следующий четкий вопрос:

— Зачем ты преследуешь сына?

— Я хочу, чтобы дитя мое было со мной, — мечтательно откликнулся призрак.

— Зачем? — продолжил ритуал вопрошания бог.

— Здесь ему не место, мы уйдем вдвоем, — упрямо заявила Лианда.

— Ты обязана покинуть этот Мир, подчиниться Законам Мироздания, но неужели ты хочешь еще более нарушить их, обрекая своего сына на участь неприкаянной души, Лианда? Он должен жить здесь в Лоуленде и исполнить предначертанное судьбой.

— Я не хочу уходить без него, — жалобно взмолилась душа.

Тут с дивана подала голос Элия. Ее слова были жестоки и серьезны:

— Лейм — Высокий Лорд Лоуленда и сын принца, он бог, любимец всей семьи. Его нещадно балует каждый. Братья сделают все, чтобы с мальчиком не случилось ничего плохого. Ты была для нас чужой, неприятной незнакомкой, а в жилах Лейма течет королевская кровь, кровь нашей семьи. Неужели тебе не нравится то высокое положение, которое он сейчас занимает, то могущество, которым он будет обладать? Твое присутствие заставляет мальчика лишь страдать, сеет тоску. Ты не можешь быть с ним во плоти, как дух же доставляешь одни огорчения. Уйди. Дай своему сыну возможность быть счастливым. Из-за твоей эгоистичной любви Лейм может потерять все, что обрел. Если твоя любовь к нему истинное чувство, а не материнский эгоизм, ты поймешь!

Лианда издала звук, похожий на стон и всхлип, согласно трепыхнулась и попросила Рика:

— Отпусти меня, бог, у тебя хватит могущества отправить меня за грань! Я уйду, я не буду больше тревожить сына. Только скажите, умоляю, скажите ему когда-нибудь, что я очень любила его!!! Что больше всего на свете мне хотелось остаться с ним рядом!

— Обещаю, — согласилась принцесса, пренебрежительно думая о том, что глупые идеи преследовать живых в форме духа посещают не только загадочных эльфов.

Принц пробормотал несколько слов, и душа, замерцав, рассыпалась серебристыми искрами, которые закружились вихрем и исчезли. Через пару секунд пентаграмма на миг вспыхнула нестерпимо ярким голубым огнем, подтверждая, что переправа в мир духов удалась, и снова стала лишь ровными, словно начерченными по линейке, полосками мела на полу.

— Ну и зачем тебе понадобился я? — поинтересовался принц, стирая рукой пентаграмму, чтобы в нее случайно не залез какой-нибудь дурень, и отряхивая пострадавшие от голубого мела, ярко-зеленые с оранжевым кантом брюки. — Ты и сама бы прекрасно справилась. Что-что, а настаивать на своем ты умеешь.