— Это нисколько его не оправдывает, — старик вмиг вернул свой обыкновенный тон, убрав из него изрядную долю раздутого самомнения и презрения. — А лишь доказывает...
— Доказывает невнимательность всех детей в возрасте семи-восьми лет, Генджи-доно. Вы до сих пор этого не поняли?
— Это видимо вы до сих пор чего-то не поняли Ито-сан. Может мне стоить напомнить вам условия, на которых я был согласен обучать этого подкидыша?
Не обращая внимания на старика, девушка по дуге обошла его и, положив руку мне на плечо, заговорила вновь.
— Не стоит. Уверена, что мы все их прекрасно помним, — улыбнулась Кохару, взъерошив мне волосы на макушке. — Не буду просить вас делать этому малышу скидку на возраст, но все же уверяю вас, что это был лишь единичный случай. Так ведь, Акио?
Вновь... вновь меня затопило это иррациональное чувство доверия, преданности и удовлетворения. Одного лишь касания Кохару хватило, чтобы напрочь вышибить из меня весь скопившийся негатив и недовольство. От этой ладони у меня на голове, я буквально сдулся, как проколотый воздушный шарик.
— Да, — безразлично кивнул я, пребывая в смятении от всего происходящего со мной. Больше история со стариком меня уже не волновала. Теперь я беспокоился уже совсем по другому поводу. Как Кохару умудряется проворачивать со мной подобное?
— Мне без разницы, — упрямо замотал головой старик. — Я сказал свое слово и уже не отступлюсь. Пусть считает это уроком.
— Уроком?! — из-за услышанного подобного бреда я даже отвлекся от проблемы с Кохару. — Каким еще уроком?
— Первый на внимательность, — назидательно подняв палец к верху, вновь снисходительно объяснил Генджи. — Ты всегда должен быть внимателен. Поверь моему опыту, это не раз спасет тебе жизнь в будущем. Второй же — это ответственность. Теперь ты запомнишь, что любой твой поступок будет иметь последствия. Так или иначе.
Даже несмотря на нежное поглаживание Кохару, я вновь начинал заводиться. Учить меня вздумал! Ученный уже!
— Этот урок он освоит и без таких радикальных мер, старейшина-доно, — Кохару вновь вернула свой холодный тон. — Приступайте к обучению.
— Нет! — резко и бескомпромиссно заявил Генджи, смотря прямо в глаза девушке. — Он должен понимать, что уступок ему не видать.
На короткий период показалось, что температура в помещении резко упала — настолько холодным был взгляд девушки, которым она одарила старика. Одарила, но молчала. Пускай не долго, но молчала, будто предоставляя последний шанс взять свои слова назад. Генджи им так и не воспользовался.
— Значит, я дам Акио другой урок, — сквозь зубы процедила Кохару и, сняв с моей головы свою руку, направилась к выходу, наглухо игнорируя старейшину. — Теперь он запомнит, что не все трения можно решить обычной болтовней. Некоторые решения требуют мер куда более жестких. Если ты решил пойти на принцип, то и Мизукаге поступит так же...
Последние слова девушки доносились уже из коридора...
... А я, все еще немного ошеломленный произошедшим, с какой-то мстительной радостью наблюдал за тем, как белеет лицо моего "старлея".
* * *
Выслушав краткий пересказ событий из уст своей помощницы, Ягура крепко задумался. Он размышлял не столько над этой ситуацией, сколько обо всех поступках Кохару в целом. Признаться, он часто не всегда понимал её мотивы и то, чем она руководствуется при принятии тех или иных решений. Пускай иногда, в некоторых её поступках отсутствовала видимая логика и правильность, но никогда это не приводило к плачевным последствиям. И Ягура все никак не мог понять, как ей подобное удавалось. Дальновидность? Просчет? Интуиция? Что же...А, к черту! Главное что это было применимо и к этому конкретному случаю. Некоторые из её поступков точно требовали объяснений, и он их получит.
— "Пошел на принцип", значит? — предвкушающе улыбнулся Ягура. — Интересно...
— Очень, — абсолютно спокойно ответила девушка. — Ваши действия?
— Аналогичные, — пожал плечами Мизукаге. — На принципиальную позицию отвечу такой же.
После такого заявления заулыбалась уже девушка.
— Я так ему и сказала, — усмехнулась явно довольная собой девушка. — Почти слово в слово.
— Молодец, — кивнул ничуть не удивленный Ягура. — Значит, ты знаешь, что делать.
— Старший? Младший? — мигом посерьезнела Кохару.
— Старшего. Пока что просто задержать... в качестве предупреждения.
Кохару кивнула, принимая задание, и развернулась в сторону выхода. Но не так быстро. У Ягуры был еще один вопрос.
— Кохару, почему он? Есть ведь и лояльные мне старейшины. Почему именно Генджи? — вопрос Мизукаге застал девушку уже почти в дверях. Кохару обернулась.
— Потому что я могу им управлять, Мизукаге-сама. А с его помощью смогу и мальчиком.
— К тому же... — начал Ягура, но был нагло прерван девушкой.
— Да. К тому же я знаю, что могу от него ждать. Сражаться с упертым ослом проще, чем гоняться за тенью неизвестного.
Ягура кивнул, отпуская девушку. Пускай не полностью, но ответ его устроил. Теперь нужно было вернуться к по-настоящему важному делу. Делу, которое возвысит одну деревню и уничтожит другую. Делу, которому самое время во время войны, в которой Киригакуре почти не принимает участия.
Да...Скоро камень из запечатанных казематов, наконец, увидит белый свет.
А вместе с ним, свет погаснет для Конохи.
Прогулка по лесу.
— Проклятье! — едва слышно шепчу я, сплевывая таки попавший в рот песок. — Опять!
Вновь эта поза. Вновь на земле. Вновь весь в синяках. За что мне это? Почему я вновь пожинаю плоды чужих ошибок? Я понимаю, что она хотела как лучше, но... но вот результат явно оказался обратным. А ведь прошло лишь два дня...
Два дня, что минули с последней памятной встречи Кохару с Генджи в гостиной его дома, показались мне едва ли не адом, даже в сравнении со всеми остальными. Старик, по-видимому сильно уязвленный и задетый девушкой, пусть и взбесился, но продолжал держаться своего слова... Никакого развития чакры, лишь физические тренировки...
Хотя, теперь, по прошествии нескольких дней, называть их так я уже не мог. Все происходящее все больше и больше напоминало форменное издевательство. Ранее даваемые мне практики на растяжку и гибкость резко сменились продолжительными тестами на выносливость, после которых хотелось либо помереть, либо забыться, а теоретическое обучение анатомии тела и основам тайдзюцу внезапно сменились ожесточенным спаррингом. Я страдал. Страдал и терпел.
С каждым пропущенным чувствительным ударом, с каждым пройденным на последнем моем издыхании шаге старейшина все больше и больше падал в моих глазах. Куда делось его здоровое благоразумие и хоть какая-то учительская гордость? Куда пропало его принципиальное желание вбить в меня хоть немного знаний и опыта? Ответ был прост — пропали в тот же миг, как Кохару, кинув на прощание скорее угрозу, чем предупреждение, покинула дом старейшины.
Теперь Генджи ничем не напоминал того беспристрастного учителя, что без эмоций и сожалений едва ли не выворачивал мне суставы, руководствуясь лишь необходимостью. Теперь на его лице застыла маска настоящего садиста, упивающегося моими мучениями... и я понимал, что долго этого попросту не выдержу.
— Поднимайся, — раздался надо мной твердый голос уже ненавистного мне человека. — Поднимайся и впредь будь внимательней.
"Пошел нахер!" — мысленно кинул я этому ублюдку, лежа на земле и пытаясь хоть как-то восстановить сбитое ударом в грудь дыхание. Будь внимательней?! Да я повнимательней его буду!
Даже сейчас, наслаждаясь прохладной землей, снимающей хоть часть боли во всем теле, я держал все окружающее меня пространство под контролем. Не укрылись от меня ни все та же довольная, садистская ухмылка на морщинистой роже старика, ни его медленные шаги в мою сторону, ни приближающаяся к нам незнакомая женщина...
Черт! Резко отклоняю голову вправо, в последний момент пропуская острое колено Генджи, едва не вбившее меня лицом в землю, и даже успеваю порадоваться — хоть сейчас тело успело за глазами.
— Я знаю, что ты меня видишь, — процедил Генджи и, как циркуль провернувшись на колене, ударил другим точно мне в бок, почти наверняка выцеливая мою почку...
Этот удар не был для меня сюрпризом — ведь я его попросту видел. Видел его начало, его цель, траекторию и даже весь путь. Я видел все... а значит и все знал. Вот только "знать" оказалось недостаточно — тело просто не могло поспевать за моим же сознанием. Колено с силой встретилось с напрягшимися брюшными мышцами и, будто их не почувствовав, спокойно продолжило свой путь. Мое сознание, уже в который раз за последние дни, буквально взорвалось от вспыхнувшей яркой звезды боли. Боли, к которой я даже уже успел привыкнуть... Страшно даже представить, что было бы, не успей я повернуть корпус, подставив под удар уже какой-никакой, но сформировавшийся пресс.
— Когда я говорю вставать, надо подниматься, — вновь раздался голос уже стоявшего на ногах старика. — Я знаю, что ты сможе...
Шлеп! Звонкая пощечина под мою вымученную злорадную улыбку прервала речь самодовольного старика. Ох, какое это было блаженство — наблюдать, как приближалась эта почти небесная кара в лице незнакомой женщины. Ну и где твоя внимательность старик? Тебя сделала баба, которая шла, даже не скрываясь!
— Мейко?! — успел только воскликнуть Генджи, прежде чем очередная пощечина не прилетела ему уже по другой щеке.
— Упрямый безумец! — срывающимся голосом кричала женщина. — Что ты наделал?!
Несмотря на навернувшиеся на мои глаза слезы, я четко видел заплаканное лицо этой уже немолодой женщины. Надо было быть круглым идиотом, чтобы не понять, что причиной её состояния было нечто, к чему Генджи имел самое прямое отношение. Стоп. Может ли быть...
— Успокойся, Мейко! — обеспокоенно и даже немного изумленно ответил старик, перехватывая вновь несущуюся к его лицу руку. — Объясни, наконец, что случилось!
Генджи явно не понимал, что происходит. Я же, в свою очередь, мог похвастаться обратным, особенно учитывая наличие еще одного, пока неизвестного старейшине, действующего лица...
Её я приметил сразу после того, как вторая пощечина достигла своей цели — слишком уж выделялась пусть и не яркая, но заметная Бьякугану голубоватая вспышка чакры. Она появилась тихо, незаметно и, стараясь держаться вне пределах прямой видимости старейшины, медленно направлялась к нам.
— Не притворяйся, что не знаешь, — Мейко так и замерла с пойманной над головой рукой. — Ведь это ты все начал!
— Я повторяю! — едва не прорычал Генджи в лицо своей знакомой, — я не понимаю о чем ты гово...
Договорить ему не дали — уже во второй раз за день он был прерван на полуслове влезшей в разговор женщиной. Только вот на этот раз уже другой...
Смотреть за Кохару и её приготовлениями к эффектному выходу, было очень весело и в некоторой степени даже странно — слишком уж было непривычно наблюдать не сам пафосный и неожиданный выход, а подготовку к нему. Я прекрасно видел как она мягко и бесшумно покинула толстую ветку дерева, на которой почти только что появилась, видел как она, с завидной ловкостью избегая невысокие кустарники и местами упавшую листву, незамеченной никем кроме меня подобралась к рядом стоявшему дереву, видел как она прислушалась, выбирая момент для появления...
— Мейко-сан, — плавно и грациозно выплыв из-за ствола дерева, заговорила Кохару, прерывая Генджи на полуслове. — Прошу прощения, но Генджи-доно действительно пока не в курсе происходящего.
И вот тут, смотря, как на краткий миг изменились в лице сцепившаяся парочка, я едва удержал себя от смеха. Видеть все, начиная от так глупо выглядящей подготовки к одному единственному выходу, цель которого немного впечатлить этих людей, и заканчивая реакцией на него, оказалось куда веселее, чем я мог даже ожидать. Весь этот наигранный пафос, который, казалось бы, не должен был существовать в подобном мире, казался таким детским... и нереальным? А впрочем, в следующий миг меня это уже не волновало — стоило смеху только подступить к горлу, как взвыли отбитые старым ублюдком бока и ребра, заставив меня мигом обо всем этом забыть. Вместо ожидаемого смеха наружу вырвался лишь болезненный кашель.
— Что я не знаю? — заметно напрягся Генджи.
— Рокуро! — Мейко резким движением вырвала собственную руку и, боязливо косясь в сторону Кохару, отошла немного в сторону. — Его задержали сегодня утром за подозрение в шпионаже!
Генджи заметно побелел. Кажется, он постепенно начинал понимать, что тут происходит.
— И почему ты пришла ко мне? — спросил старейшина у Мейко, бросив гневный взгляд сторону стоявшей позади меня девушки. Кохару же лишь улыбнулась в ответ.
— Оперативник проводивший арест сказал по всем вопросам обращаться к тебе, — замялась Майко, видимо понимая, что ошиблась с виновным. — Вот я и подумала, что...
— Что я решил посадить собственного внука? — разъярился Генджи, нависая над бедной женщиной. — Такого ты обо мне мнения?!
— Но...
— Мейко-сан, это моя вина, — Кохару вновь влезла в их перепалку. — Я замоталась и не успела посветить Генджи-доно во все детали этого дела. Будь то иначе он бы смог предоставить вам всю необходимую информацию.
Мейко, которая вздрогнула от одного лишь звука своего имени, теперь уже с надеждой уставилась на стоящую перед нед девушку.
— Значит, Ито-доно, Вы можете объясни...
— Мейко! — Генджи, неожиданно для всех, резко и бесцеремонно прервал женщину. — Оставь нас.
— Что ты тако...
— Оставь! — едва не прокричал старейшина, до побелевших костяшек сжимая собственные кулаки. — Я найду тебя позже.
Смотря на стоявшую рядом со стариком женщину, мне на краткий миг стало даже немного жаль её — такой затравленной она выглядела. С мольбой в глазах она переводила взгляд с разгневанного Генджи на несколько безразличную Кохару, заламывала себе руки, открывала рот, в попытке решиться что-то сказать... но не смогла. Мейко, пребывающей в полном неведении о судьбе своего сына, оставалось лишь молча развернуться и покинуть территорию поместья.
— И к чему был весь этот спектакль? — выждав с полминуты, Генджи, наконец, обратился к главному действующему лицу — к Кохару. На что она лишь ехидно улыбнулась.
— Разве не приятно слышать такие новости от собственной дочери? — продолжала улыбаться девушка. — Лучше она, чем посторонний человек, верно?
Старейшина вновь медленно, но менялся в цвете. Бледность, вызванная страшными новостями, уходила, уступая место красноватому оттенку гнева. Его чувства были так очевидны, что Генджи разве что только не трясся от переполняющей его злости.
— Малолетняя сучка... ты что себе позволяешь... — пышущий от ярости Генджи медленно надвигался на хрупкую с виду Кохару, глотая и пропуская слова. — Ты хоть знаешь с кем ты сейчас... кому угрожаешь?
— Угрозы? — Кохару продолжала бесстрашно и даже немного ехидно взирать на разгневанного старейшину. — Увольте. Я пришла лишь для того, чтобы поделиться имеющейся у следствия информацией. Как ни как он ваш внук...
