Молчание.
— Тогда я пойду, мне нужно готовиться к визиту в Декару и к флирту с очередным принцем, — усмехнулась герцогиня. — Это единственное, что может помочь мне защитить своего мужа. Пусть заинтересованные лица разбираются среди кучи моих любовников, кто из них мой супруг.
Король и принц проводили взглядами выходящую из кабинета герцогиню. Захлопнулась дверь, и потекли минуты молчания.
— Ну почему ты родилась с чистой душой?! — взревел король.
— Будем защищать Влада? — поинтересовался принц.
— Как? В погань или в пограничье пошлем за ним людей? Лучше сразу объявить о том, что он муж Алианы.
— А если в неофициальном порядке пригласить рейнджера или охотника для обучения воинскому мастерству моего сына? — задумчиво сказал принц. — Я думаю, что мой молочный брат сможет это сделать.
— А если этот Влад узнает, что Алиана его жена? Если он что-то заподозрит? Неужели ты думаешь, что она сообщила ему об этом?
— Она не настолько сошла с ума, — грустно улыбнулся наследник короны Мелора.
— Кстати, — начал король, — ты заметил, что у Алианы появилось несколько новых речевых оборотов?
Глава 11.
— Котяра, я хочу еще, — прошептала Арна.
— Ты так возбудилась от вида крови? — усмехнулся я.
— Нет, — потерлась щекой о мое плечо волчица, — от вида жертв. От того, что я стала прежней. Я снова мастер-охотник, а не жалкое хнычущее существо.
— Тебе еще нужно поработать с Третьим пару-тройку недель, чтобы ты вернула себе форму и научилась кое-чему новому, — сказал я.
— Это тело, — усмехнулась волчица, — а не дух. Я стала прежней, котяра, — улыбнулась она и навалилась на меня. — Спасибо тебе. Тот день, когда я встретила дерзкого котенка, когда я встретила тебя, я считаю стал лучшим днем в своей жизни.
Эх, Арна, я начал ласкать ее тело, если бы ты знала, из-за чего погибла твоя вторая семья, если бы знала, из-за кого тебе пришлось так страдать, то наверняка бы прокляла меня. Это мой крест и моя Голгофа, и ты об этом никогда не узнаешь. Я не хочу причинять тебе боль, и я не хочу потерять тебя. Ты частичка меня. Ты стала прежней сегодня с утра. Ты снова стала свирепой волчицей, которую опасались все охотники, кроме меня. Которую уважали все горожане за характер, смелость, отчаянность и, как ни странно, за жестокость к своим врагам.
— Котяра, сколько можно ждать? — выдохнула Арна. — Действуй!
— Приказ понял, — улыбнулся я.
То, как ты разделала двоих смертников, привело в ужас всех жителей поселка, кроме рейнджеров. Лесовики просто перестали приближаться к тебе на дистанцию удара и начали посматривать в твою сторону с большим уважением. Особенно внимательно смотрел рейнджер-жизнюк, который с трудом привел тела двух смертников в порядок, после того, как я оттащил тебя за шкирку от них. Мангуст даже оплатил им переход, в качестве компенсации морального ущерба. Да, этим Тихий поразил всех. Никто из рейнджеров и не думал, что ему известно слово "жалость". Я думаю, что эти благородные никогда больше не появятся в дальнем пограничье, а ты станешь их постоянным ночным кошмаром. Странно, умом я понимал, с каким опасным созданием, время от времени, делил постель, но до моих печенок это не доходило. Я всегда считал тебя и считаю доброй и несчастной девчонкой. Ты не рассказала мне всего, что предшествовало твоему изгнанию из рода, но я и так убедился в своих догадках. Ты отказалась выйти замуж, потому что любила. Вот в чем была твоя проблема. А когда ты после своей исповеди назвала меня во сне "бельчонком", то я понял, кем был твой избранник и за чью смерть ты мстила. Нравы у оборотней не сахар, особенно, когда дело касается чистоты рода. Метисы дают слабое потомство, а чистокровных высокого рода, нарушивших этот запрет, просто убивают. Ты была дочерью главы Черных Волков, и поэтому тебя оставили в живых. Оставили и настойчиво предложили выйти замуж за породистого черного вервольфа. А дальше все ясно. Кто был твой любимый, а кто — жених-чистокровка, мне не интересно. Мне важна ты. Так, в дом вошла Эллина. Бахрома, которую я вывесил за защитным контуром Повелительницы Разума, показывает это четко. Надо с ней поговорить. Мангуст не имеет привычки откладывать дела в долгий ящик.
— Котяра! — выкрикнула Арна и выгнулась дугой.
Опять ты стала крикуньей. Я начал успокаивать тебя осторожными касаниями своих рук и губ. Странно, ты первая в моей жизни женщина, которая так себя ведет в постели. А как мне хвастались некоторые знакомые. Мол, у меня в руках все самки ведут себя так, что немецкие порнофильмы отдыхают. А сколько у меня на Земле было женщин? Не помню, да я и никогда не считал. Зачем бы мне это делать? Я любил одну, и просто, время от времени, развлекался с другими. Но самок, подражающих актрисам из порнофильмов для удовлетворения эго мужчинки, у меня точно не было. Как-то я с ними не пересекался. А если бы время повернуть назад, то я бы никогда этого не делал, не связывался ни с кем, кроме Лики. Действительно, что имеешь, то не ценишь.
— Как ты это со мной делаешь? — вздохнула Арна.
— Просто, — усмехнулся я, — а теперь спи. Я должен пообщаться с Эллиной, которая недавно пришла.
— Понятно, почему ты остался полностью боеспособен, — взъерошила мне волосы Арна. — Понятно, почему ты согласился ночевать в ее доме, когда она об этом попросила.
— А ты сама в это веришь? — вздохнул я. — Я приду через некоторое время и исполню обещание, которое я дал с утра в трактире одной наглой шлюхе.
— Не верю, конечно, — улыбнулась волчица. — Какой ты кобелина? Кошки по твоему замку голодные ходят уже сколько месяцев? Но надо же мне как-то тебя задеть?! Зачем ты меня тогда остановил? Я не допустила никаких словесных ошибок и нежно убирала их настойчивые руки со своего тела. А то, как они поняли мои слова, что мне нечего терять с тобой время, это их проблема. Зачем ты не позволил мне их качественно искалечить?
Ты не права, я кобель, но я не привык расплачиваться злом за добро. Ткач по старым целям не бьет. Хотя может ты и права. Я не кобель, я просто тогда не ценил то, что имел. Зато сейчас я ценю. Хватит! Я живу уже в этом мире.
— А то ты не понимаешь, — пробурчал я и встал с кровати. — Почему я не дал тебе прибить смертников?
Так, а теперь надеть халат и на выход. Я вышел из гостевой спальни дома Эллины, несколько секунд, и я постучал в дверь ее апартаментов.
— Открыто, Шутник, — сказала магиня.
Я зашел в ее спальню, вернее, в их недавнюю спальню. Все понятно. Мангуст исповедался Эллине. Ничем иным ее состояние объяснить невозможно. Полупрозрачный пеньюар почти полностью распахнут, открывая великолепное тело, дикий, растерянный взгляд, слезы в глазах и сильно средняя степень опьянения девушки — доказательства признания Тихого были налицо.
— Когда начнешь допрос темных? — поинтересовался я, садясь рядом с ней.
— Завтра, когда они будут в частичном порядке, — пьяно улыбнулась Эллина. — А вот скажи мне, ты, герой. А почему все мужчины сволочи, а? Почему?
Эллина хотела нанести мне пощечину, но промахнулась и упала с кровати. Блин! Я едва успел подхватить ее на руки.
— Почему? — магиня ударила меня своим маленьким кулачком по лицу.
Еще раз ударила, еще и еще. А потом она разрыдалась.
— Судьба такая, — вздохнул я.
— Я понимаю эту сволочь, Тихого, — всхлипнула магиня. — А почему он так поступил?! Я доверяла Литу! А он! Он!
— Он тебя защищал, — сказал я.
— А мне не была нужна эта защита! Почему он так поступил? Я доверяла ему. Я не проверяла его разум!
— Ты в этом уверена? — жестко сказал я. — Ты можешь в этом поклясться?
Эллина всхлипнула и свернулась клубочком в моих объятиях. Я встал и начал носить ее по комнате. Проверенный способ, однако. Проверенный еще на Земле. Старая боль опять вернулась ко мне. Выползла, змеюка, из своей норы.
— Я однажды проверила его, — уткнувшись лицом мне в грудь, глухо сказала магиня. — Я не была уверена в его чувствах ко мне. Я влезла в его голову. А ведь он меня искренне любил, я увидела это!
Молчание.
— А потом Лит проснулся и посмотрел на меня, — закричала Эллина. — Я оскорбила его! Он мне ничего не сказал. Его глаза говорили мне об этом! Лит просто ушел в леса.
— И поэтому ты сорвалась в карательную миссию, — утвердительно сказал я. — Ты испытывала чувство вины перед ним. А проверяла его потому, что сама не любила Лита. Он был нужен тебе, как приятный мужчина.
— Да, — снова крикнула Эллина, — как мужчина, но я не была к нему равнодушна! Он был моим другом! А я так с ним поступила.
— А почему был другом? — вздохнул я. — Он им и остался до самой своей смерти. Ведь когда ты вернулась, Лит простил тебя. Он любил тебя и умер, прикрывая тебя своим телом. Лит наверняка был счастлив! Ведь когда любишь, то можешь простить многое. Не все, но многое.
— Откуда тебе это знать? — зло спросила Эллина. — Ты первый ходок среди охотников! Вчера была Эла, сегодня Арна, а завтра другая. Может, ты хочешь и меня трахнуть? Так давай! Я готова! Утешь меня, и я успокоюсь! Что ты можешь знать об этом, скотина?! Ты, кобелина!
— А себя ты терзаешь потому, — продолжил я, — что не смогла полюбить его. Он умер, а ты жива, и никто не встречает тебя дома. Никто не целует тебя, когда ты возвращаешься из пога ... из резиденции гильдии рейнджеров. Никто не обнимает тебя и не прогуливается с тобой по поселку. Ведь так?!
— Что ты можешь знать об этом? — Эллина спрыгнула с моих рук и схватила меня за грудки.
— Ты хочешь узнать? — улыбнулся я одними губами.
— Да! — крикнула Эллина.
— Тогда приведи себя в порядок, Повелительница Разума! — встряхнул я магиню за плечи.
Короткий речитатив, всплеск силы, судорожный кашель и через несколько секунд на меня смотрели абсолютно трезвые глаза Эллины.
— Я снимаю свою защиту, — начал я, сжав плечи магини, — а ты смотри мне в глаза и больше никуда. Если ты полезешь глубже, то я сильно обижусь, — глухо сказал я. — Ты мне веришь?!
— Да, Шутник, — слабо улыбнулась Эллина. — Я никуда не полезу и не потому, что боюсь смерти. У меня мало живых друзей. Я не хочу терять еще и тебя. Хотя, — усмехнулась она, — это ты меня потеряешь, если я сделаю глупость. А если ты убьешь меня за это, то правильно сделаешь. Слово, я никуда не полезу!
— Ты меня не поняла, — вздохнул я. — Тайны бывают смертоносны сами по себе.
Я скользнул внутрь своего сознания и разорвал старый шрам. Дуняша, Ната, волчицы. Идите в мои глаза. Те, которые погибли, и те, которые существуют, а не живут. Те, что стали мертвыми и стали практически неживыми из-за меня. Дуняша, Ната, волчицы. Пустые глаза Арны и сестренки. Холод. Боль вырвалась из комнаты. Холод во мне. На подмогу боли пришло отчаяние. Холод во мне и вокруг меня. Холод везде. Он стекает с меня. Он окружает меня. Во мне и вокруг меня только холод, боль и отчаяние.
— Нет! — ударил в уши крик Эллины.
— Смотри, — прорычал я, стискивая ее плечи.
Дуняша, волчицы и Ната. Ната, я не хочу, чтобы из-за меня погибали не просто близкие люди, а те, кто меня искренне любит, как мужчину. Все волчицы относились ко мне дружелюбно. Все, а она любила. Для меня давно не было секретом ее чувство. Я даже мог с точностью до дня определить начало его возникновения. Но ничего дать ей взамен я не мог. Ната. Единственная, кто смог прийти в себя в погани и спасти меня, а потом умереть, спасая других. О себе она не думала. А я? Я предпочел не понять ее намек месячной давности. Ната тогда, как бы в шутку, заявила, что готова бросить все и уехать со мной куда угодно. Она была готова, а я... Я предпочел не понять. Я посмеялся. Теперь не смешно. Совсем не смешно. Дуняша, Ната, волчицы.
— Прекрати! — прошептала Эллина.
И никто не будет тебе бросаться на шею после возвращения из погани. Ни волчицы, ни Дуняша. Ты будешь приходить, а тебя буду встречать только я. Ведь это главная причина. Остальные решаемы.
— Хватит! — раздался всхлип, и чужая дикая боль пронзила меня.
Я отпустил Эллину, и она мешком свалилась у моих ног. Вздохнуть, выдохнуть. Повторить. Еще раз повторить. Еще раз. Что это? Я посмотрел на рыдающую у моих ног девушку. Я баран. Я подхватил ее на руки и прижал к своей груди. Блин, в спальне Эллины шел снег. Я баран в квадрате!
— Успокойся, подруга, — прошептал я ревущей девчонке на ухо. — Успокойся и прости меня.
Я гладил ее волосы и носил по комнате. Шло время, и рыдания заменились всхлипыванием, а потом и шмыганьем. Потом ее руки обняли меня за шею и втиснули хрупкое тело мне в грудь.
— Как ты смог это пережить? Как ты живешь с этим? — прошептала Эллина.
— Просто смог, — улыбнулся я, — и просто живу. Мертвых не вернешь. Помогать и оберегать нужно живым и живых. А за тех, кто ушел, нужно просто мстить. А чем я еще, по-твоему, занимаюсь? Вышиванием крестиком?
Молчание.
Судорожный смешок.
— Я буду жить, и буду мстить, — наконец прошептала Эллина. — Отпусти меня, Шутейная Молния. Отпусти меня, друг. Я впервые с того дня засну спокойно.
— Спи, — улыбнулся я, — а утром мы поговорим о кое-чем. Мне будет нужна твоя помощь.
— Тебе, — усмехнулась Эллина. — Я никогда в это не поверю, Лед. Убийца Льдом и тем, что было тебе дорого, тем, что изорвало твое сердце. Ты этого не смог понять, а я почувствовала.
— Поверишь, — пообещал я, опуская ее на кровать, — и я не Лед. Сама заснешь или помочь? Сними свою защиту.
— Я все-таки магиня, Далв. Прости меня. Я полная дура, а не Повелительница Разума. Ты завтра уезжаешь?
— Да, — ответил я. — Заеду в пару мест, а потом отправлюсь в Белгор.
— Понятно, — пробормотала Эллина и мгновенно заснула.
Спи, я укутал ее одеялом и вышел из спальни. Спи, и пусть тебе приснится он. Пусть ты вспомнишь, как была счастлива. Мне часто снятся такие сны. Я распахнул дверь гостевой спальни.
— А где одна наглая шлюха? — поинтересовался я.
— Может потом? — пробормотала сонная Арна.
— Охотник сказал — охотник сделал, — усмехнулся я. — Сейчас ты покажешь мне все, чему тебя научили в портовых борделях, блудница.
— Это в Белгоре, в постели с тобой, что ли? — хмыкнула волчица. — Тогда одного золотого тебе не хватит, благородный.
— Сегодня у тебя субботник, — успокоил я волчицу, — а за благородного ответишь дополнительно. Кстати, когда у тебя все закончится с этим благородным, блудница, то с тебя десять золотых, и я не торгуюсь. Деньги готовь, и вперед на баррикады.
— Натурой в своем замке возьмешь, — ухмыльнулась Арна. — Завтра, вернее уже сегодня мы ведь возвращаемся.
— Не сразу, — поправил я волчицу, — Эллина должна мне помочь разобраться с головой. Я ведь хочу всех котов сделать убийцами магов.
— Это великолепно, — стал кусать бороду проф. — Эту выжимку твоих умений я и сам могу вложить в голову рысям. Кто она такая, Влад?!
— Подруга, — устало произнес я.
Какого черта?! Я очень устал и хочу спать! Утром Эллина меня препарировала, когда я находился в трансе убийц магов. Ни во что остальное она не лезла. Вру, кое-что еще из методики подготовки Черных Драконов, во время моей утренней разминки, она тоже вытащила. Магиня дала слово, а я потом все проверил. Уж на это моих умений, переданных мне Четвертым в магии Разума, хватило. Эллина препарировала только те участки моего мозга, которые были задействованы в трансе. В который раз я поругался со своей паранойей. Девчонка полностью пришла в себя и понимала, что она делала. А слову Эллины я верил, а еще больше я верил ее глазам. Они молили о прощении, и я не знал, как его ей дать. У меня не было слов. Потом был переход с Арной, потом встреча с постом котов, которые умудрились уже добраться до портала в Декаре. А потом опять переход, и только ночью я прибыл в свой замок. Проф тут же взял меня в оборот. Маньяк научный! Кто так делает?! Накорми, спать уложи, а утром допрашивай. Что за манеры?!
