Прибывшая группа людей с побережья поставила передо мной новые задачи. Я бы, пожалуй, всех сразу отправил к месту, где в моих мечтах уже стоит плотина. Но это пока не возможно, женщин и детей надо расселить здесь, в поселении. Сразу все это провернуть было просто невозможно, задействовали для этих целей бывшую землянку-тюрьму и дом самого Пилоса.
Мужчинам дали возможность помочь своим семьям устроиться на новом месте с условием, что после небольшого отдыха все они соберутся для разговора здесь. Дом Пероса я решил потом превратить в кухню для столовой и в склад для продуктов. Тот склад, что уже был здесь необходимо срочно переделывать и просушить все, что в нем находится. Морской воздух способствует появлению сырости и плесени, это и повлияло на сохранность продуктов, которые вот-вот придут в негодность из-за неправильного хранения. О вентиляции здесь никто даже и не подумал.
То, что все хорты сами готовили себе пищу, меня не устраивало. На это уходило много времени, и чаще всего никто ничего и не готовил, все питались всухомятку, разбавляя все это небольшим количеством воды. Дрова также как и хорошая вода были в дефиците, и горячая пища не часто посещала желудки доулонов. Я же хотел, выделив несколько женщин умеющих готовить и собрав все, что имелось в домах из кухонной утвари, устроить столовую. Меньше топлива будет уходить на готовку еды, нет необходимости тратить время на приготовление пищи, да и хранение в каждой хорте собранного урожая станет ненужным, а это тоже время, да и сама переработка сельхозпродукции упростится. Знаю, что и здесь придется долго и упорно доказывать правильность нововведений, но я считал, что в данной ситуации первобытный коммунизм более выгоден, чем существующий сегодня порядок распределения результатов труда. Уравниловка конечно тоже ни к чему хорошему не приведет, но на первое время сойдет. Я попросил свою мать помочь мне в организации столовой, а Рурху поставил задачу собрать все, что можно использовать как кухонный инвентарь в дом Пилоса. Пока я плохо ориентировался, кому, что можно поручить делать, поэтому в полную силу использовал тех, кого знал.
Сразу же поставил задачу всем мужчинам, которые прибыли с грузом вещей и продуктов с берега моря. Им предстоит вернуться на берег и, разобрав корабль, все, что там будет пригодным, перенести сюда, в поселение, после чего Вистасу вместе с его братом необходимо сделать из этого материала столы и скамейки для обеденного зала, который также необходимо соорудить возле дома Пилоса. Мы посчитали, что простого навеса вполне достаточно, чтобы скрыть людей и от солнца и от ерликов. Я ввел новое для них обозначение этого сооружения — Стан. Я не захотел место, где будут собираться люди называть таким простым словом как столовая, как-то, не солидно, что ли. Также как и клуб или кафешник. Хотя для всех кто слушал меня сейчас, что стан, что столовая — никакой разницы. Но я-то знал, что Стан это место стоянки, лагерь, где собираются люди, и я рассчитывал, что здесь будет место для моей "думы", или просто — место для совещаний, даже в какой-то степени лобное место, где собираются все проживающие в поселении люди, чтобы совместно решить те или иные вопросы.
Рурх, кстати очень расторопным малым оказался, так вот он мне уже доложил, что в Пеластонисе имеются в наличии сорок девять домов, и каждый рассчитан на семь человек, то есть хорту. Я сразу смог прикинуть количество людей живущих в этом поселении. Получилось всего 343 человека, плюс те, кто жил в доме Пилоса, то есть поселение должно было вместить 350 человек. В настоящее время тех, кто жил в доме Пилоса я не считаю, так как они все погибли, все двадцать один, даже раненых потом добили. Также вычитаем и все четыре хорты стражников, а это двадцать восемь человек минус. Отминусуем восемь человек, что погибли при захвате власти. Значит, остается 293 человека, плюс те, что только недавно прибыли на остров, то есть сорок три человека, нет не так, там тоже трое погибли при схватке, значит сегодня в Пелостонисе, если еще и меня с тетей и детьми прибавить, получается 338 человек. Много и в тоже время мало. Много когда размещаться станут в новой столовой, придется устанавливать очередность, и мало, когда начинать что-то делать, типа той же плотины. А если еще учесть что мужчин здесь меньше чем женщин..., да и мужчинами назвать юношей как-то язык не поворачивался. Таких как Милх, я имею в виду по возрасту, всего десять человек, остальные моего возраста и младше. Пилос не зря хотел Милха уничтожить, так как он уже подошел к такому возрасту, когда стал задумываться о смене вожака. А стать стражником не захотел, вернее, стал им, но ушел, не выдержав испытания. И этим стал неугоден и опасен для Пилоса.
Хорошо еще, что с прибывшими с материка людьми наши силы прибавятся. Мужчин там много и все они нужные нам специалисты.
Пытаясь понять, почему здесь все люди так равнодушны к жизни, к ее сохранности, я натыкался только на недоумение со стороны живых. Они считали, что другого пути выжить, здесь нет, что если не поддерживать количество едоков в том составе, как и было заведено раньше, то вскоре наступит время, когда еды не будет хватать никому и это приведет к полному краху существования поселения. Те счастливцы, которые остались в живых после пересечения пролива и "теплой" встречи здешними хозяевами жизни на острове были рады и такому существованию. Подчинить мальчишек и женщин себе, заставить вкалывать до изнеможения — труда особого не надо, и это вполне устраивало Пилоса и его приближенных. Я же хотел сделать так, чтобы еды хватило всем, и тем, кто уже здесь, и тем, кто невольно станет изгнанником с материка. Получится или нет — будем посмотреть.
Проанализировав полученную информацию, я пришел к выводу, что менять существующий порядок торопиться не надо, вначале построим Стан, оборудуем кухню, соберем и проверим пригодность всех продуктов. Короче пусть пока все остается как есть. Поспешишь и как всегда людей насмешишь. Но задачу вновь прибывшим мужчинам я оставил прежнюю, прибавив к ним хорту Апакиса, как старожилов.
* * *
На время отсутствия меня и Милха в поселении я назначил старшим Рурха, а сам, взяв с собой Силха с Петросом и Лизу, отправился к тете, к месту гнездовья ерликов. Набрав еды, сколько могли унести с собой, взяв оружие и все три топора, мы вышли в путь. Хотелось за ночное время достичь горного кряжа, поэтому мы, несмотря на тяжести, периодически переходили на бег.
Все-таки в таком вот темпе двигаться всю ночь оказалось нам не под силу, первой сдала Лиза. Я совсем упустил из вида, что ей после ее болезни, просто передвигаться трудно, а тут ей пришлось бежать периодически, да и мешок на плечах с продуктами для нее вскоре стал неподъемным. Нам пришлось почти через каждые два часа делать привал и отдыхать. Мы явно не успевали пройти весь путь за ночное время, а маскировочную сеть для маскировки нас в дневное время не взяли, так как груза и так был переизбыток. Неверным было бы и оставаться в дневное время на этом чертовом пляже у всех ерликов на виду, да еще под жарким солнцем, что то же не сахар. Пришлось выбирать из двух зол меньшее. Я решил, что вторую половину ночи мы все отдыхаем, а уж с утра продолжим движение. Я, помня, что ерлики на эту сторону острова не залетают, понадеялся, что сможем двигаться и днем.
Мои ожидания оправдались и ерлики нас не тревожили. Тем не менее, мы смогли только к вечеру следующего дня добраться до места. Решив, что ночью не стоит двигаться по лесу с непонятно как настроенными к людям дикими кабано-носорогами и в какой-то степени тюленями, заночевали перед спуском в Эдем, почти на старом нашем месте ночевки в прошлое свое посещение. Лиза без сил повалилась на землю, а я себя клял на все лады, так как понимал, что зря ее взял с собой. Мне хотелось с ней поговорить, также как и ей, и нам есть что рассказать друг другу, да и поделиться планами выживания в столь сложной обстановке было бы неплохо, а еще, если честно, боялся я, что с единственным по-настоящему близким мне человеком может что-то произойти. И все равно я сделал глупость, взяв ее с собой, понимая, что нам придется торопиться, так как, оставив без еды детенышей ерликов, мы могли их просто-напросто лишиться. То, что тетя приняла правильное решение, еще ни о чем не говорило. Удалось им принести еду сюда или нет, мы пока не знали. Да и вообще как-то надо решить этот вопрос. Это не дело бегать с мешками по острову, ерликам в этом плане намного проще было с их-то крыльями. Подспудно возникала мысль о необходимости попробовать завалить одну из тварей, живущих в этом месте, мяса должно с них получиться много, а значит, решится вопрос с пищей для птенцов, да и для людей было бы не лишним. Даже думать о хранении продуктов в этом случае не надо. Забили свинушку — съели, прибили Нэт — съели, нет здесь холодильных камер, и не предвидится. Единственный способ сохранения скоропортящихся продуктов может стать — копчение. И опять все будет упираться в древесину. Так что и здесь облом. Вот так вот и вспомнишь, почему неандертальцы вымерли. Они не умели сохранять продукты на черный день, никто их не научил. Не занесло несчастного из будущего к ним и в результате вымерли. Я почему-то так думаю. Вот и нам если не хотим раньше времени окочуриться, то необходимо придумать, как сохранить продукты. Я почему-то уверен, что в период дождей, а это почти семьдесят дней в году, выйти на охоту возможности не будет. Во всяком случае, все старожилы здешние так говорят, я специально этим вопросом интересовался.
Я все не мог определиться, как назвать этих животных и обзывал их всегда по-разному. Зато стоило Лизе увидеть этих зверей, как она сразу произнесла их название.
— Химера! Вот точно — это химера.
— Почему химера?
— Я была как-то раз в Киеве, и там одной из достопримечательностей города считался дом с химерами. Я поискала в интернете, интересуясь, что же такое химера, и что это слово означает. Так вот в древнегреческой мифологии это слово обозначает существо созданное Создателем в результате объединения частей различных животных. У древних греков это было существо с головой льва, туловищем козы и хвостом змеи. Здесь мы видим другое существо, но тоже из нескольких частей знакомых нам по земле животным и зверей. Рога как у носорога, пасть как у тапира, клыки как у кабана, ласты как у тюленей, уши как у слона. Разве не химера?
— Ну что же, будем считать, мы нашли название этой необычной зверушке. Действительно впечатление создается такое как будто слеплен из того что было под рукой в этот момент у Создателя. Не иначе.
— Ты посмотри, посмотри только..., вон те трое что-то тащат к берегу. Насадили на свои клыки и волокут к берегу.
Мы все уставились в этом направлении, и смотрели, пока можно было видеть. Но вот эта группа приблизилась к берегу, и из-за деревьев нам не стало видно, что же там делается.
— Я хочу посмотреть, что там происходит. Вы все пока остаетесь наверху, а я пойду туда. Рисковать всем нам ни к чему. Да и сигнал тете, что мы здесь, тоже надо дать.
Попытку Лизы уговорить взять и ее с собой я пресек на корню. Мне только и не хватало там отвлекаться на нее. Спустившись с помощью своих друзей вниз, я устремился к берегу озера. Стараясь не спугнуть этих химер, я постарался подойти тихо и незаметно. По всей видимости, им было не до меня. Насадили на свои клыки они что-то длинное и крутящееся в агонии, добытое где-то в глубинах этого озера. Змея не змея, червяк не червяк, короче опять незнакомое мне существо. Вытащив это на берег, причем с большим трудом, химеры так и не сбросили со своих передних рогов свою добычу. Я теперь имел представление, чем питаются эти звери. Приглядевшись подольше, я пришел к выводу, что передо мной червяк переросток. Длиной около четырех-пяти метров, в диаметре сорок сантиметров, может чуть больше, черного окраса с бегущими по телу белыми кольцами — это существо могло быть и червяком и пиявкой. А может и чем-то другим, рот, во всяком случае, был открыт в безмолвном крике и походил на рот рыбы, такой же округлый с ярко выраженными губами, или присосками. Размеры, правда..., но тут все, что мне встречалось из живности, было по размерам несоразмерны с земными стандартами. Прижав все еще судорожно дергающуюся добычу к земле, химеры стали раздирать ее на части своими рогами, а затем перешли уже и на клыки. Им потребовалось минут пять на всю эту процедуру, и мне как-то поплохело от вида этих внутренностей.
— Блин, ну и свиньи же эти химеры. Жрут всякое дерьмо. — Мне уже не приходило на ум, чтобы из этих зверушек сделать шашлык. Мерзкое, даже по виду, пиршество химер как-то не способствовало желанию полакомиться мясом этих местных кабанчиков. Хотя если припомнить то мы там, на Земле, едим спокойно мясо хрюшек и даже не морщимся хотя они то же весьма мало разборчивы в своих пищевых пристрастиях. И ничего, считаем, что так и должно быть. Наверное, и здешние виды пищевой цепочки мы сможем со временем считать вполне себе съедобными. Я тут же представил, как мы уминаем мясо этого червяка и меня чуть не вырвало.
— И что тут такого? Если никому не показывать что за мясо на столе и откуда его взяли, то все будут лопать, как миленькие. Собаку же я таким вот образом и попробовал. — Я вспомнил, как меня угостил деликатесом мой друг кореец. Хорошо, что я про собаку, которую нам подали тогда в виде мясного супа, узнал, когда его не было рядом, наверняка съездил бы по его довольной харе кулаком. Но ничего не случилось, все усвоилось, и я особо так и не орал на своего друга потом при встрече.
Человек всеяден, и лишь небольшие препоны в виде определенных норм поведения и пищевых пристрастий сдерживают его аппетит, и он не ест все что движется и прыгает. Хотя и это утверждение весьма неоднозначно, кто-то как раз и ест все что прыгает, ползает и скачет. Дело привычки. Нам же в сегодняшней ситуации выбирать особо не приходится. Ракушек сырыми мы уже ели, акул тоже с удовольствием трескаем, так почему бы и этих химер не попробовать. Вот только каким образом уговорить эту свинью стать на нашем столе едой. Это будет явно не просто сделать. Оружия кроме копья и меча бронзового никакого нет. А проткнуть кожу даже на первый взгляд невозможно. Крокодилья кожа и та была бы более подходящей для подобных экспериментов. Да и как воспримут подобную попытку с нашей стороны эти химеры. Не будут же они спокойно становиться в очередь для того чтобы попасть в наш желудок. Вон они как слаженно действуют, завалить такое громоздкое и явно очень активное существо не просто. И уж стать чем-то подобным для нас, химера не пожелает. Это как пить дать. Стоит только взглянуть на ее клыки, как тут же всякое желание поохотится, пропадает.
Мне еще раз пришлось удивиться когда, насытившись, эти химеры спустились в воду, а к остаткам пищи вышли из воды детеныши, и кроме них никто не бросился поедать остатки пиршества, хотя желающих было много. Но нет, вперед пропустили малышню, явно эти зверушки не наши свиньи. Те своим поведением и небрежностью в выборе пищи как раз и послужили фактором, по которому определяют неопрятных и неприятных своим поведением людей.
