А Сэм, убрав на всякий случай возможную угрозу с тыла и скрывшись от лишних глаз, добрался до бомбы. Контрольная панель показывала, что, к счастью она хоть и взведена, не ведет отсчет времени до взрыва. Отлично. Значит, делать то, что велел сделать шеф на случай чрезвычайных обстоятельств, не придется.
Стоп. Что-то неправильно. Почему таймер сплошь состоит из мигающих восьмерок? Сэм не был специалистом по взрывному делу, но категорически не переносил непонятностей. Придется проверять. Широкая Лопатообразная ладонь легла на холодный стальной бок. Скрытые очками глаза вновь заиграли зрачками.
Она теплая, живая. Почти как человек. Внутри неслышно бурлит энергия. Много энергии, сильной, скованной, неспособной вырваться на волю без приказа автоматики и электроники. Ей больно. Энергию внутри извлекли силой, ее не отдавали. Ее... вырвали? Невероятно. Ее вырвали и поместили в металлический корпус. Сейчас сквозь провода пришла команда освобождения. Но это освобождение сразит все на своем пути. Те, кто принес ее в это место, не знают об уготованной им судьбе. Не оружие угрозы стоит за их спинами, а орудие казни виновных и невинных.
Заморгав, Ватанабэ отдернул от бомбы руку.
— Чтоб меня шпалой ударило... — тихо выругался он. — Она все-таки тикает. Тьфу ты...
Он чуть отступил. В зале уже начинали нервничать. Еще минута — и начнется что-нибудь нехорошее. А еще три — и начнется штурм. Пора.
Отведя назад руку, Ватанабэ широко размахнулся. Сжатый кулак со всей силы врезался в стальной корпус, вызвав недовольный гул, похожий на обиженный возглас. Не обращая внимания на жалобы бомбы, кулак заставил крепчайший металл жалобно прогнуться. Мужчина почувствовал, как трещат кости, и от руки бежит импульс страшной боли. Но отступать было уже поздно, и ударившая рука, в конце концов, заставила металл вязко расступиться. Он пробил оболочку насквозь.
Потерявшая чувствительность кисть провалилась в пустоту. Лишь спустя пару секунд, когда началась регенерация, он ощутил прикосновение. Посаженная на электронную цепь сила защекотала кончики пальцев. В прошлый раз он занимался откачкой энергии в Токио, когда надо было срочно залатать поврежденную голову, чтобы не успел разрушиться мозг. Сейчас Сэм был цел, а принять предстояло, судя по всему, намного больше. Как бы не лопнуть.
Чья-то измученная, вырванная душа кусала ладонь. И Сэм раскрыл эту ладонь, предлагая помощь. Благодарно обдав руку теплом, чужая энергия пронзила ее и заструилась верх по плечу. Зажмурившись, Ватанабэ отрешенно фиксировал, как растекается горячий белоснежный поток, затекший под веки, осевший под ногтями, вызывавший сухость во рту... Заставивший сердце биться с такой скоростью, что любой врач приказал бы немедленно класть толстяка в реанимацию. От тела с подскочившей температурой наверняка можно было прикуривать. Почувствовав, как по лбу бежит капелька пота, Сэм поспешно вынул из дыры в корпусе бомбы руку и утерся.
Доктор Ортега, ласково отдирая от своего рукава судорожно вцепившуюся руку ближайшего пациента, вновь посмотрел в сторону сцены, когда давешний ломатель террористических шей показался на глаза во второй раз. И во второй раз опытному врачу захотелось протереть глаза и понюхать нашатырь. Потому что теперь толстый незнакомец предстал перед удивленным залом в совсем ином виде.
— Вот он я, — негромко произнес Сэм, поправив непроницаемо черные очки. — Весь в белом.
Юмор ситуации заключался в том, что Ватанабэ действительно был весь в белом. В самом прямом смысле. Его костюм, пиджак и брюки, бывшие всего минуту назад черными, сейчас прямо-таки лучились снежной белизной. Ни единого пятнышка, ни единой тени. Гладкий, как шелк, белоснежный костюм со столь же белоснежной рубашкой, с которой исчезли все следы промокания под дождем и высыхания на теле. Только галстук остался таким же красным, лишь налился багровой тяжестью, да ботинки чернели под ослепительными брюками.
Иные представители рода людского обладают чутьем, намного превосходящим звериное. Ясфир, уже севший за расчищенный стол для пресс-конференции, сразу почуял неладное, когда севший рядом боевик, потянувшийся почесаться, вдруг замер. Когда обессилевшая рука отнялась от шеи и медленно легла на поверхность стола, предводитель уже властно тыкал подчиненного в плечо. На тычок тот не отозвался, и стало ясно, что чутье Ясфира не подвело. Поэтому, когда в голове зазвучал тревожный голос Абу, лидер захватчиков, оттолкнув оператора и не обращая внимания на жалкий лепет репортеров, сгрудившихся напротив.
— Никто не отвечает! Все молчат!
Абу, первым встретивший представителей СМИ и дежуривший в коридоре, подскочил к выбежавшему командиру. Не говоря ни слова, оба поспешили к залу с заложниками. Охрана на подходах замерла так же неподвижно, как автоматчики, оставшиеся пугать репортеров, и посаженный с командиром статист. Отпихнув безвольно врезавшегося в стену автоматчика, Ясфир отворил двери.
Убит был только один, стоявший ближе всех к бомбе. Возле трупа автоматчика кто-то стоял. Ясфир, не расставшийся с автоматом даже для съемки, вскинул оружие, наводя прицел на большую белую фигуру. Незнакомый мужчина не шелохнулся, когда зазвучали выстрелы. Привычно вжавшиеся в кресла и закрывающие головы руками заложники все как один представили изрешеченную тушку странного типа, из белой ставшую красной. И только доктор Ортега не отвел взгляда.
За этот вечер считавший, что все на свете повидал, медик удивлялся и поражался больше, чем за все годы практики вместе взятые. Пули у него на глазах ударили в толстяка. По идее, свинцовый ливень должен был украсить живот, грудь и правую ногу в районе бедра не самыми совместимыми с жизнью отверстиями. Но вместо этого под грохот и вспышки на дульном срезе металлические тельца беспомощно заныли, уткнувшись в белый костюм. Доктор, обладавший острым зрением, разглядел, как в местах попадания пуль колыхалась белая ткань. Сплющенные мощным ударом о непробиваемую поверхность, пули с жалобным, едва слышным стуком падали на сцену. Белоснежный толстяк оказался пуленепробиваемым.
— Не-а, — цыкнул Сэм, когда давший очередь Ясфир чуть опустил оружие в изумлении. — Мы еще слишком мало знакомы.
— Ты кто? — машинально держа незнакомца на прицеле, спросил Ясфир. Абу позади него судорожно оглядывался.
— Адмирал фон Троттенхауэр! — Ватанабэ шутовски вытянулся во фрунт и развязно поднес руку к голове, изображая козыряние. — Торжественно сообщаю: приплыли!
Кривляние удалось: непробиваемого Ясфира перекосило.
— Ты кто такой, клоун? — снова спросил он, отпуская одной рукой автомат. Дуло развернулось в сторону рядов со зрителями.
— Самое симпатичное в мире привидение-садист, — Сэм шагнул вперед и ступил на ступени, ведущие со сцены в зал. — Я смерть твоя.
Почему-то доктор Ортега ничуть не удивился, когда грозный, казавшийся заложником почти демоническим, предводитель захватчиков вдруг невольно сделал шаг назад. А таинственный толстяк сошел в проход между рядами и остановился. Дуло ясфирова автомата смотрело в живот одной из женщин-заложниц.
— Как символично, — ухмылка толстяка стала шире. — Вы всегда любили прятаться за женщинами и детьми.
— Кто ты такой? — в третий раз повторил предводитель террористов. Он не знал, что еще сказать. Впервые за операцию Ясфир по-настоящему растерялся.
Но не растерялся его верный помощник Абу. Лихорадочно соображая, он для верности подскочил к сиденьям с заложницами и схватил одну из них за руку. Вздергивая юную девушку на ноги, террорист ухватил ее за плечо и выставил между собой и Ясфиром. К черту субординацию, лучше пусть между ним и толстяком будет лишнее тело. А то, что толстяк смертельно опасен, Абу почуял сразу, еще до стрельбы. Потому что узнал незнакомца в белом.
— Командир, уходить надо, — сдавленным шепотом обратился он к спине Ясфира. — Это Ифрит!
Дуло автомата, удерживаемого одной рукой, впервые дрогнуло.
— Ифрит?
— А ты откуда меня знаешь, маленький грязный араб? — все тем же, чуть издевательским, чуть угрожающим тоном обратился к Абу Сэм, слегка наклонившись в сторону.
Ясфир уже шагнул назад, нащупывая заложницу Абу за спиной. Схватив девушку за руку, он выдернул ее у помощника и выставил уже перед собой. И тут ухмылка Сэма едва не померкла. Потому что теперь на него испуганными глазами смотрела Инори. Пепельно-серая, заплаканная и дрожащая Инори. Короткий ствол автомата уперся перепуганной японке в спину.
— Я был в Иерусалиме шесть лет назад! — с ненавистью прошипел Абу, оставшийся без живого щита. Недолго думая, он схватил соседку Инори. Эрику.
— Пусти, гад! — сердито закричала девушка, когда жесткая мужская рука ухватила ее за собранные в хвост волосы и потянула наверх. Стоило Эрике оказаться в проходе, как в бок уткнулось дуло пистолета. Абу решил не возиться с громоздким автоматом. Наматывая длинные каштановые волосы на кулак, первый помощник командира отступил на шаг назад.
Ясфир за спиной Инори медленно, как-то даже лениво потянулся к нагрудному карману. Сэм так же неспешно сунул руку под пиджак. Лидер террористов извлек продолговатый, похожий на фонарик предмет и показал толстяку красную кнопку на боку. Тот вынул из-под полы оружие. Какой-то старинный револьвер с узорчатой гравировкой.
— Тогда все понятно, — совершенно спокойным голосом произнес лидер захватчиков. — Ты работаешь на этих.
— А ты — на тех, — издевательски-вежливо кивнул Ватанабэ. — И мне интересно, на которых именно.
— Этого ты не узнаешь, — Ясфир поднял руку с детонатором. — У тебя за спиной — "чистая бомба". Стоит мне нажать на кнопку, и она взорвется.
— Извини, каюсь, — Сэм притворно вздохнул. — Я ее уже слопал.
— Что? — детонатор опустился ниже.
— А почему, как ты думаешь, у моего костюма перегрузка? — толстяк небрежно стряхнул с плеча невидимую пылинку. Дулом зажатого в одной руке пистолета он почесал подбородок. — Как бы не стошнило...
Палец Ясфира нащупал кнопку детонации. Бомба была взведена. Одно нажатие... А вдруг Ифрит блефует? Вдруг они действительно взорвутся? Несмотря на громкие заявления, умирать командир захватчиков не хотел и не собирался.
Так. Если здесь Ифрит, а бойцы не дергаются... Черт! Штурм! Надо уходить!
— Нулевой маршрут! — беззвучно крикнул он Абу.
— Есть! — отозвался помощник.
— Слушай сюда, Ифрит, — процедил Ясфир уже вслух, обращаясь к Сэму. Детонатор упал под ноги Инори, а мужская рука больно сжала девичье плечико. — Мы уходим. Брось свою железку и не дергайся, а то мелким тварям мозги вышибем.
Абу, соображавший быстрее предводителя, не стал мешкать и останавливаться поболтать. Он уже пятился к дверям. На всякий случай предусмотрительный помощник выбрал не главные двери, через которые они вошли, а запасные, у которых были свалены тела застреленных. В любую секунду через главный вход могли ворваться полицейские спецназовцы. А вот запасной выход, открытый тайком для такого вот экстренного отхода, мог быть свободен. Абу надеялся, что хотя бы за этими дверьми его не ждет пуля в голову. Пусть Ясфир медлит, черт с ним! Уходить самому. Скорее уходить как можно дальше от страшного Ифрита... Девчонка, таскаемая за волосы, громко ругалась, и пришлось слегка стукнуть ее по голове рукояткой пистолета. Застонав, заложница притихла. Хорошо хоть, не упиралась.
На другом конце помещения стояли два мерзких отродья. Они разговаривали. Один был силен. Чужой силой, отнятой у кого-то, кто тоже исполнял замысел. Отвратительно. Второй был слаб и прятался... Прятался за ней!
Слишком далеко. Не достать.
Но вот еще один. Нет, он не был одним из сыновей мерзости. Но в его голове тоже звенел вражеский колокол. Вот почему второй не заснул, как все остальные, под широким синим колпаком, укрывшим стены и потолок. Собратья по замыслу лишили врага разума. Но этот — уходил. В руках у него билась еще одна. И она? И она исполняет замысел? Как много. Как много их собралось в одном месте.
Пятясь спиной вперед, человек с червем в голове оказался рядом. Его можно достать.
Абу видел, как медленно движется к главным дверям командир. Первым порывом было позвать к себе, ведь его маршрутом, подобранным при изучении планов здания, до точки отхода добраться было проще, быстрее, чем петляя в опасной близости от фасада. Но помощник помедлил. Мелькнула мысль: "Своя шкура дороже". Только без командира он все равно пропадет. Надо...
Рука с пистолетом отодвинулась от бока Эрики, нащупывая ручку двери. Пока в Абу боролись трусость и расчет, тело само по себе старалось убраться подальше. А за спиной неслышно вставал мертвец.
Висок пронзила ломящая боль. Судорожно сморщившись, не успевший еще понять, в чем дело, Абу дернулся. Он почуял, наконец, кого-то постороннего. И из-за этого постороннего заныл имплантат в голове. Но такую реакцию мог вызвать только...
— Vade...
Сложенные копьем пальцы. Вот последнее, что Абу успел увидеть. Окровавленная рука невысокого парнишки в изорванной и залитой красным рубашке со свистом рассекла воздух. Кончики напряженных пальцев вонзились в горло террориста. И прорвали кожу. Хрустнуло что-то сломавшееся. Неестественно перекосив голову, Абу утробно кашлянул.
— Retro.
Уже умирая, уже видя, как смыкается в вечную тьму мир вокруг, захватчик сумел разглядеть... нет, почувствовать что-то еще. Глаза. Раскосые азиатские глаза с побелевшими зрачками. Нечеловечески отрешенные. Лишенные всякого выражения. Глаза самой смерти.
А дальше для Абу не было уже совсем ничего.
Вмиг отяжелевшая рука потянула к полу, когда террорист странно хрюкнул за спиной и повалился вбок. В очередной раз громко крикнув, Эрика упала на колени, боясь лишиться скальпа.
Ясфир, уже добравшийся до дверей главного входа, даже не повернулся на шум. Как и помощнику, командиру не было особого дела до остальных. Удерживая перед собой Инори, начавшую мелко подрагивать, он, не отрываясь, смотрел на Сэма. Тот, направив на укрывавшегося за девушкой террориста револьвер, шагал по проходу вперед.
В это время Мастер, видя, как закусила губу напряженная Ниночка, понял, что медлить больше нельзя.
— Бомбы на балконе под контролем! — сообщил через имплантат Филгуд.
— Сэм, что у тебя? — переключился на Ватанбэ англичанин.
— Бомба обезврежена, — почему-то сильно фоня прямо Мастеру в череп, отозвался тот. — Держу Ясфира на прицеле. Но есть нюанс.
— Какой?
— У него в лапах девочка из нашей академии.
— Наследница?
— Она самая.
— Почему никогда не бывает просто... Нет времени, Сэм.
— Оно понятно.
— Мы начинаем. Сделай, что сможешь.
— Хорошая отговорка.
Мастер оборвал связь и, обернувшись к ожидавшему командиру спецотряда, дал отмашку. Кивнув, тот скрылся из виду, спешно неся от оперативного фургона новость о разрешении на штурм.
