Дом - это там, где ты нужен

Сильно недоумевающий Хесс послушался и, быстро избавившись от всего, кроме совсем необходимого мизера, в несколько шагов оказался возле девушки. Раскосая сестра хозяйки взяла его за руку и потянула на глубину в обход скалы, которая спускалась прямо в воду.

— Тут нужно немножко поднырнуть, — соизволила проинформировать она. — Под водой не закрывай глаза. Плыви на синий свет, тут буквально десятка полтора футов, испугаться не успеешь!

Пока Джонни соображал, сможет ли проплыть под водой полтора десятка футов, которые приблизительно равнялись двум ростам взрослых мужчин, а главное, для чего это нужно, девушка ещё раз ободряюще улыбнулась ему и, показывая пример, нырнула прямо под скалу. Помянув в сердцах всех известных ему святых, которые пришли на ум, Джонни набрал побольше воздуха и последовал за ней.

Против ожиданий, плыть в самом деле было недалеко. Поднырнув под нависавший камень, Хесс почти сразу увидел впереди, среди выступов, льющееся откуда-то сверху едва различимое свечение. И, устремившись к нему, в несколько десятков гребков оказался прямо под почти идеально круглым отверстием в скале.

— ...!

Синеватое свечение на несколько мгновений пропало, заслонённое Магдой, которая выбралась раньше и теперь с тревогой заглядывала в каменную дырку, чтобы понять, куда подевался раб сестры. Её губы шевелились, она явно его звала. Джонни не стал заставлять спутницу ждать, почти сразу выныривая на поверхность и судорожно вдыхая влажный воздух.

— Ну, ты чего так долго? Я уж начала волноваться, — девушка поднялась с колен и широким жестом обвела всё кругом. — Смотри, котёнок. Разве не здорово?

Выползший на мокрый камень беглец из Приюта с настоящим изумлением огляделся вокруг. Магда привела его в пещеру, которая была выдолблена в теле скалы, причём каким образом, понять было сложно. В том, что пещера являлась творением чьей-то инженерной мысли, не могло быть сомнений; эта каменная выемка имела абсолютно прямоугольную форму. Вдобавок её стены покрывал толстый слой чего-то похожего на мохнатую плесень, которая светилась ровным синим светом. Света было достаточно, чтобы не натыкаться друг на друга в темноте и выглядело это действительно впечатляюще.

— Как... как ты нашла это место?

Магда засмеялась, явно довольная произведённым эффектом.

— Погоди, это ещё не всё. Идём. Идём, идём!

Она снова взяла его за руку и потащила в дальний угол пещеры. Пока они шли, Джонни вертел головой, исполняясь смутных подозрений. Они оправдались, когда Магда, подтащив его к дальней стенке, приподняла слой светящегося мха и, опустив рубильник, зажгла тусклую длинную лампу прямо над ними.

— Это... Приют?

— Ну, типа того, да, — девушка нащупала нажимной замок и, надавив на него, со скрежетом отодвинула скрытую дверь. — Приют, но только маленький. Наверное, на одну или две семьи. Да сейчас увидишь сам.

Она проскользнула в образовавшуюся щель, а вот Джонни пришлось приналечь ещё, чтобы древняя проржавевшая дверь отодвинулась настолько, чтобы пропустить внутрь и его. За дверью обнаружился короткий тамбур с металлическими стенами и три двери по сторонам и впереди.

— Заходи, котёнок, тут ничего страшного. Мы нашли этот бункер давно, и я тут всё прибрала. Никаких монстров и привидений. Даже пыли, и той нет. Правда, может быть плесень, я сюда уже несколько лет не возвращалась...

Джонни заглянул в правую дверь, уже зная, что там увидит. Этот бункер был из серии мелкогабаритных индивидуальных Приютов, которые снабжались собственными мини-генератором и могли существовать в режиме автономии до сотни лет, в зависимости от числа проживающих в нём человек. В своё время он детально изучил все существовавшие модели на уроках по истории строительства и инженерии и знал, что в таких бункерах бывает по два жилых модуля и кухонно-складской блок, откуда также можно было попасть к коммуникациям мини-Приюта.

Он не ошибся. Оба жилых модуля — один с несколькими двухярусными койками, другой — с двуспальной кроватью, диваном и проигрывателем, который стоял на низком столике, а также двумя большими шкафами с рядами книг сохранились в относительном порядке, а на кухне ещё оставались сложенные в ящики консервы с датой изготовления, на которую было страшно взглянуть. Магда потянула его в комнату с кроватью и с гордостью продемонстрировала шкафы, заполненные книгами.

— Ты жаловался, что нечего читать. Смотри, Кэттины романы про твоего сыщика — отсюда. Выбери себе ещё парочку, и мы сможем забрать их домой.

Джонни нерешительно взглянул на свои влажные после купания руки, которыми не хотелось портить книжные страницы. И, поколебавшись, всё же подошёл к древним полкам.

Магда оказалась права, на них он почти сразу увидел знакомые, зеленоватые с позолотой, корешки. Не смея верить в такую удачу, Хесс вытащил один том наугад и не смог сдержать улыбки, почти тут же найдя на страницах знакомые имена. Помимо книг интересующей его серии, там стояло множество других, в очень хорошем состоянии, без каких-либо следов плесени.

— Ну, как, солнышко? Я тебе угодила?

Джонни опомнился, сгружая часть найденного богатства на столик с проигрывателем. Зарывшись в них, он забыл о времени. Хотелось взять всё это в охапку и унести с собой, до последней страницы.

— Да, — с искренней благодарностью пробормотал он, пытаясь понять, что из этого он бы хотел забрать прямо сейчас, а за чем — вернуться после. — Спасибо тебе. Я и не думал, что удастся почитать что-то подобное... и так скоро...

— Тогда, может, отблагодаришь меня, котёнок?

Хесс поднял глаза от страниц и едва не выронил тяжёлый том. За то время, пока он копался в книгах и журналах, не обращая внимания ни на что вокруг, девушка успела избавиться от остатков одежды и теперь сидела на краю кровати, призывно похлопывая по покрывалу рядом с собой.

— Госпожа...

Раскосая управительница нахмурилась.

— Мы же договорились, котёнок. Ты зовёшь меня просто по имени, забыл?

— М-магда, — Джонни преувеличенно аккуратно положил книгу к остальным и отвёл глаза; в отличие от бесстыдной Кейт, наготы её сестры он толком не видел, а если и видел, то эти воспоминания смазывались за другими, в которых в основном превалировали его собственные унижение и дикая боль. — Я не...

— Боишься, что Кэтти узнает? Не переживай, сладенький, мы не будем делать ничего такого... — девушка поднялась и приблизилась к сбитому с толку рабу, беря его за руки. — Я знаю, что сестрица... ещё не попробовала с тобой по-настоящему, и что эта жадина хочет быть первой. Жаль, что не получится покувыркаться прямо сейчас, но... мы и так найдём, чем заняться, мой хороший.

Она развернула ладони смущенного Хесса и прижала к своей обнажённой груди, одновременно привставая на носки и обнимая его за шею. Джонни понял, что от него хотели и, помедлив, послушно наклонился и коснулся её губ своими.

— Котёнок...

Разорвав поцелуй, Магда отстранилась на миг, прикрыв глаза и словно пытаясь распробовать его на вкус. Потом снова стиснула кисти Джонни почти до боли и увлекла в сторону постели.

— Ты... нравишься мне, очень, — опустившийся вслед за ней на затхлое покрывало Хесс почувствовал прижавшееся к нему теплое девичье тело и, повинуясь наитию, обнял её, касаясь губами волос. — Я... ну очень рада, что ты с нами, Джонни. И... постараюсь сделать всё, чтобы тебе у нас нравилось тоже. Кейт успокоится, обещаю. Она уже стала спокойнее, ты заметил?

Раб дочери Когтерога заметил, что его почти перестали избивать без причины и применять самые жестокие пытки. Но всё прочее оставалось неизменным.

Однако, подчиняясь тому же наитию, он сообразил, что нужно подыграть. Поэтому улыбнулся и кивнул, вызывая ответную улыбку на девичьем лице.

— Я знала, что ты поймёшь, котёнок, — сестра хозяйки потянулась, приникая губами к его коже, и Джонни окончательно убедился, что чего бы ни задумывала Магда, она своего добьётся. — Мы с Кейт... долго говорили о тебе. Раньше... раньше у нас всё было на двоих. Только мы — и весь другой мир, и никому не имелось к нам хода. Но теперь, когда у нас ты... тебя уже впустили в семью, понимаешь? Я бы никому не показала этого места, о нём знали только я и она. Оно было только для нас — меня и Кейт. А теперь вот знаешь ты. Ты — уже наш, котёнок. И... потерпи. Когда Кейт поймёт... увидит, что ты больше не... что сам хочешь быть с нами, она снимет ошейник. Я правда жду этого не меньше тебя...

Магда горячо шептала путанные признания, перемежая слова поцелуями, и Джонни окончательно уверился, что он на правильном пути. Ключ к ошейнику лежал через расположение раскосой управительницы, а значит пока стоило беспрекословно давать и ей, и Кейт то, чего они хотели. И пусть такое было грешно, но в его положении казалось уже поздно размышлять о том, чтобы оставаться праведником.

Девичьи руки вновь обняли его за шею и Магда впилась в губы Джонни, подаваясь навстречу. Такой поцелуй — долгий, чувственный, с искренним вожделением, дарили ему впервые, и лихорадочное, неподдельное возбуждение красивой девушки отозвалось внезапно пробудившимся, сильным желанием его собственной плоти. Вкупе с прижимавшимся к нему женским телом, это окончательно заставило Хесса потерять голову. Сейчас ему сделалось плевать на все трезвые планы и расчёты, и единственным желанием стало стиснуть это тело и, наконец, поступить с ним так, как того требовало естество.

Похоже, Магду одолевали те же тёмные страсти, потому что в какой-то миг она будто опомнилась. И, выскользнув из его жадных рук, откатилась и резко села, тяжело дыша. Джонни остался там, где лежал, из последних сил сдерживая себя от того, чтобы не рвануться к девушке и не подмять её под себя. Краем сознания он понимал, что его сдержанность — плод остатков налёта цивилизованности и вбитых догм. Если бы не они, он бы теперь отбросил всё, и даже страх, что сделанное с Магдой против воли станет для него концом. Всё, что стучалось в голову в тот миг — это женщина, которая предложила сама, а теперь отстранялась, по каким-то слабо объяснимым причинам. Это, и ещё его собственные растравленные желания, которые так любила вызывать и обламывать Кейт, а сейчас и её сестрица, действовавшая даже изощрённей рыжей садистки.

Впрочем, странное недопонимание между ними продлилось миг или два. Магда снова прилегла к напряженно тискавшему покрывало парню и примирительно коснулась губами его плеча. Потом, преодолев противление, мягко заставила откинуться на спину. И, устроившись между его бёдер, прижалась щекой к подрагивавшим мышцам пресса.

— Прости, прости, котёнок, — почти умоляюще прошептала она. — Я тоже очень хочу, очень. И мы с тобой обязательно... но не сейчас. Я... я не могу поступить так с Кэтти, поэтому придётся подождать. Ещё немного... совсем чуть-чуть...

Девушка повернула голову и коснулась губами чувствительной плоти, заставив Джонни вздрогнуть, сильнее тиская постель.

— Но ты не обижайся, белобрысик. Сейчас мы с тобой поиграем, но немножко по-другому. Тебе понравится, вот увидишь...

Когда вечером Джонни и Магда вернулись к дому, они обнаружили там Кейт в самом хорошем расположении духа. Как оказалось, ей всё-таки удалось продавить свою позицию с изменениями в проект, и слушавший про это Хесс с тоской подумал о скандале, который его ждал у мистера Вайли. Впрочем, тосковал он недолго. Воспользовавшись тем, что победные посиделки хозяек на кухне грозили затянуться за полночь, он технично слинял в свою конуру, где, наконец, сумел достать из пакета добытые книги. И, вдоволь налюбовавшись на их пожелтевшие страницы, выбрал одну, чтобы углубиться в чтение.

Но спустя короткое время Джонни осознал, что читать прямо сейчас не может. Мысли постоянно возвращались к тому, что случилось сегодня между ним и Магдой, и тому, что она наговорила ему потом.

По всему выходило, что управительница прониклась к рабу своей сестры самым настоящим расположением, и это не могло не радовать. Несмотря на главенствующую роль Кейт, Магда обладала ненамного меньшей властью, и из её отношения можно было извлечь немало выгоды. Стоило всерьёз продумать, как себя вести, чтобы эта благосклонность не ослабла и, одновременно, не сильно раздражала и так нестабильную Кейт. Для Джонни, у которого полностью отсутствовал опыт подобного рода, задача представлялась сложнее, чем в одиночку рассчитать новый проект для старого Вайли. Однако сделать это было нужно, и сделать правильно.

Второй головной болью, грозившей перерасти в настоящий кошмар, стала внезапная откровенность Магды. Она прорезалась уже после того, как они выбрались из бункера и сидели на берегу, подчищая запасы из корзины перед возвращением домой. Прижимаясь к нему, расчувствовавшаяся девушка принялась строить планы на будущее, будучи в полной уверенности, что Джонни их разделяет.

Её уверенность основывалась не на пустом месте. С изумлением Хесс убедился, что в единственный раз, когда он осмелился кидать обвинения в лицо Кейт, та внимательно слушала. И запоминала, чтобы за несколько месяцев кардинально перекроить быт своего раба и удовлетворить большинство из его претензий. Это происходило так незаметно, что впервые Джонни стал прозревать только позавчера ночью, когда госпожа снизошла подарить то, что сама считала милостивой лаской, попеременно задавая вопросы, доволен ли он, наконец.

Потому, когда вдохновлённая собственными воздушными замками Магда внезапно заговорила о том, что рано или поздно в их "семье" появятся дети, и белобрысому "котёнку" выпала высочайшая честь стать их отцом, Джонни пришёл в такой ужас, что едва сумел это скрыть. В том числе потому, что сестра Кейт говорила о детях как о чём-то решённом, а значит, о вполне вероятной перспективе на ближайшее будущее.

Услышанное на самом деле напугало Хесса сильнее, чем возможность ещё на полгода угодить в подвал. Несмотря на улучшавшиеся условия содержания, суть его статуса не менялась. Джонни по-прежнему оставался жалким рабом в логове работорговцев, где сотни бесправных невольников, таких, как он, изо дня в день вынуждены были тратить жизни на то, чтобы их хозяевам жилось получше. И то, что сам он теперь по временной прихоти хозяек хорошо ел и удобно спал, выплачивая за это назначенную цену, не делало это место тем самым, в котором хотелось жить до конца его жизни.

Несмотря на внешнюю невозмутимость, которую сумел выработать после долгих месяцев в плену, Джонни задыхался. То, что делали с ним Кейт, а теперь и Магда, корёжило, ломая и выворачивая наизнанку. Так было с момента его появления в этом проклятом месте и сейчас всё становилось только хуже.

Раб не радовался вниманию со стороны женщин и тому обороту, который стали принимать их отношения. Несмотря на то, что обе они были молоды и красивы, и его тело реагировало на их прикосновения, после каждого такого раза Джонни испытывал отвращение и мучительный стыд. То, что происходило, было не по его воле, не тогда, не так и не с той, как хотелось, и то, что хозяйкам удавалось добиваться телесной взаимности, вызывало в нём чувство протеста и глубокой вины.