— Я нашел ее в своем шатре, — отчеканил лорд, — тогда она была жива. Хочу знать, кто из вас положил ее туда.
Люди молчали. Стояли навытяжку, смотрели прямо перед собой. Холодные взгляды — тревожные и пустые. Обвинение ошарашило их, это было видно даже в тусклом свете.
— Всем невдомек? Что ж, для начала я бы поговорил с автором дохлого барсука в постели механика.
Кайр Джемис сделал шаг вперед.
— Барсук — моя работа. И колючки под седлом на ослиной спине. А мой Хэнк помочился на Луисову писанину, если уж хотите знать!
Эрвин оскалился.
— Стало быть, я не ошибся? Вы сами признаетесь!
— Я признаю, милорд, лишь то, что сделал с Луисом. Этот южный слюнтяй, этот плакса только то и делает, что лижет вам пятки, милорд! А вы позволяете. Всем, в ком есть благородство, противно смотреть на это!
— Настолько противно, что вы хотели бы видеть своим лордом другого человека? — уточнил Эрвин.
Джемис дернулся, как от пощечины.
— То был всего лишь дохлый барсук и южный простолюдин! А вы — сын моего лорда, наследник. Я принес клятву герцогу! Кто я, по-вашему?! Паскудная крыса? Отребье с большой дороги?! Я — сын графа Лиллидея, милорд! Посвящен в кайры самим герцогом во дворе замка Первой Зимы! Как вы можете...
Капитан Теобарт взмахнул рукой, оборвав его речь. Вдвинулся между Джемисом и Ориджином.
— Милорд, я поручусь жизнью за любого из кайров отряда. Я не взял бы в поход человека, в ком не был бы уверен, как в самом себе. И ваш отец не позволил бы такому человеку пойти с вами.
Эрвин пожал плечами.
— Если не кайр, значит, грей. По закону Первой Зимы, это одно и то же.
— Позвольте напомнить вам, милорд, что не все люди идут с нами от Первой Зимы. Двоих мы взяли в Споте.
Лорд нервно хохотнул.
— Проводники пошли с нами, чтобы убить меня? Не смешите!
Однако он непроизвольно взглянул в сторону охотников, что стояли в хвосте отряда. И не смог отвести глаз от Кида: парнишку била крупная дрожь. Эрвин подошел к юнцу, глянул в лицо — белое, как снег, уродливое от ужаса.
— Ты?.. Быть не может! Не верю! Ты?!
Кид рухнул на колени и зарыдал.
— Это моя... вдовушка... моя...
— Ты хотел убить меня?! Но зачем?!
— Нет... нет, мой лорд... не хотел... змея моя... но не хотел...
Кид не мог связать двух слов. Колемон пояснил:
— Ваша светлость, малыш изловил змею вчера на топи и держал в мешке. Она, видимо, выползла.
— Изловил змею? — поразился Эрвин. — Какого черта она ему понадобилась?
— У нее хороший яд, ваша светлость. Нацедить яду и смазать наконечники — тремя стрелами можно медведя уложить.
— Ты поймал змею ради отравы? — Эрвин потеребил плечо парнишки.
— Да... — всхлипнул тот, — да, мой лорд...
— Верно, так все и было, — подал голос Филипп Лоуферт. — Я видел, как он ее поймал. Накинул сетку — и готово. Вот и Луис видел.
Механик подтвердил, затем двое или трое греев припомнили, что также наблюдали змеиную охоту.
— И как же она выползла из мешка?
— Мальчонка, видать, скверно завязал, — ответил Колемон. — Вы уж простите, ваша светлость. Он мелкий, глупый. По сети ходить умеет, а узлы вязать, оказывается, не обучился.
— И что же, змея выбралась из мешка и прямиком подалась в мой шатер? Не странно ли?
— Ничуть не странно, ваша светлость. Кругом было много людей, все шумели. Вдовушка напугалась, стала искать укромное место. Шатер — самое то, что надо: там тихо и темно, и прохладно. Она, небось, еще и под одеяло заползла, правда?
Эрвин признал, что так и было.
— Вот видите, ваша светлость. Змеи любят тишину.
— А что же Кид сразу не поднял тревогу, как заметил, что она сбежала?
— Так он заметил за минуту перед тем, как вы нас построили! Хотел сказать вашей светлости, да не успел. Простите его, он же мелкий еще, оттого глупый.
— Простить... — Эрвин тяжело вздохнул.
Взял Кида за подбородок, посмотрел в заплаканное лицо.
— Милорд, северный закон... — начал капитан Теобарт.
— Я знаю! — оборвал Эрвин и медленно произнес, обращаясь к Киду: — Понимаешь, малыш... По законам герцогства Ориджин, простолюдин, подвергший риску жизнь лорда, должен быть казнен. Независимо от того, случайны были его действия или преднамеренны. Спасся лорд или погиб — также не имеет значения. От этого зависит только способ казни. Понимаешь меня?
Кид тихо выговорил:
— Простите, мой лорд... я не хотел.
Воины окаменели в мертвом молчании. Джемис так и стоял в шаге впереди строя и пристально глядел на лорда. Эрвин понял, чего ждет кайр. По спине пробежала ледяная струйка. Он ждет, что сейчас я достану меч и снесу голову мальчонке. Или прикажу кому-то другому — тогда он лишний раз убедится в моей слабости. Лорд-неженка не сумел разделаться с преступником из черни...
Эрвин сказал Киду:
— Встань.
Тот поднялся, как завороженный. Кулаком вытер слезы, замер.
— В первый день на болоте я задолжал тебе, — произнес Эрвин София Джессика. Громко, чтобы слышали воины. — Я провалился, а ты вытащил меня.
Кид молчал. Это было ложью: Эрвин выбрался сам, Кид лишь помог ему сориентироваться. Джемис и ему подобные будут теперь до конца похода судачить о лорде, которого спас деревенский щенок...
— Не люблю оставаться в долгу. Считай, что теперь мы в расчете. Ступай. Никакого наказания не будет.
Кид пролепетал слова благодарности и убежал.
— Ему следует вернуться в Спот, ваша светлость? — уточнил Колемон.
— Пусть идет с нами до конца Мягких Полей. На болоте вы оба нужны мне.
— Да, ваша светлость. Я скажу ему.
Эрвин прошелся вдоль строя. По лицам кайров, как обычно, ничего нельзя было понять. На лицах греев проглядывала радость. Неунывающий парнишка нравился им, пехотинцы были довольны, что лорд его пощадил.
— На этом считаю дело решенным, — провозгласил Эрвин. — Разойтись. Часовые по местам, все прочие могут спать.
Капитан Теобарт придвинулся к нему и шепнул:
— Милорд... вы оскорбили кайра Джемиса подозрением. Вы поступите достойно, если попросите прощения.
— У Джемиса?!
— Да, милорд.
— Ни за что.
— Воля ваша, милорд.
Капитан поклонился, его жест выражал не покорность, а немую укоризну.
— Постойте. Я приношу свои извинения вам, Теобарт, за то, что не поверил вашему поручительству и усомнился в ваших бойцах. Но Джемис виноват сам. Он навлек на себя подозрения своими идиотскими выходками. Он даже не потрудился скрыть неприязнь ко мне! Кого же было заподозрить, как не его?
— Воля ваша, милорд, — повторил капитан.
Искра
10-20 мая 1774г.
Фаунтерра
Фаунтерра — древнейший из городов подлунного мира, великая столица империи Полари. Она возникла в виде крохотного поселения в овраге, спускающемся к реке Ханай. Вдоль яра тек ручей, на холмах росли дикие яблони и паслись козы.
Миновало восемнадцать веков. Селение превратилось в город, захватило прибрежные кручи, овраги, долины, острова посреди реки, земли на восточном берегу. Выросли дома и церкви, каменными лентами легли улицы, вокруг города возникла крепостная стена. Была снесена, выстроилась новая — втрое большей длины; но и она со временем стала стеснять растущий город, и была разобрана, ее камни стали материалом для жилищ богачей. Вырубались леса вокруг города, застраивались домами луга, укреплялись вбитыми в землю сваями топкие низины. Фаунтерра расширялась, подминая под себя землю.
В первом поселении жило сто пятьдесят человек, и оно целиком помещалось в яру. Нынешнюю столицу империи едва ли обойдешь за целый день. Ее населяют триста тысяч горожан — не считая нищих, бродяг, воров, менестрелей и заезжих торгашей.
Один из этих трехсот тысяч, — думала Мира, — один из них убил моего отца.
Что я знаю о нем? Строго говоря, лишь одно: этот человек рассчитывает стать императором.
Что из этого следует?
Глядя на одну каплю воды, можно узнать о существовании рек и океанов. Что можно узнать о человеке исходя из одного единственного факта: его притязаний на трон?
Начнем с простого, — думала Мира за чашкой кофе, забравшись с ногами в кресло в беседке позади особняка графини Сибил, листая родословную Блистательной Династии. Преступник может надеяться получить желаемое только в случае, если состоит хотя бы в дальнем родстве с владыкой. Таких, кроме меня, пятеро. Трое передо мною в очереди наследия, двое — за мною. Очевидно, есть и еще более дальние родственники, но их связь с семьей владыки уже не указана в родословной. Может ли кто-либо хранить в семейном архиве грамоты, записи, подтверждающие его родство с Династией, и с их помощью рассчитывать взойти на престол?
Нет, не может. Никак не может, — убедилась Мира, изучая тома "Истории Единой Империи" в желтом свете ламп библиотеки магистрата. Первородное дворянство весьма щепетильно в вопросах наследования власти. Права претендента на корону должны быть несомненны и очевидны для всех, лишь тогда могущественные феодалы позволят наследнику взойти на престол. В противном случае знать взбунтуется и свергнет самозванца. Дворяне откажутся присягать человеку, не упомянутому в родословной. Итак, один из пяти.
Что еще требуется, кроме родства с императором? "Сказ о темных днях Багряной Смуты", "Столкновение Южной и Восточной ветвей рода Янмэй: описание и надлежащие выводы", "Мятеж Дариана Скверного...", "Заговор Ночных Соколов..." — гора книг росла перед нею, а за окном темнело, и служитель библиотеки в который уже раз осторожно покашливал у нее над ухом:
— Миледи, я прошу прощения, но открытые часы давно истекли...
Экипаж с вензелями Нортвуда катил по вечерним улицам, и Мира размышляла, невидящим взглядом уставившись в стекло. Родства, разумеется, недостаточно. Прямой наследник — сын императора — мог бы рассчитывать после смерти отца занять престол без боя. Но в отсутствии сына, все иные родственники будут конкурировать между собой. К примеру, дядя государя стоит в очереди прежде кузена, но его первенство не бесспорно. Найдутся вельможи, кто выступит в пользу второго претендента: в силу личных симпатий или родственных уз, или подкупа. Вовсе не обязательно победит в конечном итоге тот, кто стоит выше в очереди престолонаследия. Вывод из этого прост: чтобы наверняка получить корону, необходимо уничтожить всех конкурентов, остаться единственным наследником.
Мира давно не чувствовала себя столь увлеченной. Строгая, арифметическая логика заговора захватывала ее, словно партия в стратемы. Выводы цеплялись один за другой, сплетались в цепочку, заполняли все мысли девушки. Воскресным утром графиня брала ее в собор на молитву, представляла кому-то из встречных, что-то рассказывала, усаживала возле себя на скамье... Мира сетовала, что голос священника так гулко отражается в сводах и мешает сосредоточиться. Она не запоминала ни слова из проповеди, только свои умозаключения.
Остаться единственным наследником — как этого добиться? Убить императора, а затем всех претендентов на трон. Нет, ошибка! Владыка Адриан полон сил, никто не ожидает его смерти и не готовится к ней. Но едва он будет убит, наследники тут же приобретут значимость и окажутся в центре внимания. Они примутся искать влиятельных друзей, собирать войска. Уничтожение конкурентов станет весьма непростой задачей.
Следовательно, начинать нужно именно с убийства наследников. Истребить их, по возможности, тихо, и лишь после атаковать самого императора. Графиня Сибил полностью права: последуют новые убийства. Однако спокойно ожидать этого момента Мира не собиралась. У нее есть время и ум — она сможет вычислить преступника до того, как тот исполнит свой план. Примерно так же, как ей удавалось предугадывать ходы отца во время сражений за игровым столом.
Прогуливаясь аллеями столичных садов, Мира продолжала размышлять. Графиня Сибил рассказывала ей о давних любовных историях, случившихся здесь, о прекрасных девах и страстных юношах, о клятвах верности и трагических поединках... Мира думала: уничтожить наследников, затем — самого императора. С наследниками проще, они — серпушки. Но убить владыку и захватить престол — чертовски непростая задача. Книги говорят: лишь трижды за восемь веков правления Династии кому-либо удавалось осуществить переворот. Способы были различны, но два правила выполнялись всякий раз: заговорщикам требовался свой человек в окружении владыки, и отряд верных бойцов, чтобы сразу после убийства взять под свой контроль дворец. Наиболее удачным, на взгляд Миры, был так называемый заговор Ночных Соколов. Церемониймейстер, подкупленный заговорщиками, пропустил во дворец Пера и Меча отряд из шестидесяти мятежных рыцарей. Те были одеты в синюю броню, подобно лазурной гвардии, и вызвали неразбериху среди защитников дворца. Пользуясь сумятицей, мятежники добрались до спальни императора и силой принудили его принять яд. Затем было объявлено, что владыка скончался ночью от сердечной напасти, и трон занял его кузен. На протяжении недели никому не позволялось покидать дворец. А когда, спустя неделю, ворота открылись и слухи о заговоре начали расползаться по столице, новый император уже утвердился на престоле, окружив себя приспешниками.
Стало быть, преступнику нужен свой человек при дворе и сотня надежных бойцов. Преступник... какое-то пустое, безликое слово — напоминает грязное отребье в плащах с капюшонами, что рыщет городскими трущобами. Нет, тот, кого разыскивает Мира, — совсем иная птица: он носит искровую шпагу на поясе и родовой герб на предплечье, он твердо щелкает каблуками по паркету дворцовых коридоров. Пусть он зовется Лорд С — подобно смерти. Лорд С вхож ко двору, он знаком со многими, и кто-то из придворных готов ради него на темные дела. Лорду С служат отменные воины, Лорд С водит дружбу со знатными родами империи. Когда он окажется на троне, некоторые из землеправителей тут же присягнут ему — Лорд С в этом уверен. А кроме того, он — один из пяти наследников владыки Адриана.
Итак, кто же эти пятеро?
— Миледи, — обратилась Мира к графине Сибил, — лорд Кларенс, ваш альтер, служит управителем императорских и живет при дворе. Он многое знает о придворных и владыке, верно?
— О, более чем! Милый Кларенс постоянно балует меня всякими забавными сплетнями.
— Не будет ли дерзостью с моей стороны расспросить лорда Кларенса подробно о наследниках владыки Адриана?
— Это еще зачем?
— Один из них убил моего отца, а теперь готовит покушение на императора. Я хотела...
— Нет, дитя мое, это совершенно неуместно! — отрезала графиня. — Тебе не следует рыскать по столице и вынюхивать следы убийцы. Ты — первородная леди, а не гончая псина! К тому же, задавая лишние вопросы, ты можешь выдать себя, а преступник только этого и ждет.
— Но если мы будем медлить, он вновь нанесет удар...
— Не будь глупа! Если ты заподозришь невиновного, то выйдет скандал, который добьет остатки нашей репутации. А если заподозришь виновного и он об этом узнает, то попросту прирежет тебя. Так что оставь подозрения и розыски тем людям, кому надлежит заниматься этим.
