— Я прошел через посвящение, если ты об этом. Но главное даже не в этом. Ты ведь уже слышала, что рассказал ларец о своем создании. Это не демоны в полном смысле этого слова. Я знал об этом с самого начала. Ларец использует заключенные в нем души, чтобы создавать психообразы. Воплощения представлений окружающих людей. Человеческая вера определяет их облик, способности... и слабости. Если бы их выпустили, скажем, в Мекке, мой экзорцизм только насмешил бы их... Зато любой мулла на минарете прогнал бы их одним криком. Вот так.
— То есть, как это? — не поняла Мария. Кажется, она была очень неприятно удивлена, — То есть, вся вера — это просто пшик? То есть, вся Библия — это просто книга?
— У меня нет ответов на вопросы мироздания, я шпион, а не пророк, — устало ответил Чезаре, — Я не знаю, какая религия истинная, а какая ложная. Но я знаю, что душам, заключенным в ларец, придала облик демонов вера окружающих. И еще я знаю, что что бы ни позволило мне противостоять им, это явно не праведность.
Закрыв за собой дверь, он остановился. Промедлил пару секунд. И резко развеял чары.
— Смотри.
Его настоящий облик не так уж сильно отличался от личины. Тот же высокий рост и атлетическое телосложение. Те же длинные рыжие волосы. Тот же 'лисий' нос, тонкая линия губ и треугольный подбородок. Главным, что изменилось, были кожа и глаза. Но и этого было достаточно.
— Йоб твою мать! Ты натуральный узкоглазый! — прокричала несдержанная послушница.
— Именно так, — мрачно ответил Рэку, а затем, не сдержавшись, все же улыбнулся, — А ты на компьютерную мышку что-то не очень похожа...
— Но я, всё ещё, совсем ничего не понимаю. Нет, не так, — поправилась она, — Раньше я понимала куда больше.
— Это нормально, — снова улыбнулся Чезаре, возвращая личину, — Если тебе кажется, что ты понимаешь почти все, значит, от тебя что-то скрывают. Так бывает всегда.
— Я не понимаю, — снова вздохнула Мария, — И... и, собственно, что теперь?
— Теперь... — Чезаре на мгновение задумался, — Теперь я продолжу распутывать заговор, частью которого были действия Белого Робина. Как только подвернется возможность заполучить подходящего носителя, я, как и обещал, помогу тебе обрести новое тело. А дальше все от тебя зависит: если ты сможешь примириться с тем, что я все это время лгал тебе, то я буду рад, если ты составишь мне компанию при спасении мира. Если же ты захочешь идти своей дорогой и забыть наши приключения как страшный сон, я пойму и не стану тебя удерживать.
— А что именно происходит сейчас в мире? — плавно съехала с темы Мария, — Кажется, ты знаешь несколько больше, чем в прошлый раз. Успел за эти часы навести справки?
— Успел за эти часы кое с кем поговорить, — ответил Чезаре, — Мы уже знали из разговора с Белым Робином, что у него есть несколько товарищей схожего уровня в разных городах, а также что за ним стоит некая 'Она'. К сожалению, я не успел разузнать у него про 'Её' личность, и мой контакт, с которым я общался, также ничего об этом не знает... Или по крайней мере, не говорит. Как я уже говорил, всего городов, разрушение которых требуется заговорщикам, пять; и большая часть из них уже известна. Что касается товарищей Робина, то мне известно, что в Рим доделывать его дело едет Герхард фон Рейлис, немецкий амагус-суперсолдат... Впрочем, я подозреваю, что для списка 'товарищей' мы можем попросту взять топ листа 'Их разыскивает Интерсигма' и в 90% случаев будем правы.
— Имеется в виду 'топ пять'? А разве наша Неуловимая Джейд не может быть составной частью Жестяного Джокера?
Имя 'Неуловимая Джейд' было производным от того имени, под которым гипотетический кукловод международного сигма-терроризма фигурировал в базах Интерсигмы: 'Неуловимый Джо'. В отличие от Интерсигмы, Чезаре и Мария знали хотя бы ее пол, биологический вид и сам факт того, что она точно существует.
— Голова от такого раскалывается, — продолжала девушка, — Как будто она у меня есть. Это ж и Катерина, и Серафима, и Джокер, и все могут быть Неуловимой Джейд?
— Я по-прежнему сомневаюсь насчет Катерины, — ответил кардинал, — Твою теорию, конечно, нужно будет проверить, но я все же думаю, что она лишь подчиняется настоящей Джейд. Жестяной Джокер... Может быть, но не думаю. А вот Серафима... Как минимум, я точно знаю, что 'Божья длань' сверялась с ней в отношении Пришествия.
— Значит, это точно она! — со свойственной ей легкомысленностью послушница схватилась за эту теорию, — К ней вообще весь мир прислушивается. Считается, что Серафима попросту не может врать, но ведь проверить это никто не может.
— Серафиму определенно нужно будет навестить, — заметил Чезаре, считавший эту версию слишком очевидной, — Но сперва помешать фон Рейлису закончить дело Белого Робина, иначе все, что мы сегодня сделали, пойдет прахом.
— Тогда нам нужно, для начала, найти Лили, — высказала свою мысль сигмафин, — Она ведь, насколько мы знаем, главный козырь в этой игре. Если чудотворица Катерина связана с Робином, то и Лили связана с ним. Да и, насколько я помню, Робин тоже охотился за Лили.
— Да, — согласился Чезаре, — Кем бы она ни была, Лилит ключ ко всему. Впрочем, кое-кто, кого мы встретим на берегу, знает чуть больше об экспериментах G-Tech: а значит, как я подозреваю, и о Лилит. Как минимум, кто она такая.
— Ты так много говоришь о том, кого мы встретим на берегу, но ты так и не сказал, кто это такой, — заметила Мария.
— Кеншу Рейко, ученая из Японии и моя давняя знакомая. Именно с ней я договаривался по поводу сигма-проектора. Кроме того, мне известно, что она пыталась использовать 'главный эксперимент G-Tech' против них же самих, из чего следует, что она знает об их экспериментах явно больше, чем мы...
Через некоторое время баржа остановилась, и Чезаре загрузился в планер, чтобы переместиться обратно в лагерь Интерсигмы. На выходе его встретили уже знакомые майор и Рейко.
— Ну что, я так понимаю, вы нашли то, что искали, — высказал предположение седовласый.
— Сам ты 'что', хамло, — обиделась Мария.
Кардинал лукаво усмехнулся. Относилась эта усмешка скорее к заявлению послушницы.
— Нашел. Благодарю за вашу помощь.
— Материал твой или мой? — сходу спросила Рейко.
Чезаре покосился на майора, но решил, что она не стала бы об этом заговаривать при нем, будь это рискованно.
— Материал, скорее всего, будет мой. Когда добуду.
Он предполагал, что Марии очень пойдет тело Елены фон Рейлис (младшая сестра и напарница господина виконта, амагус-стрелок, класс опасности 'B')... Но с практической точки зрения тело, не успевшее 'примелькаться', создаст куда меньше проблем. И в любом случае, на добычу 'материала' повлияет и то, с кем ему доведется столкнуться в рамках спасения мира.
— Хорошо, пойдём допрашивать Робина.
Рейко направилась к той же палатке, в которой лечила Чезаре.
— Надеюсь, ты знаешь, о чём хочешь его расспросить.
— Расспросить то его более чем есть о чем, и по личному делу, и по общественному... — проворчал он, — Весь вопрос в том, скажет ли он что-то...
'Как все-таки неудобно, когда допрашиваемому нельзя отрезать пальцы', — мысленно добавил добрый священник.
— Конечно, скажет, — фыркнула учёная, — Иначе я начну отрезать ему рукава по одному или вырезать стильные дырки на брючинах.
— То есть, его неуязвимость — вещь относительная? — заинтересовался шпион.
— Сигма-проектор не знает неуязвимых, — пояснила Рейко.
— Странно, что ещё не собрали сигма-пушку, которая просто разбирает человека на молекулы, — с восхищением в голосе прокомментировала Мария.
Чезаре кивнул.
— Может, уже и собрали, просто мы не в курсе, — прошептал он в ответ.
— Что? — переспросила женщина, поправляя очки.
— Ничего, — ответила ей гарнитура.
— Неважно, — помотал головой Чезаре, — Ну так что, начинаем?
— Можешь допрашивать его, — сообщила Рейко, распахивая полог палатки.
Оказавшись внутри, кардинал мог увидеть уже знакомый белый гроб сигма-проектора, в котором лежал уже знакомый ему костюм. Не слишком разбираясь в проекторах, шпион поостерегся совать руки в гроб, но подошел достаточно близко, чтобы не пришлось привлекать внимание к содержанию разговора громкой речью.
— Ну что, Робин, — тихо начал кардинал, — Тебе лучше отвечать на мои вопросы, причем без мата, поскольку Мария мало того что дама, так еще и несовершеннолетняя...
Вообще-то, восемнадцать ей должно было исполниться всего через пару месяцев. Но на эту деталь он предпочел пока закрыть глаза.
— Неужели ты думаешь, что я сообщу хоть что-то тебе? — поинтересовался плащ, — В конце концов, если я не буду делиться с тобой информацией, это существенно повысит шансы того, что ты услышишь о Её планах непосредственно от Неё самой.
— Думаю, сообщишь, — ответил Чезаре, — Ты уверен в своей неуязвимости, знаю, и в какой-то степени эта уверенность оправдана: даже я смог только уничтожить носитель... Но и твоя защита не абсолютна. Ты знаешь, где ты находишься?
— Ну, просвети меня, падре, — хохотнул сигмафин.
— Это сигма-проектор, — невозмутимо пояснил шпион, — Вообще-то эта штука предназначена, чтобы лечить раненых, но при правильном использовании её можно использовать также для пыток и убийств. На сигма-уровне, на который твоя неуязвимость не распространяется.
— Есть одна маленькая тонкость, падре, — фыркнул Робин, — Я не чувствую боли, а полностью уничтожить меня ты не сможешь, пока не найдёшь последнюю перчатку.
Это была неожиданная и неприятная новость. Чезаре не знал, знала ли об этом Рейко, но сейчас это было неважно. Главное было не терять уверенного вида и без потерь времени задействовать план Б. Благо, он уже видел слабое место Робина. Пятая ступень. Гордость.
— И много тебе толку с одной перчатки? Мы оба прекрасно знаем, что ты надеешься, что 'Она' не бросит тебя здесь. Оставляя вопрос о том, станет ли 'Она' беспокоиться ради неудачников, предполагаю, что ты захочешь выбраться отсюда в сравнительно целом виде, а не в качестве бесполезной груды рванья.
— Знаешь, а ведь достаточно, чтобы получилось хотя бы у одного из нас. Победа всех пяти была невозможна: Она уже справлялась у Принцессы. Принцесса сказала, что все пятеро победить не смогут. На что Она надеялась? Всё просто: если победит хотя бы один из нас, общество уже никогда не будет прежним. Уже сейчас вы стоите на грани гибели. Все шесть концепций Принцессы уже сбылись, и если сбудется седьмая, то мир погибнет уже сейчас.
'Шесть концепций Серафимы'. О них давно уже говорили по всему миру, во многих странах предпринимались усилия, чтобы не допустить их исполнения. Если все шесть концепций станут истиной, впору будет строить новые часы судного дня и с ужасом смотреть на минутную стрелку. Первая концепция, наличие оружия массового поражения, была давно. Вторая концепция: нарушение баланса сил, с учётом локального апокалипсиса пяти крупных городов, свершилась. Третья концепция: смерть части лидеров держав. Слишком расплывчато, чтобы с уверенностью сказать, достаточно ли лидеров держав погибло. Четвёртая концепция: несовершенство защиты от оружия массового поражения. С появлением сигмы, никто не знает, что мощней — силовые поля и ПРО или усовершенствованное ядерное и сигма-оружие. Пятая концепция: мировая паника. Именно ее, по-видимому, и создавала Джейд со своими сторонниками: каждый такой катаклизм — это новая вспышка паранойи в отношении сигмы и всего с нею связанного. Шестая концепция: денежный кризис. На самом деле, появление уже пяти концепций или даже четырёх, означало самозарождение остальных концепций.
— И на твоих мечтах придется поставить крест, — заметил Чезаре, — Жалкий неудачник, потерпевший поражение, а потом, когда кто-то другой добился цели, оказавшийся беспомощным иждивенцем... Ты этого хочешь? 'Её' жалости или презрения?
Проболтался? Или толкает дезу? Будь допрашиваемый человеком, он сказал бы точно; однако у сигмафина не было лица как такового, а голос — не самое надежное средство определения...
— У меня ещё будет шанс отыграться, — 'отмахнулся' Робин, — Впереди сигма-кризис, и с этим вам уже ничего не поделать. Со своими новыми способностями я добьюсь много большего, а моя информация для Неё поистине бесценна.
— 'Информация'? — усмехнулся Чезаре, — Кого ты пытаешься обмануть? Меня или все же себя? Каждый день люди с сигмафинами умирают. Ты думаешь, никто не наткнется на то, на что ты наткнулся случайно?
— А ты разве сам не ответишь на этот вопрос? — усмехнулся Робин, — В чём разница между мной и теми сигмафинами, которые находятся в руках у умирающих вояк.
— В том, что ты ублюдок? — невинно поинтересовался кардинал, — Но не думаю, что ты в этом так уж уникален... В чем же?
Костюм фыркнул.
— Нет мозгов — считай, калека. Если не допедрил сам, хрена с два я тебе раскрою свою маленькую тайну.
— Вообще-то, технически из нас двоих мозгов нет как раз-таки у тебя, — заметил Чезаре, — И как раз ты пытаешься придумать 'тайны' из того, что удалось тебе случайно.
В последнее слово он вложил все презрение, на какое только был способен...
— Я смог это 'случайно' воспроизвести. И не раз, — хохотнул сигмафин, — Думаю, этого вполне достаточно.
— И что? — поинтересовался Чезаре, — Ты смог попросту воспроизвести последовательность действий, не разбираясь ни в сути, ни в технологии. Нашел, чем хвастаться!
— Люди же хвастались магией, хотя не понимали в чём суть? Какая разница, если это знание как вирус, как зараза распространится по миру, и будет уже неистребимо?
Сигмафин явно был собой горд.
— Принцесса всё равно будет моей.
Вот ты и подставился, дружочек. Неважно было, испытывал ли он любовь к сигма-прорицательнице, или же это была всего лишь жажда обладания. Тем более что Чезаре не слишком-то отличал одно от другого. Главным было то, что это давало ему Ахиллесову пяту размером с Дионисову печень. И этим следовало воспользоваться.
— Принцесса и калека? — фыркнул Чезаре, — Не смеши меня. А именно калекой ты будешь, если не станешь сотрудничать. И даже то, что ты был первым, кому повезло наткнуться на способ контроля тела, ни на что не повлияет: к тому моменту, как за 'девицей в беде', то бишь тобой, кто-то придет, знание успеет распространиться... ведь точно так же повезет и кому-то другому!
— Если я буду сотрудничать — Принцесса точно не будет моей. Она мне её не доверит. Если откажусь — у меня остаётся шанс. Внимание, вопрос — зачем мне тебе помогать? Тебе ведь нечего предложить мне. Ты можешь только угрожать. Но ведь ты не отпустишь меня. Если я тебе выложу всё, что ты хочешь, часть меня останется заперта или, быть может, всё равно будет уничтожена, просто из вашего человеческого страха.
Вот это уже деловой разговор. Как и было запланировано.
— Почему же не доверит? — спросил шпион, — Я ведь не требую от тебя рассказать мне все. Не буду скрывать: если бы ты мог чувствовать боль, то уже сейчас выложил бы мне 'Её' имя. Но я предлагаю тебе компромисс: ты расскажешь мне только часть деталей. Если не перегибать палку, то она не узнает, что ты рассказал нам это... Зато ты останешься в целости. Как тебе такой вариант?
