Или же она уже успела сжечь свою душу там, в застенках Тима, и в огне двух своих войн. Но ведь Бестия -то сожгла далеко не всё. Или всё-таки всё? И чего тогда она хочет от Марины? Она ведь ей не дочь. А от Марины ещё никогда никто ничего не добивался. Она всегда делает то, что хочет, и тогда, когда хочет. Но император-то знает её лучше Бестии, и не раз называл железнобоким фанатиком. И ещё говорил, что из всех людей нет никого более достойного высоких постов, чем Марина, но вместе с тем это единственный человек из достойных, кому он не хотел бы их давать. Власть портит людей. Но в ней-то уже нечего портить. Амбициозности в ней море, злобы — ещё больше, ненависти — тоже достаточно, цинизма — через край, но при этом она ещё и дьявольски умна и столь же дьявольски жестока. И к себе, и к другим.
И ещё: она прекрасно видит, в каком болоте ей приходится жить. Но ей это болото не нравится, точнее оно вообще никому не способно нравиться, но одни прекрасно в нём устроились, другим на него плевать, а вот ей и таким как она... Драконы могут зарождаться в болотах — почему-то вспомнилось Бестии из какой-то древней легенды. А ведь она действительно дракон, только пока ещё молодой и не опытный. А Бестия не дракон, но всё-таки опытный хищник.
И почти звериное чутьё подсказывает ей -это-вожак, и она поведёт за собой рано или поздно людей. Вот только на что? Но это будет ещё не завтра, и тем более не сегодня. И кое-что другое нужно сейчас понять Марине. Но способна ли она это понять? Остались ли у неё ещё человеческие чувства? Или всё-таки прав император?
Бестия сама садится за руль. Марина устраивается на другом сиденье и закуривает. Бестия краем глаза заметила марку папирос и мысленно присвистнула — ''Великий канал''. Одни из самых дешевых и вместе с тем популярных у простонародья и среди рядового состава. Для аристократки высшего круга, каковой числится Марина, курить подобную марку — не просто дурной тон, а вообще чуть ли не крайняя степень деградации. А ведь она никогда ничего не делает просто так.
А шрамы на руке так и остались. Так и не собралась залечить. Но и душа маленькой принцессы не в меньших шрамах.
-Устала я, Кэрдин, ты бы знала, как я устала за этот год. Это не война, это гораздо хуже, грязней и бесславней... Хотя это с какой стороны посмотреть. С какой стороны посмотреть— зачем-то повторила она снова .— А я уже ни с какой смотреть уже не хочу. Плюнуть что ли на всё и подать в отставку. Буду скандалы в свете устраивать, да водку жрать. Всё равно больше ни на что не гожусь. Я опустошена. И всё тут.
-Неужели настолько нечего делать? Сама же говоришь, что болото у нас страшное.
-И кто с этим болотом что-либо делать собирается? Ты что ли со своими бобиками? Да вы степных бандитов, и тех поймать не можете, вплоть до того, что сами на них и работаете. Тоже мне ... безопасность. Молчишь... Значит не только из моего докладика фактами владеешь. А про отдельные недочёты в работе мне лапши на уши можешь не вешать, у нас по всей стране недочёт на недочёте сидит и недочётом погоняет.
-Так чего же ты от меня тогда хочешь, раз везде недочёт на недочёте?
-А вот потому-то я ничего и не хочу. А денег на водяру у меня надолго хватит.
-Никогда не думала, что ты будешь рассуждать подобным образом.
-А на свете всё и всегда меняется, и ничего постоянного нет.
-Ценное замечание. А тебя, между прочим не удивило, что на вокзале оказалась я, а не представители твоего отца, Софи собственной персоной, или вообще никого?
-Последнего я весьма ожидала, а ты единственный человек на свете, кого мне видеть не тошно. Хотя... Тебя-то я ожидала меньше всего.
Относительно Софи Бестии давным-давно известно, что у сестёр с детства довольно напряжённые взаимоотношения. И Бестию совсем не удивило, что Марина её даже не упомянула.
-Ну, и какое же дерьмо у нас ещё происходит ?— спрашивает она
-Что именно тебя интересует ?— вопросом на вопрос отвечает Кэрдин.
-К примеру, с кем сейчас спит Софи.
Бестия усмехнулась.
-Могу сказать только то, что не с тем, кому ты морду била. А с каким-то хреном, ростом почти на две головы ниже её, правда, в плечах широким и рожей, как у организма нижнего звена. Тупой, как дерево. Сынок какого-то деятеля из академии тыла и транспорта. Вышибала в третьесортном кабаке вылитый.
Марина хмыкнула. Сказать, что на фронте деятелей из этой самой академии презирают — значит не сказать ничего. Их ненавидят чуть ли не в несколько раз больше, чем мирренов. И в общем-то за дело.
-Ну, предыдущему-то положим, я била вовсе не морду.
-Ага, семь зубов выбила. Челюсть сломала. Адвокаты посчитали. Подошва твоего ботинка на морде хорошо отпечаталась. Могу потом фотографию подарить.
-Подари непременно, в рамочку повешу, и буду окурки тушить. И этому новому, если придётся, тоже что-нибудь и набью, и выбью. И задержусь в столице, набью непременно. Делать-то больше не хрена, а морда сама напрашивается. Сестрёнка в связях могла бы быть и поразборчивей. Скоро глядишь, вообще с грузчиком свяжется.
-Будешь смеяться, но в его карьере был и такой эпизод.
-Врёшь!
-Нет. Был он и грузчиком в одном из крупных магазинов, папаша его каким-то хитрым образом от фронта отмазывал. Софи его на каком-то сборище университетских деятелей подцепила. Гуляет с ним по крупному! Думаю, скоро какие-то меры надо будет принимать.
-Ничего, гинекологи у нас хорошие. Так что это не по твоей епархии. Да Софи и сама от такого субъекта ребёнка не захочет.
-Ошибаешься. Она за него даже замуж собиралась. Правда, раздумала потом.
-Не с твоей ли помощью?
-Нет. Император сказал — брак не признает.
Марина злорадно усмехнувшись заговорила совершенно лекторским тоном.
-Не в императоре тут дело. Как раз в Софи. Захочет — и папенька брак даже с телеграфным столбом признает. Но башку я сестрёнке за подобного муженька всё-таки отверну.
-Быстрее она сама это сделает. Видели его кое с кем. Болтал про неё невесть что. Она пока не знает. Терпеть не может, когда кавалер ещё с кем-то гуляет в то время когда их высочество внимание обратить соизволила. Тоже мне, представления о верности.
-А владетельной госпоже завидно, что на неё никто внимания не обращает ? — и как это её с таким языком до сих пор не убили?
Бестия давным-давно уже научилась не реагировать на чьи-либо колкости. И мало ли кто и как обыгрывает её титул или грешки молодости.
Что понадобится — и так узнает! О любом.
-Кстати, тот, которого ты побила, судится с императорским домом пытался. Тебя хотели видеть на суде.
-Ну и слали бы мне в степь повестки. Только вот не пойму, с чего это тебя так на сплетни потянуло?
-Да вот решила от скуки матерьяльчик на великие дома прособирать. Вдруг, что интересное выплывет.
Криво усмехнувшись, Марина сказала.
-Дерьма всевозможного повсплывает, конечно, преизрядное количество. Педофилия, зоофилия, некрофилия, садизм, инцест и тому подобное плюс алкоголизм и наркомания. Но в основном ничего интересного не будет. У Херенокта просто не хватит мозгов для похищения Элиан. Только вот не верю я что-то в сказки про то, как у нас скучно. Может и вправду скучно. Как при пожаре на пороховом складе.
Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
-Разбудишь, когда приедем.
Бестия не стала спорить.
Пока поднимались до квартиры, Кэрдин не сказала не слова. В прихожей встретила горничная. Она хотела что-то сказать Кэрдин, но та за спиной Марины сделала знак молчать.
-Подожди меня в зале.
-Есть. — безо всякого выражения.
Марине хотелось закурить, но она сдержалась, зная о нелюбви Кэрдин к табачному дыму. Как с ней бывало всегда, она стала расхаживать по комнате. На несколько секунд остановилась у окна, разглядывая происходящее во дворе. И услышала какой-то странный голос Бестии.
-Марина.
Она обернулась. И сразу узнает, кто на руках у Бестии. И дрогнуло уже почти окаменевшее лицо.
Девочка недавно проснулась, но не плачет. Как и все дети в этом возрасте она очень хорошенькая. Кругленькая рожица с удивлёнными и радостными глазками. Материнскими. Она ещё не знакома со злом этого мира, и с восторгом смотрит на него. До какого-то времени она с восторгом будет смотреть на него. Ну а потом перестанет. Со всеми так почему-то происходит. Все были такими, а вырастали из таких Бестии, Марины Саргон, да и степные бандиты, в конце концов тоже когда-то были детьми. И их тоже любили.
-Доченька...
Похоже, у неё подгибаются ноги. Бестия шагнула к ней.
-Возьми её на руки. Вот так. Она всегда плачет, когда её берут на руки чужие. Видишь, она не плачет. Она узнала тебя. Она уже умеет немного говорить. И пусть, наконец, она тебе скажет ''мама''.
Впервые в жизни Кэрдин увидела слёзы на глазах Марины.
-Я не знала, что ты можешь плакать.
Лицо Марины склонилось к личику дочери. Очень тихо она ответила Кэрдин.
-Я никогда не знала, что ты можешь любить. Прости меня.
-Единственная, у кого здесь стоит просить прощения, ещё не осознаёт, как ты перед ней виновата.
-Я не ожидала увидеть её здесь.
-Ты вообще её не ожидала больше видеть. Но это в прошлом. И забыто. А теперь запомни: она останется с тобой. И точка. Я сказала. Ты её мать. Такая, какая ты есть. И ты любишь её, всё-таки ты это умеешь. А я только Кэрдин-Бестия, Идущая Через Огонь.
-Нам вместе идти через этот огонь.
-Точно так. Но кто-то этого огня не должен увидеть.
-Мы постараемся...
Они так и стояли втроём. Две женщины, одна из которых годилась в дочери другой. И маленький ребёнок на руках у одной из них. Слишком поздно всколыхнулись в сердце Бестии человеческие чувства. И направлены они были на ту, про которую, так же как и про неё саму, говорили, что у неё нет и в принципе не может быть человеческих чувств. Про обоих говорили, что нет у них сердца. Про Бестию — очень давно, про Марину — только недавно впервые так сказали. Напомнила ли Бестии судьба маленькой Марины судьбу собственного сына, никогда не знавшего материнской любви? Или это было что-то другое? Даже сама она никогда не смогла бы ответить, на вопрос, что это было. Способной оказалась на человеческие чувства младшая дочь императора...
''А могла она быть и моей дочерью'' — почему-то подумалось Кэрдин. -''Но никто уже не сможет вернуть прошлого. Никто. И никогда. И не о чем тут жалеть. Было то, что было. Ты всегда была преизрядной эгоисткой и в первую очередь, клинической карьеристкой. И больше не хочешь такой быть. А твоя карьера превратилась просто в тяжеленный груз, который ты до гробовой доски вынуждена будешь тащить на себе. Уже ведь стало так, что если не ты, то больше никто этого и не сделает. А надо! Ибо ты -Бестия! И Кэрдин Ягр уже не станешь, да ты и сама забыла какой ты тогда была. Забыла... И никогда не держала вот так на руках своего сына, как она держит свою дочь. Но именно благодаря тебе она её сейчас так держит. Только вот зачем ты это сделала? Кэрдин Ягр, по прозвищу Бестия. Или Бестия по имени Кэрдин Ягр''.
-Кому-то ты крепко напортила своей геройской обороной.
-Напортила здесь?
-Именно. И по-крупному. Губернатор снят. И не только он...
-Давно напрашивался. Такой ротозей, и в таком регионе. В зоологический запрос отправь. По-моему, он из их вивария удрал.
-Он вовсе не ротозей. Он до жути хитрая и скрытная тварь. При этом слишком себе на уме. Вопрос. Почему в его аппарате все были уверены в успехе восстания, и слали сюда феноменально панические сообщения, даже не удосужившись перед этим связаться с командиром гарнизона?
-Первым подозрения появились у полковника... Он не мог не выполнять данного постановления.
-О создании сил самообороны?
-Именно.
-А ты в курсе, что губернатор был одним из самых горячих сторонников закона о культурной автономии?
-Голову оторвать надо автору! Там где проблем не было, прикрываясь этим законом их создали.
-Там они имелись и до закона.
-После принятия их меньше не стало.
-Верно. А ты не задумывалась, какие политические последствия могло иметь поражение сорок шестой?
-Я так понимаю — тот, кто готовится к поражению — таких надо гнать из армии.
-Не все рассуждают как ты. И... У политики другие законы. Враг очень легко может стать союзником. И наоборот. Подойдем с другого края. Что-нибудь особенное было в допросах пленных?
-Сама можешь посмотреть. Всё зафиксировано.
-Уже посмотрела. Просто, хочу услышать твое мнение. Что показалось самым странным?
-Странным... В этом заповеднике пятого века чего-чего, а странного выше крыши.... — она на несколько секунд задумалась — Выделить ничего не могу.
-А я вот выделила... Кого бы на месте повстанцев ты бы нейтрализовала в первую очередь?
-Офицеров, разумеется, с полковника бы и начала. Командиров все трёх полков, бронепоезда и особистов. Командира танкового батальона не пропустила.
-Верно подметила. А они думали не так, вернее не совсем так. Ты об этом знать не могла. Но меньше чем за сутки до начала восстания мои перехватили шифровку с чёрным списком. А в нём далеко не все офицеры. И прямо подчёркнуто — половина успеха — устранение полковника и майора.
-Красота! Я сама популярность!
-Хватит ёрничать. Дело слишком серьёзно. Что в этой провинции водится кроме бандитов. Не забыла?
-Бандитов там уже не водится... Нефти нет. Золотишка тоже — с усмешкой начала перечислять Марина и помрачнев закончила — крупнейшие алюминиевые заводы... Но они же далеко.
-Да всё одно — в этом регионе. И охраняют их территориальные части. А сорок шестая — единственная регулярная часть в этих краях. Допустим, она разбита. Сразу же поднимется жуткий вой как о вспышке народного гнева против произвола военных, так и о неспособности центра обеспечить безопасность мирных граждан. Послать регулярные части мы сейчас не в состоянии. Начинается вербовка в территориальные. И народу набирается много. Служить возле дома, а не кормить вшей в окопах. Восстание подавят. А мы получим фактически неподконтрольного центру лидера с карманной армией, перекрывающего одну из важнейших железных дорог, и сидящего на жизненно необходимом нам сырье. Как тебе подобная перспективка.
-Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Про меня, к примеру.
-Слушай, скромная ты наша. У нас в стране не один такой губернатор. Да и этот не в одиночку действовал. Они использовали повстанцев. Я, если на то пошло, использовала тебя, зная твою большую любовь к сепаратистам. Зачем вылавливать по лесам этих паразитов? Лучше сделать так, что бы они сами собрались в одном месте. Позарившись на лакомый кусок. А потом и перебить их всех оптом.
-Так я и не в обиде. Как там говорят в другом мире: пусть век солдата быстротечен, но вечен Рим.
-Нет ничего вечного. Всё течёт, всё изменяется. Да и наш Рим уже давным-давно миновал времена Цезаря и Августа. Сейчас у нас в лучшем случае кризис третьего века.
-Если смотреть на столичные нравы, то точно... Слушай, у меня уже который месяц вопрос один вертится. Разрешите обратится, госпожа генерал-лейтенант!
