— Аолаги!!! — яростно проревел он и глаза его налились кровью, — мы здесь не потому, что искали кусок пожирнее. Мы искали службы!!! Да будь ты сам Текущий, ты не смеешь так оскорблять нас!!!
Он потряс черными мощными кулачищами перед носом у Мишки, так что в другое время Мишка бы отшатнулся. Но сейчас он был Аолаги и стоял как скала, глядя на разъяренного вожака твердо но доброжелательно.
— Вы избранные, — ответил он простодушно — разве я могу оскорбить избранных, указав им путь к силе?
— Кем мы избраны? — холодно-презрительно и в то же время вызывающе спросил Тхор.
— Сами собой... — улыбнулся Мишка. — Текущий изберет любого в ком достаточно сил, чтобы выбрать себя для служения. Никто не принуждает вас отказываться привычной пищи, хотя именно в ней состоит первое препятствие на пути к силе. Даже вы сами не вправе заставлять себя. Заменить пищу на чистую должно быть вам в охоту. На то вы и охотники...
Плеча его неожиданно, так что Мишка даже на мгновение испугался, коснулся чей-то нос. Это Дхар, совершенно растроенный и подавленный, хотел, как в детстве отцу, положить Мишке голову на плечо. Казалось еще немного и он разрыдается, депрессия так и струилась из его по-детски чистых золотых глаз.
— Аолаги, что же мне теперь кушать? Я не могу быть голодным...
Мишка улыбнулся ангельской улыбкой. Озорной и уверенной улыбкой существа, которое никогда не сомневается, знает ответы на все серьезные жизненные вопросы, и даже, возможно, совсем не ходит в туалет.
— Я отведу вас в одно странное место. Надеюсь, вам там понравится. Друзья мои, братья!.. — голос его взлетел, так что храйды напряглись, готовясь к худшему, в ожидании запрета дышать или чего-нибудь в этом роде, — вы слыхали когда-нибудь про шведский стол?
—
...в круг и возьмемся за... руки!
Пять пар крепких трехпалых лап, сплелись в объятиях, кольцо черных, пернатых драконов было похоже теперь на группу, переодевшихся минотаврами древних греков, собирающихся танцевать сиртаки.
— А я? — Шочи стояла поодаль, растерянно (что очень шло к ней , обычно всегда собранной и решительной) глядя на них. Маленькая, она едва доставала головой до груди среднего раптора.
— На плечи! — Мишка мотнул головой. Повторять дважды не пришлось, подобно цирковому джигиту, изощренному в вольтижировке, девушка легко взлетела верхом ему на шею. Мишка едва ощущал ее небольшой вес. Он был сейчас не здесь. Или здесь не сейчас. Он едва соображал что делает. Чувство необходимости совершаемого всецело захватило его. Сжав плечи ближайших к нему Тхора и Пхыта (они в ответ тоже крепче ухватились за него, а Шочи, видимо повинуясь некоему общему импульсу сжала ногами его шею) он закрыл глаза и отдал свой дух вселенскому течению, как мальчишка опускающий белый бумажный кораблик на черную воду, и эта черная вода , нежно , по-матерински покачивая понесла его сквозь вечную тьму, куда-то к звездам, к Луне, и вдруг, пронизав мрак, огненная нить, змеясь и свиваясь в узлы, протянулась к нему и, как пуповина, связала живот Мишки с чем-то астрономически огромным , залегшим в торфяных пучинах вечности и бесконечности.
— Да ведь это молния! — сонно подумал Мишка, убаюканный колыханием течения, в своем стремительном, как световой луч полете. И тут грянул гром! Огненная нить с электрическим треском стянулась в точку и, как резинка рогатки, швырнула Мишку вместе с его копилотами в бесконечную чертову прорву... Свет ударил в глаза, когда Мишка открыл их. После ласковой тишины мезозойского леса, ор и визг разбегающегося овощного рынка (а они попали именно туда) сверлил слух, как утренняя трель электродрели. Вокруг быстро бежали люди, и бежали они от него и от его сподвижников. Бежали продавцы и покупатели. Лишь маленький пацанчик, лет пяти, во все глаза смотрел на пятерых Змей-Горынычей, свежепохитивших царевну. Зрелище так увлекло ребенка , что он напрочь забыл зачем засунул палец в нос, да так и стоял раскрыв рот, с пальцем в носу. Мишка подмигнул ему . На лице мальчика обозначился недоверчивый восторг, но тут его схватила в охапку , молодая мамаша, с перекошенным от ужаса , бледным лицом. Она бросилась было бежать, но споткнулась и упала , потеряв туфлю-предательницу. Одной рукой прижимая к себе ребенка , она сбрлосила вторую туфлю, и стала отползать, отталкиваясь босыми ногами и опираясь на свободную руку.
— Он мне подмигнул! — радостно сообщил ей малыш.
— Храбрая женщина! — уважительно заметил Мишка.
— Ага , но слегка забывчивая... — Шочи подала голос сверху, — сначала то кинулась смываться в месте со всеми... Иди уж , не тронем...— милостиво сказала она мамаше. — Эй, туфлю-то забери... — но той уже и след простыл. Итак, поле несостоявшегося боя осталось за Мишкой и братьями-храйдами. Вокруг громоздились трофеи — ящики с душистыми яблоками, бурты арбузов, весело блестящих на солнце зелеными боками, нежные ароматные груши, прозрачные сочные виноградные гроздья, спелые персики, покрытые легким пушком, апельсины и лимоны, бананы и гранаты, капуста, огурчики, золотисто-красные аппетитные помидоры, и конечно, народная спасительница — картошка, куда ж без нее...
— Кушать подано джентльмены! — Мишка широким жестом указал на этот разноцветный, соблазнительный по его мнению, натюрморт, — кушать подано!
— И что это такое? — спросил Пхыт, одновременно с Тхором , который за живостью ума, и сходством мыслей, говорил иногда одновременно с вожаком. Обычно , это не приветствовалось, но здесь был другой случай — все они в конце концов были братья. Свой своему поневоле брат, не так ли? Речь шла о выложенных на грунте горках овощей и фруктов, ставших их добычей. — Что мы будем с этим делать?
— Будем это кушать... — упавшим голосом сказал Мишка, он подрастерял свою сверхъестественную уверенность, когда они вернулись, возможно слишком много сил ушло на перемещение. В самом деле, что за чушь он придумал, перевести природных хищников на растительную диету? Он оглянулся на Шочи, надеясь на ее поддержку, но ее взгляд выражал только удивление — мол, в самом деле , что это ты придумал? Сопровождаемый недоверчивыми взглядами храйдов Мишка сунул в пасть яблоко и захрустел им, ожидая, что его рапторский организм, привычный к мясу, сейчас отторгнет это растение из другого к тому же времени, что его сейчас, например, стошнит.... Но его не стошнило, сок плода, оросив язык, показался ему невероятно сладостным, освежающим. Пролившись далее и попав в желудок, сок вызвал в брюхе Мишки ожесточенное бурчание, которое можно было понять , например , так: хватит издеваться , хозяин, давай уже чего-нибудь!!! Мишка осторожно проглотил разжеванную мякоть, и чувствуя волну блаженства, прокатившуюся по телу, сказал : М-м-м-м! отправил в рот второе яблоко, и с выражением удовольствия на морде, принялся жевать его. Дхар громко сглотнул и первым потянулся к...
* * *
-И что это такое? — голос, задавший этот вопрос был вполне дружелюбным. Но что-то было в нем, такое, что Тимофеич и стоящий рядом человек, в котором Данила признал бы адвоката, а Джерри Шнайдер — загадочного и ужасного 'человека в белом', внутренне вздрогнули. Их собеседник, сидящий за широким удобным старомодным столом, щелкал ногтем по экрану .
— Да, здесь, полюбуйтесь... Что это?
Тимофеич, стоявший ближе, оттопырив бороду, вытянул шею, но не смог различить что означает движение на экране.
— Ютуб?
Человек за столом ,оторвавшись от экрана, смерил Тимофеича ироническим взглядом:
— А, да-да, Вы правы, это действительно ютуб, но прошу вас , не стесняйтесь, подойдите ближе... То что вы увидите, я полагаю, по вашей части...
Тимофеич осторожно, словно собеседник мог укусить его, приблизился и заглянув в экран, присвистнул. Плохого качества ролик, снятый телефоном, изображал разбегающуюся, бестолково мечущуюся толпу, посреди которой деловито сновали характерные фигуры. Тимофеич склонился и прищурился, он никак не мог понять чем заняты динозавры, каким-то чудом оказавшиеся... судя по всему, на рынке. Это не было охотой... Кой черт они здесь делают? — Тимофеич не удержался и проговорил это вслух.
Три человека , собравшихся в зале 'Пальмы' не были похожи на записных литературных злодеев и патентованных голливудских маньяков. Обычные вобщем-то были люди: выдающиеся в своем роде (именно в своем роде , в этом-то все и дело) менеджеры. Никакого наносного , театрального демонизма. Преданность своему делу , уверенность в своих силах, опыт, который как известно не пропьешь... Но было и еще что-то... Что-то , что примешивалось к опыту , уверенности и преданности и неуловимо омрачало их , что-то, что озаряло лица отблесками инфернального пламени. Что-то , что позволяло при наличии возможности для наблюдения , все же рассмотреть в них фанатичных убийц и изуверов, изуверов , худшего толка , верящих , что действуют во благо и не лишенных оттого самоуважения.
Их босс несколько отличался от них . В отличие от Тимофеича, облаченного в полевой , измятый и измызганный 'грязью веков' комбинезон, и от костюмчатого Адвоката , этот человек был одет просто. Джинсы и синяя клетчатая сорочка с длинными рукавами. Непритязательная с виду обувь. Пока Тимофеич с Адвокатом смотрели в экран, раз за разом прокручивая ролик и выискивая ключевые подробности, он прошелся вдоль длинного стола , с удовольствием потянулся и кошачьим движением развернулся к своим гостям, скорчившимся у ноутбука в неудобных позах.
— Ну что , голубцы мои заливные, налюбовались? Что скажете, господа территориальные комиссары?
Тимофеич и Адвокат молчали. Наконец Адвокат с видимым облегчением откинулся на спинку тяжелого кресла.
— А это же не мои... — радостно сказал он, — мои же белые!
— Господин председатель! — скрипуче начал Тимофеич, — но босс не позволил ему продолжить.
— Председатель? — изумленно переспросил он. — А вы и правда считаете что я здесь председатель?
— Да, — так же скрипуче ответил Тимофеич и глаза его притаенно-опасно блеснули, как оптический прицел снайпера-кукушки, сквозь древесную крону. -Да. Вы. Председатель. Здесь. Нет?
— Нет, дорогой мой старик, нет... В том цирке , который вы здесь устроили, — он кивнул на экран, — председателей быть не может. ... Зовите меня шпрехшталмейстером, это будет вернее...
Тимофеич угрюмо-раздраженно ожидал, когда он закончит.
— А что? — босс прошелся вдоль стола и небрежно плюхнулся в кресло, — аналогия полная... Клоуны... — он обвел присутствующих , не забыв и себя широким жестом, — дрессированные звери... А? Цирк?
— Э... Это наши друзья... — осторожно заметил Адвокат, — согласно официальной позиции...
— Вы правы! — энергично согласился босс, — так может объясните мне... по-дружески... что эти наши друзья делают на Черкизовском рынке? Вопрос обоим! — сказал он Адвокату, — я знаю, что Ваши — белые, так вот у них и спросите, может, они знают.
Тимофеич покачал головой:
— Это не связано с миссией... Я уверен. Так что я здесь ни при чем...
Он не успел и моргнуть как председатель оказался рядом, молниеносным змеиным движением, и навис над ним словно собираясь поцеловать его в нос. Тимофеич даже не дернулся ,пристально, в упор, он смотрел в переносицу.
— Запомните, Вы, — прошипел босс, раскачиваясь над Тимофеичем, как кобра, здесь, в этом мире, в этом гребаном , Лунном , как говорят наши друзья, мире, нет ничего , что не связано с миссией. А вы, вы здесь везде причем. Ясно это вам?
Тимофеич не отвечал. Босс отлип от него и вернулся в кресло.
— Разберитесь с этим, ясно? Немедленно!
Тимофеич позволил своему лицу изобразить улыбку, не спеша кивнул.
-Разберусь...
— И вот что, голубцы, дайте в официальную прессу версию, что , мол, провезенные контрабандой комодские вараны, бежали из тайника на Черкизовском рынке, а в желтую прессу побольше всякой экстремальной ерунды — крокодилы в канализации, акулы в метро, пришельцы, и обязательно о конце света, — кометы, парад планет, коллайдеры.
— Ну , в этих слухах никогда не было недостатка, — заметил Адвокат. Они с Тимофеичем уже двигались к дверям зала.
— Постойте-ка!
Они остановились.
-Кстати, о миссии, — как там этот наш... — босс пошевелил раздвинутыми пальцами, — а где этот... циркуль? Скоро я смогу его увидеть?
Тимофеич коротко кивнул, сухо сказал:
-Скоро.
Ответ его явно не удовлетворил босса, и тот открыл было рот, желая уточнить свою позицию или позицию Тимофеича, но в это время у него зазвонил мобильник, жизнерадостно наяривая йодль: 'Аолаилу!!!'. Босс закрыл рот и встал. Лицо его побледнело, он торопливо помахал подчиненным: Ступайте, ступайте! Лишь дождавшись, когда дверь за ними прикроется, он дрожащим пальцем нажал кнопку ответа, и поднес трубку к уху.
Глава 21. Рассказ капитана.
-А она куда? -Сидорцов остановился как вкопанный, заметив , что Тхом-Плакса присоединилась к нашему кружку потенциальных посвященных, — я при ней говорить не буду. Пусть пойдет в лес прогуляется. Поохотится там или травки пожует.
Китаец усмехнулся и махнул рукой морпехам и лейтенанту 'скромно' (меньше знаешь крепче спишь и дольше живешь) отошедшим в сторонку пока 'начальство' договаривается:
— Ребята, идите к нам, послушайте, будет интересно.
— А их куда?!! — возмущенно вскинулся капитан , — я и вам-то...
— Боишься? — китаец поднял свои красивые, четко очерченные брови, — ты же русский солдат... Знаешь анекдот, как три капитана поспорили у кого матросы храбрее?
— Ты мне еще анекдоты потрави! Нашел время! Здесь все очень серьезно... — капитан выглядел как человек , пребывающий в затруднении.
— Евгений Владимирович... — в напряженный диалог втиснулась Косма, — она же по-русски не понимает, а что же мы секреты сейчас будем разводить, это же доверие подорвет... Мы же команда...
Сидорцов со страданием во взгляде посмотрел на своих морпехов, мол, они-то по-русски понимают...
— Правда, Женя, — китаец взял Сидорцова за плечо , — нам, видимо, предстоят большие... скажем так, испытания. Какой боевой дух будет у людей , которых предали, отправили умирать неизвестно ради чего? Нам нужно создать новую , крепкую общность вокруг новой , прочной идеи, которая , возможно родится сейчас, в этом нашем разговоре, и поведет нас... Если, конечно, все мы будем достаточно искренни.
Сидорцов выдохнул , словно из него выпустили воздух и сразу перестал быть бравым геройским капитаном , и стал усталым, сбитым с толку , крепким мужиком средних лет,со слегка серебрящимися висками, волевым , видавшим виды, не лишенным интеллигентности.
— Черт с вами, — опустошенно сказал он, — подведете вы меня под монастырь...
— Женя, — проникновенно ответил китаец, — мы давно под тем монастырем, но коли придется, к исповеди пойдем вместе. И я не я буду, коли не доведу я тебя до причастия... Вот тебе в том моя рука...А ты меня знаешь...
— Я тебя знаю... — Сидорцов поднял голову , глаза его блеснули и он положил крепкую руку в протянутую ладонь китайца. Косма молча и без приглашения хлопнула ладошкой поверх руки капитана. Я положил свою руку на ее горячую маленькую кисть. Плакса-Тхом, с детским любопытством наблюдавшая за нашим нехитрым братанием, склонив большую голову, пристроила свою лапу на мою руку.
