Сад фонтанов

Она подошла ко мне, положила свои тонкие руки пианистки мне на плечи, заглянула в глаза.

— Я люблю тебя, только тебя одного! И клянусь любить до конца дней своих! — она слегка приподнялась на цыпочки, и мы поцеловались.

Отпустив девушку из своих неуклюжих объятий, я повернулся к столу и разлил остатки шампанского.

— Значит, и в церковь на чужое венчание ты меня специально водила?

— Да, — призналась она. — Это было тайное венчание.

— Странно всё это, — пожевал я губами.

— Ты не волнуйся. Тебя это ни к чему не обязывает, — поспешила успокоить мою совесть девушка.

— Ты за мою совесть не беспокойся. Ответственность должна быть обоюдной. Ты приняла решение, сообщила о нём мне, и я тоже приму своё. Оно для меня очень, очень трудное.

— Будет ли мне дозволено ознакомиться с ним? — опустив взгляд, осторожно поинтересовалась девушка.

— Настенька, позволь этот тост поднять за тебя! За твою непоколебимую веру в любовь! Ту, в которую веришь ты. Я очень надеюсь, что смогу тебя понять. Пусть не сейчас, пусть завтра, послезавтра, но обязательно понять. И тогда я тебя, во что бы то ни стало, разыщу. Честное слово, разыщу! Чего бы это мне не стоило. Веришь?

— Верю, — ответила Настенька, поднимая бокал. — Но позволь всё же выпить не за меня, а за настоящую, вечную любовь! За нас!!!

Мы стояли у ночного окна, слившись друг с другом в нежном объятии. Слегка наклонившись, я извлёк из футлярчика обручальное кольцо и надел его на безымянный пальчик самой прекрасной, самой милой, самой удивительной девушки во вселенной!!!

— Жаль, что для меня нет кольца, — посетовал я.

— Ты ошибаешься. Ты очень сильно ошибаешься, так как твоё кольцо отныне будет с тобой. Всегда, где бы ты ни был, чего бы ты не делал. Только поймёшь ты это не сегодня.

— Спасибо тебе, милое моё сердечко! — поблагодарил я, целуя девушку.

— Помнишь, как в песне поётся? — спросила Настенька, и, не дожидаясь ответа, тихо-тихо запела:

"Будут звёзды вам казаться близкими.

Будет в сердце музыка весенняя.

А ещё неплохо, коль окажется

Первая любовь — она последняя".

И звёзды приблизились, опустились на землю и вошли в наш дом, в свадебную комнату, навсегда поселившись в глазах Девушки из Вечности!!!

"Добрый сказочник много видывал,

Тот, что первую сказку выдумал.

И когда нам тяжело в были-небыли,

Подставляют нам крыло гуси-лебеди".

Михаил Танич

ПЕРСТЕНЬ ПОЗНАНИЯ

Бескрайний океан волн раскинулся у моих ног. Солнца не было. Насколько хватало глаз, повсюду горбатились волны. Пустынный, голый берег простирался в обе стороны за горизонт. В небе не было ни одной птицы. Над самой водой лилась странная музыка из набора различных звуков. Они не были неприятны, но и не складывались в привычную слуху мелодию. В ней чувствовалось дыхание космоса. Вся округа была пропитана ощущением чего-то грандиозного, необъемлемого. Облака проплывали высоко над головой, поддерживая ритм созданный великим океаном бытия. Шелест перекатывающейся морской гальки дополнял картину необыкновенной гармонии. Я зачарованно взирал на это чудо, не в силах оторвать взгляд от бегущих волн и прервать лейтмотив вселенной, проникающий в моё существо неземной симфонией. Потрясение было настолько велико, что описать его простыми словами было невозможно. Я был един с миром, и мир был мной. Я был каплей на гребне волны, и я был мировым пространством, окружающим всё: Прерывать это состояние совсем не хотелось. Наоборот. Хотелось, чтобы оно никогда не кончалось.

— Вам нравится? — услышал я в этом волшебном мире звуков и видений диссонирующий голос.

— Разве такое может кому-то не нравиться? — одними губами, чтобы не разрушить партитуру чуда, восхитился я.

— Но ведь в этом ничего удивительного нет. На земле всё это есть. Только люди не желают этого слышать. Вам для подобного прослушивания необходимо отойти в мир иной. А что стоит немного удалиться от мест всеобщего обитания, и вы услышите то же самое.

— Нет, — возразил я. — Такое услышать на земле невозможно. Я чувствую, что здесь есть что-то такое, чего нет и не может быть у нас.

— Нет. Здесь всё абсолютно идентично. Я даже больше скажу. Это всё взято с земли. Просто ваша натура настолько приблизилась к осознанию, настолько утончилась, точнее, повысилась чувствительность ко всему прекрасному, что вы стали в состоянии ощутить величие момента, в котором оказались, кстати, не по своей вине. Но это другой разговор.

— Вы говорите загадками, но мне говорить не хочется. Мне хочется слушать и ощущать. Давайте лучше помолчим, — предложил я.

— Никак не получится. Вам придётся оторваться от созерцания мироздания и заняться собственной судьбой.

— Не понял? О чём это вы?

— О вас, конечно, — ответил мне всё тот же голос.

— Но я не хочу... — захныкал я, как маленький, у которого отбирают любимую игрушку.

— Однако придётся это сделать, иначе вам никогда не увидеть своей стюардессы, — послышалось у меня за спиной.

Последние слова одним махом сбросили с меня чары неземной музыки. Я резко обернулся. В голове очень ярко, очень остро взмыло ощущение утраты. Передо мной стоял высокий юноша (по-другому я бы и не назвал его) и с высоты своего роста смотрел на меня снисходительным взглядом всезнающего человека.

— Простите, но я что-то не пойму, — начал я, пытаясь вспомнить, где это я и как тут оказался. — А вы кто?

— Думаю, что для вас это не имеет никакого значения.

— Не понял? — я насторожился и приготовился к самозащите.

— А что тут понимать?! — пожал плечами мой странный собеседник.

— Вы только что произнесли кое-какие слова, не имеющие никакого отношения ни к вам, ни к этой дивной обстановке. Вам почему-то понадобилось вывести меня из состояния созерцания или как это у вас тут называется. Для чего? Что вы знаете о той, имя которой только что было произнесено?

— Я никаких имён не произносил, и потом ничего особенного тут нет. О вас знают многие, так случилось, что вы довольно много и достаточно долго шумите во вселенной. Поэтому не мудрено узнать о вас и про вас, тем более что всё ваше нутро снаружи.

— Вы можете изъясняться на более понятном языке? — медленно закипая, спросил я.

— Дык куда уж понятнее! — ухмыльнулся он. — Вы нарушаете все пространственные и временные законы, тем самым, создаёте такой шум, что только глухой не услышит, как вы грохочете.

— Простите, но я вас не понимаю. При чём здесь стюардесса?

— Вот именно поэтому я вас и оторвал от приятного.

— Почему? Всё-таки вы можете объяснить нормальным языком, а не вилять?

— А что, собственно говоря, надо объяснять? — неподдельно удивился он.

— Послушайте, не пудрите мне мозги. Скажите толком, где вы видели названную вами девушку?

— Нигде я её не видел. Я как раз с вашей помощью хочу её разыскать.

— То есть как?! — теперь уже удивился я.

— Как искать?.. Ну, это понятно. Вопрос в другом, Как её найти?

— Что за бред вы несёте?! — утомлённо вздохнул я. — Она погибла в авиакатастрофе. Как её можно найти?.. Или вы умеете извлекать души из нирваны?!

— Погибают тела, молодой человек, — нравоучительно заметил юноша.

— А сколько вам лет? — неожиданно для самого себя задал я вопрос.

— Чего? — не понял он.

— Мне почему-то кажется, что вам не семнадцать лет, а гораздо больше.

— С чего вы взяли? — забеспокоился мой собеседник.

— Да вы не волнуйтесь так. Это я для того спросил, чтобы вы не слишком зазнавались. Я тоже не дурак и кое-что знаю.

Он с некоторым подозрением посмотрел на меня. В глазах его затаилось беспокойство. Руки нервно затеребили край прозрачной накидки.

— Что вы можете знать обо мне? — тихо спросил он.

— Почти то же самое, что и вы обо мне, — довольно дерзко ответствовал я.

— Ладно, — примирительно сказал он. — Давайте лучше займёмся делом, ради которого я здесь и нахожусь.

— Вот именно, — подтвердил я. — Ради какого такого дела вы меня сюда затащили? — перешёл я в атаку.

— Я вас сюда не тащил. Откровенно говоря, вы мне апатичны. Здесь вы должны были встретиться с одной личностью, очень необходимой мне в данный момент.

— А вам не кажется, что вы поступаете несколько некорректно по отношению к тому человеку, о котором только что соизволили выразиться, как о личности без имени?

— Не хватайте меня за язык, — наконец-то не выдержал мой собеседник.

— Сдались вы мне, что б я ещё хватал вас за язык. — И только тут я заметил, что человек, общающийся со мной уже около получаса, ни разу не открыл рта, но, тем не менее, я его прекрасно слышал.

— Хорошо, — переходя на более дружелюбный тон, сказал странный юноша. — Поверьте, я не могу многого вам говорить, но всё, что можно, я обязательно скажу.

— Лады! — одобрил я, продолжая внимательно следить за его губами. — Только всё-таки расскажите мне, пожалуйста, хотя бы, как Вас зовут?

— Я же вам уже сказал, что для вас это не имеет никакого значения, — снова повысил голос непонятный человек.

"Странно. Девушка Надя тоже не хотела произносить своего имени", — подумал я, а вслух сказал:

— Послушайте, Господин 421! Вы мне тут талдычите уже скоро час одно и тоже, а чего хотите, так и не спраможились сказать. — Моё терпение лопнуло.

— Ну, хорошо! Позвольте мне взять ваш облик на ближайшие полчаса?

— Чего?!!!

— Я прошу вашего дозволения воспользоваться вашим обличием на полчаса. Неужели непонятно?

— Ну-у! Знаете ли!!! Это уже слишком! — Моему изумлению не было предела. — Если вы такой могучий, так зачем спрашиваете?! Я же добровольно всё равно вам этого не позволю. Воспользоваться моей внешностью во вред мне?!! Где это слыхано такое безумие?!!

— А кто вам сказал, что это будет во вред? — полюбопытствовал он.

— А для чего вы тогда об этом глаголете? — ответил я вопросом на вопрос.

— Послушайте! Вы! — сорвался на повышенный тон мой собеседник. — Мы с вами не на вашей идиотской планете, где нет ни совести, ни чести!

— Ещё одно косое слово о моей планете и вам придётся обратиться к косметологу, — перешёл я в атаку.

— Извините, — снизив тон, извинился он. — Попробую вам объяснить. Ваша стюардесса на самом деле не была таковой. Точнее, это была не совсем она.

— Что за чушь? То это была не она, а то была не совсем она?! Вы можете изъясняться на понятном языке или нет?

— Короче, — резко оборвал он. — Ваша стюардесса не погибла, потому что не могла этого сделать. Вас обвели вокруг пальца. На самом деле ничего подобного с вами не было. В вашей реальной жизни было всё совершенно не так, и вы прекрасно об этом осведомлены. Просто вам очень захотелось поверить в красивую сказочку.

— А что в этом плохого?! — ввернул я словцо.

— Плохого нет ни в чём. Есть плохие поступки, недостойные сущностей такого порядка, как данная особа. Она позволила себе поиграть временем и проекцией пространства. Произошло нарушение реальности. Смещение временных слоёв. Не говоря уже о вашем психологическом состоянии. Вы понимаете, о чём идёт речь? — спросил меня человек в прозрачной накидке.

Откровенно говоря, я ничего не понимал, но мне очень хотелось понять ну хоть что-нибудь. Поэтому я заявил:

— Конечно, понимаю, но не считаю, что здесь произошли какие-то необратимые последствия.

— Вы очень ошибаетесь, молодой человек. В первую очередь произошёл перелом вашего, прямо скажем, неподготовленного сознания. Во вторую очередь были нарушены законы течения времени, то есть это вытекает из первого. И, как следствие, всё это повлекло за собой массу мелких дополнений не в пользу этой особы.

— Вы зря так, — тихо сказал я. — Она тут совсем не причём. Это всё я спровоцировал. Так что, если хотите кого судить, так это меня судить надо.

— Не берите на себя больше, чем можете унести, — довольно грубо оборвал он меня.

— Эй! Юноша с бородой гнилого старикашки, поаккуратнее на поворотах! Мне чхать на ваши законы. Я сам по себе, а вы сами по себе. Понятно?

Мой собеседник почему-то насмешливо ухмыльнулся, как будто хотел сказать, что, мол, куда тебе, сопляк! Обеими руками он нарисовал в воздухе какой-то знак. Но ничего не произошло. По его лицу было видно, что он удивился, но особого значения этому эпизоду не придал. Ещё какие-то рукомахания: Однако опять ничего не произошло. Тут уж он изумился основательно. В глазах его мелькнуло сначала потрясение, потом страх. Сделав шаг назад, он ожесточённо начал проделывать немыслимые движения верхними конечностями, при этом что-то проговаривая еле слышным шёпотом. Теперь губы его шевелились, и я видел это отчётливо. По всей вероятности, у него ничего не получалось. На лице странного субъекта выразился крайней степени ужас, конечно, если подобные господа вообще способны выражать свои эмоции.

— Что? Колдовство не действует? — поддёрнул я его.

Он озадаченно глянул мне в лицо. Потом сделал ещё парочку каких-то телодвижений и исчез!!! Я озирался, как одураченный фокусником зритель. Фокусы! Да и только. Куда меня чёрт занёс?! Кино — ни кино! Сон — ни сон! Чёрт знает что!!! Я ещё раз осмотрелся. Впереди простиралась каменная равнина. Совершенно голая. Тут и там виднелись только нагромождения булыжных россыпей. Медленно, очень медленно двинулся, уходя от моря в глубь этого странного мира. Сам не заметил, как шаг мой выровнялся и ускорился насколько позволяла местность. Так шёл довольно долго. Постепенно усталость стала брать верх. Но ничего похожего на человеческое жильё впереди не формировалось. Солнца по-прежнему не было. Вероятно, это был один из тех замороженных миров, о которых мне рассказывала дивная незнакомка. Я остановился. Идти дальше не имело смысла, тем более что ноги мои гудели от напряжения и долгой ходьбы. Сделав под козырёк, как будто это могло увеличить дальность зрения, ещё раз глянул вперёд. Где-то там, за горизонтом, виднелась чёрная точка. Это было что-то новенькое. Чтобы не спугнуть удачу, посмотрел в другую сторону. Нет: Мне не привиделось, и это не была галлюцинация. Надежда тёплым комочком забралась в душу. Тяжело вздохнув, я продолжил путь. По мере приближения к странной точке вырисовывались подробности, но детали удалось рассмотреть, лишь подойдя на расстояние не более ста метров. Правда, рассматривать особо внимательно у меня уже не было никаких сил. Это был обыкновенный шалаш. Последним усилием воли подтащился к нему. У входа на огромном валуне сидел глубокий старец с ослепительно белой шевелюрой и такой же белой, лопатистой, длиннющей бородой. Из-под густых, кустистых бровей на меня смотрели умные, добрые, проницательные глаза. Старик похлопал рукой по камню, на котором сидел, как бы приглашая присесть рядом. Я не стал выяснять правильность своего понимания и с превеликим удовольствием уселся, с наслаждением вытянув натруженные ноги.

— Ну, что, сынок? Заблудился? — спросили меня.

— Наверно. Я просто не понимаю ничего. Поэтому и не могу сказать, заблудился я или просто сплю, — ответил я со вздохом.

— Немудрено.

— Скажите, дедушка, куда я попал? Как мне выбраться отсюда? Что мне делать надо? Объясните хоть вы мне, пожалуйста! — взмолился я.