Всего один шаг

"А я наелся..."

"Ну так тебе и надо!"

— Уин, тебе и Аине придётся задержаться ещё немного. — перед нами возникает шеф. — Надо подчистить хвосты. Уот, Иол и Рома, вы отправляетесь домой.

— Когда?

Биан улыбается.

— У тебя есть время попрощаться с новыми друзьями. Кстати, местный дед Манко сейчас улетает в Икитос.

...

Солнце уже почти коснулось величественной цепи Анд, кажущихся против света тёмными. Надо же, уже вечер. Любой день, как бы ни был он долог, когда-то кончается.

Во дворе стоит мотодельтаплан с крылом необычного для дельтапланов тёмно-зелёного цвета, и старый Манко возится возле него. Я подхожу ближе.

"Я рад видеть тебя, ангел Рома"

"Хватит уже навеличивать меня, Манко"

"Как скажешь"

— Икитос город небольшой, и любопытных глаз в нём много. — Манко говорит вслух, проворачивая пропеллер рукой. — Нехорошо, когда человек появляется ниоткуда, не имея ни лошади, ни моторной лодки у причала. Берёт груз и исчезает бесследно. Народ тревожить не нужно.

"Вы справились. Я знал, что так будет"

"Ничего ещё не кончено, Манко"

"Это неважно. Вы победили. Дальше пойдёт легче"

Я усмехаюсь.

"Тут какой-то человек говорил — можно проиграть все битвы, кроме последней"

"Так не бывает. Кто проиграл все предыдущие бои, проиграет и последний"

Старый индеец улыбается. Необычное зрелище, прямо скажем.

— Я хочу подарить тебе что-нибудь, ангел Рома.

Он протягивает мне длинную трубку с обмусоленным чубуком.

— Эта трубка была со мной полста лет. Возьми.

Я улавливаю — сейчас ответить сколь угодно вежливым отказом значит смертельно обидеть Манко Капака.

— Храни тебя судьба, Манко.

— И вас всех, Рома.

Старый индеец садится в кресло своего хрупкого аппарата, я понятливо отступаю на пару шагов. Двигатель дельтаплана заводится с пол-оборота, гудит неожиданно мягко и негромко. Ещё миг, и машина взмывает с места, без всякого разгона круто взбираясь в небо. Я провожаю его взглядом, пока аппарат не исчезает из вида. Солнце светит мне в спину, и длинная тень упирается в стену джунглей. Домой... Наконец-то домой. Родные мои, как я по вам соскучился!

...

— Ну, удачного перехода! — Гауя улыбается нам на прощание.

— Шеф, ты тут осторожней. Чуть что, вызывай ликвидаторов, а ещё лучше Рому.

Взрыв смеха. Мы втроём ныряем в телепорт, сжимаясь в плотный комок, и тяжёлая крышка опускается сверху. Поехали...

Сжатие-растяжение-вращение... Я волевым усилием удерживаю содержимое желудка. Не зря переходы делаются натощак, тут не только экономия энергии.

Воздух уже шипит, втекая в камеру, и крышка поднимается вверх. А где встречающие?

"А кто знает о нашем прибытии? У тебя есть редкая возможность сделать жене сюрприз"

Совет неплох, но запоздал — я уже вызвал образ моей жены...

"Ира, Ир..."

Меня словно обдаёт теплом костра.

"Рома..."

"Я уже здесь. Я сейчас вас увижу"

Мои коллеги молча и не сговариваясь покидают меня. Ангелы умеют быть деликатными и не встревать, когда не нужно. К тому же их дома тоже ждут семьи.

Я еле дожидаюсь, когда же меня подберёт кокон. Ап! И я уже лечу... Лечу? Да он же еле тащится, этот транспортный кокон! Плохо всё-таки у нас тут продвигается технический прогресс, погрязли в благодати, никому не надо, пора бы уже внедрять повсеместную телепортацию...

Бесплотный шелестящий смех.

"Всё, мой ангел. Всё, Рома. Ты заметил?.."

Я улыбаюсь. Действительно: "у нас тут". Ворчу, как дома.

"Ворчишь дома. Так будет правильно, мой ангел"

"Прошу не выражаться. Я честный биоморф"

Снова бесплотный смех.

"Биоморф — пройденный этап. Ты мой ангел, бывший не так давно человеком"

"Ты знаешь, точно так же выразился тут один человек..."

"Знаю, Рома. Я же всё вижу в твоей голове, пока ты в пределах планеты, по крайней мере"

"Всё-всё?"

Бесплотный смех.

"Ну вполне достаточно"

Вот так вот. Полезно запомнить — для того, чтобы утаить свои мысли от супруги, мне достаточно перебраться на другую планету. Не так уж сложно...

Кокон выгружает меня рядом с домом, и я стремительно пикирую в окрашенный бело-голубым светом входной проём — тут уже ночь.

— Ну наконец-то! — в меня вцепляются двадцать крепких пальчиков, мне же приходится использовать только десять. Должен кто-то из нас стоять на ногах...

— Ира, Ир...

— М-м?

— Я тебя люблю.

Меня бесшумно накрывают, как плащом, Ирочкины крылья. Лазурные глазищи занимают всё поле моего зрения, и я ощущаю на губах тягучий, долгий поцелуй.

"И я тебя, Рома. Но не заговаривай мне зубы, я же всё вижу у тебя в голове..."

"Вот именно. Где главный член нашей семьи?"

И в этот момент на голову мне, радостно вереща, обрушивается увесистый крылатый кулёк. Три с лишним тыщи доллей, однако...

— Да не тебя я имел в виду, зверюха!

...

Тихо, как тихо в доме. Звукозащита работает безупречно, ни шороха не доносится от соседей. Только слабый шёпот джунглей, уже практически неразличимый на такой высоте.

Ирочка спит на моём плече, дышит легко и неслышно. Умаялась... Да и дикий зверь выдохся начисто, несмотря на улучшения, произведённые мамой Машей в данной функции моего организма. Рядом в корзинке спит маленькая Мауна. И, естественно, спит на своём насесте-икебане Нечаянная радость, получившая на сегодня свою долю семейных радостей по поводу возвращения хозяина.

А меня сон не берёт. Наверное, переутомился. У меня такое ощущение... Не могу выразить это ощущение.

Ладно, надо спать. Я закрываю глаза...

...Танцуют, танцуют свой танец цветные пятна. Можете отдохнуть, ребята, чего вы? Дело сделано...

Но цветные пятна считают иначе. Я не могу им приказывать, как Великий Грезящий, я могу только просить. Что я увижу, решать им...

Взрыв! Огромная голубая чаша до горизонта...

Взрыв! Круглится бок планеты...

Взрыв! Ласково греет светило...

Взрыв! И мириады звёзд светят мне в лицо...

...

Огромный пустой зал имеет хорошую акустику, и каждый новый взрыв гулко разносится под сводами, долго не затухая. Маленький зелёный человечек в ярко-лазурном комбинезоне стоит перед глухой стеной, недвижно глядя в чёрную гладь погашенного экрана. Экраны внешнего обзора имеют перед окнами массу преимуществ и гораздо безопасней для владельца, но имеют один крупный недостаток — когда они погашены, дворец превращается в склеп...

"Это опять я, начальник кладбища"

Человечек оборачивается и глядит на меня сквозь бездну пространства.

"А, это опять ты... Поздно, пернатый"

"Раньше ты называл меня биоморфом"

"Это было раньше"

Он садится в старое, старое кресло.

"Я не могу понять тебя, пернатый. Не так давно я сделал тебе предложение, на которое, по моему разумению, отказом ответить невозможно. Шанс стать подлинным Повелителем Вселенной..."

Я неловко улыбаюсь. Честное слово, мне сейчас его жалко. Жалко вот это страшное и беспощадное существо. И мне хочется почему-то, чтобы он ПОНЯЛ перед смертью.

"В одном ты был прав. Конечная цель и сверхзадача разумного существа — стать Хозяином Вселенной. Но только СВОЕЙ Вселенной. Ты же хотел присвоить чужую, созданную не тобой"

"А-а, слова, всё слова... Ладно, проехали. Чего ты хочешь от меня?"

Я вздыхаю.

"Ну что можно хотеть от глиста? Только избавиться от него. Твоё существование недопустимо. И сейчас будет прекращено"

"Я знаю. Всё?"

"Я, собственно, хотел попрощаться"

"Я не нуждаюсь в твоём прощении"

"И всё же я тебя прощаю, маленький, несчастный зелёный человечек. Покойся с миром"

"Ну что же, раз такое дело... Откровенность за откровенность. Ты глуп, пернатый, я уже говорил и повторюсь. Выбранные тобой цели недостижимы. Да, меня сейчас убьют. Но на моё место встанет другой. Повелитель Вселенной неуничтожим, пернатый, можно уничтожить только конкретного носителя, но не идею. Да, вероятно, Истинно Разумные уже не смогут. И исчезнут, как и положено неудачникам. Но Вселенная безгранична. И кто-то, когда-то всё равно исполнит эту мечту. Пусть не я, но и не ты. Ты упустил свой шанс, пернатый. Вместе мы бы смогли, и пусть в итоге остался бы кто-то один... не так обидно. Всё, у меня больше нет времени на разговоры"

Он суёт в рот круглую прозрачную ампулку, и в тот же момент на поверхности вольфрамовой бронеплиты вспыхивает ослепительная звезда — плазменный разрядник преодолел преграду. Звезда с пронзительным шипением ползёт вверх, в сторону, вниз... Боевые роботы личной охраны Повелителя изготовились открыть огонь, едва рухнет плита. Вот только бездыханному телу это всё равно, да и мне, если откровенно, тоже.

...

Ярчайшая вспышка!

Я открываю глаза, тяжело дыша. Надо же, я уже и забыл, как это — дыхание ангелов в покое лёгкое и ровное, ведь их сердце и лёгкие приспособлены для полёта.

На меня смотрят широко раскрытые глаза Ирочки.

"Ты проснулась?"

"Сразу"

Я глажу её, целую. Она не против, она подставляет себя под мои ласки, но я вижу — голова её занята не этим.

"Рома, пока я помню, я внесу в машину"

"Теперь мне всегда придётся спать в мыслесъёмнике?"

"Возможно. Я сделаю тебе лёгкий, чтобы он не мешал. Всё, я встаю!"

Она высвобождается, берёт с полки тонкий разомкнутый обруч, надевает на голову...

"Ты очень много стал видеть, Рома. Причём мне кажется, что ты видишь много больше, чем в состоянии понять. И мы все тоже, кстати"

"Все — это кто?"

"Все — это все. Твои коллеги, твой начальник и я сама. Всё, не мешай, а то сон "замылится", как ты говоришь"

Я хмыкаю, глядя в потолок. Любое существо, по сути, видит не глазами, а мозгом. Зрение совы лучше человеческого, и не намного хуже ангельского. Но всё, что способна увидеть сова — это где прячется мышь.

Я, ангел и бывший человек, научился видеть мозгами. Но всё, что интересовало меня до сих пор, это козни Истинно Разумных. Сову интересуют мыши, вся остальная Вселенная есть просто место, где эти мыши прячутся.

Смогу ли я понять ВСЁ, что ВИЖУ?

Глава 4.

Всего один шаг.

-... Надо же, не убереглась.

Ирочка осторожно заливает сосок перекисью водорода, морщась. Соски уже почти приняли прежнюю форму, но симметрия их сейчас нарушена — правый распухает на глазах. Да, с ангельскими младенцами шутки плохи, едва они обзаведутся зубками. Весь период от появления зубов до появления соображения окружающим следует быть начеку.

— Ну, и зачем ты укусила маму? — спрашиваю я у маленькой Мауны, лежащей в своей уютной корзинке-колыбели. Малышка таращит ярко-синие глазёнки и издаёт нечленораздельные, но явно радостные звуки. Рада видеть папу. Я ощущаю, как мой ангельский ротик неудержимо растягивается, сдвигая уши на затылок. На нашу дочуру я не могу сердиться, если она даже пообкусывает мне все пальцы до основания...

Ирочка смеётся, улавливая од моих мыслей.

— Сегодня у нас выходной, между прочим. Чем ты намерена заняться?

Ирочка ставил в шкафчик флакон с перекисью.

— Во-первых, вкусный и обильный завтрак.

— Другой бы обиделся насмерть, а я стерплю.

Ирочка звонко хохочет, и я смеюсь в ответ.

— А далее? — я посылаю жене мыслеобраз нашего дивана. Ирочка фыркает, насмешливо кося глазами.

-Это уже будет третий пункт нашей программы, если не четвёртый. Вторым же пунктом стоит просмотр фильма.

— Фильма?

— Ты жуткий дикарь, муж мой. — Ирочка смотрит на меня прямо-насмешливо. — Вот уже сколько времени ты живёшь в Раю, а видел ли хоть один наш фильм?

— Только учебные. Когда мне?

— Жалкий лепет оправданья. Так нельзя, Рома.

— Виноват. Исправлюсь. А про что кино?

В глазах жены пляшет, бесится смех.

— Про любовь, естественно, про что же ещё. Все фильмы, которые не про любовь — учебные, Рома.

— Про любовь хочу! — заявляю я. — Может, совместим приятное с полезным? Ну, в смысле, завтрак...

Смех улетучивается из её глаз.

— Тот фильм, что мы будем смотреть, несовместим с завтраком, Рома. Настоящие вещи не смотрят, жуясь.

— Да ладно, ладно. — примирительно говорю я. — Давай уже завтракать.

— Слушаюсь и повинуюсь, о величайший! — смеётся Ирочка. — Фрукты и орехи в корзинке, яйца и маслА в холодильнике, сок там же. Посуду возьмёшь в шкафу. Насчёт рецептуры салатов обращайся, подскажу. Твой завтрак в твоих руках!

— Ну-у...— разочарованно тяну я. — Так неинтересно...

— Ты всё-таки лодырь, муж мой. И есть в тебе что-то от эксплуататора. Ладно, я пошутила. Играй с Мауной, я всё приготовлю.

— Другой разговор!

...

Мы сидим на пушистом ковре, и вся стена перед нами превращена в окно громадного виртуального экрана. Из воздуха выкристаллизовываются буквы, титры сменяют друг друга, на заднем плане летят несколько ангелов, высится жилая башня... Первый раз я вижу ангельский художественный фильм.

Обычная история. Двое встретились и не захотели расставаться. Девушка дала запрос в Службу соединённых судеб, и парень тоже. Пришёл ответ, пришли диаграммы. Они плохо складывались, эти диаграммы душ, и зазоры были весьма значительны. Но парень и девушка уже были вместе, и им так не хотелось расставаться!

Родители с обоих сторон были против. С такими различиями в диаграмме брак прочным быть не может. Но в Раю, как известно, решающий голос принадлежит Ей и Ему, а всем остальным в лучшем случае совещательный.

Мелькают, мелькают кадры. Свадьба, большой хоровод, всё как положено. Молодые берут жилище в кредит, потому что зарабатывают ещё немного. Начало семейной жизни вполне соответствует термину "медовый месяц". Прогулки-полёты в тугих струях восходящих потоков, любование закатами и Великой звездой... Постельные сцены, кстати. Отсутствует только показ самих половых актов, а всё остальное в наличии. Да и чего стесняться ангелам, не признающим одежды и умеющим свободно читать в чужих головах?

Но "диаграммы душ" придуманы не зря, ой, не зря. Кончается "медовый месяц", и начинается долгое, медленное, ужасно мучительное угасание любви. Он генетик, она кристаллург-дизайнер — есть у них тут и такая профессия. Он и она приходят домой, держатся за руки и глядят в глаза друг друга. Но больше ничего нет, если не считать спальни. Он рассказывает ей о своём, она о своём, но вежливое выслушивание и сопереживание — разные вещи. Это у потомков обезьян достаточно улыбаться и согласно кивать головой, чтобы собеседник пребывал в полной уверенности, будто вы разделяете его взгляды, сопереживаете и сочувствуете. У ангелов с их телепатией такой номер не пройдёт. Дни пролетают стремительным калейдоскопом, и однажды он и она с ужасом понимают — им неинтересно слушать друг друга ВООБЩЕ.

В последней надежде жена зачинает ребёнка. Она хорошо знает, чем грозит это охлаждение, и спешит. Да, это у большинства человечьих мужчин эрекция наступает при виде любой голой задницы, у ангелов всё сложнее — на нелюбимую женщину просто не встаёт, и всё. Тем самым исключая как самую возможность проституции, так и необходимость вынужденного созерцания массы эрегированных органов, ангелы же не носят одежды.