— Любой труд должен быть оплачен, вот когда каждая вторая оденется от Коко, тогда и фланируйте по вашему Бродвею за дарма, а пока этого нет, рекламируйте товар за пятнадцать серебреных монет в день.
Потом у меня была ванная, массаж, скобление пяток, выщипывание бровей, короче полный комплекс мероприятий по приведению себя в боевую готовность.
Отразившаяся в огромной куске отполированного металла (надо подумать, кому продать патент на изготовление нормальных зеркал напомнил о себе мой практицизм) девушка была нереально божественно фантастически красива. Ее казавшуюся хрупкой фигурку, нежно-розовым облаком окутывало воздушное платье. Длинные, сияющие, каштановые волосы были забраны в замысловатую прическу. Благодаря воздействию настоек травницы я вспомнила их родной цвет, а приведенная Коко с собой светлая волшебница, оказывается, могла ускорить их рост.
— Надо не забыть взять ее в штат парикмахерской, — сделала зарубку в памяти моя коммерческая жилка.
На ставшим вдруг беззащитным лице мерцали огромные серые глаза в обрамлении пушистых ресниц, а пухлыми губки, капризно кривились. Глядя на такую красавицу, мужчинам тут же захотелось взять ее в содержанки, ведь, как известно на женах экономят всегда, а на любовницах — никогда, и запереть это эфемерное создание в комнату с мягкими стенками, чтобы она не дай Бог не поломала себе перламутровый ноготок. Я даже заглянула себе за спину в поисках ангельских крыльев, но вместо их увидела кокетливый бантик, пикантно обозначавший начало моей попы. Это неземное существо было кем угодно, но только не мной. Видя женщину в таком платье и с таким лицом, никто из мужчин не захочет выслушивать ее деловые предложения, потому что все их мысли будут направлены только на то, как поскорее придать ей горизонтальное положение в своей спальне, даже на минуту не задумываясь, что в ее хорошенькой головке могут таиться умные мысли.
Но для моих целей требовалась женщина-вамп, стерва, по щелчку которой любой самец захочет кинуть ей под ноги весь мир. Меня должны были хотеть не только трахнуть, но и выслушать и стать готовыми воплотить в действительность все мои задумки. А вместо этого... вместо этого я получила образ и наряд, которые подошли бы для первого бала юной выпускницы пансиона для благородных девиц, но никак для женщины, собравшийся в гости к двум дроу. Я развернулась и, глядя в восторженные глаза собравшихся, с сожалением разведя руки, виновато произнесла:
— Девочки, все конечно замечательно, но это не мое.
Комната наполнилась причитаниями, вздохами, сетованиями на мою безвкусицу, в которую ворвался командный призыв Сосискина:
— Слушайте что она говорит, в вашей обертке только с директором конфетно-буфетного заведения разговаривать, а не с Хозяином подлунной Столицы и Правителем дроу.
И пока все переваривали услышанное, я решительно отрезала:
— Ларды, тащите свои баночки-скляночки, Сосискин, метнись за моей косметичкой, и надеюсь, ты Коко, успела раскроить тот наряд, о котором я тебе говорила.
В глазах привратника, открывшего дверь в дом Правителя дроу, отразилась его ожившая эротическая мечта, в улучшенном варианте. Цвета вороньего крыла, отливающие в синеву, разбавленные красными прядями волосы, ровно до середины макушки были заплетены в африканские косички, и стянуты в высокий хвост, закрывающий шею. Миндалевидные, подведенными черным карандашом, глаза, сверкавшие дурным блеском, затягивали в пучину безумия.
— Ох, погорячилась парикмахер, плетя тебе косички, эта прическа обеспечить тебе головную боль, — посетовал мозг.
— Зато разрез глаз почти как у японки, — сердито шикнуло на него желание нравиться мужчинам.
Кроваво-красный рот, подчеркнутый родинкой над верхней губой, обещал райское наслаждение, смельчаку, осмелившимся сорвать поцелуй. Разноцветные сережки тихо позвякивали:
— А ты осмелишься нас снять и прикоснуться своими страждущими губами к этому розовому ушку?
Нежный румянец оттенял высокие скулы и делал овал лица безупречным.
— Хорошо что обошлось румянами, а то драть тебе задние зубы как Марлен Дитрих, — переведя дух, порадовалась извечная боязнь стоматологов.
Когда он увидел, как с плеч Богини чуть соскользнул плащ, несчастный прикрыл глаза и прикусил себе язык чтобы не застонать от переполнявших его желаний, и стал уповать на то, что бы взбунтовавшийся член не порвал гульфик. Аппетитную грудь вздымал вверх, плотно облегавший расшитый мелким жемчугом и алмазами, лиф белого цвета. (Тилана все же заставила меня одеть под лиф пыточное устройство под названием "корсет", и теперь мои сиськи норовили выколоть всем мужикам глаза, а мои многострадальные ребра угрожали пробить легкие). Никакие бретельки, рукава и прочие преграды, не скрывали покатых плеч. Какой-то забывчивый портной, забыл к лифу пришить юбку, не оставив простора для воображения. На бедрах, чудом держалась черная замысловатая юбка, которая, плотно стянув бедра, чуть ниже талии, расширялась и превращалась в длинный струящийся шлейф. И в этот переливающийся серебристыми нитями шлейф, оказался одетым на обтягивающие, как вторая кожа, брюки. (Этот наряд уже много лет бередил мою душу, но ходить в таком прикиде в Москве, мне рядовой гражданке, было абсолютно некуда. Правда в оригинале должен был быть черный корсет, но я пожалела чьи-то нервы и решила идя на официальное мероприятие последовать классическому варианту "Белый низ — черный верх"). Между лифом и юбкой, притягивала внимание к плоскому животу и вводила в транс, знаменитая на все Империи золотая змея дроу. Элегантные туфли на высоких каблуках возносили ноги красавицы на заоблачную высоту, а изящные золотые браслеты-цепочки подчеркивали тонкость лодыжек.
Как он мечтал оказаться в шкуре экзотического зверя, чья лоснящаяся шкура вспыхивала разноцветными искорками и оказаться у этих ног... (Сволочуга Сосискин заставил вымазать на себя мой любимый блеск для губ с блесками). А когда эта Сирена, низким, сексуальным голосом с ленивой хрипотцой попросила проводить ее к хозяину, дроу забыл все инструкции начальника караула и прохрипел:
— Как Вас представить?
Властительница его желаний засмеялась волнующим смехом и предложила:
— А представьте меня голой.
После этих слов, из его головы вылетели остатки здравого смысла, и он на деревянных ногах последовал по коридору. Пока дроу шел, он не переставал посылать демонов на голову своей благоверной, которая вот уже второй месяц гостила у мамы в самом дальнем поместье. И молился богам, что бы у всех продажных девок Столицы сегодня одновременно не настали красные дни календаря. Пока этот эрогирущий товарищ грезил наяву, я злобно шипела на Сосискина:
— Мог бы и чуток подгрызть каблуки, я на этих ходулях сейчас себе все ноги переломаю.
— Терпи, коза, а то мамой будешь. Туфельки зашибись, да и вообще, глядя на тебя, даже у меня кое-что шевелиться начинают.
— Сосискин, ты что такое несешь? — В притворном ужасе возмутилось мое стойкое отвращение ко всяким извращенцам.
— Тьху, дура, — выругался пес. — Несут яйца, а у меня мысли бродят колечко тебе купить или шубку на плечи накинуть, правильно говорят "Голодной куме — все одно на уме".
— Успокойся, у меня критические дни, так что разврат не случится, — развеяла все сомнения на озабоченность моя добродетель.
— Ну, слава тебе Господи, можно быть спокойным что сегодня, по крайней мере, два мужика не будут зверски затраханы похотливой стервой, — нарочито вздохнул пес.
Нашу дружескую перепалку прервал превратник, приоткрывший массивные двери и сделавший нам приглашающий жест входить. Обдав его экзотическим запахом духов, красавица кинула ему на руки плащ, и волнующей походкой направилась в кабинет Правителя. На ее голой спине были гордо раскинуты разноцветные крылья. Занеся ногу на порог, она вдруг повернулась, заговорщицким жестом прижала наманикюренный пальчик к его губам и пригрозила:
— Будешь болтать без спросу о том, что сейчас увидел, язык вырву. — И скользнула за дверь.
Из ступора его вывела боль от укуса в ноге и сердитый голос:
— А я отгрызу твою гычу.
Увидев, как дроу испугано прикрыл причинное место руками, пес брезгливо поморщился и уточнил:
— Гыча — это голова, а не твои причиндалы, которыми ты плодишь таких же идиотов как ты сам.
Войдя в полутемную комнату, я испугано стала озираться в поисках хозяина, попутно ожидая нападения. Когда ожидание стало невыносим, раздался трескучий старческий голос:
— Ну, здравствуй, праправнучка. — И из темноты вышел, опираясь на трость, закутанный в плед, плешивый, весь в старческих пятнах, скрюченный радикулитом древний как мамонт дроу. Но ни его изуродованные артритом пальцы, не сгорбленные под тяжестью прожитых лет плечи, не могли меня обмануть. Это был матерый хищник, у которого еще вполне хватает сил перерезать мне глотку. Весь его облик вопил об опасности. А еще его глаза, абсолютно молодые глаза... В них сиял голодный блеск молодого, полного сил мужчины, и никакие набрякшие веки не могли его скрыть от меня.
— Эта акула на пенсии сожрет нас и не подавиться, — разделил со мной свои опасения оробевший Сосискин.
Я уняла стук бешено бьющегося сердца, чуть дрожавшим голосом сказала:
— А с чего Вы решили, что я пришла к Вам родственники набиваться?!
— Ну как же, мой юный друг (длинное имя Кролика) писал мне о тебе, в руках я вижу (хрена себе у дедули зрение и без очков!) ты держись письмо от него же, да и священный знак моей ветви сам говорит за себя, — каркающим голосом отозвался жуткий старик
Мне нужно было время собраться с мыслями, или врать этой живой мумии о своей змейке, или говорить правду, ошибка может стоить нам жизни.
— Может, вы, предложите ларде сесть? — Заметалась в попытках потянуть время моя находчивость.
— Конечно, прости внучка старика, я стал забывать о хороших манерах, — проскрипел он и направился к вычурному дивану, не сколько не заботясь, иду я за ним или нет.
Куда б я делась с подводной лодки. Мое дрожащее как лист на ветру тело, послушно следовало за ним, а мозг лихорадочно анализировал сложившуюся ситуацию.
— Нам никто не говорил, что Правитель дроу — маньяк на заслуженном отдыхе, — тихо впадал в истерику Сосискин, надо было невинной овечкой притворяться, может тогда живыми бы ушли.
Старик грузно осел, прокашлялся и, глядя, как я сажусь на кресло напротив него, завел свой монолог.
— Много приходило моих найденных родственниц, каждая из них рассказывала интересную историю, но еще никогда ко мне не приходила Избранная и не говорила что она моя по крови.
Мозг закончил обрабатывать информацию и дал мне команду 'Старт'.
— А я не говорю что ваша родственница, это ваш друг решили что я птенец, случайно выпавший из вашего гнезда, а я не спешила разубеждать его.
Дед иронично изогнул кустистую бровь.
— На моей родине, если бы увидели дроу, то в былые времена его как демона сожгли бы на костре, а в настоящее время распотрошили как лягушку, чтобы узнать что у него внутри, — поспешила заверить его в своей непричастности к их семейке Адамс, мое опасение за свою жизнь.
На мое счастье, старик выглядел заинтересованным, и я воодушевившись тем, что меня еще не убили, продолжила:
— Как бы вам не хотелось, но я никак не могу быть вашим далеким потомком. В моем роду были только чистокровные люди, а эту священную для вас змею я купила в обычной лавке, торгующей золотыми побрякушками. И то, что я Избранная, не имеет никакого отношения к проблеме нашего родства.
— Если ты утверждаешь что ты не моя родня, так зачем же ты пришла ко мне, почему ты сразу не сказала (опять настоящее имя Кролика) что не имеешь никакого отношения к дроу? — Сурово нахмурился Правитель.
Я наклонилась поближе, так что бы моя грудь стала видна в выгодном ракурсе, и, облизнув пересохшие от волнения губы, прошептала:
— Мой дедушка очень любил рассказывать о том, что почти всегда за спиной любого Императора стоит серый кардинал, человек в чьих руках сосредоточена реальная власть. И пока Император играет в войну, развлекается на балах, волочится за каждой юбкой, тот правит и принимает решения о судьбе Империи.
Дроу весь подобрался, как кобра перед броском, и, пригвоздив меня взглядом, вынудил продолжить.
— Случается так, что у Империи нет кардинала, Император правит сам, как может и как считает нужным. Чужестранец, а тем более уроженец другого мира не может знать политику Императора, его характер, привычки, какие нравы царят при дворе. Дурак лезет напролом, набиваясь в друзья к Императору и очень часто лишается своей глупой головы, а умный сначала осмотрится, не раскрывая себя, а потом придет с поклоном к мудрому человеку и попросит его научить, как сохранить голову и стать для Императора своим человеком. Я решила, что во всей Империи, либо кардиналом, либо самым мудрым, может быть только Правитель дроу.
Закончив свое выступление, я бессильно откинулась и замерла в ожидании ответа.
— Это хорошо, что ты не стала врать, что ты моя внучка, — потирая виски, ответил Правитель.
— А как вы догадались, что я не ваша внучка? — Вдруг некстати вылезло любопытство.
Дроу откинувшись на спинку кресла, слегка приоткрыв глаза, поведал мне семейную тайну:
— Мой далекий предок, полюбив женщину из другого мира, уходя оставил ей не подвеску, а половину кинжала, ту которая с рукояткой.
И усмехнувшись, сказал куда-то в сторону:
— Человеческие женщины никогда не привлекали мужчин нашего народа, у той, что украла сердце моего предка, была голова змеи.
— Ни хрена себе, в какую Медузу Горгону мужик втрескался, — присвистнул мой мозг.
— Вы мужики вечно не на тех западаете, — подколола его женская гордость.
Пока они ругались у меня в голове, Правитель совершено равнодушно обронил:
— Если бы ты мне соврала, я бы лично вырвал бы твое сердце, несмотря на то, что ты Избранная.
— Даже не смотря на это?! — Отмер Сосискин.
— Даже не смотря на это, — кивнул Правитель. — Кровь Правящего дома дроу священна, никто не вправе претендовать на родство, кроме тех, в ком она течет.
Мы потрясено молчали, осмысливая, что чудом только что избежали смерти. Пока я вспоминала хоть одну молитву, пес давал клятвы строить в честь счастливого избавления от кончины, приюты для собак. Наши метания душ прервал Правитель. Он стукнул тростью об пол и просипел:
— Я понял тебя, Избранная, я помогу тебе войти в круг благородных и расскажу все, что ты захочешь знать, мои сородичи сохранят твою тайну, от дроу никто не узнает, пока ты сама этого не захочешь, что в наш мир пришла Избранная, но за это придется заплатить.
— Цена вопроса? — Моментально вылезло вперед мое скупердяйство.
— Мне надо подумать, — поставил его на место Правитель и добавил:
— Через день к тебе придет мой человек и назовет цену, если ты будешь согласна ее заплатить, то я буду ждать тебя и твоего священного зверя.
И махнув рукой, дал нам понять, что аудиенция закончена. Дойдя до двери, подталкиваемая в спину чувством неопределенности по стоимости услуг, уткнувшись носом в одну из створок, я решила пойти ва-банк:
