— Некоторые, — он с натянутой улыбкой покосился на Кару, — назвали бы это трусостью. Я же называю это ответственностью. Да, иной раз приходится отступать, дойдя до вожделённого предела. Пусть моя жизнь слишком длинна, чтобы прожить её, варя слабительные зелья, собачась со вздорным соседом и демонстрируя вечерами возможности моего хрустального шара какой-нибудь миленькой, глупенькой, мистически настроенной клиентке.
Не удержавшись, колдунья смешливо фыркнула, и маг ответил ей рассеянной ухмылкой, находясь мыслями где-то далеко.
— Но я, увидевший краешком глаза ад, однажды решаю, что это не так уж плохо для разнообразия. И тихо сижу где-нибудь, наслаждаясь простыми радостями жизни.
Закатив глаза с заметно расширившимися зрачками, эльф издал нервный смешок:
— А в один прекрасный день в мою недостойную лавку является некто сэр Ниваль, который за семь или восемь лет выслужился от белобрысого вылупка до рыцаря Девятки. Скромно устроившись в моём любимом кресле, этот блестящий юноша знакомит меня с положением моих дел и сообщает, что мне лучше никуда не уезжать, потому что жизнь за пределами столицы страшно опасна, и случиться со мной может буквально всё, что угодно. Зато в Невервинтере у меня есть отличный шанс реабилитироваться в его глазах. Мир велик, да, Эйлин? — он подмигнул ей и притворно-заливисто рассмеялся.
Картинно вытерев якобы выступившие слёзы, эльф с ласковой улыбкой покачал головой. Касавир, нахмурившись, хотел что-то сказать, но Сэнд не дал ему и слова вставить, экстатически воскликнув:
— Ах, люди, люди, вы великолепны! Если бы вас не было, вас стоило бы выдумать! Хотя бы ради того, чтобы вы иногда спускали старого эльфа с небес и показывали ему, как неправильно он живет.
Касавир слегка повысил голос, чтобы прервать его словоизлияния:
— Сэнд, это всё очень впечатляюще, но, может быть, перейдём ближе к делу, если тебе есть, что сказать.
— А я и говорю о деле! Не улавливаешь?! — вдруг вспылил эльф, дёрнувшись с места и едва не задев рукой бутылку, которую Кара вовремя убрала в сторону. Но тут же взял себя в руки и погасил вспышку, перейдя на злое шипенье: — Это я, дорогой мой, к тому, что всегда рад подчиняться правилам. Только вот меняются они слишком быстро. Сейчас одно, а через десять лет другое. А через пятьдесят история, которую ты знал и понимал, подменена фальшивкой, высеченной золотыми буквами на мраморных скрижалях! А вам и горя мало!
— Но мы-то тут при чём?! — возмутилась Эйлин.
Нависнув над столом, маг холодно зыркнул на неё.
— Это другой вопрос, и о нём можно сотню книг написать. Просто в некоторых вещах я привык полагаться на свой здравый смысл и опыт, а не на ваши предрассудки. Я, Касавир, профессионал, так же, как и ты, и видел столько, сколько тебе не дай боги увидеть за три жизни, если бы они у тебя были. Я сам по краю ходил! И как-нибудь могу отличить обоснованное обвинение от тупости, невежества и религиозного бреда. Всё-таки, не первую сотню лет барахтаюсь в этом смрадном болоте и, надеюсь, не последнюю. Впрочем, — он раздражённо взмахнул рукой, рухнув в кресло, — если вас не устраивают мои источники, можете найти себе другие. Я тут ради них...
— Хорошо, хорошо, Сэнд, — примирительным тоном перебил его Касавир, — я тебя понял. Право, не стоило так распаляться.
Помолчав немного, он спросил, глядя эльфу в глаза:
— Ты уверен в его чистых намерениях?
— А ты на самом деле думаешь, что у меня в голове козьи какашки? — в тон ему огрызнулся маг.
Вздохнув, паладин провёл ладонью по ставшему к вечеру шершавым подбородку.
— Будь по-твоему, — коротко бросил он. — В конце концов, тебя не зря включили в отряд для выполнения подобных задач.
— Вот именно, — самодовольно заметил эльф, в мгновение ока сменив гнев на милость. — Хорошо, когда каждый занимается своим делом.
— И хочу, чтобы ты знал, — тихо добавил Касавир, — я считаю, что шаг назад — не всегда слабость.
Маг посмотрел на него с некоторой задумчивостью и молча кивнул.
Вдруг подал голос захмелевший Мел, который сидел всё это время тихо и как-то пришибленно, подперев голову обеими руками и уставившись на горящую свечу.
— А мне понравились люди. Парни, которые здесь работают — они так быстро всему учатся. С ними будет трудно.
Сэнд понимающе улыбнулся уголком рта — ничего, потрёшься с моё, научишься прыгать выше головы. А Касавир, разведя руками, сказал:
— Так мы и живём быстро, дружок.
— Угу, — вздохнул паренёк, — я знаю одного, у друидов живёт. Мы играли вместе, когда были маленькими. А теперь он седой старик.
Снова вздохнув, он заглянул в свой опустевший кубок, но Сэнд погрозил ему пальцем и, наклонившись через угол стола, что-то тихо бросил по-эльфийски. Раскрасневшийся мальчишка с грустным видом почесал щеку, но тут же оживился, обратив орлиный взор на ещё не опустевшую корзинку с воздушными пирожными.
Эйлин, задержавшая в этот момент взгляд на лице Кары, поразилась странной ревнивой тоске, всплывшей в её глазах. И подумала, каково это — делить жизнь с мужчиной, который и через двадцать, и через пятьдесят лет останется моложаво-сорокалетним? И так же, скептически прищурившись, будет смотреть на мир всезнающим взглядом, сквозь призму прожитых веков. А ты молода, сильна, и впереди у тебя столько непознанного... Ей стало любопытно, хотя это крестьянское качество она в себе не любила и старалась изжить. Есть ли между ними место нежности и заботе, которые способны преодолеть любую пропасть? Смотрит ли она на Сэнда, когда он сосредоточенно сортирует травы, взвешивает ингредиенты, позвякивая гирьками аптекарских весов, что-то кропотливо гравирует или шлифует на магическом столе? Отвечает ли на брошенную вскользь улыбку? Спрашивает ли, что не так, когда недовольная морщина прорезает гладкий лоб и с тонких губ срывается беззвучное проклятье? Помогает ли снять эластичные рабочие перчатки с влажных от пота ладоней, подаёт ли платок, чтобы отереть лоб, когда он отходит от атанора? Позволяет ли благодарно поцеловать себя в щеку или плечо? Или занимается чем-то своим — отрабатывает заклинания во дворе или разбирает сложную рунную формулу, не прося его помощи? Эйлин всегда думала, что она привыкла жить сегодняшним днём и другой быть не может. Но колдунью явно что-то беспокоило — что-то серьёзное, несиюминутное. Она решила при случае поговорить с Карой по душам.
Пыхнув трубкой, Сэнд вновь напустил на себя деловой вид и подытожил:
— Что ж. О том, как найти предполагаемых... или, скорее, уже известных заказчиков контрабанды, вы знаете. Следы происшествий вокруг Гильдии тоже ведут туда. Про Новый Оламн вы уже достаточно знаете, чтобы не обольщаться насчёт "храма искусств".
— Это всё части одной системы, — то ли спросил, то ли просто уточнил Касавир.
Сэнд не ответил прямо, но выразительно хмыкнул.
— Так что, если хотите моего совета, лучше всё же не торопиться с шумом и треском в одиночку влезать в это дело. Здесь и без нас есть кому заняться... эээ... техническим вопросами.
— Доказательства?
Маг молча взял со стола бутылочку, которую они принесли из подземелья, и некоторое время вертел её в руке, словно любуясь игрой света на стеклянных гранях. И, наконец, сказал:
— Во-первых, это тот же состав, что нашли на месте гибели патруля под Невервинтером.
Рассмотрев зелье на свет, приоткрыв пробку и понюхав, энергично взболтав и посмотрев, как оседает на стенках получившаяся пенка, он добавил:
— Разве что, чуть-чуть усовершенствованный. Анализ для отчёта сделаю позже. — Он аккуратно отставил бутылочку. — Во-вторых, след зелья ведёт в Гильдию. Его изготавливали здесь, используя уникальную и, по моим оценкам, весьма недешёвую методику извлечения. То есть, настолько недешёвую, что вряд ли даже главный алхимик смог бы тайно заниматься этим на голом энтузиазме. Тем не менее, работа велась тайно и в больших масштабах. Вывод очевиден. Информация Кары и ваши находки на острове подтверждают его.
Касавир понимающе кивнул, а Сэнд, коротко затянувшись, набрал в рот дыма и, явно любуясь собой, выпустил несколько ровных красивых колечек — Кара при этом демонстративно закатила глаза. Насладившись своим маленьким триумфом, он продолжил:
— Это зелье было плодом его ума, и секрет он унёс с собой. Восстановить картину по отрывочным записям нелегко. В целях маскировки он писал таким символическим слогом, что нужно было обладать моим опытом, чтобы догадаться, что эта торопливо увековеченная белиберда вообще имеет отношение к алхимии.
— Так может..., — собиралась было сыронизировать Эйлин, но предпочла заткнуться под леденящим взглядом мага, помня, к чему привела попытка Касавира "усомниться" в его компетентности.
Паладин снова кивнул и произнёс, подытоживая:
— Как я понимаю, Гильдия Магов Уотердипа — закрытая и хорошо охраняемая организация, руководимая одним из правителей города и неохотно посвящающая в свои дела даже власти. Ты полагаешь, что, не имея возможности получить сюда доступ и не решаясь напасть, её враги пытаются посеять сомнения в законности её деятельности и спровоцировать всякого рода проверки и вмешательства. Так им будет проще заслать своего человека. — Он скептически хмыкнул. — Это говорит о том, что время их не очень-то поджимает.
Сэнд пожал плечами.
— Что с того? Добраться до записей — не единственная их цель. Просто поверь мне на слово.
— Сэнд, мы уже прониклись тем, что у тебя особые отношения с главой Гильдии и леди Уотердипа, — зло прошипела Кара, тяжело стукнув ножкой кубка о стол. — Может, хватит уже намекать на каждом шагу?
Тот лишь с улыбкой поднял обе руки в знак капитуляции.
— Ты уверен, что Арвид пошёл отсюда домой? — неожиданно спросил Касавир.
Эльф уверенно кивнул.
— Он выглядел очень измотанным. Я дал ему хорошего снотворного. У него комната в общежитии Гильдии, он на полном обеспечении, так что, ему даже нет большой необходимости выходить за территорию. А здесь безопасно, во всяком случае, пока.
— Хорошо, — сказал Касавир, но слова его прозвучали не очень-то оптимистично. — Так что с этим зельем? О нём самом ты что-нибудь выяснил?
— Полагаю, всё. Это моё призвание, знаешь ли, — с улыбкой ответил эльф и протянул, откинувшись в кресле: — Алхимия... Её считают чем-то вроде низшего, прикладного ремесла. И совершенно напрасно. Она даёт ответы на вопросы, простирающиеся далеко за пределы свойств вещества. Только не каждый способен их услышать.
Он продолжал говорить нараспев, прикладываясь к мундштуку и рассеянно выпуская дым, глядя в себя, словно ему было неважно, слушают ли его вообще.
— Есть в этом ремесле такое понятие, как системный эффект. Говоря доступным языком, конечный результат вовсе не складывается из эффектов входящих в зелье компонентов. С этим обескураживающим феноменом сталкивался всякий, кто хоть раз пытался смешать самое простое снадобье.
Эльф поймал взгляд Эйлин, топчущейся напротив него и послал ей торжествующую полуулыбку.
— Вот вам и законченная модель сложных мировых причинно-следственных связей, леди. Подумайте о ней на досуге. А применительно к этому составу, — он обличающим жестом направил мундштук на злополучную бутылочку, — каждый его компонент, являясь набором сухих научных фактов, несёт в себе ещё и человеческую драму, произносит оправдательную речь... а в сумме мы имеем вышедшего из-под контроля оборотня и зверские убийства. Интересно, предвидел ли это его создатель? — Эльф драматично покачал головой. — Не думаю, что он этого хотел.
Мелрой, ещё бодро державшийся, несмотря на усталость, заёрзал на стуле, выражая интерес.
— Хотите знать всю историю? — лукаво прищурился эльф, обведя взглядом молчащих товарищей.
— Если можно, без витиеватостей, — хмуро попросила Эйлин, садясь на ненавистный стул. — Поближе к существу.
Сэнд отпустил короткий шутливый поклон.
— Слушаюсь и повинуюсь, о, Прямолинейная Госпожа. Сегодня я почти дописал отчёт, над которым начал работать в Невервинтере. Чтобы вы поняли ход моих мыслей и не задавали потом глупых вопросов "с чего ты это взял" и "что за дичь", я пройдусь по основным его пунктам.
Встав и обойдя кресло, Сэнд принял горделивую позу, держа в одной руке дымящуюся трубку, а другую возложив на спинку таким жестом, словно там стоял тот самый хрустальный шар — предмет первой необходимости при охмурении помешанных на мистике особ.
— Итак. Помимо неинтересных растворяющих и консистентных основ, это зелье содержит три активных компонента. О них и пойдет речь...
— В нашей сегодняшней лекции, — шепнула Кара в сторону, прикрыв ладонью рот.
На раздавшиеся смешки бывший преподаватель Академии отреагировал ледяным спокойствием, обведя слушателей неодобрительным взглядом из-под грозно изогнутых бровей.
— Если мне понадобятся ваши мудрые подсказки, я обязательно дам знать, — отчеканил он и продолжил, не дожидаясь ответа: — С моим опытом и чутким обонянием определить первые два было нетрудно. Но, дабы моё заключение было обоснованным, я выделил их и практическим путём. Во-первых, это мой любимый сапонин из плодов lipsinaldo[5], благодаря которому раствор даёт пену при взбалтывании...
Эйлин внимала ему сначала нехотя, а потом с любопытством. А потом поймала себя на мысли, что Сэнда интересно слушать, когда он рассказывает о чём-то, что его самого очень занимает. Она вообще всегда с удовольствием слушала тех, кто говорил легко, увлечённо, хорошо владея темой. У них всегда есть чему поучиться. Подвижный резковатый голос, таящий в обертонах и вкрадчивую иронию, и колкую насмешку, менее всего был приспособлен для того, чтобы расслаблять и убаюкивать. А сам Сэнд, — надо отдать ему должное, — знал, когда не стоит хоронить смысл за словоблудием. Впрочем, и обратное у него обычно получалось на пять с плюсом. Конечно, вопреки обещанию, он отходил от сути дела, не отказывая себе в удовольствии лишний раз продемонстрировать эрудицию и специфическое остроумие, но всегда цепко держал в уме цель разговора. Сказывался опыт чтения лекций. Кроме того, Эйлин заметила, что он, обычно не терпящий, когда его перебивают, охотно и даже с удовольствием отвлекался, чтобы пояснить что-нибудь заметно оживившемуся Мелу, то и дело встревавшему с вопросами. Вот уж кто в их компании был номером один по неуёмной тяге к знаниям и интересу ко всему на свете.
— Так что же, это всё равно, что мыла накушаться? — с искренним удивлением спросил мальчишка, когда Сэнд закончил краткий рассказ о сапонине и собирался перейти к следующему пункту. — Какое же оно успокоительное, если это одно беспокойство, когда живот прихватит?
Маг взглянул на мальчика с удивлённым смешком.
— О, я смотрю, наш юный художник интересуется алхимией. Похвально. Это тоже своего рода искусство. Волшебное искусство, — в его голосе зазвучали мечтательные нотки: — И те картины, которые можно наблюдать за стеклом реторты или в ореоле искр над тиглем, вполне достойны художественного воплощения. Не говоря уже об их глубоком смысле. Но, — прервал он сам себя, предупреждающе подняв указательный палец, — здесь собрались скучные взрослые люди, которые хотят получить то, что им нужно. Позже мы вернёмся к разговору о сапонине и о многом другом. Скажи-ка мне лучше, что ты знаешь ещё об одном компоненте этого варева — экстракте белладонны?
