Николас встал на колени, щёки горели от слёз:
— Если... если вы слышите меня, молю, пощадите моего отца! Я готов сдаться. Я сознаюсь во всём, в чём меня обвинят и с развязанными руками взойду на костёр, как мой дед. Не убивайте его, пожалуйста, не убивайте! Он ни в чём не виноват!
Охотник протянул к Палачу дрожащие руки, но тот лишь безжалостно оскалился. Сильные ладони обхватили голову отца и дёрнули набок, шея с хрустом переломилась. Безвольной грудой он упал к ногам Николаса.
— Теперь ты — последний лорд Комри. Тебе так же больно, как мне? — лорд Веломри протянул руку и их пальцы почти соприкоснулись. — Во всём, что с нами происходит, виноваты только мы сами, правда ведь? Не надейся уйти так же легко, как твой предшественник. Мучиться ты будешь долго, пока не исполнишь свою миссию.
Белый Палач повернулся к Лучезарным:
— Поджигайте!
Те приложили горящие факелы к ведшей от дома мокрой дорожке. Огонь вспыхнул и побежал к дому прожорливой волной.
Николас взревел и бросился на Палача, молотя его мечом и ветроплавом одновременно, но ни один его удар не достигал цели.
— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!!!
Охотник кричал и бился ещё яростней, желая разорвать злобную тварь на ошмётки. Лорд Веломри лишь хохотал, хохотал всё громче и безумнее, затмевая все остальные звуки.
Из тел отца, Лизи и Эдварда поднялись в воздух шары белого света и ударили Николасу грудь. Он замер, оглушённый болью, вглядываясь в своё иступленное отражение в глазах Палача.
Такая ли большая между ними разница?
Николас рухнул в онемелом бессилии, прижал к себе колени и, обхватив их руками, спрятал лицо. Плечи дрожали от судорожных всхлипываний, щёки горели так, словно по ним прошлись точильным камнем, зубы стучали неуправляемо. Пустота из снов обволакивала стылым туманом. Ни одной мысли не пробегало в голове, не получалось даже шелохнуться, словно его намертво сковало параличом. Даже выдохнуть боль вместе с криком не выходило.
Что он здесь делает? Какой смысл был отправляться на край света, если дома больше нет? Лизи так и не дождалась его возвращения. А ведь он сделал для неё столько рисунков, целый альбом. И отец, Николас так много хотел сказать ему, показать, каким сильным он стал. К чему теперь этот глупый титул Сумеречника? Ведь Николас даже не сможет похвастаться им перед Эдвардом. Мама уже никогда не приготовит его любимый пирог с яблоками. Все эти полтора года Николас жил в бреду. В вечном ожидании, когда же закончится испытание и он вернётся домой. Но теперь от дома остались лишь головешки.
— Вставай! Я помогу тебе, — послышался чей-то голос. Николаса пихнули в бок босой ногой. — Только не хнычь, как девчонка. Противно смотреть!
Его приподняли за ворот халата и хорошенько встряхнули. Больших усилий стоило заставить себя не смотреть вдаль на десять тысяч ярдов, а сосредоточиться на лице пришельца. Оно оказалось закрыто белой маской с тремя красными царапинами как от когтей. Этого незнакомца в холщовом балахоне Николас видел в Волынцах.
Это отрезвило. Охотник вырвался и шарахнулся в сторону. Незнакомец был высокий, из прорезей мешковатого одеяния выглядывали натренированные жилистые руки, чёрные волосы собраны в пучок на затылке, горели зимней синевой глаза в прорезях маски.
— Что под ней? — требовательно спросил Николас.
— Хочешь её снять?
Охотник потянулся к маске пальцами. А если там зубастая пасть бездны, как у Предвестников? Или что-то ещё более жуткое? Он опустил руку. Чутьё подсказывало, не каждое знание — на пользу.
— А вот Белый Палач не побоялся её сорвать, когда его поглощал Мрак. Знаешь, что он пожелал? Увидеть моё лицо. В этом и кроется всё его могущество.
Сомнительное удовольствие, раз никакого успокоения оно лорду Веломри не принесло. Он мучился, даже когда убивал и заходился безумным хохотом.
— Так что же ты за страшное создание такое? — Николас скрестил руки на груди и свесил голову набок, внимательно его разглядывая.
— Духи зовут меня Западным Ветром, матушка Умай — сыном, а люди — Безликим. Но ты волен дать мне любое имя, какое захочется. Я расскажу тебе свою историю, и быть может, ты поймёшь, как жить дальше.
Легендарный основатель ордена Сумеречников? Значит, он и правда бог? Почему он здесь? Придётся всё же послушать его: сбежать из этой пустоты не получится, прогнать Безликого — тоже. Меч пропал бесследно, как и ощущение дара в груди.
— Я младший сын Небесного Повелителя. Жил вместе с родителями и тремя Братьями-Ветрами в Благословенном граде на Девятых небесах. Кусок тверди, парящий в облаках, там всегда было ясное небо и цвёл жасмин, яблони и вишня. Свечные башни верхушками уносились в космические дали. Танцевали на площадях вокруг фонтанов прекрасные апсары в одеждах из цветного шёлка. Не было в мире места прекраснее. Но мне всегда хотелось большего.
С утренней зарёй мы с братьями спускались на землю и защищали людей от демонов до зари вечерней. Одну деревушку я спасти не успел, потому что демоны напали ночью. На самом деле таких разорённых поселений было великое множество, но запомнилась именно эта. Там, посреди пепелищ и гор трупов я нашёл девочку. Мрак не успел пожрать её душу, но почти убил тело. Мне так хотелось её спасти, что я поделился с ней частичкой своей божественной сущности. Тогда я ещё не знал, но это изменило мою судьбу и судьбу всего мира навсегда.
Николас удивлённо распахнул глаза. Ведь он видел всё это в своих снах! В них он был на месте Безликого.
— Девочка следовала за мной повсюду. Она показала мне, что можно жить иначе, свободно, стремиться к новому и неизведанному, а не ходить по проторенным родителями тропам. Я понял, что люблю и не могу её бросить, как любил и не мог бросить всех людей. Я отринул божественную благодать и покинул Благословенный град, чтобы жить среди них и защищать ночью. Я объединил племена Сумеречников в орден и повёл их отвоевывать северный Мунгард у демонов, чтобы люди переселились туда из гиблого Гундигарда.
— А потом ты встретил демона, которого не смог одолеть и погиб. Я всё это знаю! — оборвал его Николас.
— Какой же ты несносный! Погоди, я подхожу к самой сути, — посетовал Безликий. — Тот демон... это был Мрак помноженный на безумие. Он прокрался в мою семью, пока меня не было рядом. Нет, даже не пока, а потому что я бросил их. Повелитель Мрака погубил моих братьев, но один из них успел предупредить меня об опасности. Я сразился с Мраком и победил, потому что перестал быть богом. Я заточил Повелителя в темницу глубоко в земном чреве, но и сам получил смертельную рану. Меня мучила вина за гибель родных, и я желал смерти как избавления, но мой отец распорядился иначе. Он передал мне свою силу и погрузил в сон, а сам растворился в космических просторах.
— Да-да, и ты должен был спать на краю света до конца времён, — помахал на него рукой Николас, устав от заунывного рассказа.
Безликий... Это слишком невероятно, чтобы быть правдой! Вдруг этот незнакомец на самом деле демон? Можно ли ему верить?
— Предвестники захватили власть, орден Сумеречников пал, Мрак занимает храмы старых богов и провозглашает себя вождём в светлое будущее, брат поднимает оружие на брата. Конец времён, ведь хуже уже некуда. Не согласен? Всё в мире находится в равновесии. Раз Мрак набрал силу, то и я смог проснуться, чтобы бороться с ним.
— Хорошо! Но причём здесь я? — сдался Николас.
— Твой далёкий предок был моей правой рукой при основании ордена. За это я наградил твой род особым даром.
— Ветроплавом? — нахмурился Охотник.
— Нет. Тем, который дарят земле дождь и ветер каждую весну. Смекаешь?
Николас беззвучно шевелил губами. Разгадка этой головоломки вертелась на языке, но казалась слишком бредовой, чтобы её озвучить. Безликий продолжил:
— Духи и боги чуют в тебе этот дар, поэтому и принимают за меня. Как последний выходец из своего рода ты был связан со мной с рождения. Твоя миссия — отыскать меня и возвести на Небесный престол. Только тогда мир будет спасён от Мрака.
— А как же моя семья?
— Всё, что я вам дал, мне придётся забрать, — Безликий развёл руками с сожалением. — Иначе не получится, прости.
Это всё может оказаться сном. Даже гибель отца. Когда Николас проснётся, то доберётся до ближайшей Голубиной станции и выяснит, что родные живы и счастливы. Случившееся покажется временным помешательством или не временным, но главное, чтобы они жили!
— В глубине души ты прекрасно знаешь, что я говорю правду, — сказал бог так, словно прочитал его мысли.
— Получается, то зло, которое видит во мне Белый Палач — это ты, а не дед? — собрался с мыслями Николас.
— Я убил его жену, — кивнул Безликий.
Но лесник Гед говорил, что её убили Предвестники, а Белый Палач обвинял деда. Николас достал из-за пазухи серебряный медальон и распахнул его. Какое у госпожи Веломри одухотворённое лицо!
— Она была настолько плоха?
— Наоборот, я не встречал женщины более благородной и самоотверженной. Она отдала свою жизнь, чтобы я проснулся. Так что постарайся её не подводить.
Николас защёлкнул медальон и спрятал обратно. Сплошные загадки и никаких ответов.
— А что насчёт их внучки Герды? Она так похожа на вилию из твоих воспоминаний. Что в ней за сила? Почему лорд Веломри сказал, что нужна не ему, а мне?
— Её единственная сила — те чувства, которые она пробуждает в твоём сердце. Ну же, подумай хоть немножко, что ты к ней чувствуешь.
— Я... Я бы хотел защитить её, чтобы она не стала чудовищем, как её дед.
— После казни своего отца тебе захотелось защитить внучку его палача?
— Быть может, я плохой сын, но такая участь куда страшнее смерти. Дети не должны отвечать за грехи предков, ни я, ни уж тем более она.
Без предупреждения Безликий вонзил ладонь в грудь Николас и вырвал оттуда светящийся шар. Охотник согнулся пополам от боли. Дышать! Дышать!
Шар обрёл очертания рыжего кота. Белая морда походила на маску, а в глазах отражалась синева неба, как у Безликого. Кот взмахнул хвостом и растворился в огненном вихре.
— Он приглядит за ней, пока ты её не заберёшь.
— Не заберу! — выкрикнул Николас, когда боль отпустила. — Пускай она проживёт долгую счастливую жизнь как можно дальше от меня, от горя, от Мрака и войны. Ради этого, ради всех живых я готов помочь тебе. Что я должен сделать?
— У каждого героя должны быть три вещи: меч — источник силы, конь — источник скорости, книга — источник мудрости. Ещё нужны братья, чтобы защищать и помогать, но они найдут тебя сами, хочешь ты того или нет. Так что поезжай на Острова Алого Восхода. В Храме Ветров ты отыщешь звёздный клинок, которого боится Мрак.
Хоть одна хорошая новость! Николас сжал кулаки. Лучше злиться, чем поддаваться отчаянию. Если все легенды правдивы, то Безликий — слабак, который ни одно дело не сумел довести до конца. Не уничтожил Мрак, а всего-навсего заточил на время. Не убил владыку Аруина, а только разозлил, обезобразив его лицо, и тот мстил всему миру вот уже полторы тысячи лет. Довёл до бешенства лорда Веломри, из-за чего тот погубил семью Николаса. Нет, полагаться на такого бога нельзя. Но если в его словах есть хоть доля истины, то с помощью звёздного клинка с Мраком можно справиться и без него.
— Не надейся от меня избавится. Я знаю каждую твою шальную мыслишку ещё до того, как ты успеваешь её подумать. Отныне и навсегда мы с тобой в одной лодке.
Безликий схватил Николаса за запястье. Боль снова пронзила тело. Перехватило дыхание, и он лишился чувств.
* * *
Николас очнулся на полу храма у статуи Небесного Повелителя. Голова гудела, как с похмелья. На запястье, где его касался Безликий, оказалась вырезана руна "перт" — тайна. Николас надвинул рукав халата поглубже, чтобы её закрыть.
Смотреть на богов уже опостылело. Он с кряхтеньем поднялся и поковылял к выходу. Провалил-не провалил испытание, какая разница, Сумеречник он или нет? Нужно добраться до Голубиной станции и всё выяснить. Если родные живы, он поспешит к ним, если нет... Звёздный клинок ждёт его в Храме Ветров. Главное, что дар и силы остались при нём.
Стоило выйти за порог, как глаза засвербели от яркого света. Цильинь ждал у ступеней.
— Сколько времени прошло? — безучастно спросил Николас.
— День, — ответил зверь коротко, словно понял без слов.
Охотник забрался ему на спину, не желая говорить больше ничего.
Цильинь вмиг домчал его до юрты. Полог был отвёрнут, Оли уже сидела внутри рядом с матушкой Умай и пила травяной отвар, умиротворённо улыбаясь.
— Ты вернулся! — обрадовалась она, увидев Николаса. — Я принесла тебе гостинцев из Хитежа. Люди называли меня настоящим Сумеречником, как был отец, представляешь?
Оли осеклась, увидев выражение его лица.
— Что-то стряслось? Ты провалил испытание?
— Нет, всё в порядке, — Николас растянул рот в улыбке.
Он не хотел ни выслушивать жалостливых соболезнований, ни показывать свою чудовищную слабость перед случившимся.
— Так же говорил мой муж, — ответила матушка Умай. — Наш старший сын умер, дорогая, всё в порядке. А лицо почернело, и такая боль в глазах, что и Крышу Мира сомнет под её тяжестью.
— Матушка, да ведь у него сейчас именно такое лицо! — Оли приложила ладонь ко рту, совсем как сопливая девчонка.
— Всё хорошо, правда, — ответил Николас, щурясь в улыбке ещё шире. — Матушка, скажите, то, что я видел в храме, произошло на самом деле? Или я просто схожу с ума?
Оли ошарашенно выдохнула, Умай повернулась в его сторону:
— Этого никто, кроме тебя, не знает. То, что ты увидел, было частью твоего пути. Теперь всё зависит только от твоего выбора.
— Я бы предпочёл сойти с ума, — сказал Николас, устраиваясь на подушках. Оли не сводила с него вопрошающего взгляда — не отстанет, пока он не сознается. Лучше покончить с этим побыстрее: — Ты была права, месть — самое праведное чувство, когда беспощадно губят твоих близких.
— Я... не хотела... Прости! — бормотала Оли, не зная, куда деть глаза.
— Ты тут ни при чём. Право, не будем об этом, — лицо уже сводило от искусственного выражения, хотелось забиться в щель, чтобы не отвечать на расспросы.
— И правда, не стоит, — поддержала его Умай. — Тебе нужно помыться перед праздничным ужином. Отметим ваше вступление во взрослую жизнь. Испытание Сумеречников успешно завершено.
— Но я ничего не сделал, — Николас с облегчением сменил улыбку на привычную настороженность.
— Сделал, и очень многое. Перестань себя принижать! — вспылила Оли.
Умай мудро улыбнулась:
— Смысл не в убийстве демонов ради трофеев и даже не в конечной точке твоего путешествия, а в самой дороге, в преодоленных трудностях, в совершённых чудесах, в случайных и не очень встречах. Всё это и есть — жизнь. Я — Владычица небесного сердца, жена всех мужей и мать всех детей, моего решения никто не оспорит, даже ты. Ты прошёл испытание. Ступай!
Что ж, возражать бесполезно. Николас отправился к горячим источникам неподалёку от юрты. Природные ванны с голубой водой пахли сладким полевым разнотравьем. Охотник долго отлёживался в одной из них, вдыхая горячий пар. Выводили нежные трели соловьи, солнце ласкало теплом, а ветер — прохладой. Закат окрасил горы в золотисто-синие тона, которые так и просились на бумагу, а то и на холст.
