По крайней мере, я так думал.
Любуясь чашей, которая, в прозрачной воде, казалась такой прекрасной, я не удержался и хотел открыть её, щёлкнув защёлкой. Видимо, тот день оказался несчастливым, так как чаша предательски выскользнула из моих рук и уплыла вниз, освещённая моим фонарём. Дальше я уже не видел, так как колодец не давал возможности мне согнуться, и я пару раз потряс верёвку, давая команду опуститься ниже. Когда я достиг дна, то увидел раскрытую чашу, лежащую на боку. Я попытался присесть и наощупь поднял её, едва не потеряв снова. Внутри чаши ничего не оказалось, и я закрыл её, щёлкнув защёлкой. А потом три раза дёрнул сигнальную верёвку.
Когда я поднялся наверх, штурмбанфюрер Хаусхоффер, не обращая на меня внимания, вырвал из моих рук чашу и любовался, пока я снимал облачение водолаза. Потом осторожно щёлкнул защёлкой и открыл крышку чаши, которая откинулась с лёгким щелчком. Я рассмотрел внутренности чаши, в которой, как я знал, ничего не было. Кроме какого-то гнезда, в котором что-то крепилось.
— Оберлейтенант Кляйн, вы открывали чашу? — спросил штурмбанфюрер Хаусхоффер, внимательно вглядываясь в моё лицо.
— Никак нет! — вытянулся я. Сказать о том, что я пытался открыть чашу, всё равно, что подписать себе приговор трибунала, поэтому я отсеял эту мысль сразу и бесповоротно. Не знаю, поверил мне штурмбанфюрер или нет, но через некоторое время он снова отправил меня вниз, объяснив мне, что в чаше должен был находиться какой-то сосуд с кровью Иисуса. Я слышал разговоры о Граале, поэтому представлял, что я должен искать и снова опустился в колодец. Я тщательно изучал стенки колодца, надеясь на то, что злосчастный пузырёк где-то зацепился. Чувствуя некоторую вину из-за того, что я открыл чашу, я старался, как мог и тщательно исследовал дно колодца, но никаких признаков пузырька или что-либо другого не нашёл. Переворачивая камешки на дне, для очистки своей души, я убедился сам, что чаша была пуста до того, как я взял её в руки. Я три раза дёрнул верёвку, и меня потащили вверх. Выбравшись из костюма, я вздохнул полной грудью и бодро отрапортовал уверенным голосом:
— Господин штурмбанфюрер, кроме воды, в колодце ничего нет.
Штурмбанфюрер, недоверчиво рассматривая меня, приказал моей команде обыскать меня и даже заставил снять трусы и нагнуться, чтобы заглянуть мне в сами знаете куда. Подумать о том, что я не мог засунуть в водолазный костюм эту проклятую бутылочку, штурмбанфюрер, видимо, не мог, так как действительность не согласовывалась с его планами. Не удовлетворившись обыском, штурмбанфюрер поставил меня на краю обрыва и приказал оберфельдфебелю Беккеру держать меня на мушке автомата. Остальная моя команда готовила штурмбанфюрера Хаусхоффера к погружению. Когда голова штурмбанфюрера скрылась за бровкой колодца, оберфельдфебель Беккер виновато сказал:
— Извините меня, господин оберлейтенант, я не могу ослушаться команды штурмбанфюрера.
Я успокоил оберфельдфебеля Беккера, сказав ему, что он исполняет свой долг и тот опустил автомат, который целился мне в грудь. Стоять под прицелом не очень приятно, поэтому я был благодарен оберфельдфебелю и за это. Ждать пришлось очень долго, так как штурмбанфюрер Хаусхоффер, видимо, решил дорыться до преисподней, где ему и место. Наконец, сигнальный трос дёрнулся три раза, и мои ребята потянули штурмбанфюрера наверх. Оберфельдфебель Беккер подтянулся и насупил брови, снова направляя автомат на мой живот. Когда штурмбанфюрер Хаусхоффер снял костюм и шлем, то его лицо выражало разочарование, словно его лишили любимой игрушки. Он кивнул оберфельдфебелю Беккеру и тот отпустил меня. После этого мы собрались и уехали в Симферополь, где расстались с штурмбанфюрером Хаусхоффер и чашей. Я, со своими водолазами, отправился в Севастополь".
Под статьёй с наименованием "Загадка Грааля" стояла подпись "Вольфганг Кляйн". Тарас перечитал ещё раз и решил, что стоит статью показать Марико. Счастливый тем, что обрадует свою жену, Тарас добавил к статье букет и отправился домой, на Васильевский остров. Когда он зашёл в квартиру, то увидел на столе торт и чуть не сгорел от стыда — он забыл о дне рождения жены. Вручив ей букет и статью, Тарас, красный как рак, промычал: — Вот, поздравляю!
Марико понюхала букет, а потом прочитала статью, обведённую красным карандашом. Чмокнув мужа в щеку, она проникновенно произнесла:
— Тарасик, ты знаешь, чем меня побаловать!
Маргина хмыкнула, так как перед этим прошерстила голову Тарасика и обнаружила, что данный мужской экземпляр, как и все прочие, достойный только порицанию.
— Я еду с тобой, — сообщила Марико, имея в виду командировку мужа. Тарасик соображал в голове, как уговорить начальство, чтобы взять в командировку свою жену, но Туманный Кот, подлец, помог ему, пробурчав:
— Не беспокойтесь, я всё устрою.
— Спасибо, котик, — чмокнула его Марико, а Маргина осуждающе двинула кота в угол дивана, сообщив:
— Подвинься, раскормили тут некоторых.
Тарас подумал, что тёща говорит о нём, и скромно положил на тарелку ложку винегрета.
* * *
Ехать собрались все вместе, правда, документы оформляли на Тараса и Марико. Маргине никакие визы не нужны, а Туманный Кот — тот, вообще, решил путешествовать в последнюю минуту. Они только присели на дорожку, как на балконе оказалась Лилит вместе со своим неизменным Сетом. Когда они ввалились в комнату, Лилит спросила: "Почему сидим?" Вместо ответа Марико громко напомнила, что окна и двери перед поездкой следует закрывать, дабы разные "грабители" не очистили квартиру. Лилит, понимая, что под "грабителями" имели в виду её и Сета, не стала спорить, а благоразумно пошарила в головах присутствующих, которые не успели закрыть свои сеточки. В итоге, она сообщила: — Я полечу с вами!
— Ещё чего! — возмутилась Марико: — Мы тут информацию ищем, а некоторые сразу на готовенькое!
— Тогда я полечу сама, — легко согласилась Лилит и Марико поняла, что проиграла, — выудив информацию, Лилит справится и без них.
— Хорошо, лети с нами, — согласилась Марико, а Лилит радостно спросила: — Есть что-либо, о чём я не знаю? — но её ожидало гробовое молчание. Тарас и Марико отправились в обновлённый аэропорт "Пулково-2", а Маргина, кот, Лилит и Сет неторопливо вылетели через балкон, закрыв за собой дверь. Так как времени лёту было более чем достаточно, то никто не спешил, а Сет, так и вовсе, погнался за какой-то вороной, собираясь её съесть. Маргина, прочитав желание Сета, с укором сказала Лилит, медленно махая крыльями: — Ты, что, не кормишь своего Сета?
— Разве ему нужно есть? — удивлённо спросила Лилит, и Маргина подумала, что её подруга права, а она сама глупа, как пробка. Дальше они просто махали крыльями, имитируя полёт, а Туманный Кот вообще спал и тянулся сзади, привязав свою симпоту к хвосту Маргины, который он же сам и создал. В это время Тарас и Марико проходили таможенный досмотр. Государственный служащий самым серьёзным образом спросил у Марико: — Валюта есть?
— Откуда? — ответила Марико, но Тарас вытащил из кармана какие-то бумажки и серьёзно сообщил: — Есть.
Служащий пересчитал немецкие марки и отдал их Тарасу, а Марико зашипела ему на ухо: "Где ты их взял?"
— Мне обменяли, сколько положено, — сообщил Тарас, показывая пять купюр с цифрой "50" и портретом Фридриха Энгельса. Тарасик в глазах Марико вырос до валютного мафиози, и она с почтением взяла его под руку.
— Сколько будет на наши? — спросила она Тараса, и тот ответил: — Сто рублей двадцать пять копеек...
Марико подумала, что Тарасик на мафиози не тянет, а на советского врача — вполне. Когда Ту-154 поднялся в воздух, то Марико никаких новых ощущений не испытала, а полёт в замкнутом пространстве самолёта считала маразмом. "Назад полетим без самолёта", — пробурчала она, но Тарас убедил, что им обязательно нужно пройти таможню, иначе их посадят в тюрьму. Марико разочарованно уставилась в окно и обрадовалась: рядом с иллюминатором плыл Туманный Кот, которого от себя отцепила Маргина и привязала к самолёту.
* * *
Сета лупили профессионально и больно. Он хотел улизнуть, когда обнаружил, что ворон снова ведёт его в лапы Гаагтунгра, но было поздно. Его притащили в какой-то ангар и били, пока не появился Самаэль. Увидев его, Сет понял, что трепыхаться бесполезно, так как Самаэль вытрясет из него душу. Какая бы подленькая она не была, но Сет любил свою душу, а на втором месте по любви стояла Лилит. Он не хотел её подставлять, но знал, что останется жив и с душой, если всё расскажет Самаэлю. Выдержав, сколько мог, удары Веельзевула, Сет рассказал всё, что спрашивал Самаэль, а потом его выбросили наружу, наказав закрыть пасть и не вякать. Сет понюхал воздух и поднялся в небо, направляясь туда, где знакомо пахло Лилит.
Самаэль недолго держал демонов, а сразу отправил их в Дрезден, чтобы они успели встретить гостей из СССР. Не больно рассуждая, они ракетой взвились в воздух, по параболе направляясь в Дрезден. По иронии судьбы, в это время в Западном Берлине встречали американского президента, бывшего артиста, который призывал "меченого" секретаря ЦК КПСС разрушить Берлинскую стену. К удивлению американского президента, в ответ на его слова, из СССР отправили две межконтинентальные ракеты. На прямой вопрос Рональда по телефону, великороссийский Миша ответил, что стену снесут, а никаких ракет он не отправлял. Вскоре выяснили, что ракеты направляются в Дрезден, что несколько успокоило Рональда, но расстроило Мишу, который вызвал министра обороны СССР, товарища Язова, и спросил, какого органа он стреляет по Германии. Язов ответил, что в армии перестройка, и он ни хрена не знает. Тем временем ракеты не взорвались, так как Гаагтунгр, вместе с Веельзевулом, приземлился во дворе серого двухэтажного дома на Angelikastra?e 4. в городе Дрездене.
Появление демонов не очень обрадовало товарища Плутина, который совсем о них забыл, находясь за границей. Он пьянствовать в комнате встреч с агентами в обществе нескольких блядей. Поводом послужил германский значок "Дружбы народов", полученный от восточногерманской разведки "Штази". Вид демонов напугал девиц, и они выскочили в дверь, оставив двадцати семилетнего кагебиста с кличкой "Ути-Хути" наедине с нежеланными гостями.
— Мы летим в Берлин, — сообщил Гаагтунгр, встряхивая новобранца.
— Мне нужно зайти домой, принять ванну, выпить чашечку кофе, — импровизировал Плутин, но Гаагтунгр хрястнул его мордой об стол и бросил в лицо полотенце, чтобы он вытер харю. Плутин вмиг протрезвел и через минуту шагал вместе со старыми друзьями, направляясь за дом. Прямо с места они сиганули вверх, направляясь в Берлин. Плутин летел между демонами, опасаясь, что они одновременно его отпустят, и эта мысль понравилась Веельзевулу, что он, гыгыкая, так и сделал. Гаагтунгр, прочитав мысли Веельзевула, их не одобрил и вцепился в его горло, отпуская Плутина. Пока демоны дрались, Плутин летел к земле, прощаясь с жизнью. Опомнившись, Гаагтунгр подхватил Плутина у самой земли, чуть не оторвав ему руку. Униженный Веельзевул дёрнул вторую руку Плутина и так, распятый, он летел до самого аэропорта Шёнефельд. Здесь товарищ Плутин написал на листке бумаги "Тарас и Марико" и стал ожидать прилёта пассажиров из Ленинграда.
К удивлению Тараса и Марико их уже встречали.
— Guten Tag, — сказал молодой человек, державший табличку с их именами. Тарас решил, что встречу организовал симпозиум хирургов, поэтому вытащил из кармана газету "Junge Welt" со статьей о Мангупе и сообщил на немецком: — Wir brauchen, um die Zeitung zu bekommen.68
— Я говорю по-русски, — сообщил юноша и представился: — Меня звать Владимир.
Тарас и Марико познакомились, причем на девушку Владимир долго смотрел, точно что-то вспоминая. Их вещи забрал один из угрюмых уродов, следовавших за Владимиром, который успокоил Тараса и сказал, что вещи доставят по адресу гостиницы, а они отправятся в редакцию газеты. Сели в такси, причём рядом с водителем пристроился второй угрюмый великан. Когда приехали на Торштрассе 6, то оказалось, что нужно выписать пропуск. Новый знакомый, Володя, взял на себя все хлопоты и вскоре они оказались в офисе, где их приняла улыбчивая немка по имени Гертруда. Тарас показал статью и спросил у Гертруды, как найти Вольфганга Кляйна, автора статьи. Широко улыбаясь, Гертруда сообщила, что адреса дать не может, но мы можем написать автору в редакцию. Угрюмый великан, который был Гаагтунгром, хмыкнул за плечом Тараса, так как считал адрес с головы Гертруды. Он, не мешкая, вышел из офиса, напугав проходящего сотрудника редакции, а в открытую дверь зашёл рыжий кот.
— Какой милый! Это ваш? — спросила Гертруда в сильном замешательстве, так как в редакцию заходить с животными запрещено. Кот успокоил её, сообщив, что главный редактор держит такого же кота, попутно узнав в голове Гертруды адрес Вольфганга Кляйна.
— Я сейчас, — сказал Владимир и выбежал из офиса.
— Нам нужно поспешить, — сказал Туманный Кот, и они покинули онемевшую и ничего не понимающую Гертруду. Квартира автора статьи находилась в районе Бисдорфа на улице Вайссенхёэр в небольшом частном доме. Пока они туда добрались на автобусе, прошло, как минимум, полчаса. Марико злилась и шипела, полагая, что лететь — быстрее, но Тарас уговорил действовать по-человечески. Когда они оказались возле уютного домика, то его входная дверь оказалась открытой. Марико пошла вперёд, даже не постучав, а через секунду кричала, как резанная. Когда Тарас и кот зашли в дом, то увидели ужасающую картину: окровавленного мужчину, лежащего на полу. Пощупав пульс, Тарас заставил Марико держать ладонь на перерезанном горле, а сам порылся в комодах и нашёл нитку с иголкой. Пока Тарас зашивал горло, Туманный Кот оживлял пациента и чистил ему мозги. Когда опасность миновала, Тарас взял трубку и вызвал полицию.
В это время Лилит и Маргина летели над Берлином, так как им автор статьи был совсем не нужен. Они искали штурмбанфюрера Хаусхоффера или его родственников, разделив Берлин пополам. Возможно, что бывший штурмбанфюрер жил не в Берлине, но попробовать стоило. Почерпнув сведения из телефонных справочников, Лилит и Маргина методично всё проверяли, иногда заходя в квартиры, а то и просто, сканируя голову. Повезло Лилит. Когда она проверяла очередного Хаусхоффера, то оказалось, что данный экземпляр имеет к поискам непосредственное отношение. Бывший штурмбанфюрер Карл Хаусхоффер потерял ноги от колен, которые ему ампутировали, и одиноко жил на инвалидную пенсию. Он сидел в коляске, когда перед ним появилась Лилит. Старый эсесовец даже не вздрогнул, а только спросил: — Кто вы?
— Тень из прошлого, — сказала Лилит и взяла в руки золотую чашу, стоящую на старом комода. Потом соорудила на столе кучку бумажных марок и сказала: — Такой обмен более чем выгодный, — после чего покинула помещение. Маргина, извещённая Лилит, тут же прилетела и долго рассматривала чашу, а потом сказала: — Эта чаша нам ничего не даёт, — и сунула её в руки Лилит.
— Отдам её Морти, пусть порадуется, — сказала Лилит и спросила: — Ты куда?
