— Изволь, у меня две версии, и согласно первой, ты выставил наблюдение у этого дома и ждал, пока кто-то объявится.
— Это лишний раз доказывает, что и у меня бывают озарения!
— Согласно второй версии, ты следил за мной, — в голосе Филиппа легко улавливались обвинительные нотки.
— Нет, брат, поверь, я не следил за тобой. Я, действительно оставил у этого дома пост, и, идя сюда, ожидал увидеть не тебя, а хозяина.
— У тебя какое-то личное дело к Лансу? Мне уйти?
— Ни в коем случае, это даже хорошо, что я застал тебя.
Всегда приятно, когда тебе рады, — заметил Филипп.
Винсент едва заметно улыбнулся.
— Так, что там приключилось? — поинтересовался двоюродный брат.
— Пару часов назад пришло письмо от Леонарда. Из Империи идут слухи, будто это Виктор убил своего отца.
— А-а, слышал, — отмахнулся Филипп. — Я уехал с востока позже вас, и застал эти сплетни.
— Ты не веришь этому? — спросил Винсент.
— Раз они так говорят, значит им это выгодно и, соответственно, невыгодно нам. Ведь серьезных доказательств тому нет?
— Одни слухи.
— Тогда ничего нового ты не узнал. Вик в последнее время ведет себя тихо.
— Есть еще кое-что. Сегодня был продан дом генерала де Туура.
— Знаю, за девяносто тысяч, золотом, — щегольнул осведомленностью Ланс.
— Сколько, сколько? — Филипп даже подался вперед.
Ланс повторил. Винсент посмотрел на младшего брата:
— И?
— Что? — не понял тот.
— Тебе не пришло в голову задать напрашивающийся вопрос?
Старший брат казался искренне удивленным, а Филипп вдруг захохотал:
— Да, — воскликнул он, — вот что бывает, когда правители теряют связь с народом! Ланс, девяносто тысяч, это очень большие деньги. На них можно купить очень много всего. По-тому-то Винса и заинтересовало, откуда у генерала взялись средства на содержание такого дома.
— Туур был далеко не нищим, — задетый издевательским, тоном кузена, огрызнулся Ланс.
Теперь даже старший брат не выдержал и покачал головой:
— Это очень большие деньги, — сказал он и добавил, словно разговаривая с ребенком:
— Даже высокопоставленный чиновник не может позволить себе иметь такой дом.
— О, Свет! — воскликнул Филипп. — Да в Королевстве не наберется и сотни Семей, спо-собных на такие покупки. Извини, конечно, Ланс, но не понимать таких простых вещей.....
— Я и не утверждал, что это маленькая сумма.
— Дело в том, что ты не понимаешь, насколько она велика, — сказал Филипп. — Впрочем, ты наследный принц и в твоем распоряжении изрядный ломать королевской казны, а вот я, например, простой герцог, очень подумаю, прежде чем раскошелиться на такой домик.
Ланс не на шутку разозлился:
— Я никогда ничего себе не покупал за государственный счет.
— Еще бы! Твои владения, по территории, сами по себе не уступают вполне прилично-му государству.
— Мои владения — часть королевства!
— Нет, с тобой невозможно разговаривать! — воскликнул Филипп.
Вы будете слушать, или пререкаться? — вмешался Винсент.
Не я начал этот разговор. — сердито огрызнулся Ланс.
Старший брат недовольно смотрел на него.
— Ну, хорошо, я... мы слушаем тебя.
— Мы тоже, — добавил Филипп.
— Я постарался выяснить, откуда у него появились такие суммы. Возможность зло-употреблений я отмел сразу. Я имел приватную беседу с его банкиром, но и он не знает, откуда у покойного такой капитал. В свое время он очень удивился, когда ему поручили совершить эту покупку.
— А когда ему поручили совершить ее? — быстро спросил Ланс.
— Этой весной, ровно за две недели до убийства Лоуна.
Ланса кольнуло нехорошее предчувствие.
— Так ты выяснил, откуда он взял деньги? — спросил он.
— В месячный промежуток времени, до похорон Лоуна, было совершено несколько крупных сделок лицами, напрямую причастными к нашему делу.
— Кем?
Этот вопрос Филипп и Ланс задали одновременно, но никому и в голову не пришло улыбнуться.
Винсент на секунду прикрыл глаза и быстро ответил:
— Доверенным лицом герцога Кардигана был продан принадлежавший дяде остров в северной части моря и закрыты счета герцога в 4 банках.
В комнате повисла мертвая тишина.
— Ты сам говорил с этим человеком? — спросил, наконец, Филипп.
— Нет, он умер, ему было много за семьдесят. Но моим сведениям можно верить.
— Вот так дела, — вздохнул Филипп. — Похоже, что всё-таки шантаж.
— Похоже, — согласился Ланс.
— Да, — заговорил Винсент, — он как-то сумел заполучить соглашение дяди с Джету и попытался уладить с помощью герцога свои финансовые проблемы. Чем это закончилось, мы знаем.
Ланс вскочил и прошел по комнате:
— Сумасшедший дурак! Почему он не пошел к кому-либо из нас?
— К кому? — полюбопытствовал Филипп. — Все знали, что он был человеком герцога. Любой из нас тут же заподозрил бы козни дядюшки.
— Понятно, понятно, это я так.
Ланс вернулся на свое место.
— Во-всяком случае, мы понемногу начали приоткрывать завесу необъяснимости в этой истории. Возможно, все это можно увязать с гибелью самого герцога.
— Скорее всего, такая связь существует, — заявил Филипп. — Это очень важное событие, но и оно лишь кирпичик в кладке дядюшкиного склепа. К сожалению, мы до сих пор не знаем точно, кто был с ним в группе, а главное, что там между ними происходило.
— Верно, но должны же быть какие-то зацепки! — задумчиво сказал Ланс.
— Возможно, одной из них будет объяснение твоей новоприобретенной хромоты, — предположил Винсент. — Надеюсь, ничего серьезного?
— Нет, уже нет.
Ланс коротко передал разговор с демоном и рассказал о нападении. Его слушали очень внимательно, и даже Филипп в течение всего повествования не вставил ни единого слова.
— Считай, что ты сегодня заново родился, — подытожил рассказ двоюродный брат.
Потом все довольно долго молчали.
— Почему ты решил обратиться к потусторонним силам? — нарушил молчание Винсент.
— Просто не смог придумать ничего лучшего.
— Мне кажется, твою попытку нельзя считать бесполезной, — вмешался Филипп. — Те-перь вполне очевидно, что все безобразия носят всеобщий характер, и любые намеки на то, что все это заварили мы из-за Короны звучат просто глупо.
— Но, мы тоже неплохо постарались, — признал Ланс.
— И, что теперь, терзаться и посыпать голову пеплом? — насмешливо спросил Филипп.
— Просто быть осмотрительней. Да, Винс, Леонард ничего не писал о делах в Порте? Меня интересуют их военные приготовления.
— Замечены перемещения их войск и активизировались военные поставки.
— Все по наши души?
— Отчасти. У Империи появились заботы и на других направлениях.
Ланс вгляделся в лицо брата, готовый ответить на его ожидаемую улыбку, но Винсент оставался по-прежнему серьезен.
— Эти проблемы как-то связаны с нашими действиями, — подсказал он.
Старший брат неуверенно пожал плечами.
— Не скрою, я все последнее время уделял тому, чтоб попортить Порте кровь, но для конкретных результатов, по-моему, еще не пришло время. Леон начал действовать раньше и, может быть, это плоды его усилий. В его послании на этот счет ничего не сказано, но, кажется, кое-какие намеки я уловил.
— Дашь почитать? — попросил Филипп.
— Когда угодно.
— Интересное заваривается варево, — заметил Ланселот. — Как думаешь, что они пред-примут?
— Поживем — увидим. Кто возьмется предугадать поступки Императора?
— Только не я, — быстро произнёс Ланс. — Знаете, возможно, Эдвин и прав — не будут они воевать. Не будут, потому что не могут.
Братья одновременно улыбнулись.
— И тем хуже для них, — добавил Ланс.
— Мы вернулись к тому, о чем уже говорили с тобой. Не забывай, из Столпов всё ви-дится несколько по-иному, — напомнил Винсент.
— Согласен, — поддержал его Филипп, — но, если мы сумеем стравить Империю с дру-гими соседями, быть может, и сумеем избежать войны.
— Очень много неопределенного, — ответил Ланс. — Каждый из нас действует сам по себе, и толком не знает, что творится вокруг. Пора вновь собрать Королевский Совет.
— Поддерживаю, — кивнул Винсент, — я уже написал Леонарду.
— Нам даже не обязательно съезжаться в одно место, — развил свою идею Ланс, — мы можем связаться друг с другом, используя Силу Древа. Это сэкономит уйму времени.
— Нет, — энергично возразил Филипп. — Я предлагал это, но Леон и Диана были реши-тельно против. По-моему, они опасаются, что так нас можно подслушать.
— Мне это кажется невозможным, но я в этом не силен, — дипломатично произнес Вин-сент.
Хотел возразить и Ланс, но промолчал, поняв, что рассеять эти опасения ему нечем.
— Что ж, — подытожил Филипп, — если никто не против, я и займусь организацией.
Никто не возражал.
— Да, вот еще что! — спохватился старший брат. — Все никак не удосуживался спросить, как там прошли похороны их несостоявшегося Посла.?
Глаза кузена весело блеснули:
— Там был Эдвин, и, если верить тому, что он писал, все прошло по высшему разряду. Много слез, много цветов, музыки, провожающих. Всё, как и положено.
— Не думал, что они пригласят кого-то из нас.
— Они и не приглашали, но и не могли запретить Эду проводить в последний путь "родственника". Их бы не поняли даже ближайшие союзники.
Все трое дружно расхохотались.
— Да, — сквозь смех проговорил Ланс, — в этой истории они выставили себя полными дураками. Представляю, каково им пришлось, терпя его присутствие.
— В купе с его характером, — добавил Винсент и комнату потряс новый приступ смеха.
— Если верить донесениям, — давясь от смеха, заговорил Филипп, — Эдвин выжал мак-симум из ситуации. Для начала, он им толкнул почти двухчасовую речь, которую все должны были выслушивать со скорбными минами, а затем на телеге выкатили венок от Королевства, весом в полтонны.
Вся троица готова была лопнуть от смеха.
— Ну и намучились мы с этим произведением, — через силу выдавил Филипп. — На его изготовление ушла целая неделя, да и то, потому только, что Леон лично ежедневно под-гонял мастеров.
Он затрясся в очередном припадке смеха, а у Ланса словно ком стал поперек горла. Он настолько растерялся, что не мог подобрать слов и сформулировать свой вопрос. За него это сделал Винсент.
-А разве его хоронили не на третий день после гибели?
И от веселости двоюродного брата не осталось и следа. Его взгляд заметался между братьями, хотя было видно, что ему ни столько страшно, сколько любопытно.
— Да, его похоронили на третий день, — спокойно подтвердил двоюродный брат.
— А венок начали собирать уже за неделю? — осведомился Ланс.
— Ага, ровно за неделю.
Ланс посмотрел на Винсента:
— Вот ведь, как бывает в жизни, — сообщил он старшему брату.
— Жизнь — странная штука, — ответствовал тот, и они оба уставились на Филиппа.
— Это было личное предвидение Леонарда, или плод коллективного разума? — спросил Ланс.
— Плод. Коллективного.
— Тогда, поздравляю всех вас. А вот себя с Винсом не могу, ведь за глупость не по-здравляют.
— Я мог бы все объяснить.
— Если тебя не затруднит.
— Мы узнали о его приезде еще до того, как Порта прислала нам официальное пред-ставление. Идея убить его родилась почти сразу. Подал ее Эд, что совсем не странно. Диа-на предложила сделать это так, чтоб подозрение не пало на нас, ну а детали, в основном, легли на плечи вашего покорного слуги.
Не вставая, Филипп преувеличенно галантно поклонился.
— Дальше, — поторопил Винсент.
По застывшим чертам его лица, Ланс понял, что брат очень и очень сердит.
— Это казалось лучшим выходом. Это прозрачно намекало на нашу силу и решимость ни перед чем не останавливаться, и, в то же время, не давало никаких улик свидетельст-вующих о нашей причастности. К тому же...
— Не надо разжевывать, мы не младенцы.
Филипп покосился на Винса и продолжил:
— Это была основная причина того, что мы настояли перенести переговоры ближе к границе и, как вы, наверное, уже поняли, ради этого и устраивалась охота в честь их По-сланника.
— Но, когда? — недоумённо воскликнул Ланс. — Вы все время были на виду! Кто именно сделал это?
— Это сделал небольшой отряд, во главе с Леонардом и мной, — заметив порыв Ланса, он поднял руку. — Погоди!....Да, ты видел Леона и меня, но уже после того, как дело было сделано.
— Но, я слышал...
И тут Ланс все понял.
— Верно, — угадав его мысли, подтвердил Филипп. — В лесу был оставлен двойник Лео-нарда, и именно его горн ты мог слышать, а чуть позже видел и его самого, растерзанного волком. Появись ты раньше, посмотрел бы и на мою копию.
— И рану, которую ты обрабатывал, когда я пришел, Леон получил вовсе не на охоте.
— Правильно. — Филипп усмехнулся. — Волк тут совершенно ни при чем. Разорвав Лео-нова двойника, бедная животина, обалдевшая от всей этой суматохи, готова была хоть сквозь землю провалиться, лишь бы улизнуть из обезумевшего леса, но она могла прекрас-но оправдать ранение брата, и я не дал ей уйти.
— Вот дерьмо! — просто так, для разрядки, выругался Ланс.
— Почему вы не посвятили в этот план меня? Кто вообще знал об этом? — хмуро спро-сил Винсент.
— Кроме тебя и Ланса о нем знали все. То есть, конечно, не считая Эмилии, Виктора и Фредерика. Пойми, Винс, ты слишком близок к Ланселоту, а он, сам знаешь, в каком по-ложении находился. Мы не могли рисковать.
— Допустим, но ведь после появления брата, ему удалось убедить всех в своей неви-новности.
— Нет, не всех, — тихо возразил Филипп, нервно покусывая губу. — Леон и Ди воспыла-ли к Лансу нежностью, чего я не понимал, так как причины их поведения мне не показа-лись убедительными. Что ж, их мотивы, это их личное дело, а я настоял на том, чтоб не посвящать вас в это дело. Леонард больше всего боялся нового раскола и был вынужден уступить.
— А что означали твои намеки, тогда на охоте? — поинтересовался Ланс.
— Как сказать. Неизвестно чем все это могло закончиться, и я хотел оставить вам ка-кую-нибудь ниточку.
— Не понимаю, что мне дала твоя болтовня.
— Не знаю, Ланс, не дави на меня, пожалуйста. Может, мной руководило чувство вины, может еще что-то.
— А что тобой руководит сейчас? — сухо спросил Винсент.
— А ничего, — как-то расслабленно ответил Филипп. — Просто пришло время все расска-зать.
Доступ на пирс, номер шесть был перекрыт сотней вооруженных матросов из абор-дажной команды, под началом хмурого боцмана. Это был человек гигантского роста и бо-гатырского сложения, с наголо обритой головой и твердым, покрытым шрамами и следами перенесенной оспы, лицом. Он мрачно вышагивал вдоль шеренги матросов и небольшой колокольчик, болтающийся вместо серьги у него в ухе, тоненько дзинькал в такт с шагами его, обутых в тяжелые сапоги, ног. Матросы явно побаивались и старались ничем не при-влекать к себе внимание гиганта, хотя уже довольно долго стояли, вытянувшись под сол-нечными лучами. Чуть дальше, на берегу, нестройно вытянулась неспешенная сотня лег-кой кавалерии, сопровождавшая карету с Адмиралтейскими гербами на дверцах, одиноко стоящую сейчас на безлюдном пирсе.
