— Что вы, Джерри. Предосторожность! — и попытался разрядить обстановку анекдотом — это, знаете, идёт афганец через перевал, впереди — жена, за ней — ишак, а уже за ними — он. Выходит ему навстречу душман — ну, мы в Афгане так этих называли, ну — террористы, талибы, как вам объяснить — вот, моджахеды. И говорит мирному афганцу: "Что, мол, за непорядок такой, Мухаммед говорил, что сначала должен идти правоверный, затем его ишак, а уж затем — его жёны!" А афганец и говорит недолго думая: "А когда Пророк писал Коран, советских мин не было!" — генерал достиг своей цели, и он и Нилсон непринуждённо рассмеялись.

— Но объясняли вы мне зря, я знаю фарси, и знаю, что "душман" означает — враг. Теперь они стали и нашими врагами...

— Да уж... Ну как, сильно недобрыми словами поминают ваши пилоты рейгановские "Стингеры"? — Абрамов потянулся к холодильнику.

— Поскольку наши вертолёты не обладают такой баллистической стойкостью, как ваши "Хайнды", чаще всего уже никак не поминают... А насчёт наблюдателей... Что же. Некрасиво, но правильно. Учитывая технологии Призрака, и то, что наши "Линкольны" похожи как близнецы, тактически верно. Не хотелось бы, конечно, чтоб наблюдатели погибли, особенно шведский майор, — резидент улыбнулся.

— Да, я тоже заметил, что задница у неё в самый раз, и ей не очень пойдёт дырка от корнетовой "кумы".

— Тогда давайте выпьем за наш успех! — ответил Нилсон и полез в карман пиджака.

— Зачем, в Америке ваш "хенесси" попьёте! — Абрамов всё-таки полез в холодильник, — а тут у меня хорошая охлаждённая водочка, да и бутерброды с икрой припас!

За не слишком весёлым разговором они не заметили, как достигли указателя. Внезапно Абрамов заорал: "Стой! Останови этот гроб американский!" — что было совсем некрасиво, учитывая происхождение гостя, и то, что Нилсон не понимал лингвистических тонкостей русского — того, например, что, такая характеристика отнюдь не являлась негативной, а говорила, скорее, о размерах лимузина. "Линкольн" остановился, и генерал тот час же выскочил из лимузина, едва не угодив под колёса во время затормозившей "волги", и сразу подбежал к указателю, читая по буквам: "Яизюлли — Бычий хвост. Я-и-з-ю-л-л-и... Иллюзия... Иллюзия!!!"

Он моментально заскочил в машину и рявкнул на водителя: "Поехали, быстро! Нужно не дать людям Васильева всё здесь зачистить! Иллюзия..."

— Судя по названию города, мистер Абрамов, вполне вероятно, что ваш аналитик говорил правду. Тогда — это действительно величайшая деза.

— Всё равно, нам нужно спешить, чтобы убедиться полностью в этом, или в обратном, но быть уверенными хоть в чём-то... А если... Тогда — это не деза, а жирный-жирный червяк, подготовленный васильевскими пиджаками, которого мы заглотили по самые кишки, как тупая рыба. И теперь должны ждать, когда они дёрнут удочку.

Кортеж тронулся снова, и Абрамов со злостью врезал по бронестеклу. Шутка Андропова с именем Города нежданно-негаданно сработала через три десятилетия... Внезапно заверещал телефон генерала. "Привет, привет, какие новости! Спецы их взяли? Только не говори, что они погибли, я же дал приказ не доводить до огня на поражение — там дочка бэшного генерала!.. Что? Ну ты у меня! Готовь отчёт по полной форме!"

— Они сумели уйти? — резидент понял, что генерал говорил с танкистами или спецами.

— Как сквозь масло. Похоже, использовав какой-то аппарат, способный искривлять пространство-время. Но куда они денутся. Сейчас они направляется в Москву, через Питер, там я их и встречу. А ускользнут — так перехвачу в Москве, — генерал был уверен в себе, — не очень тепло, но встречу. Только, мне не нравится, что ЦСКА вмешалось в игру, имея свой интерес, но я знаю, как уладить этот вопрос. А пока нам надо посмотреть Город... Возле Краснозаводска нас подберёт вертолёт — и в Питер.

Четырёхполоска абсолютно неожиданно оборвалась — кортеж выехал на узкую разбитую (явно тяжёлой техникой) асфальтированную дорогу. Город возник перед ними внезапно. Мёртвый город. Глазницы окон без столярки, полуразрушенные здания, казалось, Петровск-5 покинут уже лет двадцать минимум. Казалось бы, если б не растения. За такой срок асфальт должен быть разорван травой, корнями и молодыми побегами, зелень, зелень и ещё раз зелень должна была расползтись по развалинам, деревья вымахали бы по самую крышу пятиэтажных "хрущёвок". Но асфальт был не повреждённым, из окон не торчало ни одного ростка, обязательно выросших бы за четверть века из семян, заброшенных ветром. И деревца... Не двадцатиметровые тополя, а молодые деревца, но главное, листва была осенняя — не июньская.

— Вы думаете о том же, что и я, Джерри? Растения указывают...

— Не только растения. Господин генерал, ведь был дождик. Небольшой, но асфальт намок. А здесь — когда закончился хайвэй, пошёл серый сухой асфальт. И в городе — ни на асфальте, ни на стенах. Этого города не было в объективном мире несколько минут назад... Двадцать пять лет, или больше для него длился сухой осенний день. Это похоже на ад... Мы попали в Ничто, и я не хотел бы, чтобы мистер Васильев выбросил нас туда навечно, вместе с заброшенным Петровском — Нилсон замолчал, да и генералу мягко говоря, не хотелось развивать эту тему.

— Быстрей на КПП у Краснозаводска! — вместо ответа, Абрамов прикрикнул на водителя.

Пустые здания мёртвого города проносились перед ними. Кортеж гнал, насколько позволяла скорость двух БРДМок и разбитый асфальт, наконец, Петровск-5 остался позади, и только луга и лес, чуть поодаль, окружали дорогу.

Минут через десять дорога упёрлась в КПП, небольшой ров, забор в два ряда — из простой колючки, судя по изношенным изоляторам, в стародавние времена по ней пропускали ток, а за ним — крупная рабица со "змейкой", да пара десятков несерьёзных ежей из двутавра, уже давно, после терактов с использованием шахидских грузовиков, переставших быть эксклюзивным атрибутом только военных объектов — защита более чем несерьёзная для объекта класса этого "Призрака", что и Нилсон и Абрамов прекрасно понимали. Впрочем, понимали они и то, что объект укрывал Щит, а КПП, находящийся вне колпака, существовал больше для отвода глаз, чем для охраны.

Тем не менее, генерал пулей вылетел из лимузина и подбежал к солдатам, охранявшим пропускной пункт, присевшим перекурить на грубую дощатую скамейку.

— Где ваш старший офицер? — Абрамов рявкнул на солдатиков, не понимающих, в чём тут дело.

— Я тут старший. А вы-то кто. Мигалки мигалками, военные номера, тоже, но приказа пропускать вас мне не поступало! — пузатый майор в форме ФПС ФСБ вальяжно облокотился на жестяную стенку какой-то каптёрки и закурил.

— Идиот, КПП существует для того, чтобы на объект не впускать, а раз мы возвращаемся! — генерал психанул, но смягчился, — генерал-лейтенант Абрамов. Служба Внешней Разведки. Вместе с наблюдателями совета Россия-НАТО инспектируем военный объект. Майор вытянулся по струнке и отрапортовал:

— Майор Козлов, Федеральная Пограничная Служба! Рады приветствовать вас!

— Точно, майор козлов, а не пограничников — или твои пацаны не знают, что нужно встать в присутствии генерала и отдать честь? — но молодой сержант сразу же осадил Абрамова:

— Товарищ генерал, вы сначала должны показать удостоверение, а без формы и документов...

— Молодец, парень! Вот вам моё удостоверение и документы на инспекцию, — генерал достал толстую папку и корочку, солдаты отдали ему честь, — так, ребята. Когда на смену заступили? Что видели? Интересного, необычного, ну, в общем...

— Товарищ генерал, разрешите доложить, что-то всё-таки произошло? — как-то перепугано спросил Козлов.

— Не разрешаю. Здесь я спрашиваю!

— Разрешите доложить, товарищ генерал! — Козлов сразу же попытался выслужиться, — на смену заступили сегодня в пять — ноль — ноль. Наблюдали движение тяжёлой техники, непонятного назначения, с оборудованием, внешне напоминающим радиолокационное, закрытое масксетями, на тяжёлых базах двадцати тонных МАЗов, количеством в двенадцать единиц. В без пяти восемь проехал лимузин американского производства с госномерами Академии Наук. Примерно в то же время наблюдали транспортный Ми-17 в сопровождении пары боевых "двадцать четвёрок". Полчаса назад наблюдали мощную световую вспышку, поначалу принятую за... за взрыв ядерный, товарищ генерал, тут же секретные институты были, говорят. Контингент, который мы сменили, погрузили в БМП-3, сопровождавшую МАЗы... Так что же всё-таки это было, — испуганно повторил погранец, — не ядер...

Но Абрамов не дослушал майора. Пару секунд он стоял как бы в прострации, потом несколько раз остервенело врезал кулаком по жестяной обшивке сарайчика, и выкрикнув: "Чёрт, чёрт!", выхватил наградного серебрёного "макара" и принялся палить в сторону Города, как будто, в его руках был не пистолет, а шестидюймовая пушка, снарядами которой он хотел разнести в пыль ненавистную Иллюзию. НАТОвские офицеры, вышедшие из "линкольна" размяться и передохнуть, ошалело смотрели на помешательство генерала. Нилсон, который был в курсе обстоятельств, взбесивших Абрамова, подбежал к нему со спины, желая кое-как успокоить, пока тот не наговорил лишнего. Пистолет щёлкнул в последний раз, заблокированная по причине отсутствия патронов, возвратная пружина, не вернула на место раму, обнажившую относительно тонкий и короткий ствол, но Абрамов, в горячке, попытался нажать ещё пару раз, правда, быстро успокоился, передёрнул раму и опустил оружие в карман форменных брюк, и, как ни в чём не бывало, дал отмашку остальным: "Поехали, нам здесь больше нечего ловить!"

Абрамов налил немного водки себе и разведчику в небольшие стеклянные стаканчики, и передал американцу один:

— Ну что, Джерри, рассадил я свои патроны, — он чокнулся с Нилсоном и дёрнул, — а в моей ситуации, как говориться, один патрон в обойме всегда оставлять надо.

— Два, генерал. Учитывая, что, согласно международному праву, иметь при себе оружие я могу только на территории посольства! — резидент тоже выпил, как-то карикатурно вдохнув перед этим, видимо, не понимая, что таким образом пьющий защищает лёгкие от случайного вдыхания, а считая это чем-то вроде части церемонии и традиции, и закусил бутербродом с икрой.

— Что мы имеем, Нилсон. Ничего, — генерал проговорил едва не по буквам, — хорошего. Город точно был. Но его нет. А значит, где-то...

— Значит он где-то есть. Больше того, если со мной не связались ребята из НАСА и пентагона, и не сказали, что спутники обнаружили город, возникший из ниоткуда, значит исправен этот проклятый электромагнитный щит! Господи, целый город с аэродромами, полигонами и термоядерной станцией! Ведь этот Васильев может выкинуть, например, Вашингтон на Луну, а на его место отправить кусок лунной поверхности... Размеры сопоставимы! — американец вздохнул, запрокинув голову и недвусмысленно поднёс пустой бокал к лицу Абрамова.

— А... Щас налью, расслабится и вправду надо. А Васильев... Хех, не может, мистер Нилсон, не может! Вы что, не понимаете, в бога заигрался наш генерал! А бог милосердным должен быть, чёрт его дери, быть милосердным, а карать с высокой тактической точностью и минимальными потерями мирного населения! Зачем ему ваш Вашингтон-то? Когда он может отправить дистанционно управляемые заряды, размером с ручную гранату прямо в баки ракет! И этого хватит — гидравлический удар, нагрев жидкого окислителя... А твердотопливные ракеты морского базирования — вовсе рванут как десяток ОДАБ каждая! Так что, неплохо бы и вам и нам — да — он возомнил себя хранителем цивилизации, чтоб он сдох, и если наши тронут его любимую игрушку — то есть Город, он и с нами церемониться не станет, — провести профилактический осмотр носителей.

— Вы уверены? И с вами?

— Предыдущий Император восемь лет не открывал Город при Ельцине! Его не существовало! Покойный Фараон не поддержал в девяносто третьем ни Ельцина ни Руцкого, он забил на то, что произошло — Чечня, дефолт, и то, что могло произойти, в случае победы Руцкого — например, диктатура — он решил, что судьба Империи не достойна одного только проявления Города, и Васильев такой же! И Васильев год держал само существование Иллюзии в тайне, пока не решил, не соизволил, открыть эту силу Президенту. Ведь Президент — это только царь, Васильев, в данной ситуации — бог, по крайней мере, почти наверняка скипетр Вседержителя мысленно примеряет! И он нашёл себе приемника — такого же психа, только ещё хуже — другому бы он дочь не доверил, — а Владимир этот связан с группой Андронова, которые бредят древним супероружием!

— Что же. Мы сделали худшее, что могли сделать для своих политических элит — разворошили уютную пещеру технодракона, в общем-то не злого, и даже мудрого, но способного защищать своё гнёздышко любыми средствами, а его средства позволяют во мгновение стирать континенты! — дипломант залпом осушил стакан, наполненный Абрамовым.

— Так-то оно так... Но я слишком хорошо его знаю, лично знаком. И этот дракоша имеет одну маленькую слабость — маленькую и хрупкую, вот на его ненаглядную Аннушку мы и будем его ловить.

— Аккуратнее, господин Абрамов, я прошу вас, аккуратнее! — Нилсон перешёл на повышенный тон, — если она погибнет... Ваш дракоша превратится в обезумевшего дракона, способного нанести удар возмездия водородными блоками — всеми и по всем, что, правда, весьма маловероятно, но не исключено. Или вы сомневаетесь в том, на что способен человек, потерявший всё в этой жизни, загнанный в угол и обладающий такими возможностями!? Возможно, он ограничится тем, что вытрет нас с вами, забросит в Ничто навечно, — американец улыбнулся, — скорее всего, так и будет, но нас не устраивает и такой сценарий, я прав?

— Правы, правы. За совет — спасибо, хотя я это итак понимаю.

— Тогда, позвольте ещё один совет, мистер Абрамов? — генерал удивился, но утвердительно кивнул головой, — этот аналитик тоже не должен пострадать. Генерал наверняка привязался к нему, не говоря о его дочери, к тому же, вы правы, пожалуй он имеет на него виды в плане приемничества, а может больше — имеет место объединение двух близких, скажем, идеологически, структур — Города и группы Андронова, и мы не знаем, что в рукаве у вторых, ведь они вполне могли найти то, что искали...

— Спасибо. О том, что в рукаве у этих психов, я не думал... — слова резидента обеспокоили Абрамова, — но если это заинтересовало Фараона, с его технологиями, значит... Да, мистер Нилсон, позвольте и мне дать вам совет? Я не думаю, что вам стоит доводить до сведения своего руководства открывшуюся информацию, поскольку...

— Поскольку мы не можем ничего с этой силой сделать, а сам факт её существования может вызвать биржевой крах вместе с повторением подобия Карибского Кризиса, а утечка в финансовые круги будет обязательно...

— Верно. Не можем — не говорим. Пока не можем! — Абрамов улыбнулся и положил в рот тартинку.

— Я всё больше думаю, что игра не стоила свеч. Что даст это нам и что вам, сопоставимо ли это с риском?

— Что даст мне, Джерри? Например, то, что когда Город будет поставлен под мой контроль, у Конторы появится новый Директор, и вы понимаете, кто им будет, — Абрамов непринуждённо улыбнулся, — а там — выборы не за горами, после Ельцина народ почувствовал вкус к сильной государственности, почувствовал преимущества сильной власти, можно сказать, своим кошельком, к нему вернулась национальная гордость... И избиратель захочет сильной руки снова, причём такой, которая полумерами не ограничится...