Брюс Бизаро

Я молчал, но взгляда не отводил.

Он тоже молчал.

Он ждал от меня чего-то. Я ждал чего-то от него.

— Ты убил их. Почему? — первым нарушил это молчание он.

— Сорвался, — пожал плечами я.

— Зачем прилетел сегодня?

— Лютер. Не все его клоны еще убиты, — не стал изворачиваться я.

— Ты считаешь верным то, что делаешь?

— Не знаю, — не стал врать и что-то выдумывать, — Я делаю то, что делаю.

— Остановись, — после некоторого молчания сказал он.

— Остановлюсь. Когда убью Лютера.

— Остановись сейчас. Иначе эта одержимость Лютером тебя поглотит. Ты никогда не будешь до конца уверен, что убил ВСЕХ его клонов, — сказал Бэтмен. И правда в этих словах была.

— Хорошо, Бэтс, — вздохнул я — Я остановлюсь сейчас. Но стоит ему высунуться... — не стал договаривать. Брюс тоже промолчал. И молча же отвернулся.

Я улетел от него не в мире с собой. В голове роились мысли, и одновременно с этим была пустота.

Кара спала на Криптее, и спать ей еще около семи часов. Если не искать Лютера, то что делать? Клиника... Не чувствую уверенности, необходимой, чтобы спасать жизни.

За один только день, точнее несколько часов, что шла атака растений-гигантов в мире погибло людей больше, чем я спас за прошедший год. Даже за два. Шесть уродов за пять часов убили людей больше, чем я спас за два года, оперируя каждый день!

Это не укладывалось в голове. И это чудовищно.

Я полетел к мастеру Хо, занятия всегда меня успокаивали.

* * *

— Брюс, — обратилась ко мне Кара. Я вернулся на Криптею через семь часов уже немного более спокойным, чем сразу после разговора с Бэтменом. Но все равно, до безмятежности водной глади было очень и очень далеко. — Что с тобой случилось? Ты сам не свой эти недели, после встречи с Галатеей.

— Что поделать, выбила она меня из равновесия, — улыбнулся я, пытаясь слезть с темы, сведя все к шутке.

— Настолько, что ты создал для меня эту тюрьму?

— Тюрьму? — удивился я.

— Металлический мешок, застеленный сверху свинцом, а на орбите криптонитовые спутники, перекрывающие каждый свободный метр. Разве это не тюрьма для криптонца?

— Я делал крепость, — признался я. — Свинец, чтобы с орбиты нельзя было "просветить" поверхность и найти Кадмус. J-гномы и криптонит на орбите — чтобы блокировать вашу связь с Галатеей. И по-моему это работает! — попытался разъяснить я ей свой замысел.

— Работает, — вздохнула она. — Но чувствую себя как в тюрьме. Ни интернета, ни телевидения, ни радио... Не знаю ничего, что в мире делается, общаюсь только с геноморфами...

— А со мной?

— А ты молчишь и хмуришься только... — надулась она.

И в полном соответствии с этой характеристикой я замолчал и нахмурился, вспоминая разговор с Бэтсем и вчерашний срыв.

— Вот, опять, — вздохнула она. — Так что произошло? Расскажи. Если не мне, то кому?

— Я вчера убил пятерых на Земле, — признался я.

— Как это убил?! — воскликнула она. — Кого? За что?!

— Ты их знаешь наверное, — и я рассказал ей все: как искал Лютера, за что я его искал, как стрелял и куда попал. Как увидел сражение и чем оно кончилось. Только про разговор с Бэтменом говорить я не стал — это касалось только его и меня.

Кара сидела рядом, хмурая, но не перебивала и слушала внимательно.

— Ты запутался, Милый, — тихо сказала она, когда я закончил, и прижала к своей груди мою голову. — Ты запутался...

— Да, — признал я ее правоту. — Но что делать? Что мне делать? Что нам делать?

— Жить, Брюс. Просто жить, — погладила она меня по волосам. — Делай то, что умеешь лучше всего. А разборки с преступниками и спасение мира оставь тем, кто посвятил этому свою жизнь.

— А что я умею лучше всего?

— Наверное лечить, — улыбнулась она и снова погладила по волосам.

— А Галатея? — поднял я на жену глаза.

— С Галатеей я разберусь сама, — поджала губки Кара.

— Она ведь сильнее тебя. Лучше тренирована и подготовлена.

— Это как раз не важно.

— Хорошо, — вздохнул я. — Поверю тебе на слово.

— А тебе только это и остается, — улыбнулась Кара. — Я же знаю, что тронуть девушку ты не можешь.

— Ты права, — вздохнул я. — Не могу, — развернулся и поцеловал я ее, свою единственную и самую-самую близкую. Свою Кару. Свою жену.

* * *

Весь день я был с ней, а когда сморил ее сон, полетел в клинику, делать то, что умею и не лезть в то, в чем не разбираюсь.

Как раз привезли девочку с повреждением позвоночника и подростка со сложной черепно-мозговой травмой. Демиан не обманул: за время нашего сотрудничества, мне в отделение действительно везли пациентов со всей страны, и не только нашей страны. При этом везли исключительно сложные случаи. Не безнадежные, все же я не чудотворец, но те, где шанс в теории был, но врачи опустили руки перед сложностью и опасностью необходимого хирургического вмешательства. Первое время я проверял личности пациентов, используя возможности бэт-пещеры, выясняя их историю и обстоятельства. И получалось, что действительно важных шишек, богачей и преступников, либо их родственников, было не больше десятой части. Остальные попадали ко мне на стол из самых обычных больниц по благотворительным программам фонда Уэйна и фонда Наследие. За фондом Наследие стояла Лига Убийц во главе с Талией Уэйн, в девичестве аль Гул, за фондом Уэйна — соответственно Брюс Уэйн. То есть действительно почти ничего не изменилось в сравнении с работой в Центральном Госпитале Метрополиса. Единственно семинаров открытых я больше не проводил, и имени моего пациенты не знали, что было даже к лучшему.

* * *

глава 49

Три дня прошло. В эти три дня я не заглядывал никуда, кроме Криптеи и клиники, отдавая всего себя лишь жене и работе, старательно выбрасывая из головы все лишние мысли. Не хотелось думать о моем позорном срыве. Не хотелось думать о Лютере. Не хотелось философских рассуждений о ценности или отсутствию ее человеческой жизни. Ничего из этого не было важно. Поскольку иначе я рисковал дорассуждаться до открытия нового сезона охоты.

А лучше всего в этом помогали мне именно борьба за жизнь и здоровье конкретного пациента. Совершенно определенного и видимого, а вовсе не абстрактного человека.

А к этому еще любовь и поддержка жены. Той, что знает все мои самые грязные и неприглядные секреты и стороны. Той, что не смотря на это принимает меня таким, какой я есть, не пытаясь менять или подгонять под какие-то шаблоны.

Видимо это и было то, что надо для того, чтобы восстановить мой пошатнувшийся разум и дух, с волей к борьбе и к жизни.

На четвертый день позвонил Бэтмен — требовалась моя срочная помощь. Помощь врача.

Юная Лига. Марсианин устроил им тренировку, объединив разумы и задав некую интерактивную реальность, в которой ребята должны были, действуя совместно, ни много, ни мало — отразить нашествие пришельцев на Землю в условиях полного уничтожения Лиги Справедливости.

Вводная, как вводная. Но вся беда в том, что ребята слишком увлеклись и поверили в реальность происходящего в своих головах настолько, что рисковали на самом деле погибнуть, умерев в виртуальной реальности.

И трое уже впали в кому.

Вывести их из транса я не мог, что естественно, ведь телепатических способностей у меня нет вовсе. Но вот заняться поддержанием жизни в условно "умерших" телах как врач был обязан.

Чем я и занимался, все то время, что Д'жон пытался вытащить их разумы из ловушки.

И смог он это сделать тогда, когда "в живых" остались только он сам и М'ган.

— М'ган, она... Чрезвычайно сильный телепат, — признался он после всего случившегося.

— Сильнее тебя? — уточнил Бэтмен.

— Намного сильнее! — подтвердил он. И эти его слова породили во мне безумную мысль. Хотя, может и не столь безумную, как кажется на первый взгляд.

Когда эмоции немного улеглись и Бэтмен с Д'жоном покинули Гору Справедливости, я подошел к Коннеру и М'ган с просьбой о помощи. Помощи Каре.

Ребята все еще были очень подавлены всем произошедшим, но после некоторых колебаний помочь согласились.

Я подхватил их и в ускорении умчался на Криптею.

Кара согласилась на помощь телепатки не сразу. Она долго колебалась, но решающим аргументом стало заявление, что иначе она Кадмус не покинет.

Сама процедура заняла около трех часов. По ее завершении М'ган выглядела уставшей, но того страха самой себя, что затаился в ее глазах после провальной "тренировки" больше не было. Только некая уверенность в своих силах.

— Что-то получилось? — с надеждой спросил девочку я.

— Ну, мы нашли ниточку, что тянулась от сознания Кары к... другой Каре, — ответила М'ган.

— И?

— И пережгли ее, — улыбнулась Кара. — Было не очень приятно, — поморщилась она, — Но оно того стоило.

— Хорошо, — улыбнулся я.

— Но была одна странность, — посерьезнела М'ган.

— Какая?

— Эта связь была уже подавлена с другой стороны. Не до конца, но очень качественно. И почерк сделавшего это мне кажется знакомым.

— Да? Откуда же? — заинтересовался я. Конечно предположения у меня были, что после моей смс-ки она к телепатам за помощью обратится, но все равно было любопытно к кому именно.

— Его зовут Саймон, — ответила марсианка. — Он стер нам память на миссии в Беалии. Интересно, откуда они знают друг друга?

— "Другая Кара", как ты ее называешь, очень деятельная особа. И я подозреваю, что круг знакомых у нее весьма обширен, — пояснил я ей уклончиво, не акцентируясь на лишних деталях.

— Понятно, — ответила Мисс Марси тоном который говорил, что ей ничего не понятно. Но оно и понятно...

Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, я подхватил всех троих и махнул на Землю. Сначала на Гору Справедливости, где сгрузил Коннера с М'ган, а после домой в Тайгу.

Но буквально в тот же день позвонил Кон Эл и попросил встречи. Я перенес его к нам. Все равно он уже в гостях у нас был, да и членом семьи является.

Ему требовался совет. Даже не так. Не совет. Ему необходимо было выговориться. Выговориться тому, кто не осудит, и кто поймет.

Честно говоря, его признание слегка шокировало даже меня. Он поделился, что в этой провалившейся "тренировке", когда погибли все, кто был ему дорог, кого он знал, он не испытывал боли. Наоборот, был счастлив от того, что наконец смог почувствовать себя Суперменом, побыть им, пусть и не долго. Но вот теперь, когда все кончилось, ему было мучительно стыдно за себя и свои чувства. За действия нет, потому что он ничего плохого или предосудительного не сделал, но чувства, точнее их отсутствие...

Что я ему мог сказать? Что посоветовать? Только быть с собой честным. Не пытаться заставлять себя чувствовать иначе, чем чувствуешь на самом деле. Быть собой, а не Суперменом.

Я рассказал ему, как однажды сам надевал костюм с красной буквой на груди. В каких обстоятельствах это было и что испытывал при этом. А испытывал я в тот момент примерно то же самое, что и он: радость, гордость, удовлетворение...

— Понимаешь, Коннер, — говорил я. — Подобные чувства вызывает сам по себе поступок. Когда ты поступаешь правильно, то в каких бы это не происходило обстоятельствах, трагических, ужасных, безнадежных... Ты чувствуешь удовлетворение и гордость за себя, за то, что переборол себя и сделал так. А равнодушие к смерти товарищей... Это просто боевой режим Коннер.

— Боевой режим? — удивился он.

— Состояние психики, когда ты сосредоточен на конкретной задаче. Все лишнее при этом глушится и становится незначительным, неважным, отодвигается на второй план. Это состояние легко спутать с равнодушием.

— Спутать? — удивился он.

— Да. Тебя ведь догнала боль, когда все закончилось? Стыд, сожаление, злость? — Коннер хмуро кивнул. — Если бы тебе было на самом деле наплевать, то ты бы стыда не испытывал. И не мучился сейчас сомнениями.

— То есть ЭТО — нормально? — удивился он.

— Не совсем, — поправил его я. — Такой боевой режим свойствен не всем. Многим приходится бороться с собой и сознательно подавлять все лишние чувства и эмоции, тратя на это силы и внимание. Нам с тобой легче, у нас это происходит само собой. Главное не обманывайся этой легкостью. Потому что, когда из этого режима выйдешь...

— Я понял, дядя Брюс, — серьезно кивнул Коннер. — Спасибо, — слабо улыбнулся он.

— Не за что, — ответил ему улыбкой я.

Вот только говорить о том, что в подобном боевом режиме будешь с той же легкостью и равнодушной эффективностью отрывать руки-ноги-головы, я не стал. Не к месту такие откровения пока.

* * *

Все мои знания врача, подкрепленные знанием физиологии криптонцев, почерпнутым из наследия Супермена и инфокристаллов Бэтмена, говорили, что то самое, долгожданное и ответственное событие должно произойти со дня на день. Рождения нашего ребенка осталось ждать совсем не долго. И теперь я не собирался оставлять ее одну ни на минуту. А самое счастливое и комфортное для нас место был и остается дом, выстроенный нашими собственными руками с любовью.

Правда задержаться в нем нам не пришлось. Через два дня Кара почувствовала что вот-вот начнется, и я перенес ее в клинику, в заранее подготовленную палату, где и приготовился принимать роды.

Случилось это утром седьмого ноября. Я с улыбкой сидел рядом с кроватью и нежно гладил жену по волосам, когда в следующее мгновенье ее не стало. Просто в прямом смысле слова. Мгновение назад она здесь, лежит укрытая тонким одеялом, а мгновение вперед, ее просто нет, а одеяло опускается на опустевшую кровать.

Это не было ускорением, поскольку я в тот момент вошел в него сам, а моя скорость и реакция выше чем у нее. Я бы заметил. Но нет, она исчезла. Без каких либо эффектов. Словно на предыдущем кадре пленки она была, а на следующем ее уже нет.

Я напряг свое восприятие на максимум и на голове начали шевелиться волосы от ужаса: вокруг, насколько хватало моего "взгляда", не осталось ни одного взрослого. Самый край — подростки семнадцати лет.

Но я? Почему я? Я же... Еще ребенок по абсолютному возрасту. С момента моего создания не прошло и семи лет. А Кара — она же не клон. Она настоящая криптонианка и ей около двадцати четырех земных лет.

В то, что это явление естественное, я не поверил ни на субъективное мгновение, но и понять, что именно, а скорее, кто именно все это сотворил, я не видел никакой возможности.

Но я видел другое: миллионы детей от грудничкового возраста до семнадцати лет без присмотра взрослых. И если подростки не были в какой-либо особенной опасности, то младшие могли не протянуть и минуты в этой ситуации.

Не знаю, куда делась Кара, и кто виноват в этом. Но точно знаю другое: как бы ни была дорога мне ее жизнь, я не имею право тратить время и силы на ее поиски, пока такое число детских жизней в опасности

глава 50

Земля... Какая же она огромная!

"Похоже, когда все это закончится, я буду спать. И спать долго", — мелькнула в голове мысль, когда я уже мчался, не выходя из ускорения, к ближайшему ребенку, что падал с высоты материнских рук на жесткий пол.