Накануне командир "Акулы" получил приказ, срочно идти к полуострову Дагерорт, и встать в засаду на удалении шести миль от разбитого германского крейсера. В самое ближайшее время там ожидается появление немецких кораблей. На пару с ним пойдет старший лейтенант Подгорный на подлодке "Гепард".
И вот они здесь. Ещё со вчерашнего вечера заняв свои позиции, как им показалось на самом верном курсе подхода немецких кораблей. Если только это правда, что тут в ближайшее время появятся немцы, для того чтобы окончательно привести в негодность повреждённый крейсер.
"Акула" и её напарница уже почти восемь часов качались на поверхности моря в ожидании противника. Закачали свежий воздух и провентилировали отсеки, зарядили аккумуляторные батареи. В двух милях ближе к полуразрушенному крейсеру стояли в дозоре два наших эсминца. Вторая пара эсминцев ушла ещё вчера, после того как из этого района были изгнаны подлодки противника. Это случилось за час до прихода на позицию наших подводников.
На крохотном ходовом мостике "Акулы" с трудом но, всё же не толкая друг друга, смогло уместиться четверо, сам командир, штурман лейтенант Копец и два сигнальщика. Ещё двое находились на корпусе, это минный офицер, старший лейтенант Калчев со своим подчинённым унтер-офицером Гончаровым, они проверяли исправность торпед в наружных аппаратах.
-Почему они так уверены, что именно в ближайшее время Кайзеровский флот надумает бомбардировать этот крейсер? — задал вопрос штурман своему командиру, — они что думают, мы потащим его к себе да начнем восстанавливать, — кивая в сторону разбитого "Пиллау". Тогда почему же "Магдебург" не сняли с камней, да не отбуксировали в Кронштадт, или хотя бы в Ревель? Он-то находился в каких-то пятидесяти милях от базы, а отсюда более сотни.
-Лейтенант, я не знаю, как решили поступить с этим, будут его снимать, или нет, нас послали сюда устроить засаду, и сделать так, чтобы она, по возможности, была результативна. А что до "Магдебурга", то там и спасать-то практически было нечего, немцы его основательно взорвали, да и наши крейсера хорошо постарались. А этот ещё вполне целый, возможно смогут его восстановить, или, на худой конец, снимут всё годное.
-Стефан Афанасьевич, наши рыбки не подведут? — вопрос был задан минному офицеру
-Не должны, Николай Александрович, я всё проверил, сработают как надо, лишь бы мы не зря тут простояли.
-В штабе уверяют, что в самое ближайшее время, германский флот пошлёт сюда корабли, чтобы разнести свой крейсер на мелкие обломки.
-Если уверяют, тогда ждем.
-Ваш высокоблагородь, семафор с "Гепарда", — доложил сигнальщик.
С "Гепарда" первыми увидели приближение дымов с юга, и предупредили об этом "Акулу".
-Похоже, что не обманулись на "Кречете", всё по их вышло — обмолвился Калчев.
-Теперь дело за нами.
Я вот сомневаюсь, правильно ли мы выбрали место для засады? Они могут и ближе или дальше от нас пройти.
Могут. Но я думаю, что самая подходящая дистанция для расстрела корабля, это три-четыре мили. Потому-то мы и находимся посередине.
Вскоре и с "Акулы" увидели на горизонте дымы приближающих кораблей. Время шло, наконец, показались мачты, впереди идущих небольших судов, по всей видимости, это передовой дозор из эсминцев, а дальше более массивные мачты, не иначе броненосцы.
Вот они-то и есть наша главная цель — размышлял Гудим глядя на увеличивающие в размерах мачты.
-Ваш высокоблагородь, "Гепард" погружается — доложил сигнальщик.
Быстрый взгляд на "Гепард" — точно, пошел на погружение.
-Нам тоже пора. Покинуть мостик, все вниз. Приготовиться к погружению — скомандовал Гудим.
Через три минуты над водой торчала только рубка подлодки. Подлодка ещё несколько минут находилась в позиционном положении, но вот и рубка скрылась под водой, оставляя только кончик перископа.
Погрузившись под воду, наши подводники стали ожидать, когда в приделах видимости покажутся корабли.
В томительном ожидании прошло еще несколько минут и вот первыми в перископе, — в который наблюдал Гудим — показались эсминцы противника, за ними шла пара крейсеров и только потом два трехтрубных броненосца. Продолжая наблюдать за противником, до которого было ещё далеко, он увидел, как башня головного броненосца выплюнула облако дыма. Вначале создалось такое впечатление, что противник заметил твой перископ и открыл по нему огонь. Но это оказалось не так. Сильно дальше и восточнее подлодки послышались подводные взрывы. Гудим всё понял, это немцы отгоняют наши эсминцы со своей дороги. Да и что их отгонять, они там не сумасшедшие, чтобы вставать на пути закованных в броню броненосцев, им бы и одного крейсера хватило, чтобы уйти отсюда. Здесь они не для того чтобы с крейсерами связываться, и тем более, с броненосцами. А чтобы не допустить подлодки противника к этому крейсеру. Наше командование уверено, что, после ремонта этот корабль ещё послужит России.
Эсминцы быстренько ретировались, от греха подальше, при этом оставались и в пределах видимости, и вне досягаемости орудий броненосцев.
Гудим в который раз поднимал перископ, но до кораблей было ещё далеко. Было видно, что эсминцы разделились, четверка и пара крейсеров, держались севернее и за кормой броненосцев, чтобы не мешать им расстреливать свой крейсер. А также приглядывать за нашими эсминцами и за горизонтом, вдруг с севера подойдут русские корабли. Ещё один крейсер и пара эсминцев ходила галсами в миле от броненосцев западнее. Броненосцы вначале шли курсом на север, ведя огонь по своему поврежденному крейсеру правым бортом. Потом они развернулись и легли почти на обратный курс, открыв огонь по крейсеру уже левым бортом. Но этот курс вел их не только на сближение со своей целью, но и выводил броненосцы прямо на подводную лодку Гудима. Командир "Акулы" решал, как ему поступить — оставаться на месте, отходить назад, или нырять на глубину, чтобы не попасть под таран. Приняли решения отойти назад.
Броненосцы приближались, Гудим спешил убраться с дороги, он боялся, что с такого близкого расстояния торпеды не сработают. Ему удалось отойти метров на пятьсот с линии курса, а всё равно казалось, что этот броненосец шел прямо на него. Всё уже было готово оставалось какое-то мгновение до команды "пли". Гудим выстрелил сразу двумя торпедами и обе попали, да и как с такого расстояния не попасть. Лодку, которая находилась в каких-то трех кабельтовых, так тряхнуло под водой после этого взрыва, что многие не закрепленные вещи полетели на пайолы, жалобно звякнули и высыпались из креплений стёкла на некоторых приборах. Потекли сальники на перископе, они, правда, и до этого подтекали, но после взрыва потекли ещё сильнее. Решено было оставаться на месте, только погрузиться ещё метров на пятнадцать и лечь на грунт, кто же будет искать подлодку, можно сказать, у самого борта уходящего под воду броненосца. Немецкие эсминцы бросились на помощь к броненосцу, но какая может быть помощь, если он уже скрывался под водой.
Выловив остатки экипажа ушедшего на дно корабля, эсминцы бросились догонять удаляющийся броненосец, который, как только его собрат, как решили германские моряки, подорвался на мине, сразу прекратил огонь. Он резко переложил руля, чтобы не врезаться в корму уже ложащемуся на бок броненосцу, и обойдя его по правому борту, стал удаляться на юго-запад. За ним следовал крейсер. Державшиеся до этого севернее немецкие корабли также повернули назад и направились домой.
Старшему лейтенанту Подгорному фатально не повезло. Он видел, как после попадания торпед Гудима, броненосец в течение пары минут пошел на дно, А также заметил, что "Акулу" никто не преследует, оба эсминца, что держались рядом с броненосцами, заняты спасением экипажа. Оставалось только посетовать, что не он на месте Гудима, иначе атаковал бы эсминцы, стоявшие без хода и спасавшие людей. Ещё он понял, что после изменения курса, второй броненосец пройдет значительно дальше его засады, и пошел на перехват с такой скоростью, насколько позволяли его электромоторы. Но он опаздывал, броненосец проходил в двадцати кабельтов от него, за ним шел крейсер. Понимая, что дистанция не убойная, и что с такого расстояния вероятность поразить цель меньше, чем попасть снежком в шпиль Адмиралтейства, всё-таки выстрелил. И промахнутся. И, с досады, так двинул кулаком по перископу, что взвыл от боли. Ну почему Гудим не атаковал концевой броненосец, тогда наверняка бы вот этот вышел на меня гораздо ближе, и мне не пришлось надрывать электромоторы, так ещё и батарею заряжать.
В какой-то миг показалось, что фортуна ему улыбнулась — приближалась вторая группа немецких кораблей, которые до этого находились севернее, она была и более многочисленной. Подгорный решил атаковать врага из аппаратов Джевецкого-Подгорного, ведь, если выпустить все торпеды сразу, то будет хороший шанс в кого-то попасть.
(Примечание. Это он в 1910 году предложил модернизацию торпедного аппарата Джевецкого. И в последующем, эти аппараты, под названием "Аппарат Джевецкого, измененный лейтенантом Подгорным", были приняты на вооружение российских подводных лодок.)
"Вот эти корабли, судя по курсу, должны пройти недалеко от подводной лодки" понял Подгорный, и лодка заняла позицию для встречи.
В то время на наших подводных лодках, внутри прочного корпуса, не предусматривалось хранение запасных торпед, а носовые торпедные аппараты были пустые. Вражеские корабли приближались, но они держали такую высокую скорость, как будто за ними гнался весь русский флот. Были приготовлены все восемь аппаратов, что находились на корпусе, они были повернуты на пятнадцать градусов на каждый борт. Когда время подошло, был произведён залп, вначале правым бортом, почти навстречу кораблям, под острым носовым углом. Три торпеды сошли нормально, четвёртая зацепилась хвостовыми рулями за раму, было слышно, как работает её винт. Все внутри подлодки замерли, ожидая, что торпеда вот-вот взорвется и в пробоину хлынет вода. При таких обстоятельствах погибнут все, так как на этих лодках никаких герметичных переборок нет, и это будет одна большая, железная и мокрая братская могила.
Подгорный выровнял свою, слегка накренившуюся на левый борт подлодку, и левым бортом произвёл новый залп. Но и тут одна из торпед не вышла из аппарата, так и оставшись в аппарате. Выждав положенное время, и не дождавшись взрывов торпед, Подгорный понял, что опять промахнулся. Тем не менее, одна из торпед всё же попала в эсминец, только взрыватель не сработал. Но от судьбы не уйдешь, через неделю, при форсировании Ирбенского пролива, он налетел на мину и отправился на дно морское.
Дождавшись когда немецкие корабли уйдут, Подгорный всплыл в позиционное положение, над водой торчала одна рубка. Выбравшись наружу, вначале огляделся, противник уходил на юг и был уже далеко, с севера спешили два русских эсминца. "Акула" находилась на месте потопления броненосца и добывала доказательства своей победы, обильно плававшие в воде. Сувениры с потопленных врагов были в моде у подводников.
"Повезло Гудиму" — с завистью подумал Подгорный. Теперь необходимо выяснить, что же произошло с торпедами?
-Ярослав Анатольевич, — обратился Подгорный к лейтенанту Герковичу — выясните что произошло? Почему торпеды отказали?
После предварительного осмотра пришли к неутешительным выводам, во втором торпедном аппарате по левому борту торпеда оставалась внутри, держатели были открыты, но она из аппарата не вышла.
А вот на правом борту создалась опасная ситуация — торпеда, зацепившись хвостовыми рулями за один из бугелей первого торпедного аппарата, теперь покачивалась в такт лодке, свешиваясь с борта в полупогружённом положении. Это хорошо, что не всплыли полностью, и не вернули аппараты в исходное положение, а то сейчас торпеда билась бы о борт и могла в любой момент рвануть.
-Тузов, проверь, что с ней — приказал лейтенант Геркович минному старшине, показывая на торпеду по левому борта.
-Ярослав Анатольевич, а что собираетесь делать с этой? — задал вопрос своему минному офицеру командир подлодки, поглядывая на вторую торпеду.
-Сейчас глянем, Яков Иванович. Я бы, на всякий случай, вывел всех на корпус, за рубкой можно укрыться. Не дай Бог, она детонирует, ударившись о борт, а так наверху большинство людей может выжить. Но вначале надо обеспечить дифферент на нос и корму приподнять, чтобы люди в воде не стояли.
-Николай Владимирович, — обратился Подгорный к старшему офицеру — распорядитесь, чтобы экипаж приготовился срочно выйти на корпус, и Владимира Александровича попросите подняться наверх. Подгорный опять обратился к минному офицеру — Ярослав Анатольевич, а с этой-то что? — показывая на мирно лежащую, "левую" торпеду.
-Тузов ты долго собираешься там возиться? Что с торпедой?
-Ваше благородие — кажись, весь воздух стравила, потому и не сошла — последовал ответ минного старшины.
-Надо взрыватель снять и держатели зафиксировать. А мы с Герасименко займёмся той голубушкой, пока волнение не большое, и её о борт сильно не бьёт.
Через несколько минут весь экипаж стоял на корме позади рубки. А в это время на баке шло обсуждение.
-Что будем делать?
-Может, попробуем её отцепить и сбросить в море — выдвинул предложение Герасименко.
-Как? Всё же вес торпеды более восемьсот килограмм.
-Концом обвяжем хвост, но только нужно человек десять добровольцев, чтобы сдернуть её с этого крючка.
-И как она себя поведет при падении, когда отцепится? Как будет падать, и в какую сторону пойдёт? Сразу на дно, или, вдруг на волне, её бросит на борт? Взрыватель сработает, тогда лодке кранты, да и люди погибнут. Про нас с тобой и говорить нечего, в миг к праотцам отправимся.
-Значит, взрыватель будем снимать — принял окончательное решение Геркович.
Пришлось заняться разоружением этого опасного предмета на месте. Так как отцепить и сбросить торпеду, было просто опасно. Герковичу и Герасименко пришлось лезть в воду, хоть сейчас и лето, но это вам не черноморский курорт с тёплой водицей — это Балтика.
Пока расправлялись с торпедой, к "Гепарду" подошла "Акула". Так же сюда на полном ходу двигались свои эсминцы, но им просемафорили, чтобы близко не подходили, и волну не разводили, а оставались в отдалении. Если что-то пойдет не так с обезвреживанием торпеды, то им спасать выживших людей. Эсминцы ушли к горевшему крейсеру, и высадив там свои аварийные партии, приступили к тушению пожара.
Как только шумы винтов вражеских кораблей стихли, Гудим всплыл под перископ. Было видно, что германские корабли уходят на юг и более не помышляют об обстреле сидящего на мели крейсера. Подождав ещё немного "Акула" всплыла. Командир и ещё несколько человек поднялись наверх. На стоящем на мели крейсере вновь разгорался пожар, который тушить было некому. На севере дымили наши дозорные эсминцы, в миле к югу над водой торчала рубка подлодки Подгорного находящаяся в позиционном положении.
