— Сам потом всё поймешь, не буду ничего сейчас рассказывать. Долго объяснять. Позже может быть, как нибудь, расскажу. Нам бы с тобой здесь по быстрее со всем закончить и дальше идти надо, прямо сегодня.

— Уйти то можно, но как быть с тем, что я тебе рассказал. Хотелось бы по подробнее обо всём, что там происходит, узнать, прежде чем на новые земли соваться.

— Согласен, знания ещё никому не мешали. А мы вот сейчас у Решето спросим, что тут у них на самом деле творится. Кто кто, а он то уж должен знать, отчего все покупатели разбежались.

— У кого? — спросил Драп.

— Да у торгаша этого. У кого. Через него столько народа проходит, наверняка слышал ещё что то, кроме того, о чём на каждом углу болтают.

— А, у этого. Этот может и знает, парень вроде не дурак, с первого взгляда мне так показалось. Но, чего это ты его раньше времени обзывать стал, он же ничего плохого нам ещё не сделал.

Объяснить, почему и с какой стати назвал парня таким замечательным именем, я не успел, Ромуальд позвал нас к себе:

— Вроде нашёл, что надо, посмотрите. А лучше сразу примерить, так надёжнее будет.

Драпу ничего не оставалось делать кроме, как приступить к примерке. Он забился в тёмный угол, это всё, что имелось в помещении для таких, как мы и снова стал оголятся, в который уже раз за этот день. Я же взял продавца за локоток и подвёл ближе к свету.

— Вопрос у меня к тебе имеется — сказал я, как можно ласковее. — А скажи ка мне дорогой, чего это у вас людей так мало сегодня? Праздник, что ли в городе какой намечается и народ туда подался, а может ещё какое мероприятие, где нибудь рядом проходит, а я не в курсе?

— Не слышал я про праздник ничего. Да и остальное тоже мимо меня пробежало. А народу почему мало? Так тут много причин может быть, но я точно не знаю по какой именно сейчас у нас тише, чем обычно — заюлил через чур субтильный продавец и обернувшись к Драпу спросил: — У тебя там всё хорошо? Помощь не нужна?

— Ты оставь его в покое. Он большой мальчик, разберётся, какой стороной штаны одевать — легонько повернув Решето к себе, предложил я ему. — Ты лучше со мной поговори. Я что обидел тебя чем? Или подарок мой тебе не понравился?

— Да что ты?! Со мной, так давно никто не разговаривал. А про подарок, так и вообще речи никогда не было.

— Ну так давай не будем портить наши, вновь завязавшиеся, дружеские отношения. Я тебя, как друга прошу скажи, что народ болтает?

— Да разное говорят, я что прислушиваюсь? Кому то одно надо, кому то...

— Не ожидал я от тебя такого. Вроде парень ты не глупый и понимаешь, что друзей много не бывает — с горечью в голосе прервал я хитрого рассказчика и сделал вид, что собираюсь закончить разговор.

— Подожди. Не велено нам разговаривать с покупателями на такие темы. Понимаешь?

— Я что, никогда на твоём месте не был? Конечно понимаю. Только и ты пойми, сегодня ты мне услугу оказал, а завтра. А завтра я может быть тебе такое предложение сделаю, которого ты всю свою жизнь ждал.

— Это ты серьёзно? — спросил Решето недоверчиво, глядя на меня словно рентгеновский аппарат.

— Жизнь она такая, может таким боком повернуться, что... — подбирая более весомое слово, я замолчал на несколько секунд.

Ромуальд же, мой ограниченный словесный запас, воспринял по своему и этой короткой паузы ему хватило, чтобы сделать выбор между существующим корпоративным братством и только начинающей зарождаться дружбой.

— Ладно, я расскажу всё, что знаю. Только ты больше никому, даже этому — кивнув в сторону почти одевшегося Драпа, заявил мой новый знакомый решив, что жизнь действительно полна неожиданностей и сюрпризов.

Глава 16

"Одиночку" покинули лишь на рассвете, здраво решив, что в таких условиях, куда то переться на ночь глядя, не стоит, будет у нас ещё время заночевать под открытым небом. Вчерашний рассказ продавца магазина не сумел уменьшить моё огромное желание, как можно быстрее отыскать Степана, ни на йоту, наоборот, он только усилил его. Однако надо быть реалистом, опасность о которой со всей откровенностью поведал Ромуальд и, которая словно дамоклов меч нависла над моим современником, заставила не только торопиться, но и более серьёзнее отнестись к личной безопасности. Совсем не обращать внимания на действительно подозрительные события, с недавних пор начавшие происходить на новых землях и вокруг них, не стоит, это может сильно отразиться на состоянии здоровья. Драп, рассказ продавца также воспринял очень серьёзно, пожалуй, серьёзнее чем я, но оставлять меня один на один с неизвестными, породившими столько домыслов и слухов, даже и не помышлял. На предложение вернуться к себе домой и ждать моего возвращения там, он отреагировал очень нервно, назвав его оскорбительным и недостойным, и на этом все разговоры, на эту тему, были у нас прекращены. Мы договорились, что покинем гостеприимный лагерь одиночек рано утром, когда нормальные старатели ещё продолжают спать, чтобы ни у кого не вызывать не нужных подозрений.

Как решили, так и сделали, и вот уже, что то около часа топаем мы втроём по пыльной грунтовке, только только начавшей избавляться от ночной темноты. Город ещё совсем близко, его не яркие огни время от времени прорываются сквозь густые заросли, когда кто то из нас смотрит в его сторону, но мы всё равно внимательно следим за обочинами, странными тенями, буквально на мгновение, не понятно откуда, появляющимися у нас на пути, прислушиваемся к любому шороху, которых в предрассветном лесу не мало и думаем каждый о своём, не пытаясь даже заговорить друг с другом. Ушастое животное и то присмирело, оно больше не пристаёт к нам со своими вечными просьбами о еде и воде, а от его былой резвости не осталось и следа, возможно и на него действует напряжение, накопившееся в нас со вчерашнего вечера.

Рассказ единственного, хорошо знакомого мне представителя здешней торговли, был кратким и одновременно с этим достаточно ярким, словно вспышка молнии. И ударил он по моему воображению с не меньшей силой, чем гром среди ясного неба. Слухи, вошедшие в мои уши после появления в магазине Драпа, были жалкими цветочками, без цвета и запаха, а повествование продавца походило на полотно художника, решившего положить свой талант и умение на плаху фильмов, будоражащих зрителя сценами ужаса и откровенного насилия. Он так умело сложил в единое целое всё, чего слышал и о чём догадывался, что мне ничего не оставалось кроме, как безоговорочно верить ему, ну хотя бы во время этого страстного повествования. Трагические приключения, искателей ценностей прошлого, которых в арсенале Ромуальда насчиталось аж три, каждый раз заканчивались одним и тем же, гибелью одного или сразу нескольких моих коллег. И не просто гибелью, из-за неосторожных действий или от зубов и когтей хищников, а ужасной расправой осуществлённой руками человека, имеющего в своём распоряжении, как минимум, тесак среднего размера. Между двух покупок он, естественно по секрету, рассказал мне, какие отверстия в животе троих членов одной из групп обнаружили их приятели, во время выхода на тот же самый маршрут. С помощью своих изящных пальцев, которым самое место на клавишах рояля, показал какого размера черви у них там завелись и одними только глазами объяснил о возмущении людей, обнаруживших трупы, когда они при обыске вещей пострадавших не отыскали ничего ценного, за что можно было бы получить хотя бы жалкий медяк. Всего убитыми нашли семерых и у всех погибших были одинаковые симптомы прощания с жизнью, а также схожие показатели в разделе личное благосостояние. Никто из рассказывающих об этом, слушавших это из первоисточника, а также ни один из числа тех, кто передавал истории из уст в уста, не помнит, чтобы когда либо раньше на новых землях убивали людей в таких количествах сразу и за такой короткий промежуток времени. Это подтвердил и Решето, а в последствии и Драп, ещё больше сникший после передачи мной ему, выпытанного у деятеля торговли. И вот теперь мы, под впечатлением от всего, что удалось узнать, уверенно двигаемся в том направлении, где это всё происходило и боимся посмотреть друг другу в глаза, но упорно следим за дорогой и всем, что творится вокруг неё.

— Не думаю, что засаду могут организовать прямо на дороге — разорвал тишину, мой товарищ.

— Мне тоже кажется, что это не реально — согласился я с ним. — Это же каким придурком надо быть, чтобы здесь на людей нападать, когда в лесу столько возможностей осуществить это имеется.

— Тогда может остановимся и поедим, а то топать на голодный желудок, как то не очень? — предложил Драп.

— Давай. Надо только место выбрать, чтобы и осёл себе чего нибудь нашёл. Видишь, тоже переживает.

Ещё до завтрака нам повстречалась телега с товаром, в сопровождении трёх человек и это окончательно успокоило нас. А когда мы его уже почти доедали, по дороге проехало ещё две, точно таких же, как и у нас, повозки. От этого зрелища стало совсем весело и дальше мы шли, разговаривая в полный голос о том, что только лезло в наши, не обременённые думами о засадах, головы.

Горной дороги, ведущей в теперь уже мою общину, достигли в сумерках, но несмотря на это отказать себе в её посещении не мог. У меня на руках имеется ценный документ, от которого зависит дальнейшая жизнь огромного числа, только начавших налаживать своё хозяйство, людей и таскать его, куда попало, мне не позволяет совесть.

— Заночуем здесь — высказал я своё пожелание Драпу, больше похожее на ультиматум. — Ты пока место выбери для ночёвки и располагайся, а я в общину схожу.

— А чего это мы тут ночевать будем, прямо у дороги, в пыли? Поехали все вместе туда и там где нибудь устроимся. Далеко до жилья отсюда? — заупрямился мой приятель.

— Километра полтора, по этой дороге, может ближе — размышляя над тем, как поступить, ответил я.

— Совсем же близко. Не стоит из-за такого расстояния всю ночь себе портить.

Может быть он и прав, тем более София просила заехать к ним на обратном пути, для приватного разговора, а он навряд ли быстро закончится.

— Заворачивай осла, поедем. Заодно посмотришь, куда меня сосватали — дал я своё согласие на совместное посещение "моих владений".

— А ну скотина, поворачивай! Чего встал в раскорячку!? — заорал на уставшее животное Драп, обрадованный таким удачным поворотом судьбы.

Осёл, уже привыкший к такому бесчеловечному отношению к себе со стороны новых хозяев, повиновался и медленно потащил телегу в крутой подъём, стараясь не отставать от людей, довольно улыбающихся друг другу.

Драп не переставая говорил о том, как мы умно поступили, что повернули сюда, какой я совершил дальновидный поступок, когда согласился стать главой общины, расположенной в таком удачном месте. Он ещё много чего хорошего сказал в мой адрес и в адрес людей, поселившихся здесь, но ближе к концу пути всё же не выдержал и сдал себя с потрохами.

— А бабы в общине симпатичные? Все с детьми или есть такие, кто ещё не успел обзавестись потомством? Думаю, ничего страшного не будет если я, прямо же сегодня, попытаюсь с кем нибудь из них познакомиться. Ты, как считаешь? — спросил он меня.

— Ты не будешь возражать если я выскажу своё мнение, по этому поводу? — спросил я его, не дав прямого ответа.

— Конечно, ты же мой друг, я поэтому и спрашиваю тебя. Мне важно знать твоё мнение, тем более ты глава этой общины. Почему бы мне и не прислушаться к нему?

— Так вот, хочу тебе сказать, что не стоит сегодня пытаться знакомиться, очень близко, с кем бы то ни было. Поговорить это пожалуйста, а вот оказывать знаки внимания не надо, оставь это на потом. Пускай на тебя посмотрят, оценят, может быть в следующий раз тебе для знакомства и усилий прилагать не надо будет. Какая нибудь краля положит на тебя глаз и всё сама за тебя сделает.

— Хм. А что, пожалуй, ты прав. Тем более до темноты то осталось совсем ничего. Что за это время успеешь рассмотреть? Сейчас познакомлюсь с какой нибудь красавицей впопыхах и в темноте, а потом она передо мной, при дневном свете и предстанет во всей своей страшной красоте. И что мне тогда с ней делать? — согласился со мной Драп, а немного погодя добавил: — Не знал, что в твоей голове может быть что то такое, до чего я сам бы не додумался.

— Думать надо головой, а не другим местом — так и тянуло сказать меня, но я сдержался и считаю, что правильно поступил. Мне и самому просто жуть, как хочется, срочно с кем нибудь познакомиться, поэтому не стоит смеяться над чувствами друга.

По ранее заведённой традиции, прежде чем окончательно спуститься в низ, напился из родника, напоил осла, предложил другу утолить жажду, потом, вместе с ним освежил все имеющиеся в нашем распоряжении ёмкости и только после этого вышел на ровный участок земли, покрытый высокой и сочной травой, которую тут же попробовал наш четвероногий напарник.

— Нравиться — дёргая его за поводья, сказал Драп.

— Ещё бы. У такого источника всё, что растёт рядом, должно быть очень вкусным и сладким — согласился с ним я.

Навстречу нам, в отличии от прошлого раза, выбежало, должно быть, всё население горного хутора, во главе с одной из сестёр.

— А София с вами? — ещё из далека спросила меня Клеопатра.

— Нет. А что, она до сих пор не вернулась? — дал я ответ и тут же сам спросил.

— Как с тобой ушла, с тех пор мы её и не видели. Мы думали вы в городе по делам задержались. Мало ли чего у вас там не получилось. А тут видишь, как, ты вернулся, а её всё ещё нет.

Мы с Драпом переглянулись, наверняка подумав об одном и том же, но озвучил я совсем другую мысль, которая не была идеальной, однако могла оказаться вполне правдивой.

— Может быть она у знакомых задержалась? Перед расставанием София говорила, что собирается осла покупать. Мы вот этого знаешь, как долго выбирали — дернув зачем то осла за ухо, сказал я.

— Могла конечно и задержаться, — ухватившись за моё высказывание, словно за соломинку, предположила старшая из сестёр и почти сразу же надломила её пополам: — Но не настолько же.

Молчавшие до этого момента жители плоскогорья стали наперебой обсуждать наш разговор. Фразы и отдельные высказывания, долетавшие до меня, говорили о сильном беспокойстве женщин за судьбу Софии.

— Ты на долго? — спросил Клеопатра, удовлетворившись тем, что о судьбе сестры я знаю не на много больше, чем все остальные.

— До утра хотели бы у вас задержаться. Не прогоните? Ночь переночуем, в завтра дальше пойдём, к соседям вашим — ответил я, всё ещё оставаясь под впечатлением пропажи ушедшей со мной, больше чем неделю тому назад, женщины.

— А это, кто с тобой, знакомый или родственник? — спросила Клёпа, равнодушно скользнув взглядом на стоящего в двух метрах от неё Драпа.

— Друг — коротко ответил я.

— Ну что же, друзьям наших друзей мы всегда рады. Проходите — пригласила женщина нас. — Да, а ты почему ничего не говоришь, как у вас в городском совете всё прошло? Сделали, что хотели или не вышло.