— Скажем так, я догадывался, что меня тут будут гасить, и подумал, что без такого свитка нам, точнее им не обойтись. — Рядом с нами стояли все участники нашей группы, а также ректор, Диил и еще несколько преподавателей, среди которых был и зав кафедрой боевой магии, под опекой которого и находилась Лутания. Все они слышали наш разговор с целителем, а когда он замолчал, вопрос задал ректор.
— А какие вы создали артефакты, молодой чел?
— Простите ректор, но наше занятие еще не закончено, так что не стоит выдавать мои секреты противникам, рано еще. Девочка уже пришла в себя.
— Лутания, как ты себя чувствуешь?
— Уже нормально, а что это было?
— Те перенапряглась, но все уже позади, к концу занятия ты уже будешь как новенькая.
— Господин ректор, мы можем продолжить наше практическое занятие? Ведь все уже нормально?
— Да, вы правы, давайте продолжим, очень интересно наблюдать за вашим боем. — Рядом стояла и грела уши Ратина. Она внимательно разглядывала меня. Наверное, тоже не ожидала такого вот результата боя. Она еще раз окинула взглядом, лежащую на матрасе Лутанию и, не говоря ни слова, пошла на свою позицию.
Ратина решила начать атаку стихией земли. На меня обрушился шквал камней и песка. Я, естественно, активировал свой щит. И пока она его штурмовала, я уселся на землю и начал выводить руны, создавая 'свиток полного исцеления'. Подумал и вспомнил, ведь хотел сделать еще боевой артефакт. Сделал 'Воздушный пресс' и 'Водопад'. Да, быстро я стал делать артефакты. Но мне дали карт-бланш, вот я им и воспользовался. Пока меня атаковала Ратина, на трибунах уже подумали, что меня уже можно вычеркнуть из списка живых. Меня не было видно из-за того смерча, что на меня обрушила моя противница. Тем большим удивлением было для всех, увидеть меня за моим щитом, который уже был на последних процентах, но все же выдержал. По трибунам пролетел всеобщий вздох удивления. Они увидели меня за переливающимся голубыми искорками щитом, я сидел на пятой точке и заканчивал создавать свиток. Все, я скрутил свиток и спрятал его за пазуху. Каково же было приятно видеть выражение лица Ратины, когда она увидела меня сидящим и спокойно записывающим что-то на листе бумаги. Я поднялся и деактивировал свой щит. Магиня тут же принялась создавать какое-то плетение из боевой воздушной магии, а я вновь активировал свой нейтрализатор. Как я понял такого плетения никто до меня не применял, это я назвал его плетением нейтрализатора. А вообще оно служило совсем для другого. Это нечто подобное я нашел в справочнике простых плетений, затем мы с Линн его доработали, и получилось плетение второго уровня. Ратина, тоже никак не могла понять, почему у нее не получилось применять плетение воздушной школы магии. Она уже в третий раз попыталась его применить и все неудачно. Сообразив, что проблема не в ее умении создавать плетение, а в моем умении противодействовать ей, она попыталась создать плетение огненного шара, и хоть стихия огня была не основной ее стихией, но огнем она тоже оперировала не плохо. Я не стал разрушать ее плетение, уже было неинтересно. Щит мой, уже тоже никуда не годился, а вливать в него силу я не имел права, у меня ведь по условиям занятия, почти нет магических способностей, вот и надо отрабатывать по плану. Поэтому, я дождался, когда Ратина наконец создаст огненный шар, надо сказать что шар получился большим для студента, сантиметра три-три с половиной. Этого достаточно, чтобы спалить все на том пяточке полигона, где мы все находились, то есть и Релаю, и Ликаю могло достать. Она уже готова была послать его в мою сторону, когда я сломал в руке маленькую щепку, на которой и было написанное мной плетение школы магии воды под названием 'Водопад'.
Я прописал активацию на разрушение этой щепки. На голову моей противницы вылилось литров пятьсот воды. Конечно ее огненный шар исчез и плетение развалилось. Она была в шоке и, похоже уже пылала ко мне ненавистью. Она снова стала напитывать плетение огненного шара и в этот раз это уже были не шутки, шар уже достиг пяти сантиметров в диаметре и продолжал расти, а в глазах Ратины я видел свой приговор. На трибунах, наблюдатели тоже заволновались. Они-то хорошо знали, чем может закончиться взрыв такого шара. И собрались закрываться щитами. Но в этот момент я активировал артефакт 'Воздушный пресс' и Ратину обволокло щитом, только щит этот ничего не пропускал наружу. Она поздно поняла, что она сотворила и нейтрализовать свое плетение уже не могла. Моя противница в доли секунды поняла, что она сотворила и осознала последствие, также она поняла, что сейчас умрет, так как шар коснувшись моего плетения 'Воздушного пресса' взорвется и сожжёт все, что находится внутри. Она смотрела на меня померкшими глазами, как бы извиняясь и прощаясь, а я в этот момент бежал к ней со всех ног. В моем мозгу стучала мысль 'Только бы успеть', ведь я убью ее таким образом. За щитом жахнуло, я все же в последний момент попытался вытянуть энергию из плетения, но полностью мне это не удалось, слишком все получилось быстро, хотя взорвавшаяся шаровая молния была уже диаметром сантиметра полтора. Но Ратине и этого хватило, она горела, нет ОНА ГОРЕЛА. Блин, что же я наделал, идиот, девчонку спалил. Воздушный пресс я снял, еще не добежав до пылающей Ратины. На ходу вынимая из-под куртки свиток, я наложил его на обгоревшую Ратину и прочитал его. Так быстро я еще не читал руны. Свиток вспыхнул и рассыпался пеплом. А я еще наложил на нее два плетения полного исцеления. Может поможет. Я стоял возле нее на коленях и ждал. Представляю какую боль она сейчас испытывает, ведь она в сознании. Идиот, она в сознании. Уловив эту мысль, я заблокировал ей болевые ощущения. И стал ждать я не видел, как к нам подбежали все, да, все кто присутствовал на полигоне и наблюдал за нашим сражением. Все были в шоке, даже целители встали за моей спиной и только наблюдали, что я делал. Когда к нам, буквально подлетел ректор, то он закричал:
— Целители, сделайте же что-нибудь или уже поздно? — Один из целителей эльф, негромко сказал.
— Мы ничем помочь уже не сможем, все что было возможно уже сделал этот странный хуман, он сделал даже больше, чем смогли бы сделать мы. Сейчас надо только ждать.
— То есть, как это он сделал? Он же не целитель, и даже почти не маг?
— Не знаю, но он наложил на нее уже три плетения полного исцеления и снял с нее болевые ощущения.
— Как? — только и спросил ректор.
— Не знаю, только...
— Что только?
— Господин ректор, я могу ошибаться, но, по-моему, он переключил боль с нее на себя...
— Что? Как, зачем?
— Наверное этим он хотел наказать себя, за произошедшее.
— Но он то не виноват, она сама должна была понимать, что она делает, наоборот он спас нас всех, такая шаровая молния смела бы даже нас с трибун, не успей мы прикрыться.
— Наверное, он считает по-другому. Посмотрите на него, господин ректор. В этот момент все посмотрели на меня. Я по-прежнему стоял на коленях рядом с Ратиной. Я действительно проклинал себя за то, что с ней произошло, ведь я вполне мог вытянуть энергию из ее плетения и все, все бы закончилось, а что сделал я, закупорил ее с ее шаровой молнией наедине. Блин, вот зачем я это сделал. Когда я почувствовал, что сейчас испытывает Ратина, я действительно переключил боль с нее на себя. И прочувствовал в полной мере то, что перед этим чувствовала она. Из моих глаз лились слезы. Не от той боли которая сейчас выворачивала меня на изнанку, а от той жалости, что я испытывал к этой девчонке. Она была все время в сознании, но даже не пискнула от той боли что она терпела. Она сейчас смотрела на меня. А я не видел никого. На моих руках начали проступать ожоги и сваливаться кожа, лицо тоже начало покрываться обгорелой коркой, а я терпел. Терпел, как терпела она. Вот уже и волосы начали тлеть. Картина со стороны была страшная. Разумные замерли. Первым в чувство пришел Диил.
— Целитель, накладывай на него полное исцеление, и не один раз, он себя сам сейчас сожжет. Быстрее. — Он кинулся ко мне и видя, что я сейчас не вижу никого и ушел в себя, он закричал.
— Кирилл, Кирилл. Алета, вспомни Алету, вспомни свою дочь, не делай этого. Все уже закончилось. Ты сейчас убьешь себя, а Алета останется сиротой. Ты меня слышишь, вспомни Алету. Ты ведь теперь за нее отвечаешь. Алета. — Прокричал он мне почти на ухо. Видимо слово Алета, привела меня в чувство. Я активировал свою нейросеть и тут же произнес в слух.
— Линн, регенерация. Полное восстановление, и стал заваливаться на Ратину, сообразив в последний момент, оттолкнулся рукой и, изменив траекторию падения, завалился рядом с моей поверженной противницей.
Когда я пришел в себя большинство разумных уже покинуло место последних событий. Я открыл глаза и увидел взволнованный взгляд Диила. А потом увидел их. Моих девочек. Я попытался встать, но меня придержали.
— Все уже нормально, я восстановился, Диил. Спасибо вам.
— За что? — Переспросил Диил.
— За волшебное слово. — Попытался улыбнуться я.
— Какое слово? — Не понял он.
— Алета. — Произнес я, глядя в его глаза.
— Понятно. Ты как?
— Да нормально уже, только на душе кошки шкребутся.
— Кто?
— Не важно. Как себя чувствует Ратина и вообще, как она?
— Она конечно дура и сама виновата во всем, но с ней все уже нормально, вот она позади тебя.
Я повернул голову привстал и посмотрел ей в глаза.
— Прости меня, Ратина, я не хотел, чтобы все так вышло. — Она смотрела на меня пустым взглядом. Похоже, что для нее не прошло все бесследно.
— Линн!
— Да, Кир.
— Линн, надо проверить ауру и метрическую матрицу Ратины, похоже, что у нее нарушилась психика. После пережитого.
— Секунду, сейчас сравню с эталоном.
— Ты что, сняла с нее копию метрической матрицы?
— Конечно, ты ведь отдал приказ, собирать копии матриц с магов? Или я не права?
— Какая ты у меня умница, какая ты у меня...
— За то ты нас чуть не убил. Меня отключил и включил у себя в мозгу процесс самоуничтожения. Это как, нормально?
— Об этом потом, Линн, все потом. Что там с Ратиной?
— Ты прав, Кирилл, у нее есть сейчас несколько отличий от эталона. В принципе ничего особо страшного, но все-таки изменения есть.
— Господин ректор, прикажите отвести Ратину в мою комнату.
— Зачем, Кирилл? — Удивился ректор.
— У нее есть проблемы после пережитого. Я помогу ей это исправить.
— Ты считаешь, что наши целители ей не помогут, а ты поможешь?
— Да, поверьте, господин ректор, так для нее будет на много лучше. Будет, как новенькая к вечеру, обещаю.
— Ну что ж. Кор.
— Да, господин ректор.
— Скажи своим, пусть отведут девочку куда скажет Кирилл.
— Будет исполнено, господин ректор.
— Кирилл, нам нужно провести разбор того, что сегодня произошло. Ты в состоянии пройти в мой кабинет и помочь нам в этом вопросе?
— Конечно, господин ректор. Только все же сначала я хочу помочь Ратине, а через час я буду в вашем кабинете. Так подойдет?
— Да, так будет хорошо. Иди, Кирилл, ее уже увели. Скажи нам только, что это было, почему гореть начал ты, когда девушка уже начала поправляться?
— Я не должен был так жестоко наказывать ее, я допустил ошибку, а потом было уже поздно, я мог ее убить этим безобидным плетением. За это я себя и наказал.
— Да уж, мы думали, что ты уже... спасибо Диилу, он похоже вывел тебя из состояния самоистязания.
— Вы правы, если бы не он, то, наверное, на какое-то время я был бы выведен из строя.
— Да ты бы просто сгорел. Я даже не понимаю, как ты перевел на себя ее муки.
— Может быть вы и правы. Бедная девочка. Никогда в жизни не допускал такого, даже на войне. А тут... Может я и заслужил смерть...
— Я поднялся и пошел в сторону своего общежития, со мной пошли и мои девочки и что самое странное Лутания.
— Девчонки, мне нужна будет ваша помощь.
— Что нужно сделать, Кирилл? — одновременно спросили меня Релая и Ликая.
— Я проведу лечение, или точнее сказать восстановление Ратины, а вы, если не тяжело и это не противоречит вашим правилам поведения, ... а вы сможете провести послеоперационное, ... даже не так, реабилитационные процедуры. Пообщайтесь с Ратиной, по-вашему, по девичьи, ей это поможет. Понимаете, теперь, наша группа, это как наша семья. Мы должны держаться вместе. Вместе мы большая сила. Но сейчас ее нужно поддержать. Согласны?
— Хорошо, Кирилл. Мы ей займемся. — Лутания слушала то, о чем мы говорим с широко открытыми глазами.
— Я что, теперь тоже в вашей семье? — Удивленно спросила она непонятно кого.
— Ты одна из нас. Так что теперь будь добра не доводи до греха. Видишь, чем сегодня закончилось? Вот и я об этом. С тобой получилось на много лучше, чем с ней. Блин, как же ей было больно. Бедная девочка. Дальше мы уже шли молча. Когда мы вошли в мою комнату, Ратина уже сидела в кресле и наблюдала за нами. Она уже пришла в себя и не понимала за чем ее привели сюда.
— Кирилл, извини меня, я перегнула палку и закусила удила, ты меня так разозлил, что я почти потеряла контроль над собой.
— Девочка моя, Ратина, ты полностью потеряла контроль, это первое, второе, ты должна сегодня была просто участвовать на практическом занятии, а не пытаться убить меня. Не понятно, что я тебе сделал, что ты поставила перед собой задачу во чтобы то ни стало уничтожить меня. Но это не главное. Ты подвергла опасности моих девочек и вообще всех присутствующих на полигоне. Я очень хорошо знаю, что мог натворить такой шарик. Поверь, есть опыт. Ты могла уничтожить нас всех. Результат ты ощутила на себе. Я конечно принимаю твои извинения и вообще не буду тебя ни о чем спрашивать. Я должен тебе помочь, исправить последствия перенесенных тобой мучений.
— Кирилл, ты ведь всю боль перевел на себя, я почувствовала, когда ты снял с меня боль, а потом ты направил ее на себя, я видела это, и как ты начал гореть и вообще... — Ратина заплакала.
— Все уже почти позади, Ратина. Я помогу тебе.
— Чем? Ты ведь чел, да и чем мне нужно помогать? Я ничего не чувствую.
— У тебя есть некоторые изменения в ... не важно, в организме.
— Да нет у меня никаких изменений, Кирилл, что ты выдумываешь?
— Я могу тебе это доказать. Надо?
— Ну попробуй.
— Подумай об огне или шаровой молнии, Ратина. — В этот момент глаза Ратины расширились, ее передернуло, она вскочила с кресла и открыла рот в попытке закричать.
— Все хорошо, Ратина девочка моя, все хорошо, все уже закончилось, я тебе помогу, я обнял ее и прижал к себе, а она расслабилась и горько заплакала.
— Мне страшно, Кирилл. Мне очень страшно. Это так больно. Ты же знаешь, ты почувствовал тоже что и я.
— Да, девочка, я все почувствовал, я тебе помогу, прямо сейчас помогу.
— Как, Кирилл? Чем ты сможешь мне помочь?
— Ну я же тебя восстановил? Смотри у тебя на лице и руках красивая кожа, такая же, как и была раньше. Никаких ожогов. Физически ты полностью уже здорова. Осталось помочь тебе справиться с...
