— Против хавков, как ты и говорил. Я уже предупредил, кого мог, чтобы были настороже. В самой войне против хавков ничего сложного нет. За горным кряжем много полян и долина у притока Амизии чистая. Там поставим лагерь, пошлем разведку и узнаем насчет мятежа. В стране хавков лесов мало, местность ровная и болотистая, так что война на их землях дело не сложное.

— Ну а если это не хавки?

— А если не хавки, как ты говорил, то нужно быть готовым к бою в любой момент, может даже завтра. Поэтому, иди и спи, Марк. Завтра силы понадобятся.

Валерий простился и пошел последовать умному совету. За день он так устал, что еле держался на ногах, и была надежда, что наконец-то действительно уснет. Несколько последних ночей выспаться не удавалось. С тех пор, как он услышал зов, организм пребывал в приподнятом возбужденном состоянии, и напрочь прогонял сон.

Следующее утро выдалось таким же пасмурным и хмурым. Едва рассвело, легионы вышли из лагеря на узкую лесную дорогу. Во главе колонны снова встал восемнадцатый, за ним девятнадцатый и семнадцатый легионы. Замыкал походный строй обоз с небольшим арьегардом. Валерий стоял на холме и смотрел, как по краю топи строится войско, а в сторону накрывшего холмы тумана, уходят конные алы германцев во главе с Арминием. Стоявших поблизости легионеров это зрелище не радовало, и они открыто выражали свое недовольство, пока возмущенные вопли не прервал центурион.

— Думаете, будете скучать без германцев? Впереди много германцев, еще насмотритесь.

Легионеры поворчали и занялись другими делами. Однако германцы ушли не все. Некоторые конные отряды стояли около вала и охраняли построение. Среди них Валерий видел Вульфилу и другие знакомые лица.

По лесной тропе колонна двинулась уже под моросящим дождем. Постепенно топи оказались в стороне, и они снова вошли в лес. По расчетам Валерия вчера легионы прошли около двадцати километров, и впереди предстоял еще день перехода. Планы до них довел Эггий сегодня утром на командирской сходке. Им предстояло выйти на открытую местность на границах земель ангривариев и хавков, поставить там лагерь, и проведя разведку, выступить и подавить волнения. Все выглядело разумно, но Буховцев уже знал, чем обернуться все их разумные планы.

Вскоре дорога стала шире, густой лес перемежался широкими полянами, идти по которым после лесной чащи было одно удовольствие. Валерий ехал в середине колонны в окружении Геция и других бенефициариев. Рядом с ним топали по разбитой в грязь тропе легионеры первой когорты. Шли молча, лишь изредка негромко переговаривались, поминали богов и ругались на 'могучей' латыни. Налетавшая морось мочила их одежду и снаряжение, и струйки воды лились с поклажи под ноги идущим сзади товарищам. Шлемы на головах, щиты расчехлены и висят на перевязи на левом плече, а сзади покачиваются в такт шагам подвешенные к фуркам, кирки-долабры. Несмотря на сырую погоду, шли они достаточно быстро. Тесные лесные прогалы сменяли поляны, в низинах войско проходило через топи по уложенным на тропу веткам. Ближе к полдню, когда легионеры устало волочили ноги по сырой траве и грязи, впереди показался край болотистой низины и плывущая в тумане гора. С каждым шагом гора постепенно выступала слева большой серой, поросшей лесом, громадой. Валерий внимательно присматривался к лесистому контуру, а когда они подошли ближе, он узнал ее. Пришло острое чувство опасности, уже столь привычное, что Буховцев не обратил на него внимания. Он приподнялся в седле, чтобы рассмотреть гору подробнее, и почти сразу перед ним предстало уже забытое видение из будущего. Они стоят с Лютаевым в исторической деревушке у Калькризе, а вдали сереет в сумерке гора. Тогда, в видении она выглядела также. Нолин говорил, что сражение было не при Калькризе, но сейчас Валерий чувствовал опасность, а он уже привык доверять своим ощущениям. Он позвал Геция.

— Квинт, передай по когортам — всем быть настороже, и найди Нерия.

Дорога спустилась вниз, в сторону топи, сделала очередной поворот и перед Валерием открылась вся местность. Да, несомненно, это была Калькризе, но только вокруг все было другое. Сам лесистый холм выглядел по-другому и уходил извилинами вдаль на километр. Ниже, по его краю, тянулся луг, покрытый стелящейся по земле осенней травой. По нему в сторону леса двигалась колонна восемнадцатого легиона. Еще ниже луг постепенно переходил в топкую, в кочках долину. Иногда болотистая местность подступала к холму совсем близко, так что дорога шла почти вплотную к горе, а в других местах пространство было достаточно широким. Восемнадцатый легион уже миновал узкий проход, и оставив гору позади, шел вверх по пологому склону, где за сосновым лесом угадывалась большая поляна. На какой-то миг небо прояснилось и окрасило гору и окрестности розовато-золотистым светом. Из головы колонны к нему спешил Нерий. Валерий снова обратился к подошедшему Квинту Гецию.

— Пошли гонца к Дуилию, пусть приготовятся к бою и насколько возможно ускорят шаг.

Тертий шел с отрядом во главе колонны легиона, и сейчас от него многое зависело. Подошел Нерий, отсалютовал.

— По твоему приказу, трибун.

— Гору смотрели? Что там?

— Германцы, трибун. Как и всю дорогу — удивился центурион.

— Много?

— Здесь много. Тут рубеж у них. Вождь Арминий сказал — будут проход охранять, чтобы хавки не заняли.

Валерий скрипнул зубами. Как все просто.

— Центурион, беги быстрей и готовь своих людей к бою. С горы возможно нападение — приказал он, а сам пришпорил коня, догнал когорту Филаида.

— Ахилл, нападут здесь, будь готов.

Эллин молча кивнул и заспешил с распоряжениями.

Между тем они втянулись в долину, и пока все было тихо. Легионеры подняли скутумы, ускорили шаг. Шли, озираясь по сторонам, торопясь быстрее покинуть опасное место.

* * *

На них напали, когда легион уже почти миновал гору и поднимался по широкой лесной ложбине на поляну. Валерий ехал сбоку колонны, был настороже и радовался, что узкий проход между горой и топью удалось миновать без приключений. Радости мешало только не покидавшее его ощущение опасности, и не зря. Внезапно, окрестности огласил глухой протяжный звук трубы, и все пришло в движение. Он обернулся и увидел странное зрелище. Холм Калькризе ожил, сверху посыпались ветки, разом в воздух взлетели сотни стрел и копий и опустились на колонну семнадцатого легиона. Послышались вопли раненых и громкие команды центурионов. Мгновение растерянности прошло, легионеры прикрылись щитами, и по округе пронесся глухой дробный стук, похожий на удары градин о деревянную крышу. Все это Валерий увидел мельком, так как его внимание сразу переключилось на другую опасность.

В глубине леса, что-то ожило, заревело, и на их колонну из лесной чащи в яростной атаке кинулась толпа германцев. Буховцев едва успел вскинуть шит, как в него ударилось сразу несколько стрел. Пара стрел попала в коня, конь дернулся и начал оседать на землю. Атаку завершил подскочивший германец. Валерий увидел взмах дубины, и мощный удар в щит швырнул его на землю. Приземление было жестким. Удар выбил воздух из легких, и на несколько мгновений он отключился от реальности мира, а когда пришел в себя, то увидел, как перед его лицом взметнулось железное жало фрамеи. Тело сработало на автомате. От удара ноги фрамея отлетела в сторону, а следующим ударом в пах туда же полетел и ее хозяин. Валерий вскочил, и потянул руку к ножнам, но меча в ножнах не было. Меч, вылетел при падении, и лежал в пяти метрах от него, а сам Буховцев был в окружении германцев. Внезапная атака оттеснила легионеров в ложбину, где они отчаянно старались восстановить строй. Рядом бился в судоргах раненый коняга, а опасливо обходя его, к Валерию подбирались несколько варваров с фрамеями. Он вытащил из ножен кинжал, сделал глубокий вдох, почувствовал легкость в теле, а также то, как замедлился окружающий мир. Взгляд сосредоточился на нападавших, но странным образом Валерий видел все вокруг. В один миг пропали слабость в коленях и пустота в области живота, адреналин прошел по телу волной. Сознание исполнилось неземного спокойствия и уверенности в своих силах. Говорите, что нужно использовать, когда будет угрожать опасность, что же, это подходящий момент. Спасибо, Тихон Викторович — мысленно поблагодарил Валерий и кинулся на противника. Бросок щита вбок, выпад кинжалом и германец отскакивает назад с раной в груди, но почти сразу у лица Буховцева взметнулось жало фрамеи и времени хватило только чтобы уклониться. Потом удар фрамеей другого германца, искаженное яростью лицо которого промелькнуло перед его взглядом. Пришлось резко отступить. Валерий почувствовал опасность сзади, уклонился и обернулся. Вовремя. Среди наседавших на строй легионеров, на него тоже обратили внимание. Завернутый в шкуру германец метнул в римлянина фрамею. Валерий прикрылся щитом, а когда фрамея воткнулась в щит, бросил его в германца. Враги подобрались близко, и в этой свалке скутум только мешал. Бросок вышел удачный. Получив краем щита в голову, германец повалился на спины своих товарищей. Буховцев обернулся и сразу резко ушел в сторону. Выпад фрамеи едва не пронзил ему грудь. Он не успел занять удобное положение, как подскочивший германец замахнулся для последнего удара. Вероятно, тут бы Валерию пришел конец, но в этот момент его конь, который бился в предсмертных судоргах, в последний раз вскинул задними ногами, и ударил германца копытом в голову. Тот рухнул на землю без звука.

Спасибо, лошадка — поблагодарил Валерий, и сжав в руке короткий кинжал, бросился вперед. Чему бы ты ни учился в жизни, тебе это всегда пригодится, и это так. Он уже успел в этом убедиться за свою короткую жизнь. Так что готовьтесь друзья-варвары испытать на себе рукопашный бой легионов будущего. А дальше пошла потеха. Страха не было, была лишь холодная ярость, и стремление во чтобы то ни стало настоять на своем, победить. Блокировка короткого удара фрамеей, мгновенный выпад кинжала и германец валится на землю перерезанным горлом. Вот еще один германец вскинул фрамею. Перехват древка, бросок грузной туши вперед и сразу удар кинжалом в сердце. К следующему Буховцев подскочил сам. Уклон от удара дубиной, захват руки и удар с разворота локтем в челюсть, а следующий в горло. Это вам уже привет от Антипатра. Он работал на автомате, задерживая дыхание, как его учил Нолин. Сознание ушло в сторону и наблюдало за всем отстраненно. Лишь когда он свернул шею очередному опасному противнику, на него навалились сзади, прижали к земле и прикрыли щитами. Пришла помощь.

Валерий очнулся посреди ложбины. Некоторое время он просто сидел, часто и мелко дышал, как вынутая из воды рыба. Легкие горели, но дыхание постепенно приходило в норму, а рассудок начал воспринимать окружающий мир. Вокруг шел бой. Легионеры отбили нападение, перестроились, оттеснили германцев к лесу, но дальше не пошли. Там, на окраине леса шла хорошая рубка, хотя и не такая яростная как при первой атаке. Плотный строй легионеров держал оборону вдоль всей ложбины, с обеих сторон. На месте боя лежали тела раненых и убитых. Тех, кого удалось вынести, укладывали рядом с Буховцевым, посреди ложбины. Здесь же сидели на земле вполне здоровые легионеры из третьей линии, отдыхали. Незнакомый центурион подошел к Валерию. Посмотрел на него почтительно, с интересом.

— Пришел в себя трибун? Ох, и удивил ты парней, расскажут кому, не поверят. Клянусь Марсом Мстителем, никогда такого не видел.

— О чем ты, центурион? — удивился Валерий.

— О том, что ты германцев как скот резал. Когда мы подошли, они как истуканы стояли, боялись на тебя напасть. Такой страх ты на них нагнал. Видимо правду жрецы говорят, что некоторые люди ведут род от богов.

Валерий хотел рассмеяться, но только закашлялся.

— Род Валериев знатен, но богам я не родня.

Центурион, однако, посмотрел на него с сомнением, не поверил.

— Долго я тут пролежал? Как у нас дела?

— Не долго, трибун. Когда мы тебя принесли, ты без чувств был, хрипел только. А дела не плохи, я хуже видел. Германцев отбили. Главная атака была с той стороны, где ты ехал, а с другого края они малыми силами напали, так что мы их сразу загнали в лес, но на всякий случай сторожим и тот край. Плохо там — он указал в сторону горы — семнадцатый еще выберется, а обоз им не протащить.

Валерий присмотрелся к горе. Небо немного прояснилось, Солнце окрасило местность розоватым светом, и в чистом прозрачном воздухе было видно, что около горы шел жаркий бой. Германцы метали сверху копья, камни и внизу тоже теснили легионеров. На широком месте топи сбился в кучу обоз. Звуки боя, крики, ржание лошадей сливались в сплошной гул и разносились по окрестностям. Впрочем, здесь, в ложбине тоже было шумно. Крики команд, крики попавших под меч, или фрамею, гулкий стук от ударов оружия по щитам. Обоняние, приведенное экстремальной ситуацией в животное состояние, остро ощущало запахи крови, человеческих нечистот и пота, и чистые запахи осеннего леса. Он еще раз посмотрел в сторону горы. Узкое дефиле, которое миновал их легион, сейчас было местом боя. Легионеры пытались оттеснить германцев и взять проход под контроль. Может и получиться, но центурион прав, обоз им не протащить.

— Найди Геция — приказал он центуриону.

— Квинт Геций убит.

Валерий вздохнул. Жаль парня, к Квинту он привык. Но времени для печали не было, да и не последние это будут сегодня жертвы.

— Тогда пошли кого-нибудь, пусть принесут мне щит и меч. Они должны быть там, откуда меня принесли. Пошли гонцов в голову колонны, к Эггию. Мне нужно знать как у него дела. Пусть также найдут Дуилия и Филаида. Пусть узнают, что у них. В другие когорты тоже отправь гонцов.

Центурион вскинул руку и пошел выполнять распоряжение. Между тем, бой шел своим чередом. Валерию принесли щит и меч. Германцы еще несколько раз вываливались из леса на римский строй, и тогда для отражения атаки поднимались все, кто стоял на ногах. В том числе и Буховцев. Однако теперь застать врасплох римлян не удавалось, и германцев быстро оттесняли в лес. Валерий опять возвращался в центр ложбины, ставшей местом дислокации его штаба. Здесь же лежали раненые, которых становилось все больше и больше. Около них сновали медики, делали перевязки, зашивали раны. Безнадежных тут же избавляли от мучений их товарищи. Молитва богам, и приставленный к сердцу меч входит в тело. Валерий стоял рядом и никак не мог привыкнуть к этому будничному конвейеру смертей. Смерть или рану в строю, он уже считал привычной, да сам бой в строю после первой схватки за жизнь, представлялся почти рутиной. Свистки центурионов, слаженное перемещение строя, и уставший биться в первой линии ряд, отходит во вторую линию. Самым опасным было поскользнуться на склизкой и липкой от крови траве и выпасть из строя. Такой ошибки германцы не прощали.

Вскоре пришли сообщения от Ахилла и Дуилия. У них все нормально. Сообщение от Эггия гласило — держаться, восемнадцатый пробился к большой поляне, там скоро будут ставить лагерь. Постепенно положение стабилизировалось. Атаки германцев почти прекратились, лишь изредка из леса вылетали стрелы-срезни и выскакивали небольшие отряды с фрамеями в руках, пытаясь пробить римский строй. Впрочем, без особого этузиазама. Все это не походило на типичную германскую тактику, когда на острие атаки шел один из вождей с отрядом воинов, вооруженных мечами, дубинами и похожими на томагавки, топориками. За ними уже следовали обычные германцы с фрамеями. Сейчас же атаки носили скорее беспокоящий характер, попытки пробить римский строй прекратились. Гонцы сообщали, что аналогичное положение было и в других местах боя.