Анализируя речи, прозвучавшие на митинге, А.Р.Нобель приходит к выводу о том, что они содержали "отрицательную эмоциональную оценку представителей социальных групп: ?государственные служащие, облеченные властью? и ?нерусские?". Следователь не видит разницы между "отрицательной эмоциональной оценкой" и законными составами преступления. Таковая оценка не является противозаконной, гражданин имеет конституционное право не только иметь свои оценки, но и свободно распространять их в виде мнений.

Ни одно из приведенных следователем высказываний на митинге ("Во-первых, эта власть держится на лжи"; "Вы молодежь, это кадровый резерв русской власти, сотни отважных сердец, которые призваны спасти Россию от оккупантов"; "Россия сейчас находится в яме, в котловане, в который ее загнала современная власть!"; "По стране идет кризис, в котором виновата власть"; "И вот такой мразью власть наполняет наши области, наши районы, а русские рабочие при этом не имеют работы!") не содержит указания на

152 какую-либо социальную группу; термин "власть" употреблен обобщенно; о "нерусских" нет ни слова. В целом видна полная несостоятельность аргументов следователя.

Также в данной части Постановления повторены те же нелепые и безграмотные штампы, что и в других частях Постановления. Характерно, что следователь применяет к понятию "нерусские" характеристику "социально этническая группа". Чем снимает в принципе возможность характеристики вышеприведенных высказываний как преступных, поскольку в праве понятие "этническая группа" отсутствует, а значит, к ней невозможно применить нормы законодательства. Кроме того, подобная характеристика в отношении "нерусских" является, с научной точки зрения, безграмотной. "Нерусские" не этническая группа и не социальная группа. Нерусские ни в какую группу не объединены.

Точно те же соображения можно высказать и по поводу второй группы высказываний, приведенных следователем. Все они либо являются информированием с элементами экспрессии ("мира нет — идет война", "нам предлагают вступить в диалог с властью" и др.), либо личной оценкой ситуации ("это геноцид", "ползучая оккупация под видом перестройки", "власть воров", "власть паразитов" и др.) В высказываниях отражено только неприятие действующего в стране политического режима, обобщенно названного "власть", дается эмоциональное обоснование этого неприятия. Это обычная риторика оппозиционных публичных выступлений, не более того.

Необходимо отметить: даже касаясь фиктивной общности "нерусские" (в понимании следователя), выступавший говорил о конкретных лицах, а не о группе. И даже перечислил их поименно: "...лица других национальностей сумели приобрести наши фабрики и заводы, наши национальные богатства. Вы все их знаете, можно перечислить их по фамилиям: Лисицкий, Березовский, Ходорковский, Фридман, все эти Абрамовичи". Перечисленные лица, по мнению выступавшего, нерусские. Подобное предположение не создает никакого состава преступления. Как и обобщение "все эти Абрамовичи", которое отнесено не к национальности, а к типу деятельности — приобретению фабрик, заводов и захвату национального достояния. Никакая социальная, национальная, религиозная, расовая общность в данном высказывании не затрагивается.

То же касается и высказывания в отношении должностных лиц: они перечислены поименно: "Помимо того, все эти шулерманы, приняв русские фамилии, занимают высокие государственные посты в нашей стране. Это и МИД Лавров, это и Минфин Кудрин, это и наш премьер-министр Путин, это и наш президент Медведев". Нет сомнений, что в данном случае не говорится о какой-либо национальности или социальной группе. Оскорбительное "шулерманы" (то есть, "шулеры") может быть предметом частного иска о защите чести и достоинства, что не входит в компетенцию следователя А.Р.Нобеля, даже если он рассматривает подобные суждения как покушение на основы конституционного строя и безопасность государства.

— 7 В четвертом эпизоде следователь изобретает очередную социальную группу — "лица, обличенные государственной властью". Безграмотность подобного изобретения очевидна, аргументы изложены выше. В данном фрагменте дословно воспроизведены те же текстовые клише, включая заявление о покушении на основы конституционного строя и безопасность государства и нелепые домыслы о конституционных нормах.

Большая часть приведенных речевых фрагментов является информированием — изложением фактов и их эмоциональной характеристикой. Эмоциональная оценка касается планов заселения области "инородцами" (дословно: "людьми иного рода"). Излагаются и другой общеизвестный факт: использование "абортированного материала". Ему также дается эмоциональная оценка. Следуют эмоциональные характеристики непоименованных лиц, которые, по мнению выступающего, ведут неблаговидную деятельность: заселяют землю "инородцами" и используют "абортированный материал" ради омоложения негодяев, находящихся во власти. При всей оскорбительности

153 характеристик ("жирные дегенераты в костюмах", "ничтожные, никчемные предатели", "власть пидарасов", "прислужники оккупантов"), они не относятся ни к конкретным лицам, ни к реальным группам лиц, ни к социальным или каким-то другим группам. Они оценивают только лиц, совершающих неблаговидные поступки, на которые указал выступающий. Звучит призыв к аресту этих лиц, поскольку их деятельность расценена как преступная, направленная на уничтожение русского народа. Все эти высказывания никак не могут формировать состав преступления, поскольку являются мнением, не затрагивающим никакой социальной, религиозной, национальной, расовой группы. Как не касаются они и фиктивной группы "лица, обличенные государственной властью".

Характерна небрежность следователя: в тексте Постановления им повторен целый абзац, цитирующий выступление. Что свидетельствует в целом о крайне низком профессиональном уровне А.Р. Нобеля, который не удосужился составленный им текст перечитать.

Большая часть Постановления представляет собой клише, аналогичные формулам подобных документов при возбуждении уголовных дел в отношении организованных преступных групп, которые применены без всяких оснований. Клише повторены в Постановлении многократно, но никак не соотносятся с описанием предполагаемых преступных деяний. Между описаниями таковых и формулировками многократно повторенных текстовых фрагментов не усматривается никакой логической связи. Аргументация А.Р. Нобеля носит алогичный и антинаучный характер, а также идет вразрез с основами права. Следователю не известны основы конституционного права, государственного права, законодательства о противодействии экстремизму, законодательства об общественных объединениях. Им выдуман целый ряд понятий, не имеющих хождения ни в праве, ни в научной литературе. В целом Постановление характеризуется крайней степенью невежества и правового нигилизма.

К сожалению, суд не принял во внимание изложенных выше доводов и предпочел выполнять политический заказ — организовать репрессии против активных участников митингов в Кирове. Для этого были привлечены услужливые эксперты, стремящиеся словесной эквилибристикой доказать недоказуемое или фальсифицировать содержание текстов и речей граждан.

В конце мая 2010 года было составлено экспертное мнение Алексея Анатольевича Калинина, кандидата филологических наук, декана гуманитарного факультета Кировского филиала Московского гуманитарно-экономического института, анализирующее тексты речей на митинге 1мая 2009 года, а также текст листовки "Русские трудящиеся!", в которых, якобы, содержится оправдание терроризма. Эксперт бы выбран начальником ЦПЭ по Кировской области Э.В.Макаровым.

Особенностью текста экспертного мнения является недостаточная осведомленность эксперта в современной политической лексике и привлечение в качестве методологической литературы отдельных источников, не имеющих серьезного авторитета в научной среде. Без сомнения, вся указанная экспертом литература может использоваться им в собственных научных исследованиях, но не является источником принятых в науке суждений, авторитетных концепций и методологических подходов. Имена авторов указанных литературных источников не известны в науке. Также эксперт при обсуждении терминов не привлекает юридические формулировки используемых понятий, предпочитая словарные значение — достаточно упрощенные и не отражающие всего спектра возможных контекстов. И только понятие "оправдание терроризма" соотнесено экспертом с нормой права.

В понятийном блоке экспертизы используются также становящиеся все более популярными ошибочные трактовки. Например, трактовка понятия "национальная, религиозная исключительность" или "превосходство". Автор экспертизы произвольно

154 заменяет понятия "исключительность" и "превосходство" на "преобладание", а также дополняет определение рядом смысловых противопоставлений: "ущербность" и "порочность". Подобная трактовка может иметь место наряду с множеством иных. В частности "исключительность" может обобщать представления об особых талантах или отличительных особенностях отдельного человека, группы людей, народа в целом. То же касается и понятие "превосходство", которое имеет трактовки, далекие от дискриминации. Преобладание, например, может выражаться в объективных обстоятельствах: более высоком культурном, интеллектуальном уровне, более высоких спортивных достижений. При этом могут отсутствовать какие-либо утверждения об ущербности и порочности иных лиц, групп, народов.

Длинный перечень признаков возбуждения национальной, расовой или религиозной вражды в экспертизе носит очевидно внеисторический характер и составлен произвольно, без должных оснований. Так, отрицательный образ расы, нации, религии может складываться исторически. Следовательно, мы будем иметь дело со стереотипом массового сознания, а вовсе не с возбуждением вражды. Если вражда уже имеется, то возбудить ее невозможно. Она уже возбуждена в прежние исторические периоды.

Экспертом демонстрируется непонимание принципиальной несовместимости развитых религиозных систем, что приводит в духовной сфере к принципиально разному пониманию своих интересов в религиозной сфере. Следовательно, несовместимость интересов складывается в силу особенностей религиозного сознания вообще и не может быть признаком возбуждения вражды. В данном случае речь идет не о вражде, а об исторически сложившихся различиях и естественном отчуждении между теми, кто следует принципиально различным представлениям о религиозной Истине.

Практически все заявленные экспертом признаки несут на себе отпечаток этого непонимания: там, где вражда (в более мягком положении — непонимание, подозрительность, отчуждение и т.д.) существует, ее невозможно "возбудить". То, что сложилось в общественном сознании, не может быть вменено в вину отдельному лицу. Максимальная санкция за отражение в своей публичной деятельности стереотипов общественного сознания — осуждение с неких моральных позиций.

Ссылка эксперта на Методические рекомендации "Об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой и религиозной вражды" не извинительна. Данные рекомендации не могут служить источником научного знания. Они подготовлены более десятилетия назад. За это время существенно изменилось законодательство и в научный оборот введена большая масса литературы. Применение явно несостоятельного источника говорит о низком уровне проведенной экспертизы.

Эксперт допускает серьезную неточность в понимании национального вопроса. Так, им на одну доску поставлены следующие экспрессивные выражения: Чурки заполонили город, Русские свиньи не дают нам жить, Продажные жиды оккупировали правительство. В данном случае формирование негативного отношения по этническому принципу непосредственно касается только русских. Определение "чурки" не затрагивает никакой народ непосредственно, характеризуя скорее присутствие "чужого" — инородного, инокультурного этнического элемента. Определение "жиды" в прошлом касалось только и исключительно евреев, не имея никакого негативного оттенка (см., например, произведения Н.В.Гоголя), затем приобрело пренебрежительное значение, а в современном русском языке стало ругательством, не затрагивающим исключительно евреев. Словом "жид" сегодня превратилось в ругательство наравне со словом "фашист". Следовательно, только из контекста можно понять, относится ли слово "жид" к евреям или к размытой общности неэтнического типа, в адрес которой направляется негативная оценка.

155 Столь же искаженно воспринимается автором экспертного мнения высказывание типа "Бей русских свиней". Эксперт полагает, что это всего лишь призыв к совершению действий, направленных на возбуждение национальной розни, унижение национального достоинства. В действительности глагол "бей" однозначно свидетельствует о призыве к осуществлению насильственных действий по этническому признаку.

В целом можно заключить, что эксперт пользуется произвольными трактовками, которые могут не иметь никакого отношения к исследуемому материалу.

Ряд утверждений эксперта обусловлен низкой информированностью о состоянии политической среды и компетентностью в политической терминологии.

Совершенно нелеп домысел эксперта о значении символа в листовке, который он распознает как "фрагмент свастики". В то же время, изображение с очевидностью демонстрирует символ с очевидной асимметрией. Даже если представить, что это часть изображения, то оно открыто лишь частично. Под каким бы углом ни была бы развернута свастика, половина ее изображения может включать только два луча. В данном случае мы имеем вдвое больше лучей, имеющих также нехарактерный для свастики вид гамматического изгиба — заостренную форму. Если симметрично продолжить открытую часть изображения, то получится вовсе не свастика, а один из элементов традиционного русского орнамента. Если бы эксперт соотносил свои замечания с нормами права, то он не применял бы термин "свастика" произвольно, а сравнивал бы изображенный символ с символикой Национал-социалистической партии Германии. Символ в листовке с нацистским символом не имеет ничего общего, кроме принадлежности к центрально-симметричным символам (да и то, если считать восстановление скрытой части символа однозначным).

Надо отдать должное, эксперт не рискнул соотнести "свастику" из листовки с нацистским символом и сделал вывод, что символики, сходной с нацистской до степени смешения, в листовке нет. Тем не менее, эксперт оставил возможность для неадекватного использования его текста и применения иных выводов. Определение изображения как "свастики" дает основание следствию или суду сделать ошибочный вывод о том, что "степень смешения" все-таки присутствует.

Недостаточная осведомленность эксперта в характере и типах общественных движений приводит к грубой ошибке. Эксперт верит на слово авторам листовки: если они себя называют национал-социалистами, то все, сказанное ими, относится именно к национал-социализму. И даже к некоему "движению". В действительности, в листовке нет никаких признаков "движения". Разве что тираж листовки может быть основанием для предположения о том, что существует некая группа лиц, ее выпустивших. Признаков принадлежности к какому бы то ни было движению в листовке нет.