В тот раз, едва взглянув на массивный, несколько даже аляповатый, серебряный перстень, он сразу же насторожился. Несомненно в безделушке что-то было. Как опытный покупатель, Витус ничем не выдал своего интереса, разгорающегося с каждым мгновением, а начал прицениваться к разному хламу, в изобилии разложенному на грязной тряпке, когда-то, в незапамятные времена, носившей гордое имя "простыня".
Продавец, носатый и горластый горец с горящими глазами, торговался за каждый медяк с таким остервенением, как будто от результатов торгов зависела его никчемная жизнь и с каждым лотом, который все никак не удавалось всучить магу, свирепел все больше и больше, словно горный мангул — противоестественная помесь осла и гиены, сохраняющая все худшие качества обоих родителей.
Разумеется, никто и никогда процедуры зачатия не видел, да и трудно было вообразить, что в процессе, или же после него, гиена не сожрет осла или ослицу — в зависимости от того, кто был, так сказать — принимающей стороной, но общественное мнение упорно считало мангула детищем именно этих животных — уж больно противный у него был вид и характер.
Доведя носатого до точки кипения, и сделав вид, что уходит, Витус лениво взял в руки вожделенный перстень и поразился тому, как мало тот весит. Вне всякого сомнения, перстень такого размера из любого известного магу металла, или сплава: золота, серебра, меди, олова, свинца, железа, бронзы, или же стали, должен был весить больше. Гораздо больше! Это открытие еще больше утвердило Витуса во мнении, что перстень не простой. Однако, простой перстень, или же непростой, ничто не могло повлиять на игру мага — ни один мускул не дрогнул у него на лице, когда он вальяжно, будто делая великое одолжение, поинтересовался у продавца: "А за это сколько хочешь?", при этом всем своим видом изображая, что делает тому величайшее одолжение, интересуясь таким дерьмом. В запале, горец выкрикнул: "Золотой!", но наткнувшись на соболезнующий взгляд мага пошел на попятную и в результате короткого, но яростного торга, Витус получил перстень за серебряную монету. Как правильно замечено: талантливый человек талантлив во всем, включая искусство торговаться.
Некоторое время спустя, Витус за большие деньги, можно сказать — из-под полы, прикупил запрещенный к свободному распространению трактат с профессиональным описанием технологии создания "Огненного Цветка". Тщательное изучение документа позволило ему уловить скрытые взаимосвязи между Цветком и Перстнем, и взглянуть на последний, так сказать — вооруженным взглядом. В процессе сравнительного анализа выяснилось, что плетение, реализованное в Перстне, предназначено для преодоления стационарных защитных заклинаний, причем даже таких мощных, как Цветок, ну а то, что артефакт не местной работы, маг понял с самого начала, как только начал с ним работать.
В том, что Витус сумел разобраться с назначением Перстня нет ничего удивительного — профессионал всегда поймет другого профессионала, работающего в той же области. Ну-у... к примеру, если бы в руки Петера Генлайна, из Нюрнберга, который сделал первые карманные часы еще в начале XVI века, попали современные механические, или кварцевые, он несомненно разобрался бы с их механикой, и так же несомненно понял, что они сделаны не здесь и не сейчас. Сумел бы он разобраться с электронными? — это вопрос. С начинкой, разумеется, нет — слишком велик технологический разрыв, а с внешним интерфейсом — с тем, ЧТО они показывают — наверняка. И наверняка, это не потребовало бы очень много времени. Так и Витус, тщательно изучив Перстень, понял для чего он предназначен, а заодно пришел к выводу, что сделан он не Сете, а если и на Сете, то не людьми, а если и людьми, то не теми, которые сейчас населяют планету.
В нынешнее время сделать такой Перстень было невозможно. И вот почему. В артефактостроении одинаково важны обе части — и магическая составляющая и структура, внедренная в материальный носитель плетения. А при имеющемся уровне развития технологий на Сете, создать структуру, подобную той, которая была реализована в Перстне, было невозможно. Для наглядности опять же воспользуемся примером гениального средневекового часовщика, которому попал в руки экземпляр современных механических часов, каких-нибудь "Timberland", или "Tissot", или еще каких. Так вот, покопавшись внутри этих замечательных приборов, вышеупомянутый Петер Генлайн, пришел бы к несомненному выводу, что при современном ему уровне развития машиностроения и материаловедения создать детали и детальки, которые он увидел, вскрыв корпус, невозможно. Про миниатюрные подшипники и всякие хитрые сплавы он смог бы понять только то, что он не представляет, как и из чего они сделаны. Да что там подшипники — в его время невозможно было создать даже обычные зубчатые колеса, обработанные так же тщательно, как те, которые открылись его взгляду.
Вот и Витус пришел к аналогичному выводу относительно Перстня. И если продолжить сравнение с часами, то как Петер Генлайн сумел бы разобраться, как завести исправные часы, так и Витус сумел зарядить разряженный Перстень, приведя его в боевое состояние. Разобравшись с назначением могущественного артефакта, попавшего к нему в руки, Витус, кто бы сомневался, загорелся страстным желанием испытать его по-взрослому. А для этого был только один путь — одеть Перстень и пройти через хорошо сконструированное и, соответственно — хорошо заряженное охранное плетение. Однако, проводить испытание на себе любимом он не собирался. Когда человеку живется хорошо, или, по крайней мере — неплохо, он к развлечениям, связанным с реальным риском для жизни, не склонен. Если он, конечно, не адреналиновый наркоман, а Витус наркоманом не был. И тут такой случай! — удача сама шла к нему в руки.
— Так вот, — продолжил Витус, — я сейчас за него возьмусь, к ночи будет готов... я думаю. Можно будет попробовать. — На самом деле Перстень был исправен и заряжен под самую горловину бензобака, а маг собирался за оставшееся время подготовить еще один артефакт с совершенно другим функционалом, но Гистасу знать, с каким именно, не полагалось. — Но... — маг внимательно взглянул на Змея, — без гарантии. Сам понимаешь — это будет испытание артефакта. Так что, если твой человек сгорит, — маг развел руками, — без обид.
— Какие обиды? — усмехнулся Гистас. — Некому обижаться будет. Я сам пойду.
— Почему? — Удивился Витус. — Нет специалистов? — Гистас только покачал головой, подтверждая, что мол — нету. — А раньше были... — с ноткой ностальгии, удивившей его самого, продолжил маг. — Но, в любом случае, тебе виднее.
... вот и чудесно... меньше будет проблем... если что...
Змей покривил душой. В Сером Цехе нашлась бы пара-тройка профессионалов, способных в одиночку нейтрализовать восемь бездоспешных охранников и четверых горных волкодавов, однако Гистас хотел все сделать сам. Хотел и все! Правда в этом эмоциональном и, на первый взгляд — безрассудном, желании была рациональная составляющая. Эта самая пара-тройка профессионалов именно что — была способна, но с другой стороны, с той же долей вероятности — была не способна. Каждый их них вполне мог не оправдать "оказанное ему, высокое доверие". И что тогда оставалось Гистасу? Наблюдать из-за огненной стены, как гибнет последний шанс на спасение Джулии, не имея ни малейшей возможности повлиять на ход событий? Нет уж — лучше он сам. Если все получится — спасет Джулию. Не получится — ему уже будет все равно. Жалел Змей только о том, что если он не добудет "Пирамиду Света", встретится за последней чертой им не удасться. В том, что девочка уйдет наверх — к Свету, Змей не сомневался ни мгновения, как не сомневался и на свой счет. Никаких иллюзий Гистас не питал, знал, что путь у него один — во Тьму. Однако ничего этого он говорить Витусу, разумеется, не стал. Сказал другое:
— А некому поручить. Да и вообще, хочешь сделать хорошо — делай сам.
— Согласен... — не раздумывая кивнул маг. — Да, вот еще, может так получиться, что до Пирамиды ты доберешься, а до Ключа — нет.
— Это как? — не понял Гистас.
— Ну-у... может он будет спрятан.
— Я найду.
— Не сомневаюсь. Но, возможен, к примеру, такой ход — вторую часть артефакта охрана привозит утром. Возможно такое?
— Теоретически да, — вынужден был согласиться Змей, — но верится слабо.
— Не согласен, в жизни чего только не случается. Всего не предусмотришь. Сам знаешь. — Со сказанным трудно было поспорить и Гистас согласно покивал, ибо это было правдой, а маг продолжил: — Поэтому, я заодно подумаю, как забрать работающую Пирамиду. Пока она включена, руками ее лучше не трогать. Без рук останешься. — Змей снова покивал.
* * *
*
— Как гласит даосская мудрость: если по дороге к храму тебя сожрал тигр, значит это был не твой путь! — с важным видом объявил Шэф, делая глоток кофе из маленькой серебряной чашки. Комплект: чашечка, блюдечко и ложечка из благородного металла был очень красив — настоящее произведение искусства, но пить горячее из нее было неудобно — из-за высокой теплопроводности серебра шедевр чувствительно обжигал пальцы, однако трудности командора никогда не пугали, что подтверждал его любимый тезис: "Полярник жара не боится!"
— А если не сожрал? — заинтересованно осведомился старший помощник, щедро накладывая гусиный паштет на кусок булки с маслом.
— Твой!
— Точно! — обрадовался Денис. — Я тоже читал про это у Конфуция в описании царств Жун и Мань. Там еще продолжение есть: лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным!
— Сечешь! — с интонацией Вадима Галыгина похвалил его командор.
Компаньоны после очередной ночи, насыщенной всякими нехорошими излишествами, расположились вдвоем за огромным столом на квартердеке "Арлекина". Нехорошие излишества — это мягкий эвфемизм, а если рассматривать их действия с точки зрения бдительных старушек, оккупирующих лавочки перед подъездами многоквартирных домов, и при этом называть вещи своими именами, то это были самые настоящие сексуальные извращения, бледной тенью которых являются терабайты порнухи в Интернете.
С другой стороны, современная сексология либерально полагает, — то, что доставляет удовольствие обоим партнерам и делается по взаимному согласию, извращением не является. Единственным скользким моментом в данной ситуации было то, что партнеров было существенно больше двух, но так как довольны были все, то на это можно было не обращать внимания.
С третьей, феминистской, стороны может последовать резонное возражение: а откуда известно, что довольны все!? То, что весь этот плавучий бордель, вне всякого сомнения, был по душе этим двум козлам — Шэфу и Денису — это и козе понятно, а из чего следует, что бедные девочки из группы поддержки тоже были довольны!? А!!!??? Однако и здесь все просто и прозрачно. На этот каверзный вопрос существует честный ответ — не были бы довольны, не возвращались бы каждый вечер, снова и снова, на "Арлекин" — силком никто никого не тянул. Это, как с Windows: используешь — значит принял лицензионное соглашение. А читал ты его, или нет — твои проблемы.
Пригревало ласковое, еще не обретшее дневную ярость, солнышко, голубели небеса, белели немногочисленные облака, синело море, мягкими порывами налетал теплый, ласковый ветерок, Шэф и Денис были выжаты насухо — как песок в пустыне Сахара и насколько выжаты, настолько и умиротворены — жизнь была прекрасна. Или же притворялась таковой.
В общении с любой девушкой существуют два приятных момента. Первый — когда она приходит, второй — когда уходит. Как бы ни была прекрасна, любима и желанна женщина — время от времени от нее требуется отдых. Особенно, если их много. Компаньонам в этом плане повезло — бакарские прелестницы, которые осчастливили их своим вниманием, владели высоким искусством оказываться рядом, когда были нужны, и как по волшебству куда-то исчезать, когда требовался антракт.
— А вообще, ты это к чему? — насчет даосов, — лениво поинтересовался Денис, продолжая праздник обжорства. Теперь он сооружал огромный бутерброд с ветчиной.
— А к тому, минхерц, что пока ты бездумно наслаждался жизнью, я, в отличие от тебя, еще и работал.
— И я даже знаю чем! — ухмыльнулся Денис.
— Не знаешь. Я работал языком.
— Ну-у... я примерно так и предполагал...
— Пошляк! — обиделся Шэф. — Я решил проблему с Генерал-губернатором!
Здесь следует сделать небольшое пояснение. Компаньоны, за время своего недолгого пребывания в благословенном городе Бакаре, успели завести полезные знакомства со многими ветвями местной власти: с Гильдией Магов, с полицией, с аристократами, с духовенством, чего нельзя было сказать про местных представителей администрации Акро-Меланской Империи.
Конечно же, знакомства были шапочными, с отчетливым душком негатива, но! — достижению цели поставленной Шэфом, все эти контакты вполне себе способствовали — все их участники пришли к твердому убеждению, что связываться с северянами можно лишь в крайнем случае, когда нет другого выхода, а лучше дружить, или, на худой конец, держать нейтралитет.
В связи с вышеизложенным очевидно, что Шэф очень хотел окучить и главный кустик, можно сказать — жемчужину коллекции, на грядке бакарского истэблишмента — Генерал-губернатора, да вот только было не очень понятно, как. На кривой кобыле к нему не подберешься. Не заявишься в приемную, что вот мол северные варвары хотели бы засвидетельствовать — пошлют. Надо было быть представленными. А кем? Только людьми вхожими.
И, что характерно, компаньоны знали одного такого человека — главу Гильдии Магов Свэрта Бигланда, да вот только была одна незадача — вряд ли он стал бы их представлять. Проблема, конечно же, была хоть и трудновыполнимой, но решаемой, однако поджимало время — бесконечно торчать в Бакаре было нельзя... хотя и очень хотелось, однако надо было дело делать, а для этого требовалось все же покинуть благословенный город, а покидать его, не завершив окучивания, было не с руки. Короче говоря образовался запутанный клубок из того, что было должно, и что хотелось. Но, в любом случае, ниточкой, позволявшей его распутать был Генерал-губернатор Бакара.
Как правильно отмечал верховный главнокомандующий: "Любая, не до конца решенная проблема, подобна не взятой во время наступления крепости, оставшейся в твоем тылу — в любой момент от нее можно ожидать любой неприятности". Поэтому, вопрос с наведением мостов к главному бакарскому чиновнику следовало решить до отъезда. Мало ли что может произойти во время отсутствия компаньонов в славном городе? — да все, что угодно может произойти! А так будет хоть какая-то гарантия, что Северные Лорды будут защищены от грязных наветов и необоснованных финансовых претензий.
И вот Шэф, в процессе общения с Электрой — страстной брюнеткой, удивительно похожей, по мнению обоих компаньонов, на Кармен, выяснил удивительные вещи. Первое — ее папа, первый заместитель министра финансов Акро-Меланской Империи. Второе — в настоящее время он находится на отдыхе в Бакаре. Собственно говоря, она с ним и с мамой и приехала. Третье — папа, мама и она приглашены на бал, который дает сегодня вечером Генерал-губернатор. Четвертое — она может без проблем добыть приглашения на бал. Пятое — папа с удовольствием представит их Генерал-губернатору.
