В зале повисла тягучая тишина. Никто не рисковал нарушить её, потому что не был готов ни согласиться с моим предложением, ни отвергнуть его.
— Ты предлагаешь мне свернуть весь мой бизнес? — Наконец почти прорычал Кайзер.
— Бизнес? Нет, чистый бизнес ты можешь оставить себе. А вот с криминалом придётся расстаться. Ты же пропагандируешь превосходство белой расы. — Начал я ответный наезд. — И где оно, это превосходство? Твоя сила держится на наркотиках, вымогательствах и воровстве. По сути, ты ничем не лучше Барыг. Ничем не лучше этих грязных нигеров. Ты делаешь ровно то же, что и они. Хочешь показать превосходство белого человека? Тогда займись настоящим бизнесом, наладь производство, подними науку, поддержи культуру. И если ты добьёшься этого, имея в составе своей организации только истинных арийцев, то я первым приду и поздравлю тебя с успехом. А сейчас я вижу только кучку бледнолицых выродков, которых от негров отличает только меньший размер члена и светлый цвет кожи.
Кайзер встал, и его стул отлетел назад, упав на пол. Он сжимал и разжимал кулаки, гневно сопя и силясь хоть что-то сказать в ответ.
— Ещё раз повторю. Моё предложение — это не фарс, и не игра. Я мог бы убить вас всех за долю секунды. Но это неспортивно. Я не получу от этого никакой выгоды. Никакого морального удовлетворения. Мои законы — это всего лишь плата обществу за то, что оно позволяет мне утолить жажду крови. Я мог бы убивать всех подряд, но предпочитаю делать так, чтобы мои действия приносили пользу не только мне, но и окружающим. Вы можете соглашаться со мной, можете не соглашаться — это ваш выбор. Я лишь объясняю свою позицию, а вам остаётся принять собственное решение и столкнуться с прогнозируемыми последствиями. Мне тоже не нужен хаос в городе. Он мешает бизнесу.
Кайзер постоял ещё несколько секунд, потом пододвинул стоящий рядом стул и уселся на него, не говоря ни слова. Из-за барной стойки вышла девушка, которая подняла упавший стул и поставила его рядом с соседним столом.
— Мы поняли твою позицию и обещаем подумать над ней. — Сообщил мне Выверт.
— Для начала этого хватит. — Согласился я.
— Итак, мы закончили с основной темой нашего собрания. — Обратился ко всем Выверт. — Прежде чем наши пути разойдутся, есть ли ещё какие-то вопросы? Предложения, объявления, жалобы?
— У меня есть предъява. — Раздался грубый голос со стороны группы Кайзера.
Обнажённая по пояс фигура поднялась из-за стола и подошла к нам. Это был Крюковолк. На нём была плоская металлическая маска с 'волчьими' ушами. Из одежды присутствовали только чёрные широкие джинсы. А всю верхнюю половину тела усеивали металлические шипы и крючья, растущие прямо из кожи. Он уставился на стол, за которым сидела команда Неформалов.
— Вон та чувырла, Адская Гончая, эта сука напала на моё предприятие. Натравила свою чёртову собаку на моих клиентов. Тебе повезло, что меня там не было, шлюха.
Мрак пристально посмотрел на Суку, потом ответил Крюковолку:
— Это риск, с которым приходится считаться, занимаясь бизнесом в Броктон Бей. На твоём пути могут встать кейпы, не важно, герои они или злодеи.
Крюковолк обжёг его взглядом:
— Это вопрос уважения. Мы не воюем, но вы хотите похерить мой бизнес? Сначала сообщите, в чём ваша проблема. Позвольте мне самому решить, хочу ли я переместить свой бизнес.
— А что за бизнес? — Поинтересовался я.
— ...Собачьи бои. — Ответил Крюковолк немного посомневавшись.
— Хм... и ты хочешь предъявить подобную претензию Суке? — Удивился я.
— А в чём проблема? — Крюковолк насупился и с вызовом посмотрел на меня.
— Как бы это тебе сказать... — Протянул я. — Все собравшиеся здесь являются масками. А каждая маска — это псих, имеющий то или иное отклонение в своём поведении. Вот ты, к примеру, любишь насилие. А Сука любит собак. Это отклонение определяет наше поведение, делает нас способным использовать силу. И когда к любой маске приходят, и говорят о том, что она должна действовать наперекор своему сдвигу в мозгах, та впадает в ярость и начинает крушить всё вокруг. Для Суки такой раздражитель — это когда кто-то делает больно собакам. Для тебя — это если кто-то скажет, что ты должен полюбить всех негров на планете. А вот если взять меня, то если бы ты устраивал бои до смерти не собак, а кавайных котиков, я убил бы тебя прямо здесь и сейчас, невзирая ни на какие соглашения и перемирия. Как сказала в своё время вон та особа в чёрном прикиде, когда ей приказали остановиться, — я кивнул на Королеву Зергов, — 'Я не могу. Это сильнее меня'. Так что если ты устраиваешь собачьи бои, то тебе сразу стоит заложить в расходы вероятность того, что на следующий день к тебе заявится псих вроде Суки и начнёт крушить всё вокруг ради достижения согласия с собственной шизой. Это понятно, или Суке стоит начать пропагандировать секс с неграми под окнами твоей квартиры?
По залу разнеслись сдерживаемые смешки. Крюковолк посопел, как Кайзер несколько минут назад, потом уставился на Суку и заявил.
— В следующий раз я порву на части тебя и твоих собак.
— Посмотрим. — С вызовом ответила та.
Крюковолк зыркнул на меня, а потом отправился обратно за свой стол. Я осмотрелся и обнаружил, что половина присутствующих смотрит на Крюковолка или Суку, а вторая половина погрузилась в свои мысли, пытаясь понять, в чём именно заключается их личное сумасшествие.
— У кого-то есть ещё какие-то вопросы? — Спросил Выверт. В его голосе ощущалась безмятежность.
— Да, что стало с Туманом и Ночью? — Спросила Чистота, не вставая со своего места.
— Вроде бы я оставил вполне конкретную поясняющую надпись. — Посетовал я. — Они умерли.
— Мы не нашли их тел.
Все присутствующие сосредоточили своё внимание на мне. Для некоторых весть о том, что я убил двух сильных кейпов была шокирующей.
— Вы же знаете, как я поступаю с телами казнённых. Я разрываю их на мелкие части. Так я поступил и с ними, после чего кремировал и похоронил в бочке. Она стояла в зале на первом этаже. Видели такую?
— Я... я приказала вывезти её на помойку.
— Вполне подходящее место для могилы тех, кто торговал наркотиками. Ещё вопросы? Не стесняйтесь.
Происходящее стало напоминать дешёвый фарс, что явно не понравилось Выверту.
— Вопросов нет. — Тут же резюмировал он. — Давайте закончим нашу встречу. Спасибо, что пришли. Трещина, могу я переброситься с тобой парой слов, прежде, чем ты уйдёшь?
Я встал, бросил взгляд на задумчивого Кайзера, осмотрел притихшую Сплетницу и горящую возмущением Королеву Зергов, после чего окутал себя тьмой и стремительным рывком вылетел из бара, предварительно открыв двери перед собой.
13.07.2017
На улице я отлетел в сторону и спрятался на крыше здания в паре сотен метров от бара. Сейчас я собирался проследить за масками Барыг, а потом окончательно зачистить всю эту банду. Большая часть рядовых членов уже была мне известна, так же, как и места их проживания. По большому счёту, этим людям некуда было идти. Даже в доках было не так уж много мест, где можно было устроиться с относительным комфортом. Многие здания выгорели или находились на грани обрушения. А бомжи и наркоманы своей деятельностью разрушали инфраструктуру этого района всё больше и больше.
Толкач и Скрип вышли одними из первых, залезли в свой драндулет и рванули вперёд на полной скорости. Я преследовал их, не попадаясь на глаза. Через час они остановились почти в пригороде в северной части города. Промзона доков и депо осталась южнее, а тут раньше был жилой квартал, в котором ютились работники ближайших предприятий.
Машина скрылась в подземном гараже одного из зданий, и я приблизился, чтобы просканировать его. Уловом стали большие запасы наркотиков, химическая лаборатория и целый склад химических реактивов, забитый мешками до самого потолка. Тут же обреталось и несколько курьеров, которые занимались развозкой наркотиков по городу. Один из них даже увидел меня через окно, но я не дал ему возможности поднять тревогу, свернув шею.
Приземлившись на крышу, я стал наблюдать за Толкачом, за одно плотно обшаривая здание на предмет денег. Четыре этажа двухподъездного дома позволяли устроить массу тайников. Пока я потрошил ухоронки, Толкач и его подружка зашли в лабораторию и начали проверять работу оборудования. Через пару минут к ним подключилась ещё пара жителей дома, помогая с работами уровня 'принеси-подай'.
Денег в здании я нашёл всего под сотню тысяч долларов. Этого было слишком мало, а значит, требовалось допросить Барыг о расположении заначки. Я обездвижил всех людей, находящихся в здании, а потом через окно вломился в лабораторию. Такая мелочь как стальные решётки на окнах не задержала меня и на долю секунды.
— Так-так-так. Задержаны с поличным. — Я развернул Толкача и Скрип так, чтобы они смогли увидеть меня.
— Ты? Хренов плащ! Ты следил за нами. Это нарушение договора.
— Какого договора? Что-то я не помню, чтобы о чём-то договаривался с червями вроде тебя.
— Грёбаный пидорас! Отпусти меня. Или я порву тебя на куски.
Я на такую угрозу только рассмеялся.
— Вообще-то, это я порву тебя на куски. У тебя есть только один шанс остаться в живых — откупиться. Ты ведь должен быть сказочно богат.
— Иди нахуй! Ты от меня ни копейки не получишь, вонючий шакал...
Я зафиксировал голосовые связки Толкача, лишив его возможности говорить.
— Тогда вернётся к этому вопросу минут через пятнадцать.
Я взял стоявший на столе таймер, выставил на нём пятнадцать минут, запустил отсчёт времени, после чего начал отрывать от Толкача маленькие кусочки его тела и приживлять их обратно. За одно, я очищал его тело от наркотиков, которые образовали в его крови коктейль, одна капля которого могла, пожалуй, убить лошадь от передозировки.
Буквально в ту же секунду вокруг меня проявилось силовое поле, попытавшееся оттолкнуть меня. Вот только сила воздействия была невелика. Максимум на что это походило — изменение направления действия гравитации Земли. Не отрываясь от пыток, я ещё раз проанализировал воздействие и пришёл к однозначному выводу — это изменение вектора действия гравитации. То есть сила воздействия в принципе не могла превышать силу земного притяжения. Весьма убого, как по мне. Лёгким движением тентаклей я развеял это поле и сосредоточился на пытках.
Поначалу, Толкач не проявлял особых эмоций в ответ на пытки. Но по мере того, как наркотики стали покидать его кровь, паника начала всё больше и больше заполнять его сознание. Я отлично контролировал это с помощью тентаклей, доставшихся мне от Славы. К моменту, когда закончилось пятнадцать минут, Толкач неотрывно следил за сменой цифр на табло, провожая каждую секунду со слезами на глазах. Как только я дал ему возможность говорить, он закричал:
— Убей меня! Убей! Я не хочу жить. Не-е-е-е-ет! Я хочу, чтобы всё это прекратилось. Жизнь — это такое дерьмо, что я не хочу иметь с ней ничего общего.
Похоже, мои пытки оказались полностью бесполезны. А вот избавление от наркотиков привело к депрессии невыразимых масштабов.
— Хорошо. Но вначале расскажи, где лежат твои деньги.
И тут на меня вылился буквально поток описаний разных тайников, заначек и кладов, сделанных Толкачом. При этом контроль эмоций показывал, что он точно не врёт.
— Отлично. Потерпи ещё немного, осталось совсем чуть-чуть.
Обнадёжил я наркомана и повернулся к Скрип. Та смотрела на меня со смесью ненависти, презрения и страха. Неожиданная истерика Толкача напугала её больше, чем все пытки до этого. Я частично освободил технарку, предварительно лишив её всех технических примочек.
— Я отпущу тебя, если ты убьёшь Толкача. — Обрадовал я её, подвешивая перед ней в воздухе здоровенный тесак.
Меня интересовал процесс поглощения одного симбионта другим. И сейчас я хотел понаблюдать за этим процессом.
— С чего мне тебе верить? — Спросила та, хватаясь за оружие.
— У тебя нет выбора. Или ты убиваешь его, или я начинаю пытать тебя. Всё просто.
Толкач попытался вырваться из моей хватки, а потом заныл:
— Скрип, дорогуша, прошу убей меня. Я этого больше не вынесу. Просто воткни мне нож в сердце. Ты же можешь. Умоляю!!!
— Ты всегда был слабаком. — Сплюнула Скрип.
После этого она поудобнее перехватила нож и... бросилась на меня. Естественно, я схватил её ещё в самом начале движения.
— Это было неправильное решение. — Уведомил её я, после чего к ней пришла боль, а кровь начала очищаться от наркотиков. Тут такой высокой концентрации химии не было, так что в человеческую норму она пришла уже через минуту.
— А-а-а-а-а-а!!! — Закричала она, когда обрела способность говорить. — Хорошо, хорошо! Я убью его.
— Сразу бы так.
На этот раз Скрип не стала устраивать представления, а подскочила к своему подельнику и чуть ли не с разбега всадила нож ему в сердце. Потом вытащила, и всадила ещё раз. И ещё. Через минуту она буквально разворотила грудную клетку и вырвала оттуда раскромсанное сердце.
— Теперь ты доволен? — Спросила она, бросая в меня кровавый комок.
— Почти... подожди минуту.
Я погрузился в наблюдение за процессом слияния симбионтов. Понятнее этот процесс не стал, но я по крайней мере понял, что в симбионте после этого меняется. Если раньше я мог отследить только влияние поглощения на сознание симбионта, то теперь смог оценить количественную сторону этого процесса. Грубо говоря, с каждым поглощением у симбионта заполнялась определённая часть 'шкалы наполненности'. При этом, размер заполнения не был напрямую связан с аналогичным показателем у жертвы. То есть убив одного кейпа, чей симбионт был в шаге от того, чтобы стать полным, ты не рисковал стать таким же как он.
Для более полного понимания этого процесса нужно было провести ещё пару опытов, но в целом результат был ясен. Я мог прикончить ещё минимум полсотни масок, прежде чем подойду к пределу, за которым меня ждало непонятно что. Скорее всего, конец этой игры для меня лично.
— Да, всё готово. А теперь осталось только вытрясти из тебя положение всех твоих заначек.
— Ты же обещал отпустить меня. — В страхе закричала Скрип.
— А-а-а, это я пошутил. Извини, иногда у меня что-то случается с чувством юмора, и люди не понимают, что я шучу.
— Ублюдок, тва...
Я заткнул рот подопытной и воткнул ей свою влажную похотливую тентаклю прямо между... глаз. Я собирался проверить работу детектора лжи, основанную на контроле эмоций. При этом мне не надо было даже слушать ответов пациента. Достаточно было задавать вопросы, на которые можно было ответить да или нет.
Через двадцать минут напряжённой беседы я посмотрел на исписанный лист, где находились мои заметки по допросу Толкача и Скрип. В целом, сумма выходила до неприличия большой. Мне даже было непонятно, что эти подпольные миллионеры делали в трущобах. Они могли бы уже жить где-нибудь на южных островах, окружённые гаремом. Но, видимо, инерция мышления не позволяла им бросить свою 'банду'. Ведь только там их могли оценить 'по достоинству', могли воспеть их славу, богатство и красоту. Тьфу, что за мерзость.
