Моя спутница пришла, когда время обеда давно уже прошло, костёр прогорел, угли остыли, и мне пришлось опять собирать дрова, используя в качестве топора для их заготовки бритвенно-острые лезвия будущих глеф. Бросив на землю передо мной четыре птичьи тушки и тушку молодого зайца, Ирума бережно положила на землю два аккуратно срезанных ствола то ли молодых деревьев, то ли высокого кустарника.
— Орешник, — пояснила мне девушка, доставая из рюкзака одеяло и усаживаясь на него лицом к начинающему разгораться костру, — не самый лучший материал для древка, но другого мне найти не удалось. Буду работать с тем, что есть.
Я понятливо кивнул, взял нож и начал потрошить зайца, оставив птах на потом. Выпотрошив зайца и нанизав его на шампур, я сбил пламя с углей, попрыскав на них воды, и приступил к готовке, одновременно ощипывая птиц и периодически поворачивая шампур с насаженным на него зайцем — чтобы не подгорал. Ирума же, отобрав у меня нож, с головой ушла в изготовление рукояток для глеф, освободив деревца от коры и любовно снимая с них тонкие стружки древесины. Магией для сего священнодействия она почему-то принципиально не пользовалась, пробормотав что-то вроде "мне ещё их зачаровывать, а дерево впитывает магию только один раз". Понятно, древки в будущем станут своеобразными артефактами, и сейчас девушка боится испортить заготовки случайными всплесками своей магии.
Когда жаркое дошло до кондиции, Ирума ненадолго прервалась — исключительно для того, чтобы поесть, после чего, посмотрев на меня, вольготно разлёгшегося на одеялах в тени ближайшего дерева, опять принялась за работу и трудилась до самого вечера. Лишь в сгущающихся сумерках она с сожалением отложила недоделанные древки в сторону и помогла мне с приготовлением ужина, пообещав, что уже завтра наше оружие будет готово.
С утра, лишь только рассвело, девушка вернулась к изготовлению оружия, оставив мне все заботы по хозяйству. Я умылся, принёс свежей воды и приготовил на завтрак жаркое из птицы, прикинув, что оставшихся трёх тушек хватит и на сегодня, и даже на завтрашний завтрак. После завтрака, умяв на пару со спутницей запечённую до хрустящей корочки птаху, я, от нечего делать и чтобы не мешать Ири в её трудах, занялся приготовлением остальных убитых девушкой птиц. Да, обед, ужин и завтрашний завтрак нам придётся есть холодным, но, во-первых, нам не привыкать в дороге питаться холодным мясом, а во-вторых, на жаре за два дня тушки могут испортиться.
В обед девушка закончила остругивать древки и, немного зачистив их одной из заячьих шкурок с насыпанным на шёрстку мелким песком, дала мне подержать деревяшки в руках. Что можно сказать по моим ощущениям... Древки, несмотря на одинаковую длину, примерно мне по шею, и примерно одинаковый вес, воспринимались совершенно по-разному. Одно удобно ложилось в руки и ощущалось как что-то родное, другое вносило в ощущение лежащего в ладонях дерева некоторый дискомфорт. Проанализировав собственные чувства, я пришёл к выводу, что настолько по-разному черенки воспринимаются исключительно из-за того, что форма их сечения оказалась разной: один шест Ирума изготовила круглым, а другой — овальным. Я, разумеется, тут же поинтересовался, зачем это было сделано. Ответ спутницы меня несколько удивил. Девушка, посмотрев, как я недоумённо верчу в руках древки, ответила:
— Такую форму я сделала специально. Помнишь, я рассказывала тебе, что глефы могут быть не только с двумя, но и с одним лезвием? Иногда древко глефы с одним лезвием делают овальной формы. Такая глефа называется нагинатой. Лезвий мы тебе оставим два, но форму древка сделаем овальной, как у нагинаты.
— А какой в этом смысл?
— Смысл такой, что ты по форме древка, наощупь, всегда будешь знать, где у тебя расположено лезвие. Ударить плашмя таким оружием практически невозможно. Разумеется, если нагината находится в руках опытного бойца. К тому же принимать удары другого оружия на древко можно более уверенно, если постоянно подставлять под удар более толстую сторону древка. В общем случае круглое древко делается для оружия, использующего в бою преимущественно закреплённые на концах лезвия, а овальное используется тогда, когда в схватке активно применяется и само древко. Потерей некоторой доли удобства ради расширения функционала оружия в этом случае можно пренебречь. Как ты, наверное, уже догадался, овальное древко рассчитано на более сильных и выносливых бойцов, практикующих атакующий стиль боя и не боящихся идти на обострение схватки, сокращая дистанцию.
— То есть овальное древко предназначено мне?
— Совершенно верно. Так тебе станет проще запомнить рубящую сторону лезвия и правильно наносить удары. Надеюсь, на этом твои вопросы закончатся — у меня ещё много работы.
Извинившись, я вернулся к разложенным под деревом одеялам и, улёгшись, продолжил наблюдать за Ирумой, перешедшей к процессу закрепления на черенках изготовленных ею ранее лезвий. Работа двигалась медленно — девушка, насаживая стальные наконечники на древки, тщательно подгоняла концы шестов для того, чтобы те плотно вошли в предусмотренные для них пазы, после чего, собрав нарезанные ранее тонкие кожаные шнурки из заячьих шкурок, аккуратно, виток к витку, туго обматывала ремешками основания лезвий, намертво закрепляя их на древках. Иногда, если ей что-то не нравилось, Ирума разматывала кожаную обмотку и, поправив ножом какой-то мелкий, видимый исключительно ей одной недостаток, опять возвращалась к намотке. Наконец, поздним вечером, работа была завершена и девушка с удовлетворением оглядела плоды своего труда, после чего протянула одну из получившихся глеф, ту, которая с овальным древком, мне, сказав:
— Держи. Это твоё.
Поблагодарив свою спутницу за подарок, я спросил:
— А обучаться работе с глефой мы будем?
— А куда мы денемся? — пробормотала уставшая мастерица. — Если тебя выпустить с глефой неподготовленным и ничего не умеющим, то ты отрежешь себе ноги в первом же бою.
— И долго мы будем учиться?
— Дня два-три, не меньше, — подумав, ответила Ири, — и это лишь самый минимум. Только для того, чтобы ты сам себя не изувечил. Стать неплохим бойцом за такой короткий срок ты, разумеется, не сможешь, на это необходимо как минимум несколько месяцев упорного ежедневного труда. А мастером можно стать вообще не ранее чем через несколько десятков лет упорных тренировок. Такого запаса времени у нас нет, будем тренировать тебя по ходу дела.
— То есть завтра по плану у нас тренировки?
— И послезавтра тоже. И если ты не освоишь базовую технику ударов глефой хотя бы на минимальном уровне, то и третий, и четвертый день мы будем заниматься тем же самым.
Понятно... Ничто в этом мире не даётся даром.
С этими невесёлыми мыслями я, затушив костёр, вернулся к оборудованной лёжке, подгрёб к себе Ируму и, укрыв нас обоих одеялом, почти сразу же провалился в глубокий сон без сновидений.
* * *
Утро встретило меня прохладой, ласковыми тёплыми лучами летнего солнышка и уверенными толчками в мою спину Ирумы, которая, стоило мне только открыть глаза, внимательно оглядела моё заспанное и помятое лицо, после чего сказала:
— Поднимайся, уже светло. Быстро завтракай, и приступаем к тренировкам.
Позавтракав, девушка подхватила свою глефу, ту, что с круглым древком, заставив меня взять вторую, и, выбрав в паре десятков шагов от нашей стоянки небольшую ровную полянку без кочек, кустов и высокой травы, спросила меня, готов ли я.
— Готов, — не задумываясь, ответил я
— Тогда начнём с изучения базовой стойки, — перехватив поудобнее глефу, начала урок Ирума, — я буду медленно показывать, а ты внимательно смотри и повторяй за мной. Встань свободно, ноги на ширине плеч и слегка, почти незаметно согнуты в коленях. Корпус расслабь, спину выпрями, плечи слегка опусти, смотри прямо на меня. Древко зажми под мышкой правой руки таким образом, чтобы ладонь опущенной правой руки удерживала его у основания лезвия. Кисть, сжимающая древко, не должна быть напряжена. Опусти конец глефы вниз, направив его в землю. Само лезвие должно смотреть режущей стороной не вбок, как у тебя, а вперёд, причём наконечник должен находиться в паре ладоней от земли, примерно на уровне твоих щиколоток. И не прижимай его к ноге, держи рядом примерно на ширине ладони, если не хочешь отрезать себе ногу.
Проконтролировав, чтобы я встал так, как она говорит, Ирума обошла меня вокруг, поправив несколько небольших огрехов, и продолжила:
— Запомни эту стойку. Она должна отпечататься в твоей голове настолько отчётливо, чтобы ты в любой момент мог принять её даже бессознательно.
— Запомнил, — уверил я свою учительницу.
— Хотелось бы надеяться, — с сомнением в голосе прокомментировала моё утверждение Ирума, после чего продолжила урок:
— Из этой стойки плавно поднимай правую руку вперёд и вверх, ведя перед собой лезвие глефы, примерно на уровень своей груди. Вот так, — показала девушка. — Этот удар может наносить как колющие, так и режущие раны. Разумеется, если тебе удастся попасть в цель. Так как древко продолжает оставаться у тебя под мышкой, вырвать оружие из твоей руки будет достаточно сложно. Да, чуть не забыла — в момент удара напряги кисть. Запомнил?
— Запомнил, — подтвердил я.
— Когда лезвие достигнет уровня груди, ты, не останавливая движения, тянешь кистью лезвие вверх и освобождаешь зажатый под мышкой другой конец древка, подхватив его в движении левой рукой. Заметил, что второе лезвие, ранее торчавшее у тебя из-за спины, опустилось вниз и начинает совершать размашистое круговое движение? Старайся, чтобы оно не слишком сильно приближалось к твоей ноге, лучше вообще отвести его примерно на локоть правее. Теперь, когда ты держишь древко двумя руками, продолжай его движение, раскручивая оружие и придавая его вращению максимально высокую скорость. Не сейчас, скорость ты будешь увеличивать потом, когда освоишь этот приём. Видишь, как у моей глефы расположенное снизу лезвие начинает идти вперёд и совершает секущий удар из правой нижней в левую верхнюю точку? Повтори!
И Ирума заставила меня медленно повторять это движение вновь и вновь, пока не признала, что оно начало у меня более-менее хорошо получаться, после чего перешла к объяснению второй части приёма:
— Сейчас ты делаешь этот приём, стоя на месте, но, когда немного освоишься, ты станешь исполнять его в движении — левая нога в момент удара должна делать небольшой подшаг вперёд, сокращая дистанцию между тобой и противником и увеличивая силу удара. После того, как нанесены колющий и секущий удары, левая нога должна сделать подшаг назад — так ты разорвёшь дистанцию со своим противником, вернувшись на исходную позицию.
— А зачем мне разрывать дистанцию? — спросил я. — И почему я должен идти назад?
— А ты уверен, что с первого раза поразишь свою цель? — скептически усмехнулась девушка. — Лично я — не уверена. Промахнуться может кто угодно, особенно такой неопытный боец, как ты. Поэтому, если твоя атака не достигла цели, неважно по какой причине — противник уклонился, ты промахнулся или удар вообще оказался настолько слабым, что не нанёс противнику серьёзного повреждения и тот сохранил возможность сражаться, — ты всегда должен оставить для себя возможность повторить атаку. А это можно сделать, лишь отступив, поняв, почему первая атака не прошла, и при повторной атаке исправив допущенные тобой ошибки. К тому же противник в случае твоей неудачной атаки может в свою очередь контратаковать, поэтому на первое время, пока ты не наберёшься опыта, отступать и разрывать дистанцию после каждой своей атаки ты будешь всегда — для тебя это обязательное условие. Разумеется, если тебе ещё дорога твоя собственная жизнь.
— Понятно, — пробормотал я, — наношу два удара и отступаю.
— Нет, наносишь два удара и, отступая, тут же наносишь третий, защищаясь от возможной контратаки.
— А если её не будет?
— Значит, ты совершишь одно лишнее движение. Ничего страшного, не перетрудишься. Итак, смотри: после того, как после укола ты с подшагом нанёс диагональный атакующий удар, не останавливая вращения глефы, ты немного подправляешь траекторию её движения таким образом, чтобы второе лезвие совершило размашистый секущий удар в горизонтальной плоскости, примерно на уровне твоей груди. Сам ты в это время, как я и говорила, делаешь левой ногой подшаг назад, переходя из левосторонней в правостороннюю стойку. Видишь, как моя левая рука, контролируя движение глефы, прижимается к левому бедру, а правая выступает вперёд, посылая острие лезвия в сторону противника? Если бы противник, уклонившись от твоей атаки, бросился вперёд, он либо не достал бы тебя, так как ты успел отойти назад, либо, дотянувшись, напоролся на острие твоего оружия.
— То есть третий удар одновременно и защита? — переспросил я.
— Совершенно верно, — подтвердила Ирума, — он предназначен лишь для того, чтобы остановить возможную контратаку твоего противника. Моторика движений этой комбинации ударов тебе ясна?
И, получив от меня подтверждение, сказала:
— До обеда занятие для тебя есть. Медленно отрабатывай всю связку, пока она не станет получаться у тебя автоматически, без подсказки мозга. После этого начинай потихоньку увеличивать скорость. Надеюсь, к обеду скорость твоих движений возрастёт достаточно, чтобы приём выглядел не танцем, а нормальной атакой. И, самое главное, не спеши — лучше ты сделаешь несколько тысяч лишних медленных повторений, чем начнёшь увеличивать скорость до того, как твой мозг на подсознательном уровне закрепит правильную моторику движений. Всё, работай, а я пошла добывать нам еду.
С этими словами Ирума оставила рядом с нашими пожитками глефу, взяла лук, нож, забросила за спину тул с десятком оставшихся у нас стрел и бесшумно скрылась за деревьями. Задумчиво повертев в руках свою глефу, я вздохнул, принял исходную стойку и начал медленно отрабатывать приём, с ностальгией вспомнив мои первые занятия боевыми искусствами...
* * *
Следующие дни слились для меня в одну изнуряющую, с утра до вечера, тренировку. Я брал в руки глефу и начинал заниматься с первыми лучами солнца, а заканчивал почти в полной темноте, с короткими перерывами на еду. Ни за два, ни за три дня освоить оружие у меня не получилось — как только я научился более-менее уверенно наносить удары по воздуху, моя жестокая учительница тут же заставила меня наносить эти же удары по стволам деревьев. Удары в полную силу по реальной мишени выявили в моей технике массу недостатков, которые мне пришлось устранять до того, как мы продолжим наш поход. На то, чтобы правильно выучить всего три базовых связки приёмов, мне потребовалось пять полных дней, после которых Ирума, критически посмотрев, что у меня в результате получилось, недовольно поморщилась и сказала:
— Ногу, похоже, ты себе не отрубишь, поэтому на этом тренировки закончим. Я была несколько оптимистична, полагая, что тебе будет достаточно пары дней на изучение базовых движений. Дальнейшее повышение твоего боевого мастерства будем отрабатывать в движении и на реальных противниках.
