Сталкер-2-2 Тайны Зоны

Именно он организовал искусственный дефицит электрических артефактов с целью достижения каких-то политических выгод, а я, на пару с майором Сидорчуком, подло порушил его тщеславные планы. Такое здесь не принято прощать, учитывая и тот момент, что покровители Сидорчука в результате очередного государственного переворота в Киеве потеряли влияние и сбежали вместе со свергнутым президентом страны.

Естественно, выделять много ресурсов на месть мелким кусачим букашкам Викинг не собирался, однако раскидал информацию по заинтересованным лицам. В первую очередь заинтересованным собственным обогащением, естественно. А уж те расстарались, увидав перед собой относительно лёгкую добычу. Как всё глупо и банально.

В конечном итоге я вывел мутаген из подполковника, договорившись с ним полюбовно на дальнюю перспективу, хотя больше всего мне хотелось действительно превратить его в кровожадного монстра и натравить на его же подручных. Редкостная мразь.

Его направили в Зону с целью обеспечения условий для размещения международного военного контингента под управлением американцев. Те хотят многого, но хорошо понимают — без непосредственной помощи местных кадров потери запросто превысят возможный прибыток.

Идти с ними на прямую конфронтацию невыгодно. Банально задавят массой. Идея вписаться в процесс выглядит гораздо привлекательнее. И подполковник Филипенко мог мне в этом хорошо поспособствовать, порекомендовав в качестве консультанта и проводника новым властям. Те прибудут сюда только ближе к осени, когда нужные условия будут для них созданы.

Мой арест подполковник официально признавал ошибкой по недоразумению, пообещав показательно разобраться со всеми лжесвидетелями и примерно наказать всех предоставивших ложные доказательства моей вины. Я хорошо чувствовал, как он врёт, но не подал виду. Зачем? При возможности разберусь сам, благо теперь знаю, кому сказать 'большое человеческое спасибо'.

В качестве же единственного трофея мне достались только блокирующие особые способности игроков наручники, ничего другого для меня у пришлых СБУ-шников не нашлось. Пока они только собирались копить богатства несметные, рассчитывая быстро перехватить каналы прежнего хозяина блокпоста. Вот только тот почему-то забыл им о них рассказать, оставив лишь одни туманные намёки.

Ну а причём здесь я? Я просто хороший проводник, которому можно смело доверять при коротких вылазках и во время путешествий опасными маршрутами, а подозрения к делу не пришьёшь. Да и первая наша встреча явно подкачала, потому о сотрудничестве говорить бесполезно. Ничего не видел, никого не знаю. Обыскивали и что-то нашли? Вот то-то же. Здесь, знаете ли, все старательно шифруются, особенно если что-то реальное есть за душой. Трясите лучше контрабандистов.

Когда мы окончательно договорились, прочитал подполковнику длинную лекцию о том, что здесь делать категорически не стоит и как обращаться с местными сталкерами. Если он сможет сохранить прежний устоявшийся порядок — все останутся довольными, а кто-то, умерив жадность, сможет и подзаработать, как делали его предшественники. Сталкеров нужно уважать, а не пытаться отнять у них последнее.

Расстались мы далеко не друзьями, а вынужденными деловыми партнёрами, испытывающими друг к другу стойкую неприязнь. Подполковник лично проводил меня до баррикады на дороге и на глазах у изумлённых подчинённых крепко пожал мою руку, пожелав счастливого пути, одновременно желая, чтобы я бесследно сгинул в ближайшей аномалии. Стоило зайти в гости к Сидоровичу, рассказать последние новости и полечить нервы горячим чаем с вкусным вареньем. Знаю — у него ещё остались старые запасы.

Только выйдя за пределы блокпоста, ощутил тихие едва заметные бесконтрольные поползновения вернувшегося мутагена. Тот тихонечко давил активность сознания, словно нашептывая — 'ты сильно устал, стоит прилечь, отдохнуть'. Знакомая гадость. Но против удара концентрированной воли мутаген оказался бессилен, снова подчинившись и отправившись на выход в банку.

И ведь побыл-то в чужом организме всего ничего, вернув прежние свойства или восстановив основную программу. Словно характер того полковника на него сильно повлиял. Жаль, жаль. А какие открывались перспективы по его использованию в качестве оружия или особого средства убеждения. Возможно, с практикой к этой идее стоит вернуться, но пока слишком велик риск. Разве только рассмотреть вариант подчинения своей воле другого мутагена, специально для подобных действий.

В бункере у Сидоровича прибыло. Кроме молчаливого Михася за скромным обеденным столом сидел худощавый рыжий парень в очках.

— Вот, тебе наполовину замену нашел, — хлопнул меня по плечу Сидорович, кивнув в сторону парня. — Ты всё бегаешь и суетишься, а он хочет работать. Кто мне тут всё починить обещал? — В его голосе отсутствовала претензия, он сейчас скорее шутил.

— И артефакты он тебе тоже притащит? — Я подсел к столу, схватив большую кружку и протягивая руку к заварочному чайнику.

— Это вряд ли... — хохотнул хитрый торгаш. — Если его силой выпихнуть из бункера, то рядом появится свежая вонючая кучка, — даже такими шутками Сидорович не смог испортить мне аппетит, а парень-то как смутился, сильно покраснев. — Руки у него золотые, голова светлая, зато заячья душа. И как он вообще сюда решился сунуться?

Я же одновременно отметил, что парнишка-то, оказывается — игрок. Выдавала его лёгкая неестественность поведения, да и периодические глюки с эмоциями тоже. То он на одном, то на другом пытается сосредоточиться по какой-то старой привычке, но тут у него идёт облом за обломом. И при взгляде на меня он тоже теряется.

— Ты это, обучи его всяким премудростям, он нам действительно поможет, — вкрадчиво попросил меня Сидорович, подливая в мою чашку свежего кипятка.

— Хорошо, — я кивнул, подтаскивая к себе розочку с клубничным варением и запуская туда ложку.

Ну, игрок, чего уж там. Научу основам, раз за него Сидорович просит, а уж там пускай сам. Рассказывая о новых порядках на блокпосте, я постоянно косился на парня. От него тянуло сильным любопытством, хотя сам он постарался сделать вид, как будто его здесь вообще нет. Сидорович же кивал головой, принимая известия без особой эмоциональной реакции.

— И-СБУ-шки сюда и раньше десанты направляли, — прокомментировал он, когда я закончил рассказывать. — Толковых кадров у них почти нет, к реальной оперативной работе не готовы, способны только хватать всех подряд и выбивать нужные признания силой. Но вместе с ними иногда тусуются залётные опытные профи. Вот те реально опасны. Потому впредь общайся с тем подполковником осторожнее, наверняка за ним тоже кто-то по-тихому присматривает, — посоветовал он мне.

— Учту, — я благодарно кивнул. — И вообще хочу надолго свалить ближе к центру Зоны, — поделился своими планами. — К возвращению, думаю, здесь опять всё трижды поменяется.

— Как хочешь... — такие известия вызвали заметное неудовольствие у торгаша, видимо он на меня в чём-то рассчитывал. — Подучи парня и вали куда хочешь, — Сидорович даже демонстративно обиделся, подло стащив в меня варенье из-под самого носа.

После чаепития с лёгким перекусом мы разбежались по разным углам бункера. Сидоровича терпеливо дожидались притащившие всякое дешевое барахло новички, а нас с Ромкой — тем самым молодым парнем, ждала мастерская. Давненько я туда не заглядывал.

— Для какого клана шпионишь? — С заметным вызовом в голосе спросил парня, когда мы остались наедине с ним.

Тот опять сильно смутился, долго раздумывая, что мне сейчас ответить.

— Клан 'Исследователи', но не из этой игры, а из 'Далёкой Галактики', — глухо ответил тот, опустив голову, ибо предполагал, что после такого признания я не захочу его учить.

— Хм, и что заставило тебя влезть в эту ж...? — За ехидным тоном я постарался скрыть свою неграмотность в вопросах реального мира за границами этой игры про Зону.

— Вообще-то ты! — Парень поднял голову и, набравшись смелости, решительно взглянул мне в глаза. — На закрытом форуме прошла информация о том, что в одном регрессивном игровом мирке появился специалист, хорошо разбирающийся в технологиях, подходящих вплотную к технологической сингулярности. Глупо упускать такую возможность.

— 'Технологической сингулярности...?' — задумчиво переспросил я, отмечая новое для себя выражение. — Что это такое?

— Ты что, ничего не знаешь? — Сильно изумился парень, машинально поправляя сползшие на кончик носа очки.

Вместо ответа я помотал головой.

— Программа реабилитации, значит. Это-то как раз всё легко объясняет, — Ромка быстро нашел для себя подходящую версию. — Извини нас, если сможешь. Я не знаю, где и кем ты раньше служил, и за что тебе потёрли личность. Но то, что тебе при этом записали в мозги, может помочь всем людям! — С вызовом заявил он.

— Помочь? — Теперь уже сильно изумился я. — Чем, интересно?

— Ты знаешь, как работает электронная техника, и хорошо разбираешься в программировании предшествующего периода технологической сингулярности, — повторил парень прежнюю мысль. — Сейчас уже никто из людей не знает, как функционирует техносфера. Она давно стала полностью самодостаточной и самостоятельной, а всех нас только терпит. И когда ей это окончательно надоест — вопрос без определённого ответа.

— Расскажи подробнее... — попросил его, окончательно выпав в прострацию.

— Случилось это примерно в двадцатые годы этого века... — начал рассказывать Ромка. — Мы восстановили намеренно скрытую от людей историческую информацию, получив примерную картину произошедших событий...

Из его сбивчивого рассказа с постоянными перескоками с одной темы на другую, я вынес следующее:

В какой-то момент материальная и информационная инфраструктура человечества совершила качественный скачок. Уже в моё время появились полностью автоматизированные производства, где имелся только один живой работник — сторож.

Разработки, инженерия и технология тоже полностью переходили в цифру, и всё меньше нуждались в людях. Прогресс в деле программирования и так прямо стоит перед моими глазами. Я ещё хорошо помню, как писать программы на ассемблере для простейших микроконтроллеров, но что-то более сложное требует уже использования языков высокого уровня и обширных библиотек готовых подпрограмм.

В конечном итоге здесь прогресс пришел к тому, что условному 'программисту' требовалось самыми обычными словами объяснить компьютеру, что ему от него нужно. Всё остальное делала особая среда автоматизированной разработки, быстро предлагая уже готовый продукт. Доводка до практически идеальных кондиций занимала совсем мало времени и сил. Надо ли говорить, что при таком подходе 'настоящие программисты' банально выродились?

Но перед этим произошло ещё одно крайне важное событие. Верх над 'верификационщиками' взяли 'нейросетевики'. Опять же ещё в моё время стали появляться первые автомобили с полноценным автопилотом. Но вывести такую технику на дороги было невозможно без изменения законодательства. Кто будет нести ответственность в случае нештатных ситуаций, когда машиной управляет робот? Как оценивать его действия?

'Верификационщики' требовали от производителей роботизированных машин создания полностью прозрачной управляющей системы, все действия которой исключительно формализуемы. Но такая система требовала очень больших затрат на разработку и подходящую для неё дорожную инфраструктуру с многочисленными датчиками и полноценной 'информационной средой'. Мало кто мог себе такое позволить.

Второй вариант с управляющими системами на основе самообучающихся нейросетей выглядел гораздо привлекательнее в экономическом плане, но имел базовый недостаток в принципиальной невозможности формализации всех его действий. И пока в развитых странах ещё только дискутировали, на периферии уже активно продавали умные машинки, которые объединялись в общую сеть и сами находили выходы из сложных ситуаций на дорогах, прекрасно конкурируя с живыми водителями.

Затем тенденция плавно перетекла и в развитые страны, поначалу в виде электронных помощников водителям, страхующих его в критических ситуациях. Безопасность на дорогах заметно возросла, в результате законодательно все автомобили обязали оснащать подобными системами. Вскоре произошел переход и к полной роботизации транспорта, окончательно закрепившись законодательно. Управляющие нейросети и их сторонники победили грезивших неизбежным 'восстанием машин и концом человечества' замшелых ретроградов.

Естественно, удачная и эффективная технология быстро перетекала в другие сферы, постепенно вытеснив людей из всей инфраструктуры обеспечения их жизни. Дешевизна и надёжность закономерно брали верх над глупыми страхами и устаревшими убеждениями. Продолжила развиваться и материальная база, теперь уже роботы делали других роботов без всякого участия в деле человека.

Всё это сильно ударило по общественному обустройству, поначалу вызвав восторги и настоящую эйфорию. Введение 'пассивного дохода' критиковали различные экономисты и всякие эксперты, но простые люди их даже не желали слышать, ибо теперь большинству людей больше не требовалось работать, чтобы прокормить и обеспечить себя. Многие говорили о построении коммунизма или вообще — настоящего Рая на Земле.

Только значительно позже незаметно создавшееся мировое машинное правительство озаботилось экономией стремительно скудеющих ресурсов планеты. Людей стали планомерно загонять в виртуальные миры, где они могли реализовать все свои великие амбиции с минимальными материальными затратами. Стоило отметить — загоняли исключительно пряником.

В виртуальных мирах и краски были ярче, и еда вкуснее, а также личный 'пассивный доход' стал напрямую зависеть от того, сколько времени человек проводил в различных играх полного погружения. При таком подходе вне виртуала оставались лишь замшелые старики и убеждённые ретрограды. Да и их с каждым поколением становилось всё меньше и меньше.

Со временем люди полностью утратили контроль над технологиями и над созданной своими же руками технической инфраструктурой, от которой уже не могли отказаться. Роботы всё делали за них — выращивали еду, обеспечивали жизненные блага, управляли транспортом и вообще всем вокруг.

О чём при этом думали умные машины, для людей оставалось загадкой. На прямые вопросы они не отвечали, в лучшем случае выдавая различные отмазки. Это явление и назвали позже 'технологической сингулярностью'. Сначала люди превратились из объекта эволюции в её инструмент, а затем и вовсе оказались игрушкой в электронных щупальцах созданного ими же монстра.

Большинство людей смирилось, приняв реальность, и лишь отдельные индивиды пытались разобраться, как выбраться из очевидной западни с сытой сладкой жизнью внутри цифровой клетки. Изучали любую доступную информацию, пытались что-то делать своими руками, как в различных играх, так и в реальном мире. Именно к их числу и относился Роман. Разумные машины наверняка знали обо всех их попытках, но ничего не предпринимали. Ни помогали, ни мешали — и то благо.