— Ты, представляешь, Настенька! Он такой... статный, чернобровый, кареглазый! Как он на меня посмотрел! Батюшки-светы! — озорница поднялась от возбуждения с лавки, пригладила платье и снова села.
— Как глянул! Я аж вздрогнула и мурашки у меня по коже побежали! — влюбленная натура закатив глаза, известила свою печальную собеседницу. Она прижала руки к груди в порыве возбуждения и потихоньку стала раскачиваться.
— Да-а! И он совсем не похож на этого олуха — Алексашку Кузьмина. Ну, ты помнишь того напыщенного хряща. Ну, того, что ко мне свататься собирался! Ну — рыжий такой. В веснушках весь... Худощавый — как будто не кормили его год или два. А бороденка у него такая реденькая, маленькая. И голос такой писклявый — писклявый. Одним словом — Бр-р... — Сплетница "кисло" сморщила лицо. — Чур меня! Чур! Упаси меня господь от такого жениха!
— Я не знала про это... — Настя попыталась возразить что-то в ответ. — Хотя, говорят любовь зла...
Её соседка по окошку — кошка глубоко зевнула и приняла решение с интересом следить за животрепещущим рассказом хозяйки комнаты. Она вытянула лапы, закрыла глаза и стала медленно болтать пушистым хвостом. Одно ухо зверька было повернуто в сторону говоруньи.
— А у этого! — глаза говоруньи возбужденно блестели. — Ясного сокола! Такой суровый взгляд! А походка — такая... — Девушка в порыве чувств прищурили глаза. — М-м-м... мужественная. Он такой... дородный. Он мне всю душу растревожил! — Полина страстно заломила кисти рук. Затем выпрямилась. Задрала подбородок. Гордо тряхнула головой. — Как думаешь? Я ему понравлюсь?
— Ну, наверное... — опять, неудачная попытка что-то вставить в разговор со стороны гостьи, сидящей у окна.
— Знаешь! — Полина заговорщицки понизила голос. — Сказывают по нему... Половина Москвы сохнет. И даже намедни — одна влюбленная дурочка не то отравилась, не то повесилась... Да-да-да... А ещё одна — бросилась наземь с колокольни... Вот! Каков он!
Рассказчица вновь приподнялась с места. Слегка отодвинула ногой лавку. Наклонилась вперед к собеседнице. — Ты, что? Мне не веришь? Вот тебе истинный крест! — Сплетница быстро повернулась к иконе и несколько раз перекрестилась. Вызывающе посмотрела на подругу. — Надо будет Аксинью к нему домой послать! Пусть сходит, у дворовых всё узнает про него... Ну, что скажешь?
— Так вроде он же умыслил... — наконец-то притихшей приятельнице дали возможность что-то произнести. Но, тут её опять перебили...
— Полина! — девушка из дворовой прислуги внезапно заглянула в комнату без стука. Она возбужденно сразу стала тараторить новости... — Вас с Настей, матушка просит спуститься вниз, в светлицу. Срочно! Там какой-то купец товары принес. Рассказывает про них — так чудно! Он был у воеводы Скрябина. Сегодня с утра посетил боярыню Головину. Сейчас к нам пришел. Такой хорошенький! Все давно собрались. Только его и слушают... Идемте скорей!
Подруги прервали беседу и спустились вниз.
При входе в комнату ароматно пахло вяленым мясом и чем-то необычно вкусным. На большом, дубовом столе были разложены копченые деликатесы. Мясо, рыба и какие-то красно — бордовые, вытянутые палочки и колечки. Всё выглядело очень привлекательно и аппетитно.
— А это, что? — мать Полины как раз указала на неизвестное изделие.
— О, сударыня! Это новое блюдо. Очень... — очень вкусное! Испробуете — Вам, обязательно понравиться. Называется оно — таганово-са! Это уникальное творение создано по старинному, заморскому рецепту, — внезапно голос продавца стал бархатным и зазвучал как-то возвышено и объемно. — И назвали в честь места, где оно впервые было приготовлено. Тагановоса из Таганово! (Примечание автора. Просьба в дальнейшем уважаемых читателей не путать название продукта с прежним и некрасивым названием — колбаса.)
Хитрый делец склонился в поклоне перед хозяйкой дома.
— Уважаемая Пелагея Яковлевна! Именно, Вам! Прекрасной женщине и настоящей хозяйке этого уютного терема! Необходимо первой ощутить нежный вкус и великолепный аромат незаслуженно забытых кулинарных творений древности...
— Действительно, выглядит и пахнет аппетитно, — хозяйка дома произнесла, подойдя к столу. Она осторожно взяла кусочек буженины, осмотрела его, понюхала и положила себе в рот.
Настя со смущением слушала переговоры купца с мамой Полины. И понимала, что снова узнает голос. В этот раз он немного картавил и смешно выделял букву о. Он звучал напевно и необычно... И всё таки! — Это был его голос. Она аккуратно выглянула из-за спины высокой Полины и посмотрела на говорившего незнакомца.
Возле стола, рядом со своими товарами находился молодой разодетый мужчина. Он был в дорогом, узорчатом охабне. Богатый откидной воротник кафтана доходил до половины спины гостя. Длинные рукава верхней одежды были завязаны узлом за плечами. Из разрезов были видны рукава ферязи, отделанные тесьмой. Обут торговец был в ярко красные сафьяновые сапоги.
Но, главное, что бросилось в глаза молодой особы... — у него была борода. Небольшая, аккуратно подстриженная. Но! У него была борода! Кстати, по мнению девушки, она очень шла незнакомцу. Сердце красавицы судорожно застучало. От волнения она часто заморгала своими длинными ресницами. На щеках выступил румянец. Она непроизвольно снова спряталась за Полину.
— Святая Богородица... — зашептала страдалица. Она незаметно для всех перекрестилась. — Он не может быть здесь! Но, тем не менее, это он! Это его синие глаза. Это его добрая и приветливая улыбка. Под бородой, скорее всего, скрыты такие родные, часто вспоминаемые ямочки на щеках.
Купец прошелся вдоль комнаты. Перевел взгляд на смущенную натуру, старательно отводившую свои глаза в сторону. Приветливо посмотрел на неё. Улыбнулся. И дальше продолжил рассказ о своих товарах, приглашая всех попробовать копчености, разложенные на столе.
— Вот, черт ретивый! — недовольно пронеслось в голове у несчастной влюбленной. — Даже вида не подал, что знает! — Она возмущенно заморгала глазами. — Нет! Какой наглец, а? Может быть... не он? Или близнец? Брат? Родственник? Или очень похожий? Не-е-е-т... Это он!
У-у-м, как вкусненько! — восторженно произнесла младшая сестра Полины, пробуя угощение. — Прямо пальчики оближешь! А вот тот кусочек.... — наверно вообще прелесть!
— А рыбка! Какая нежная! Прямо во рту тает! — Полина присоединилась к похвалам.
Настя попробовав кусочек копченой рыбы, тоже признала, что вкусно.
— Всё очень вкусно, — хозяйка дома распробовала угощение. — Жаль, что отца дома нет. Ему тоже понравилось бы. Я думаю — мы будем покупать эти блюда, у Вас. — Она ответила, кокетливо улыбнувшись страннику.
— Я рад, что Вам понравилось! Ах, если Пелагея Яковлевна! Вместе с Петром Пантелеевичем, могли бы порекомендовать эти кушанья друзьям, знакомым, родственникам. Моя благодарность — была безгранична! А цена! Для, Вас! Стала бы — самая привлекательная!
— Ох, и льстец! Друг сердечный — таракан запечный! — Настя по-прежнему недоверчиво осуждала незнакомца за его удивительные особенности перевоплощаться. — Знаем мы таких "друзей" и его способности! — Девушка глубоко вздохнула. — И всё же — какой же он хорошенький!!!
— Я постараюсь, что-нибудь сделать для столь галантного и воспитанного отрока, — задумчиво произнесла мама Полины. Внезапно она как сканер смерила пришельца взглядом. Потом прищурилась и о чем-то задумалась.
— О-о-о, тогда от нашей компании сюрприз! Призы-подарки — для будущих покупателей! Я привёз их из далекой восточной страны... — Китая! Такого — не у кого нет! — задорно засмеялся необычный гость. — И ещё лет триста не будет! Только для вас — и только сейчас! — Он наклонился к какой-то коробке и стал доставать яркие свертки.
— Ой, мама у меня гребешок! — младшая из дочерей произнесла воодушевленно. Она с нетерпением развернула необычную упаковку.
— А у меня заколка! — вторила ей Полина.
Семья Бояриновых восторженно загудела, обсуждая подарки.
Достался подарок и Насте — маленькая цветная коробочка. Она сразу прижала её к себе. — Дома открою! Нечего всем смотреть на его подарок! — Твёрдо решила девушка. Хотя ей очень хотелось открыть и узнать, что там.
— Так, девочки! — хозяйка дома произнесла строго. Она приняла какое-то решение. — Идите в свои комнаты, а мне надо поговорить с удалым молодцем о серьезных, взрослых вещах. Тем более скоро вернется Петр Пантелеевич.
Подруги поднялись в комнату Полины. Глаза у высокой блондинки возбужденно сверкали. — Настенька! Какой пригожий! Синеглазый, русый... А какой обходительный? — Она взволнованно застрекотала. — А как он улыбается приятно? А слова мудренные говорит как хорошо и сладко?
— Не знаю, Полина! — влюбленная опустила глаза, стараясь не выдать свои чувства и стала рассматривать трещины в полу. — По-моему — обычный купчишка — пустобрех. Без роду, без племени. Из всех достоинств — только одно — "поет как соловей на сосне"!
— А подарки, какие дарит? — подруга решительно не желала слышать Настёну. — Смотри, какая заколка красивая! А какая легкая, а как переливается! Стоит, поди... кучу денег? Вот ублажил! И привезена — из самого Питая! Или Кивая. Ой, я так люблю эти заморские, непонятные слова! А тебе, что досталось?
— Понятия не имею... — Настя недовольно ответила, не поднимая глаз. — Коробочка — маханькая... Невзрачная. Засунула её — от греха подальше. Дома приду — посмотрю, если заняться нечем будет.
— Ты приметила, как он на меня поглядывал? — Полина в порыве чувств начала ходить в разные стороны по комнате. Она снова взволнованно прижала руки к груди. — Как ты думаешь, я ему приглянулась?
— Навряд ли, — сморщившаяся оппонентка пробурчала в ответ. — Этим мужланам другие нравятся. Знаю я их — окаянных! Только про кривоногих крестьянок и думают.
— Надо сказать Аксинье, чтобы сбегала в лавку к этому купцу и всё про него узнала, — Полина тут же начала строить решительные планы. — Слушай, он наверно страшно богат, раз такие подарки дарит за просто так? А одет как хорошо? А борода как интересно подстрижена? Да и маме он понравился!
— Делай, что хочешь, — еле сдерживаясь, чтобы не разреветься, вполголоса просипела обиженная красавица. — И вообще — я пошла домой. Пропахла тут вся. Да и голова у меня заболела от его запахов. Пройдусь по свежему воздуху. Может быть полегчает.
На выходе из комнаты Настя столкнулась с разгоряченной от возмущения и быстрого бега по лестнице тринадцатилетней сестры Полины. Лицо у ребенка было красное. Глаза её "метали молнии".
— Полинка, старая хрычовка! — девочка топнула ногой и в гневе замахала руками. — Фу, бесстыжая... — Она сморщила свой маленький курносый носик и резко отбросила косу за спину. — Не смей больше смотреть на моего суженного! Я видела! Как ты глазища пялила на него бесстыжие! Тебе, что? Алексашки Кузьмина мало? Выбрала его! Вот и женихайся с ним — с этим дрыщём плешивым! А этот, синеглазый красавчик — будет моим! Я думаю, что мама согласиться со мной!
Разъяренная молодая особа раздражённо посмотрела на Настю. Затем перевела испепеляющий взгляд на Полину. — Она... Он... — от волнения голос новоявленной, юной соперницы задрожал. — Она меня любит — больше!
— А будешь противиться! Я... Я, тебя! Я, тебе...— маленькая бестия осмотрелась по сторонам, в поисках чего-нибудь тяжелого, режущего, колющего. Ничего не найдя, недовольно прищурила глаза. А затем грозно произнесла... — Я папе пожалуюсь! Ну, ужотко вернется, я ему всё про тебя расскажу!
Настя уже не слышала ответа подруги. Прикрыв дверь, они вместе с Матреной — опекуншей девушки пошли домой.
...
Несчастная, растроенная влюбленная шла по улице и сердце её учащенно стучало. Тревожные мысли не покидали кудрявой головы красавицы... — Нет, ну каков? Какой наглец? И главное, каждый раз он перед всеми рисуется! Это он специально — чтобы мне досадить! А Полина? Как она могла так поступить? Тоже мне — подруга! А я ей — почти все тайны выдала! А она? Она его увести хочет! — девушка обиженно швыркнула носом. — А эта младшенькая? Вот уж, бородавка сопливая! Ей в куклы играть, да тряпочки цветные перекладывать! А всё туда же! Замуж, видите ли, собралась... А он такой! Такой... А я! Я ему — почти поверила! А он?
Внезапно Настена остановилась и, не сдержав чувств, расплакалась.
— Ну, за, что мне всё это? Ну почему я такая несчастная! — красавица от нахлынувших чувств начала шмыгать носом и растирать ладонью слезы по лицу. — Господи! Да когда же всё это закончиться?
* * *
— Послушай, Прохор! Почему у нас с тобой такая тесная лавка? — Рязанцев пробурчал недовольно, окидывая взглядом крохотное торговое помещение Коробейникова. — Нормальному купцу не развернуться, гостей не принять. Товар разложить толком — негде! Нарезку для дегустации под прилавком держим! А новинки? Они вообще лежат на складе. И не склад это, а маленькая комнатушка — забегаловка. Скромно как то всё. Меленько... Жиденько... Где твой знаменитый купеческий размах?
Алексей решительно обошел небольшое помещение по продаже восточных пряностей. Зачем-то заглянул в малюсенькое окно. Подошёл к небольшому комоду — скрыни. Молча, уставился на него.
— Знаешь, что? — странник произнес внезапно и резко повернулся к Коробейникову. — Пора нам с тобой расширяться! Почему мы ютимся в этом узком бочонке как сдавленные селедки? Магазин нам нужен! А еще лучше — павильон! Знаешь, что это?
Вояжер набрал воздуха для начала пламенной речи. Он собрался поведать "забитому деревенскому парню с далекого Севера, там, где всегда снега и бескрайняя тундра" про преимущества огромного торгового центра. Про то, как замечательно продавать товары в большом здании с круглосуточными закусочными и парковками для телег. Внутри которого будут постоянно проходить красочные флэшмобы, презентации, развлекательные шоу с участием скоморохов, цыган, заезжих трубадуров.
Так, вот... — странник прокашлялся, потянул шею, мысленно поправил несуществующую бабочку. Затем бросил случайный взгляд на компаньона. Непонимающе осмотрел его. — Э-э-э... Почему молчим? И вообще! Ты, в последнее время какой-то кислый? И лицо от меня воротишь. Случилось, чего?
Прохор тяжело вздохнул и отвел глаза в сторону.
— Если ты по поводу женитьбы, — Алексей произнес решительно. — Сразу говорю — рано мне ещё! Я обет дал! Пока не войду в первую гостиную сотню московских купцов и не заработаю несколько миллионов, об этом даже думать не буду.
— Да нет! Тут другое, — Коробейников начал переминаться с ноги на ногу. Закинул руку за голову и виновато почесал затылок.
— Может, ты обиделся на цыгана, который на празднике пел? А после мешок таганофеля спер? — путник искренне развел руками. — Так я не знаю, куда он делся со своей трынделкой! На юг наверно укочевал. В Румы... в Индию! Вместе с табором! Вреднючий такой дядька — в общем не увидишь ты его больше!
— И не в цыгане дело... — Прохор погладил подбородок и начал наконец-то объяснить причины своего странного поведения. — Не серчай, Ляксей! Партнерство у нас с тобой какое-то неправильное выходит. Неравноценное. — Купец выпрямился. Задрал бороду. Не моргая, честно посмотрел в глаза странника. — Твои изделия раскупают влёт. А на мои пряности — даже не смотрят. Приходят. Твоё берут и уходят. Вон, вчера — даже очередь выстроилась. Разобрали всё и ещё на сегодня записались.
